Одно другому не мешает

Прикрыв глаза широкой ладонью, мужчина потёр переносицу, откидывая голову на спинку кресла. Книга, мирно лежащая на коленях, была почти прочитана: на последних страницах буквы никак не хотели складываться в слова и непреклонно прыгали по всей поверхности листа. Естественно, она не обладала никакой магической силой — причиной такого состояния стала банальная усталость, которая не просто валила с ног, а заставляла мгновенно засыпать, несмотря на неудобное положение. А ведь за этим крылась ещё одна причина, больно скребущая сердце зельевара, заставляя душу сворачиваться в комочек: комната, где спал Поттер, до сих пор находилась в тишине. Это не могло не расстраивать. Ураган мыслей царил в голове, путая и сбивая с толку, — в один момент хотелось разрушить всю комнату, спустить всю злобу на бездарных учеников и к чёрту выкинуть лежащую на коленях книгу; в другой просто подойти к лежащему Гарри, обнять и ждать пробуждения, мысленно представляя то, что ждёт их в следующие минуты. «Старый извращенец» — с укором хмыкнул сам себе, прикрывая уставшие глаза и разминая затёкшие плечи. Читать больше не хотелось ровно так же, как находиться в этом жёстком кресле, но сил встать, к сожалению, не было, и Северус лишь вновь буркнул критическое восклицание самому себе. Спать в столь неудобном месте было бы грубейшей ошибкой: на следующий день спину будет не разогнуть и придётся мученическим усердием добираться до рабочего стола, проклиная тот момент, когда уснул в кресле и пить специально отложенное для этого зелье. Потом, как итог, срываться на бездарных учениках, которым по иронии судьбы посчастливилось встретить профессора. В этот период все факультеты обречены потерять пару десятков баллов и услышать о себе много чего нового и далеко не хорошего. А всему виной не просто кресло, а опять же Герой Магического Мира. Зельевар много раз замечал: практически все его проблемы связаны с Поттером. Этот мелкий мальчишка всегда умудряется находить проблемы на свою голову, даже не задумываясь о том, насколько они могут быть серьёзны и какие последствия могут за собой нести. А если и задумывался, то к тому времени обратного пути уже не было и, — Северус был уверен, — Гарри просто был вынужден погружаться всё глубже в этот фарс проблем, пытаясь решить все самостоятельно, не впутывая в это своих друзей, которые сами лезли на рожон. Взять ту историю с великаном: по сути, если бы не эта зазнайка Грейнджер, то мальчишки бы не подверглись опасности. Но Поттер был не только магнитом для проблем, за ним следовала ещё и удача — без нее победы над глупым великаном не было бы. Не всякому семикурснику по зубам такая громила, что уже говорить о первокурсниках. Это, естественно, впечатляло, заставляя надеяться на то, что Тёмный Лорд действительно падёт от руки несносного мальчишки. И оно так и было. Удача вновь стояла у Гарри за спиной, даже в тот момент, когда Волан-де-Морт кинул проклятие в последние секунды своей жизни. Он мог убить мальчишку на месте, но вместо этого дал время, много времени, которым пользовался Поттер, пытаясь снять с себя неизвестные чары. Значит ли это, что Тот-Кого-Нельзя-Называть сам не знал последствий и времени действия своего проклятия? Или же Гарри вновь умудрился обставить и уйти от полного воздействия тёмной магии? Что могло помочь мальчишке, как не удача? Разве это не есть везение? Всё было на его стороне, сама фортуна следовала за ним, и всё, что надо было делать, так это верить в свои силы и себя. *** Устало открыв глаза, парень, повременив, приподнялся с мягкой кровати, рассеянно обведя тёмную комнату взглядом и мысленно отмечая, что зрение кота никуда не пропало. В голове пробежала мысль: он опять превратился в животное, мелкое и лохматое, но мелькнувшие перед глазами человеческие