****
Заключительной гонкой очередного этапа Кубка мира должен был стать командный спринт. Обычно Эван выступал с кем-то из братьев, и чаще всего это оказывался Петтер, но сейчас оба пропускали гонку по разным причинам: Томас подхватил простуду, и тренеры решили не рисковать его здоровьем, а Петтер берег силы, так как меньше через неделю стартовал «Тур де Ски». Тренеры определили в напарники лидеру зачета Финна Крога, чему Эван был рад. Все Нортуги были в приятельских, даже в дружеских отношениях с представителем саами. Вот и Эвану по наследству досталась симпатия к нему. Эван скучал в своем номере, не находя себе занятия. Он бросил мимолетный взгляд на соседнюю кровать – она даже не была разобрана. В связи с отсутствием шведа, чье имя Эван старался не произносить даже мысленно, его братец перебрался жить к Маркусу. Для большой лыжной семьи не было новостью, что у заклятых врагов особые отношения, но теперь они перешли на новый уровень, который вгонял в ступор даже старожил, которые не знали, как реагировать на эти метаморфозы. Лишь этим двоим было абсолютно наплевать на разговоры и пересуды – они просто наслаждались этим сезоном, параллельно решая лишь им известные вопросы, что-то постоянно обсуждая. Наверное, он бы не смог так спокойно переносить внимание товарищей к своей личной жизни. В отличие от старшего брата, Эван был куда более интровертным, даже с семьей он делился далеко не всеми своими переживаниями. Пройдя последний уровень в своей любимой игре, он решил спуститься вниз и немного разнообразить свой досуг – сидение в четырех стенах его определенно утомило. Заметив старшего брата в компании Маркуса на одном из диванов в холле, Эван двинулся к ним, но на полпути был остановлен Крогом, который хотел уточнить какие-то детали предстоящего совместного старта. – Весь свет шведских лыж прибыл. У кого–то юбилей? – спросил у Маркуса Петтер, наблюдая, как мимо него прошли первые лица шведской Федерации. – Вы ничего не знаете? – удивился Маркус, который выглядел немного нервным. – А что мы должны знать? Неужели Калле залетел от вашего тренера? – выдвинул свое предположение Петтер, округлив глаза и вызвав смешок у Томаса, который подошел к ним. – Ты бы лучше не шутил по этому поводу, – невесело ответил Маркус. – Вот, – он что–то пролистал на своем телефоне и передал его старшему Нортугу. – Ну, нифига себе! – присвистнул Петтер. – Гунде Свана инфаркт не хватил? – поинтересовался он, не отрываясь от экрана. Ознакомившись с содержанием, он передал гаджет Томасу, который пытался разобрать информацию, заглядывая через плечо брата. Средний Нортуг выглядел удивленным и даже с каким-то сочувствующим лицом передал телефон обратно Маркусу. – Не до шуток, Петтер. Федерация рвет и мечет... – мужчина явно был обеспокоен. – Они же не могут выгнать его из–за этого! – беззаботно ответил Петтер. - Ведь не могут? – он уже менее уверенно задал свой вопрос. Маркус всего лишь развел руками, показывая, что сам ничего не знает. Сборная Швеции полдня гудела, обсуждая сложившуюся ситуацию, а приезд официальной делегации не добавил им оптимизма. Маркус закусил губу, пытаясь предугадать дальнейшее развитие событий и действия сборной. – А у Калле не спрашивал? Что там тренерский штаб? – теперь пришло время Петтера начать беспокоиться. – Рикард вообще не хотел раздувать скандал. Ради профилактики бы отправил его в команду "Б" на один этап – и все. Но они, – показывая пальцем наверх, – решили, что этого недостаточно. Видишь, сами приехали. – Что вы обсуждаете? – к парням подошел Эван, который наконец-то удовлетворил все вопросы ответственного Финна Крога. – Да, так… – Маркус начало было уходить от вопроса: почему-то не хотелось обсуждать это с Эваном. – Все равно об этом все узнают, Хелльнер! – Петтер пихнул его в бок, заставляя вытащить уже спрятанный в кармане телефон и протянуть Эвану. На экране был открыт какой–то сайт электронного издания. Сразу бросался в глаза яркий заголовок «Золотая молодежь отрывается в Avalon», затем шла статья, в которой в красках описывали, как