Швед, который смог

      Юнатан был огорчен тем, что сборная Швеции первой выехала из гостиницы, чтобы отправиться на следующий этап Кубка мира. Он в красках представлял реакцию младшего Нортуга на его хоум-видео с Иваном. Крунвалль отвлекся от своих мыслей – зазвонил мобильный нового соседа: теперь он делил номер с Маркусом Хелльнером. Причиной такого соседства стал слишком ревнивый тренер, которому не понравилось, как бурно они отмечали с Калле свой дубль. Кто же знал, что Халварссона развезет от пары бокалов пива? В принципе, Юнатана все устраивало – не к Теодору же отправили! Он бы не выдержал ночные процедуры Петерсона: маска увлажняющая – «на улице такой ветер, бедная моя кожа», маска осветляющая – не дай бог цвет лица испортится у светлого лика сборной. А на вопрос, по каким дням Тео наносит маску от морщин, вместо ответа Крунвалль получил остатком огурца, большая часть которого была на лице Тео, по лбу, а также многократное «хам».       «От перестановки мест икс сумма не меняется», – заключил Крунвалль и стал наблюдать за Хелльнером, который, по всей видимости, разговаривал со свой дочерью, потому что его глаза светились, а на лице была мягкая улыбка. Таким Маркуса он видел в двух случаях: когда тот говорил со своей малышкой или наблюдал за Нортугом, его победными финишами. Юнатан иногда жалел, что не застал отношения Маркуса и Петтера – по тем кадрам и интервью, которые он видел, это должно было быть большое и сильное чувство. Как-то он даже попытался заговорить об этом с ребятами по сборной, но для них эта тема была табу. Что-то подсказывало молодому шведу, что эти двое никогда не уйдут из гонок – эта была единственная возможность видеться. Пусть даже на трассе или на пресс-конференциях, но они ощущали дыхание и тепло друг друга. Каждый раз, глядя на них, о думал об одном: почему они не вместе?       — Юнатан! – Крунвалль не сразу услышал, что Маркус окрикнул его уже несколько раз. – Ты где летаешь? Пойдем вниз?       — Ой, прости, я что-то задумался. Нет, я лучше полежу. Мои длинные ноги не созданы для автобусов, – в доказательство своих слов Юнатан их вытянул.       — Ну, не дюймовочка, да, – рассмеялся Хелльнер. – Я потом к Калле – заходи, если что, к нам.       — Боюсь, тогда меня отправят тренироваться с командой Б или, о боже, с биатлонистами, – Крунвалль округлил глаза от ужаса.        Маркус лишь покачал головой и, улыбнувшись, вышел из номера. А Крунвалль снова вернулся к мыслям о своем соседе и короле лыж. Он и не заметил, как провалился в царство Морфея. Однако его покой был вскоре нарушен – кто-то тарабанил в дверь.       — Я читал где-то, что мысли материальны, но я-то думал о другом Нортуге... – сонно пробормотал Юнатан, прислонившись к дверному косяку. – Тебе чего, Эв...       Юнатан не успел закончить фразу, как на него налетел злой Эван. Завалив на кровать, норвежец начал колотить его подушкой, а потом и вовсе душить. Не ожидавший такого поступка от некогда адекватного парня, Крунвалль не сразу сообразил, как реагировать, давая возможность Нортугу-младшему выплеснуть свой гнев. Через несколько минут такой возни запал Эвана угас, и Юнатан, воспользовавшись сим фактом, опрокинул норвежца на спину и, придавив своим телом, лишил возможности двигаться.       — Тупое животное! Деградирующий качок, слезь с меня! – крики Эвана буквально оглушали шведа, поэтому, перехватив запястья Эвана, Юнатан стащил напульсник с руки и использовал вместо кляпа.       — Так-то лучше. Ты вопишь хуже сирены! – Юнатан уселся на бедра младшего Нортуга, полностью его обездвижив.       — М-м-м-м-м! М-м-м-м-м! – Эван не сдавался, пытаясь скинуть парня, но силы его покидали, а этот шкаф с места не сдвигался.       — А теперь мычишь, как теленок с вашей фермы! О, а у вас много коровок? Ты умеешь их доить? – в Юнатане вдруг проснулся неподдельный интерес к фермерству, и он начал закидывать вопросами Эвана, который просто закатил глаза и что-то промямлил. – Ты должен пригласить меня! Я хочу посмотреть коровок! – не унимался Крунвалль. – Знаешь, когда ты молчишь, то с тобой так круто болтать. За это даже награжу тебя. Я сейчас вытащу кляп, а ты пообещаешь, что не будешь орать. Кивни, если согласен, – Юнатан внимательно вглядывался в лицо парня, лежавшего под ним.       