руки заставили отпустить панику. Гарри облегчённо похлопал себя по щекам, окончательно приводя все думы в порядок. Он бы не смог пережить, если бы вновь потерял своё тело — вместе с этим бы потерял и Северуса, и возможность чувствовать на себе его прикосновения. Внезапно Поттер замер, с удивлением отстраняя от себя руки, начав их пристально изучать, высматривая каждые изгибы. Кожа ладоней была необычайно мягка и, в придачу, холодна, бледна — работа по дому сделала их грубыми, сухими, неприятными, но тёплыми и сильными, а сейчас было всё по-другому. Словно эти руки никогда не знали жёсткость дерева, тряпок, разъедающих моющих средств, грубой силы; словно он только родился. Это не могло не пугать, заставляя дотрагиваться не только ладоней, но и щек, шеи, плеч, удивляясь своей совершенно не атлетической фигурой. Это было не его тело. Неаккуратно, но тихо поднявшись с кровати, Поттер тут же потерял чувство равновесия в стопах, падая лицом на деревянный пол. Ноги не слушались, отказываясь подчиняться воле хозяина, а место, на которое пришёл самый сильный удар, неприятно заныло, доставляя физическую боль. Что-то было определённо не так, и это «что-то» заставляло волноваться, а вместе с этим и паниковать: он помнил, как превратился в кота, помнил Северуса, помнил момент превращения обратно, помнил эти чертовы поцелуи, но не помнил, как надо ходить. Он знал какого это, но не знал, как это сделать. Что-то подсказывало: это всё не просто так. Вздохнув и стиснув зубы, Поттер направил свой взгляд в сторону, натыкаясь на своё отражение и замирая в неверии: всё было, как и прежде, не считая бледности, отсутствия привычных родинок, вытянувшихся зрачков и длинного чёрного хвоста, который Снейп не решился убрать. Не считая всего этого, Гарри был самим собой — обычным подростком, узнавшем о существовании магии только в одиннадцать лет. Но где его мышцы, приобретённые на тренировках по квиддичу? Где его родинки, появившиеся с годами? Сдержавшись от того, чтобы не закричать от злости, Поттер вновь сделал попытку подняться и, снова приземлившись на теперь уже бесполезные руки, уткнулся лбом в прохладный пол, сжимая зубы. Он был совершенно бесполезен, совершенно слаб и совершенно холоден. Тело, не приученное к прохладе, начинало подрагивать; не приученное к устойчивости навесу, потеряло центр тяжести и теперь Гарри попросту не умел ходить. За один день, естественно, всё назад не вернёшь, но придётся учиться этому заново — ясен пень, что Гарри был сейчас чем-то схож с маленьким ребенком. Он и не предполагал, чем может обойтись возврат в человеческое тело, как и, можно предположить, Северус, спящий в соседней комнате. Необычайно тонкий слух уловил тихое сопение и Гарри был уверен, что это не кто иной, как декан Слизерина. Ползти на коленях было намного легче, чем даже пытаться вставать, и Поттер этим воспользовался, ощущая себя ребенком, только что выползшим из пелёнок, стремящимся узнать что-то новое и попробовать всё на вкус. Слава богу, что разум не приобрёл начальную стадию, как тело. Гарри действительно был чист, как младенец. Совершенно. Но почему его тело так изменилось? Что послужило этому? Неужели это последствие от этого чёртова проклятия? Или дело в зелье? Так это или же иначе, Поттеру предстоит выяснить, но явно не сейчас и не в ближайшее время. По крайней мере, он вновь человек, да и с относительно своей внешностью, а не четырёхлапое зверьё. Это что ни на есть хорошо. Хвост непроизвольно метался из стороны в сторону, словно пытался до чего-нибудь дотянуться, чтобы обернуть или разбить: то, что он в теле кота привык им управлять, не означало, что в теле человека сможет так же. Гарри лишь мысленно надеялся добраться к Северусу без лишних приключений и последствий от них. Немного кривясь от попадавшихся в