Когда удар с ударами встречается, И надо мной роковой Неутомимый маятник качается И хочет быть моей судьбой
Кисляк действительно не понимал, почему в его жизни все шло не так. Вроде бы и квартира собственная имелась, и машина на полном ходу, и жена — такая родная и ласковая — под боком. А с недавних пор еще и статус капитана сборной давил на плечи искренней радостью. И сказать то небу нечего, обвинить высшие силы не в чем. Аб-со-лют-но. Но вот перед ним останавливается игрок сборной Швеции, и все летит в пропасть. У судьбы есть много способов подшутить над людьми. Для Андрея главной шуткой всегда были и остаются непонятные чувства к бывшему сокоманднику. Непонятные и вязкие какие-то. Таких чувств просто-напросто в природе не бывает. Ну, для здоровых людей… А Кислый всегда считал себя здоровым и адекватным парнем. Не садомазохистом, не извращенцем и даже не геем. Поэтому морщился каждый раз, стоило заплатанному наспех сердцу вспыхнуть надеждой. И самым страшным осознанием для Андрея было то, что Костров все понимал. Он все знал и молчал. Молчал, пытаясь надавить на самое больное в душе Кисляка, который считал все это страшной местью. — Мол, дружок, ты у меня Яну увел, я у тебя — все нервные окончания. У Андрея, как назло, нервные окончания были словно из стали. Он ими дорожил до безумия, и не позволял всяким там Александрам так просто вырывать все с корнем. И сейчас он стоял с широкой улыбкой, мысленно затыкая свое побитое эго, спрашивал как Кострову живется в Швеции и практически понимал ненависть Антипова ко всей этой хуйне.Торопится, и грубо остановится, И упадет веретено — И невозможно встретиться, условиться, И уклониться не дано.
Только Кострову этого мало, кажется, он хочет, чтобы у Андрея внутри все расплавилось. Швеция вышла в финал вместе с Россией, и Кисляку теперь приходится играть не просто против друга, а против своего сердца. — Ну, что, Сань, понеслась вода горячая? — Понеслась, Андрюх… Глаза по площадке бегали со скоростью метеора. Андрей помнил все: и бешенство Антохи к их общему другу, и травму плеча Костра, и несдержанность Антипова на игре. Поэтому в голове у Андрея не установка тренера была, а единственная мысль как бы сберечь Кострова от неприятных последствий. Матч закончился победой России, но радости у Кисляка было не так много. Он провожал высокую сгорбленную фигуру глазами, стараясь не думать, как же всё-таки выглядит со стороны капитан сборной. — Ты че пялишься на него? У Антипова тон такой, что впору под лёд закататься и не высовываться, пока угроза мимо не пройдёт. — Ты ему чуть плечо не раздробил своим коньком. — А ты его пожалей ещё, Кислый, пойди, кубок ему наш отдай, в любви признайся. Че ты носишься со своим Костровым, как с женой на пятом месяце? Головой о бортик приложило? Андрей морщился, но терпеливо сносил выкрики друга. В конце концов, он прекрасно понимал, как выглядит со стороны его интерес к игроку вражеской команды. Только это не игрок, это — его Саша Костров, который любил высказывать все, что только думал о том старом-далеком Андрее.Узоры острые переплетаются, И все быстрее и быстрей, Отравленные дротики взвиваются В руках отважных дикарей;
— Костёр, я сказать хотел… Догнал он его быстро, только сердце все равно колотилось как безумное. — Поздравляю с победой! — с улыбкой сказал Саша, наблюдая за попытками дуга взять себя в руки. — Ты уже уезжаешь? — набрался смелости Кислый, поднимая на собеседника горящие глаза. — Самолёт через два часа, — будто извиняясь, Костров медленно провёл по плечу Андрея горячей ладонью. — Долго не увидимся? — внезапно хриплым голосом отозвался Кисляк. — Долго, — согласился Саша. — Тогда ты это, сильно не обижайся, — с какой-то тоской проговорил Андрей, не давая другу времени на размышления, и тут же прижал его к стене, нависая сверху. Поцелуй был смазанный, откровенно пошлый, с громким всхлипом и горячим привкусом. Как-будто им по четырнадцать и настоящие поцелуи они видели лишь на картинках. — До встречи, — с неохотой отстранился Андрей, медленно проводя пальцам по сексуально-приоткрытым губам друга. — Звони, пиши, я буду ждать. Андрей не знал, что с Костровым они увидятся совсем скоро, опять по разные стороны баррикад, разбивая друг другу сердца, а после он просто физически не сможет увидеть такие соблазнительные синие глаза. Андрею осталось лишь бережно запаковать этот момент в памяти и пересматривать его раз за разом. Потому что уклониться от этого не дано. А Саша Костров все ещё продолжал молчать…И вереница стройная уносится С осенним трепетом, и вдруг — Одумалась и прямо в сердце просится Стрела, описывая круг.