Ты всегда таинственный и новый, Я тебе послушней с каждым днем. Но любовь твоя, о друг суровый, Испытание железом и огнем.
Она ёжится от ледяного пронизывающего до костей ветра, прячет замёрзшие руки в карманы, но упрямо сидит на лавочке, ожидая его уже несколько часов. Батарея мобильного садится примерно на сороковом дозвоне Егора. Только сейчас Марине наплевать на чувства Щукина. Ей бы со своими разобраться. — Антон! Девушка подскакивает с места, преграждая ему путь, и с мольбой заглядывает в глаза. — Антон, дай мне минуту… — Че те надо, Касаткина? — тяжело вздыхает он, закатывая глаза. — Мне сказали, что ты ушёл из команды. Что случилось? Ты же так любишь хоккей и не можешь оставить все… — Не твоё дело, — перебивает ее парень. Антипов видит как сильно замёрзла девушка и желает прекратить этот бессмысленный разговор. — Это не твоё дело, Касаткина. Иди домой, темно уже. Марина быстро закусывает губу, в надежде сдержать рыдания, но дрожащий голос выдаёт ее с головой: — Ты больше не вернёшься? — Нет, я ушёл из команды, — нетерпеливо вздыхает Антон. — Ты не можешь так поступить! — задержав дыхание, выпаливает девушка, уверенно глядя прямо в его глаза. — Ты не можешь бросить меня одну, слышишь? Ты просто не можешь. — Касаткина, ты с ума сбрендила? — раздраженно шипит Антипов, стараясь обойти девушку. — Че те надо от меня? Хватит за мной таскаться, надоела — сил уже нет. Тебе заняться нечем? Так иди к Щукину, а. Он уже задолбался о тебе мечтать. И не слушая ее дальнейших слов, Антон быстро заходит в подъезд. Это был, кажется, первый этап разбитого сердца Марины Касаткиной.***
Запрещаешь петь и улыбаться, А молиться запретил давно. Только б мне с тобою не расстаться, Остальное все равно!
— Девчонки говорят, что к вам Антипов вернулся? Спрашивает Марина, прикрываясь маской безразличия. Егор пожимает плечами: — Его Макеев вернул. — Ясно. Марина тяжело вздыхает: забыть детскую влюблённость в Антипова не получается. От этого разрушающего изнутри чувства не спасает ни Егор, с его тёплыми объятия, ни Кисляк, который окутывает душу звериной страстью. Поэтому Марина довольствуется косыми взглядами, редкими посиделками в их компании и широкой улыбкой Антона, которую он дарит почти всем окружающим. Не считая ее, конечно. А потом в их маленьком ледовом мирке появляется симпатичная девушка. Марина довольно улыбается. Может теперь ей наконец удастся сплавить Егора в надежные руки и упасть в любимые объятия. Мечты остаются мечтами, а Антон улыбается новенькой так, что у Марины перехватывает дыхание. Так не могут улыбаться. Так просто любить не могут. Ей хочется завизжать и затопать ногами. Закричать что есть сил, чтобы все вернулось назад. Она даже готова продать душу дьяволу, только бы не видеть их сплетенные руки. Только бы не страдать. — Ну у тебя и вкус, — говорит вместо этого она, закатывая глаза, а потом нагло смотрит на раздражённое лицо Антона. Так начинается второй этап разбитого сердца Марины.***
Так, земле и небесам чужая, Я живу и больше не пою, Словно ты у ада и у рая Отнял душу вольную мою.
Она неверующе смотрит на него, а после срывается. Кричит что-то о трёхчасовой операции, бьет его в грудь и старательно вырывается из объятий. Марина просто-напросто не узнает Антона в этом человеке. Ее Антон бы не сломал своего друга, ее Антон стоял за своих до последнего. — Что он тебе сделал? — без сил опускается на стул она. — Пошёл вон! — Марин, — тихо говорит он. — Пошёл вон! — снова взрывается девушка. У Марины заплаканное лицо и погрызанные ногти. Она чувствует, как от сердца постепенно откалываются маленькие части несбыточных надежд. Зашедший навестить друга Андрей смотрит с жалостью: — Антон не хотел этого. — Какая теперь разница? — безразлично пожимает плечами она. — Ты сейчас сама себя гложешь, Марин, — спокойной говорит он, понимающе вздыхая. — Если ты позволишь своей ненависти к нему возрасти, потеряешь себя. — Кисляк, ты же юрист, а не философ? — издевательски тянет она, стараясь перевести тему. Когда их с Егором оставляют вдвоём, она захлебывается слезами: — Прости меня, прости, — словно в бреду шепчет она. — Это я во всем виновата. Бог наказывает меня за все, что я сделала… — Мариш, ты ни в чем не виновата! — выдавливает улыбку Щукин. Она отрицательно мотает головой. — Это все из-за меня. Из-за меня. Марина тихо стонет, сухими губами целуя ладонь Егора. Это она виновата. Если бы не ее проскальзывающие грешные мысли об Антипове, Господь бы не наказал ее через Егора. Это только ее вина. Она не должна была принимать любовь Егора как должное, а сама пожирать взглядом другого. Она была обязана рассказать все Егору, но как и в случае с Кисляком, ей не хватило мужества. — Прости меня, — как душевнобольная повторяет Марина, крепко обнимая парня. — Мы со всем справимся, слышишь? Я всегда буду рядом, Егор, я обещаю! Марина приходит домой утром и быстро смахивает со стола стопку старых фотографий. Улыбающееся лицо Антона летит в мусорное ведро, а в жизни Марины наступает новый этап.