наследник строительной компании праздновал свой день рождения в самом дорогом ночном клубе Лос-Анджелеса. За статьей следовала фотолента, на которой были кадры торжества. Эван быстро прошелся глазами по статье, а потом на автомате начал листать фотографии: какая–то толпа людей отрывалась под музыку, огромный торт, пьяные лица, некоторые из которых были довольно знакомы. Без особого интереса листая фото, Эван уже было хотел спросить, чем брата так привлекла эта статья, пока не наткнулся на знакомую фигуру. Юнатан стоял с какой–то компанией, держа в руках стакан, о содержимом которого было несложно догадаться. Теперь Эван внимательно смотрел фотографии, пытаясь найти знакомое лицо. Следующие кадры были не столь интересными, а затем последовал тот, на котором Юнатан развалился на диване, а по обе стороны от него находились парни, один из которых наклонился к уху шведа, чтобы перекричать музыку. Еще кадр – перед Юнатаном стоят те же самые люди: высокий брюнет прижимает к себе парня с медными волосами, целуя куда-то в шею. Брюнет не отрывал призывного взгляда от сидевшего напротив Крунвалля, подначивая и приглашая. Эван не был уверен, хочет ли он смотреть дальше, но пальцы сами ударили по экрану. На следующем фото они втроем поднимаются по винтовой лестнице. Он надеялся, что на этом фотоотчет данного приключения окончен, но через пару кадров был новый снимок с Юнатаном: он спускался по той самой лестнице с брюнетом, и одежда обоих была не в самом лучшем виде. В принципе, по этим снимкам нельзя было сказать что–то со сто процентной уверенностью, но достаточно было добавить немного фантазии, и получалась уже совсем не невинная картина. Эван молча вернул брату планшет, не находя, как прокомментировать увиденное. – Его теперь на ковер начальство вызвало, – пояснил Маркус, и Эван машинально кивнул. Он, правда, не знал, что нужно говорить. Да и, по большому счету, у него в голове не было ни одной связной мысли. Он застегнул на себе олимпийку, словно резко подул холодный ветер, и направился в сторону своего номера. Томас хотел было последовать за братом, но был остановлен Петтером.***
– Калле, есть что-нибудь? – Нортуг сидел в комнате у шведов, ожидая новостей по делу Юнатана. Когда в номер зашел Калле, на него сразу устремились все взгляды. – Рикарда даже не слушают. «Это не в вашей компетенции, мы сами разберемся», – пародировал мерзкий голос чиновника Калле, откидываясь на кресле. – Но так же нельзя! Это будет полная чушь, если его выкинут из сборной из–за того, что он нетрадиционной ориентации. Так можно половины состава не досчитаться на Олимпиаде! – Петтер негодовал и нервно расхаживал по комнате, которая от количества людей стала довольно тесной. – Ага, и не только шведского! – вставил свои пять королевских копеек Тео. – Да если бы он просто совершил камин-аут – вообще бы не было проблем. А здесь реально скандал: алкоголь, странные связи, – перечислял Тео. – Это реально бьет по репутации нашей Федерации, они должны провести показательную порку. – Они настолько идиоты, что оставят дома парня, который мог бы принести им золотые медальки? Бред! – не унимался Петтер. – Пустить на суп курицу, которая несет золотые яйца! – Успокойся, Петтер. Посмотрим, что они решат, – Хелльнер пытался остудить пыл норвежца, который всегда был очень эмоционален в вопросах справедливости, да вообще был слишком эмоционален, даже когда выбирал новую зубную пасту. – А если его выгонять, то вы все будете прикрывать свои задницы и промолчите? Реально? – Петтер стоял в центре комнаты и хмуро взирал на всех из-под своих нахмуренных бровей. В голове у него уже был пикет с яркими транспарантами – «лыжи – геям» и «руки прочь от Юни». - Это вообще все твое влияние, - строго начала Шарлотта, которая, как и вся сборная Швеции, питала самые теплые чувства к своему юниору. – До тесного общения с тобой он был управляем, - Петтеру повезло, что он отделался устным выговором от шведской принцессы, у которой были старые счеты с Нортугом. Она помнила все обиды, которые он нанес ее лучшим друзьям. - Да что ты говоришь… – начал было Петтер, но его быстро осадили. – Все, брейк, девочки! – не обращая внимание на возмущение Нортуга, Тео продолжил. – Будем решать по ситуации, – кто бы что ни говорил про слишком изящную внешность Теодора, но в нем была какая-то магическая сила духа, которая заставляла даже самых брутальных мужчин прислушиваться и принимать его решения. – Здесь и сейчас мы все равно ничего не решим. Посмотрим, что они утром скажут. Завтра гонка – режим никто не отменял, – никто не решился спорить, молча соглашаясь с доводами, и через несколько минут комната опустела.***
