Как я встретил вашу маму

Детки, доехали мы до Ливерпуля без особых происшествий. На удивление, меня даже Марвин порадовала: она достаточно аккуратно вела машину, а не как обычно, что ты на каждом повороте крестишься как бы живым остаться. Насколько я помню, мы тогда отправились к родственникам Марвин, одному из братьев ее деда — Хэнку Стилински, который, к слову, тоже был нарушителем семейной традиции и «великим» не стал, но при этом никогда не бедствовал и занимался любимым делом — у него было ранчо, где он разводил породистых лошадей. Ему и двадцати еще не было, когда он женился и вместе с женой уехал за город. Так вот детки, если вы думаете, что мы все то время, пока были в Ливерпуле, тусовались на ферме, то вы сильно ошибаетесь. Отнюдь, у Хэнка не только за городом, но и в городе имелся дом, вот там и остановились. Дом был достаточно просторный, хотя и не дворец, весьма скромен изнутри, но не был лишен уюта, такой, прямо по-домашнему уютный. Сам Хэнк был абсолютной противоположностью брата: худощав, но жилист, тоже высок, но сутулый; не взирая на почетный возраст, седина успела лишь тронуть его бороду и практически не коснулась густой рыжей гривы на голове. Жена, Марта, была милой невысокой женщиной, добродушной и улыбчивой, и как сейчас помню, все время пыталась нас чем-нибудь да накормить, даже, когда у тебя уже эта еда поперек горла стояла, она все равно неслась на всех парах со свежевыпеченными булочками, дабы мы не изголодались. В общем, когда мы туда приехали, нас приняли тепло, на сколько это вообще было возможно. Мне выделили отельную комнату, в соседней разместили Марвин, а Рэй обосновался в самой просторной комнате на первом этаже. Хэнк и Марта жили одни, их дети были за городом, продолжая семейное дело. — Очень рада видеть тебя снова, Рэй! — скороговоркой проговорила Марта, когда мы сидели за обеденным столом. — Ты надолго к нам? — Шо? — отозвался Рэй. — Спрашиваю, ты к нам надолго? — Рэй лишь отмахнулся, продолжая уничтожать свой обед. — На несколько дней, — ответила Марвин. — Он с другом хочет повидаться. — С другом? — удивился Хэнк. — Уж не с капитаном ли Смитом? — Угу, — жуя, отозвался Рэй. — Старина Смит, точно обрадуется. А вы договаривались о встрече? — На сколько, я знаю, они созванивались около месяца назад, и тот приглашал деда погостить. — Надо будет и нам к нему наведаться, прекрасный человек! — воскликнула тетушка. — А ты, Марвин, где-то работаешь? — такая смена темы, явно застала девушку врасплох, она подавилась чаем и сильно закашлялась. — Ну да… — как-то неуверенно протянула рыжая. — О, и кем же? — настаивала на своем тетя Марта. — Да ни кем! — небрежно бросил Рэймонд. — Это как это? — удивился Хэнк. — Я вообще-то играю, я музыкант, между прочим! — горячо возразила зеленоглазая. — И что ты играешь? — с неподдельным интересом спросил Хэнк. — В основном, фолк музыку … — Фолк музыку? — усмехнулся Рэй. — Ну и ну, а говоришь, что ты музыкант! — дед продолжал смеяться. — А вы с Гарри встречаетесь, да? — решила сменить тему тетушка, чем поставила теперь меня в неловкое положение. — О, ну мы, нет, мы не … — засуетился я. — Мы не пара, он просто… — рыжая испытующе на меня посмотрела. — Он друг мой, в общем. — Неужели? А чем Вы занимаетесь, Гарри? — Ну, я тоже музыкант. Я пою в группе. — Господи Боже, да откуда вас таких «музыкантов» то набралось? — продолжал злорадствовать Рэй. — Рэймонд Стилински, а ну прекрати! Нечего детей пугать, все и так уже поняли, что ты невыносимый грубиян! — строго сказала Марта. Больше мы за столом не обмолвились ни словечком, обстановка была натянутой, прямо скажем, наэлектризованной, несколько раз тетушка глубоко вздыхала, пытаясь что-то сказать, но все ее попытки были сразу же пресечены на корню. Покончив с обедом, мы все разошлись по своим комнатам, за исключением Марвин, которая осталась помогать Марте убирать со стола. К ужину зеленоглазая не спустилась, я хотел было зайти к ней, но подойдя к двери ее комнаты, я прислушался, там было тихо, слишком тихо, я подумал, что девушка уже спит, поэтому не решился постучать. Не смотря на то, что кровать моя была мягкая и широкая, в ту ночь я никак не мог уснуть — чертова бессонница измывалась надо мной. Я злился, и чем больше проходило времени без сна, тем больше росла моя злость. Не выдержав этого безумия, я встал и открыл окно, да-да, детки, это был ноябрь месяц, и я открыл окно, нараспашку. Холодный ветер обдал меня с ног до головы, и это помогло мне привести себя в чувства, в голове прояснилось, стало легче дышать, я простоял так достаточно долго, пока мое внимание не привлекла какая-то возня. Внизу, с