Эван нахмурил брови, обдумывая предложение, и, посчитав его наиболее благоразумным, согласился.       — Вот и умница, – проговорил Юнатан, вынимая ткань.       — Ты просто псих! – отплевываясь, выдал Эван. – Слезь с меня, не Тереза Йохауг так-то, весишь центнер, громила!.. – пыхтел младший Нортуг.       Юнатан поднялся с кровати, освобождая Эвана от тяжести своего тела, и подал норвежцу руку, помогая принять вертикальное положение.       — Ты из-за моей шутки так разозлился? – поинтересовался Юнатан, заваливаясь на соседнюю кровать. – Да ладно тебе.       — «Да ладно?!» – Эван вскочил от негодования. – Да из-за тебя Рете меня стороной обходит! А вся команда думает, что я порно в автобусе смотрю. Все из-за твоих тупых шуток! – с каждым словом Эван приближался к Юнатану – сейчас он буквально нависал над ним, тыкая пальцем в грудь.       — Что?! Этот извращенец видел мой прекрасный зад?! А если теперь он задумает покуситься на эту красоту? – ужаснулся Юнатан. – Как ты мог допустить это? Ты обязан обеспечить мне охрану!       — Идиот, – Эван вынес свой вердикт устало, опуская голову в знак безысходности.       — Эван, ты что, обиделся? – Юнатан настиг норвежца у двери номера и развернул к себе: Эван сопел от обиды и даже не смотрел на него. – Я, правда, не хотел… – Юнатан резко прервался и прислушался к голосам в коридоре.       — Продолжай, так хорошо начал… – но швед не дал ему договорить, шикнув.       Юнатан отодвинул Эвана от двери и, чуть приоткрыв ее, посмотрел в узкую щель. Парень не ошибся: в коридоре действительно стояли Маркус и Петтер.       — Что ты там делаешь? Мама не говорила, что подслушивать плохо? – пытаясь заглянуть за широкую спину Юнатана, переживал Эван.       — А тебе не говорили, что молчание дороже золота? Просто заткнись! – снова осадил парня Юнатан.       Эван притих и тоже начал прислушиваться к голосам за дверью. Узнав один из голосов, младший Нортуг расширил глаза. Его старший брат выяснял отношения с Маркусом Хелльнером, и, если слух не изменил Эвану, обсуждали они явно не гонки.       «Только бы не опять», – думал Эван. Парень хорошо помнил, в каком состоянии был его брат после разрыва с этим шведом, и он не хотел больше видеть Петтера таким. Никогда.       — Ты действительно хочешь уйти из сборной, завязать с гонками?! Ты же любишь все это! Ты оставишь братьев?! Оставишь меня?! Это эгоистично, Петтер! – кричал Маркус, пытаясь достучаться до старшего Нортуга.       - Не все же мне по трассам скакать. Братья и без меня прекрасно справятся, а ты... Хелльнер, ты всегда говорил, что я хренов эгоист, но в итоге именно ты захотел получить все: и жену с ребенком в уютном доме, и любовника на этапах Кубка! – Петтер переставал владеть собой, шипя на Хелльнера.       — Тогда я не мог ничего придумать – Анна сказала, что беременна. Что мне было делать? Ты бы сам в такой ситуации растерялся! – Маркус же пытался донести до Петтера свою правду.       — Я бы в нее никогда не попал, Хелльнер, – отрезал старший Нортуг.       — Ну да, конечно. Его высочество Нортуг никогда не ошибается! – Маркус хотел спокойно поговорить с Петтером, но опять срывался. – Я люблю тебя, Петтер, - устало произнес он.       Для него значение имело лишь это. Для Маркуса всегда было важно только чувство, которое витало между ними. У Петтера все было по-другому: ему требовались гарантии, пакет сопроводительных документов в виде признания факта, что они вместе, в обеих сборных. Он хотел сидеть с ним рядом, держать за руку и смотреть в предынфарктное лицо Гунде Свана, хотел ездить на совместные сборы. Он не хотел быть тайной Маркуса Хелльнера, которую нужно держать в шкафу.       — Я буду всегда тебя любить, чертов Хелльнер. Но мне легче не иметь тебя рядом вовсе, чем иметь какие-то крохи твоего внимания, которые остаются от жены, ребенка и сборной. Я не хочу встречаться и расходиться, Маркус. Если вместе, то, значит, раз и навсегда, – Петтер говорил тоном учителя в школе, объясняя ему главное правило: на Нортуга делить нельзя.       