Пока лыжники боролись на трассе с погодными условиями и соперниками, в одном из номеров гостиницы с Федерацией боролся Юнатан, которого в срочном порядке дернули из Штатов. И если их приказ он хотел проигнорировать, то последующий звонок от Рикарда с просьбой прилететь, он не мог оставить без внимания, понимая, что подставит под удар своего тренера. Юнатан был слишком спокойным, словно внутренне ждал, что Федерация укажет ему на дверь и на этом вся эта история закончится. Как бы он ни хотел храбриться, история с Эваном не способствовала мотивации оставаться в гонках. Юнатан летел услышать вердикт от чиновников, а затем помахать всем ручкой и закрыть очередную главу в своей жизни. Иногда мы просто устаем, устаем ждать и бороться, особенно когда не знаем, нужно ли это кому-то. Сейчас он сидел перед ними в абсолютно расслабленной позе, вызывая еще больший гнев начальства: все-таки они ждали раскаяния и заверений, что он все исправит. Пламенная речь Рикарда в его защиту не давала ему просто все послать, а лишь молча сидеть и слушать. - Надеюсь, что ты понимаешь, как ты попал, мальчик, – после очередной сессии обсуждений в номере задержался Гунде Сван. Он почему-то невзлюбил новичка сборной с самого его первого дня: тот был слишком независимый и своевольный, не признающий его авторитета да и вообще авторитетов, он казался некой угрозой Свану. Периодически тот припоминал ему не совсем шведское происхождение, а потом и дружбу с врагом номер один – Петтером Нортугом. – Думаю, в США ты найдешь себе занятие поинтереснее лыжных гонок, – гадко улыбнулся Гунде. – Наверное, – не давая отразиться на своем лице ни одной эмоции спокойно ответил Юнатан. – А ты избежишь преждевременного инфаркта, никто не будет портить настроение, Гунде, – он вернул выпад. Мужчина ощетинился и направился к выходу, но его остановили слова Юнатана. – Хорошо, что Маркус заканчивает карьеру, иначе бы ты его наблюдал уже в норвежской форме, – Юнатан хорошо знал, что Маркус был любимчиком Гунде, поэтому очень болезненно реагировал на его отношения с Нортугом. – Сучонок, - выплюнул Гунде, прожигая его взглядом. Юнатан хорошо знал, как ударить по больным местам: может быть, именно поэтому Гунде где-то глубоко побаивался мальчишку. Он покинул номер Крунвалля, громко хлопнув дверью, словно закалачивая крышку гроба на карьере парня в сборной Швеции. Если бы Юнатан раскаялся и попросил Гунде, то тот бы предоставил ему свою протекцию перед чиновниками. Все-таки, перед Олимпиадой Юнатан был сильным козырем, но Гунде Сван был готов пожертвовать медалями.****
Эван даже не помнил, как прошла гонка – лишь какие-то окрики со стороны тренера, а затем объятия на финише с Крогом, который поздравлял с победой. Мысли Нортуга были где-то далеко – он злился и беспокоился за Юнатана. Хотя где-то в голове противный голос говорил, что все это к лучшему, и если он уйдет, то Эвана ничего не будет отвлекать, да и для Юнатана лыжи – это не цель жизни. «Его ждет яркая жизнь в Штатах – лучшие заведения и веселье, куда интереснее, чем однотипные гостиницы из этапа в этап и топтать снег на трассах», – мрачно думал парень, направляясь к Петтеру. – Эй, здрастье! Где я могу найти Натана? – в номер Маркуса зашел интересный молодой человек в узких брюках насыщенного бордового цвета и белой рубашке. На сгибе руки висел пиджак в тон брюкам, в друuой руке была толстая папка. Рукава рубашки были закатаны, оголяя руки, покрытые яркими