внутренней стороны двора, где расположился небольшой сад, кто-то был. Этот кто-то пытался аккуратничать, но у него это плохо получалось. Приглядевшись, я узнал знакомую мне рыжую копну волос — это была Марвин. Я решил проследить за ней, но увы, ветки деревьев были настолько густыми, что я не мог ничего разглядеть. Я ждал, Марвин не появлялась, мое любопытство взяло вверх. Я надел куртку и спустился вниз. Ночь выдалась прохладной, морозной, я бы даже сказал, земля была покрыта инеем. Я направился туда, где по идее должна была быть девушка. И точно, в самом конце сада, у искусственного небольшого пруда сидела рыжая. — Ты чего на земле сидишь? — спросил я. — Ты что здесь делаешь? — ощетинилась девушка. — Не могу уснуть, — просто ответил я. — И решил меня донять? — я ничего на это не ответил. — Что? — Что — что? — Что ты на меня уставился? — Ты никогда не пыталась быть вежливой с людьми? — С людьми пыталась, но с какой стати, я должна быть вежлива с тобой? — Ты невыносима! — выдохнул я. — Тебя никто не просил ехать со мной, — девушка отвернулась от меня. — Ты заболеешь, — девушка была совсем легко одета, еще и сидела на холодной и мокрой земле. — Марвин, ты слышишь, что я говорю? Эй … — я присел рядом с ней. — Идем в дом, Мавр, идем. — Не хочу, мне здесь нравится. — Тогда встань с земли. — Нет. — Какая же ты упрямая! — я повысил голос. — Или ты встанешь, или я … — Или ты что? Я понял, что разговора у нас не получится, поэтому, я решил обойтись без слов, я подхватил Марвин с земли и взвалил ее к себе на плечо, девушка пыталась упираться и как-то сопротивляться, но и я то тоже не пальцем деланный. Я затащил ее в дом, поднялся на второй этаж, ногой распахнул дверь ее комнаты и поставил зеленоглазую на ноги. Она ничего не говорила, только широко распахнув свои глаза смотрела на меня, а я на нее. — Ладно, я пойду, — я развернулся, чтобы уйти, но Марвин остановила меня. — Не надо, — тихо сказала девушка. — Останься, пожалуйста, — последнее слово далось ей особенно тяжело. Я прикрыл дверь в комнату и остался там стоять, рыжая тоже стояла, не двигаясь там, где я ее поставил. — Ну? — нарушил я тишину. — Зачем ты со мной поехал? — Что? — Зачем ты … — Я с первого раза услышал. — Так отвечай. — Ну, ты ехала одна, с дедом, на своей разваливающейся машине, мало ли что могло … — Это я уже слышала, — отмахнулась девушка. — Зачем ТЫ со мной поехал? — Ну, Найл мой друг, и… — Мы с тобой не друзья! — повысила голос Марвин. — Почему? Мы вполне могли бы ими быть. — Мы не друзья! — Но… — Зачем ты поехал со мной? — Да не знаю я! — разозлился я. — Захотелось мне поехать! Вот и поехал! — Со мной? Захотелось? — Да с тобой! Да, захотелось! Что ты ко мне пристала? — мы оба тяжело дышали глядя друг на друга. — Хочешь, чтобы я уехал? — Хочу… — еле слышно проговорила рыжая. — Ладно, — уже спокойно ответил я. — Я уеду. Утром. Я уже почти вышел из комнаты, но тут злость накатила на меня с новой силой. Я не мог больше сдерживаться. — А знаешь, я даже рад, что все так вышло. Я смотрю, вы тут все больные на голову! С тобой даже никто из семьи не общается, а была бы по умнее, сохранила бы хорошие отношения и с родителями, и при работе была. А так, закончишь как твой дед: никому ненужная, озлобленная на весь мир нищебродка, от которой все в семье будут открещиваться! Из таких как ты никогда ничего путного не выходит. Научилась бы с людьми обращаться, как подобает, глядишь, каких-нибудь успехов и достигла бы! Но видимо, тебе не дано. Я пытался, я честно пытался, закрывал глаза на все, думал, что это пройдет, что в тебе есть что-то человеческое. Да вот просчитался! Не понимаю, как Найл с тобой вообще встречается, как он тебя терпит вообще? Ты же абсолютно неблагодарная, к жизни не приспособленная! Да ты хоть знаешь что такое чувства? Слышишь ты! Ты вообще способна любить? Ты знаешь, что это такое вообще?! Девушка неподвижно стояла, серьезно всматриваясь мне в глаза. В этом взгляде не было ни ненависти, ни злобы, ни раскаяния, ни презрения, ни даже слез. Взгляд был абсолютно пустой. Абсолютно. Такое ощущение, что передо мной стоял манекен, а не живой человек. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, как и она сама. Пустота и отрешенность, вот и все. — Ты эгоистичная тварь, которая не заслуживает чего-либо хорошего! С этими словами я вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь. Не знаю, спала ли в ту ночь Марвин, возможно, она так и осталась там стоять до самого утра, меня это уже мало волновало. А вот я так и не сомкнул глаз, с рассветом я сел в свою машину и поехал обратно в Лондон, ни с кем не попрощавшись.