Юнатан не стал дальше слушать разговор мужчин, и, прикрыв дверь, оперся на нее спиной. Рядом стоял притихший Эван, который был погружен в свои не самые радужные мысли. Юнатан хотел было его окликнуть, но услышал приближающиеся к двери шаги. Не теряя времени, он схватил растерянного Эвана за руку и потащил в ванную. Парни успели скрыться в соседней комнате за секунду до того, как Маркус открыл дверь.       — Ты больной?! – вскрикнул Эван, когда Юнатан, не церемонясь, затолкал сопротивляющегося норвежца под душ и, втиснувшись вместе с ним, закрыл створку и открутил кран.       — Юнатан, у тебя все в порядке? – среагировал на крики Маркус.       — Да-да! Я просто случайно горячую воду врубил! – подал голос Юнатан. – Тихо, ну! Хочешь, чтоб Маркус нас тут застукал? – шептал Юнатан, вжимаясь в Эвана.       — Отодвинься, мне дышать нечем, – ткнул его локтем младший Нортуг.       — Юнатан, я к Калле! – вскоре они услышали слова Маркуса и, дождавшись звука захлопывающейся двери, вышли из кабинки.       Все время, пока Юнатан искал ему сухую одежду, Эван что-то причитал и бубнил, но швед его не слушал и не реагировал. Когда Эван натянул одежду Крунвалля и направился к выходу, тот его остановил.       — Ты ничего не скажешь? – удивился Юнатан.       — Это личное дело моего брата, и не суй туда свой нос. От вас, шведов, одни проблемы, – отрубил Эван, и Юнатан отметил, как тот похож на старшего.       — Эван, они оба мучаются. Мы должны...       — Мы должны оставить все, как есть!       — У тебя нет сердца! Ты что, никогда не любил?       — Я люблю своего брата и не хочу, чтобы он снова страдал!..       — Эван, он будет страдать всю жизнь, если отпустит его! Не всегда нам дается возможность любить, тем более, их чувства взаимны. Глупо терять любимых из-за гордыни и упрямства!       — Слушай, для тебя все это игры и забавы, а я видел, как мой брат затухает, теряя себя. И ничем не мог ему помочь!       — А что, сейчас он нашел себя? Эван, Маркус – его паззл, без него он никогда не будем цельным, не будет собой! – Юнатан изо всех сил пытался достучаться.       — Уйди с дороги! – отпихнув блондина от себя, Эван зашагал к двери.       — Подумай, Эван! Мы ведь действительно можем помочь этим двум упрямцам! Если ты так любишь брата, помоги ему!.. – не желая слушать наглого шведа, который сует нос в чужие дела, Эван буквально вылетел из номера, громко хлопнув дверью и ставя тем самым точку в их разговоре.       — О, классный прикид, тебе идет! – отметил обновку Эвана Шюр Рете, когда тот прошел мимо ребят из сборной. Эван не сразу понял, о чем говорит Шюр, и только взглянув в зеркало уже в своем номере, он понял смысл его слов. Эван натягивал вещи, даже не разбирая, что ему подсунул швед. На нем был тонкий свитер с V-образным вырезом, а так как хозяин вещи был шире Эвана в плечах, она была ему чуть велика. Из-за этого вырез оказался еще более глубоким, оголяя ключицы. Стянув с себя вещь ненавистного шведа, он хотел ее откинуть в дальний угол, но попал в лицо зашедшему в номер Томасу.       — Ты чего, Эван?! – Томас не оценил такого теплого приема. – О, новый парфюм? Приятный аромат, не замечал раньше, – проговорил он, принюхиваясь к пойманному свитеру.       Со стоном досады Эван отправился в ванную, где принялся яростно отбеливать свои тридцать два зуба. Сполоснув рот, он внимательно посмотрел на отражение.       «Я об этом еще пожалею», – думал он, набирая сообщение. Когда на экране высветилось «доставлено», парень уже хотел повернуть время обратно.       «Я знал, что у тебя есть сердце, Эван. Завтра после ужина встретимся, чтоб обсудить план», – прочитал Эван ответное сообщение.       «Если Петтер будет снова страдать, то я убью тебя и скормлю акулам», – предупредил напарника Эван.       «А если будет счастлив – поцелуешь?» – ответ был в стиле Юнатана.       «Кому я доверил счастье своего брата... Прости, Петтер», – думал Эван, засыпая. Завтра у него будет тяжелый день.