татуировками. На шее тоже виднелся рисунок, который скрывался за воротом рубашки. – Где–то я тебя видел… – Петтер первым обратил внимание на интересного незнакомца, с любопытством его рассматривая. – Точно! Это ты на фотках с Крунваллем?! – словно угадав слово из детской игры, победно вскричал Петтер. Парень же всего лишь вскинул вверх свою бровь и снисходительно улыбнулся. – Сто очков Гриффиндору, а если ответишь на мой вопрос, то и Кубок заберешь. Где Натан? – парень был не в лучшем настроении после длительного перелета. После того как Юнатан улетел, Рикки понял, что не может оставаться в стороне, осознавая, что большая часть ответственности за ситуацию лежит на нем. Был его день рождения, на который он еле уговорил Юнатана прийти, была его пьяная инициатива скрасить вечер с миловидным парнем и растормошить Крунвалля. Петтер аж потерял дар речи от такой наглости. А хозяин комнаты в лице Маркуса и Эван, который зашел к брату, молча, наблюдали за интересной сценой. – Рикки, что ты здесь делаешь? – в номер вошел Крунвалль, которого отпустил Рикард, пытаясь самостоятельно повлиять на свое руководство. – Да вот, пытался получить ответы на свои простые вопросы. Твои слова, что спортсмены не тупые, разбились о скалы реальности, – вздохнул парень, разворачиваясь к Крунваллю. – Что? – Петтер аж задохнулся от такой наглости. – Да ты вообще знаешь, кто я? – Э? – Петтер Нортуг! – гордо начал он, ожидая, что парень падет ниц перед ним. – Король лыж… – не получив должной реакции пояснил Петтер. – Ой, простите, пожалуйста. Я просто никогда не видел живого короля, я же из Штатов, у нас там никогда королевских особ не было. Вот и не знаю как себя вести, – сокрушался парень. – Серьезно? Король лыж? – ирония на его лица подошла к критической отметке. Маркус в этот момент старался сохранить серьезное выражение лица, но это давалось ему с большим трудом, ибо растерянное лицо Нортуга было чудным зрелищем. Он не смог сдержать смешок и получил от Петтера злобный взляд. – А королева кто? – пришло время Петтера потешаться. – Я спрашиваю, что ты делаешь ЗДЕСЬ, когда должен быть на другой части света, Патрик Маллоу?! – Юнатан спас шведско-норвежскую чету от разгрома. Он бы вмешался и раньше, но, не ожидая присутствия Эвана, был выбит из колеи и на несколько секунд выпал из реальности, рассматривая младшего Нортуга, который отводил от него взгляд. – Ой–ой, как официально! Спасаю твою задницу, Крунвалль. И можешь даже не благодарить! А хотя стоит, знаешь ли! – парень пихнул свою папку ему в руки и посмотрел с чувством полного превосходства. – Что это? – Юнатан открыл папку в руках, пытаясь понять, что это за документы. – Пребывание в сборной плохо сказывается на твоих умственных способностях – видимо, опылился от вашего короля. Разучился читать? – Рикки перевернул папку, которую швед держал верх ногами. Юнатан хотел было сказать что-то колкое в адрес Маллоу, но, пробежавшись по тексту, готов был присвистнуть. - Откуда это у тебя? – он поднял взгляд на друга, который уже сидел на кресле, положив ногу на ногу. - Связи, знаешь ли, очень полезная штука, – сложив руки на груди, пояснил Рикки. - Мне это не нужно, спасибо, - Юнатан положил документы на тумбочку. - Что? То есть, Крунвалль?! – он вскочил с кресла, как ошпаренный. Дело было не в том, что он не спал сутки, пытаясь решить проблемы друга, а в том, что Юнатан отказывался бороться. – Нафиг тогда ты вообще сюда тащился, если тебе это не нужно?! - Попрощаться с ребятами, – пожал плечами Юнатан и вышел из номера. - Ну, охренеть теперь! – Маллоу пнул кресло и рухнул в него, зарываясь пальцами в волосы. Он отказывался понимать Юнатана. - Ты состряпал это за сутки? – Петтер не отличался хорошими манерами, поэтому взять и прочитать чужие документы не было для него табу. Если бы этот парень не был таким наглым, то он бы расплылся в комплиментах. - Я, может, и не король, но тоже кое-что могу, - усмехнулся Рикки. Подхватив пиджак, он направился на выход. – Я думаю, что ты обязан с ним поговорить, – сухо бросил он, глядя в глаза Эвану.