кожу ладоней соринок, наконец приполз в ту комнату, где спал бывший профессор. В голову пришли картинки того момента. Те незабываемые ощущения, возбуждение, касания, поцелуи заставляли тело вспыхнуть не просто огнём, а целым пламенем, обжигая желанием. Парень прикусил губу, злясь на самого себя. Он принимал все чувства, не боялся своего решения, не страшился гнева Ужаса Подземелий, не находил себя в депрессии от безответственности чувств, не накручивал себя в пустых мечтаниях, не изматывал сердце страданиями. Он ведь просто любит. Любит смотреть на него, любит его голос, любит находиться рядом, любит его взгляд. Абсолютно все качества, что умещались в теле Северуса, были просто любимыми, и для Гарри было счастьем всего лишь находиться рядом, видеть все стороны поведения, наблюдать за оттенками тёмно-карих глаз и тембра голоса. Что же может быть лучше? Разве что только ответ на его чувства. И сейчас Поттер просто злился, что в такой момент глупое тело отреагировало на Снейпа, в этот жалкий момент, когда хотелось просто обнять и согреться, физиология дала о себе знать. Проигнорировав сие поведение, Гарри аккуратно, с грацией кота, залез на колени зельевара, мысленно отчитывая себя за столь нелепый поступок и моля бога, чтобы тот не проснулся. Руки мужчины тут же взметнулись вверх по талии юноши, устраивая поудобней и прижимая к себе ближе, словно мягкую игрушку, заставляя Поттера не просто вздрогнуть, но недоуменно уставиться в закрытые глаза, прислушиваясь к равномерному дыханию и биению сердца. Всё говорило о том, что Северус спал и все действия происходили в бессознательном состоянии. Слегка огорчившись от того, что на его месте мог быть любой, Гарри осторожно положил руки на широкие плечи, грудью ища тепло и совершенно не беспокоясь о том, насколько сильно он может удивить зельевара утром. Было немного странно осознавать себя в объятиях того, кого боятся все студенты Хогвартса. Но, признаться, очень приятно. Ранее исхудавший мужчина заимел недостающие килограммы, болезненная бледность заметно прошла, а мышцы рук увеличились в мускулатуре — это пошло на пользу не только внешнему виду, но и здоровью, и Гарри был рад, что Северусу ничего не угрожало. Волан-де-Морт всем потрепал мозг и сжёг много нервных клеток, и неудивительно, что зельевар раньше выглядел слишком болезненно. Сам он, Поттер, давно бы загнулся, проклиная всех на этом чертовом свете и обещая привидением преследовать своих врагов всю их жалкую жизнь. Не божий одуванчик, но что ещё можно сделать, раз уж остаётся надеяться на единственную пощаду — смерть? Это было именно не что иное, как щедрость: Тёмный Лорд привык убивать морально, уничтожая последние капли уважения к себе, и, к сожалению, единственный путь к освобождению — быстро умереть физически. Как жалко, не правда ли? Гарри тяжело вздохнул, вспоминая философскую шутку в маггловском мире: «Даже в пасти у тигра есть несколько вариантов выхода», — и в которой до сих пор не видел должного юмора, как бы ни старался. Возможно ещё не вырос до шуток такого уровня, а возможно просто не дано понять. Сказал бы он Северусу, то как бы он её оценил? Поттер замер и, поддавшись вперёд, ещё крепче обхватил широкую шею, греясь под большими ладонями на спине. Мысли мгновенно ушли на второй план, а сон медленно возвращался, призывая закрыть уставшие глаза, обессиленно обмякнув на чужом теле. Как, интересно, отреагирует зельевар, проснувшись и обнаружив на себе тушку Поттера? Хотя, бог с ней, с этой реакцией. Парень сам не знал, как так получилось: его желание быть ближе само контролировало его тело и теперь, даже если он и захочет вернуться в кровать, то, определенно, не сможет. Причин было сотни, тысячи, миллиарды, но ни одна не приходила на ум. Слушая ровное сердцебиение мужчины, Гарри постепенно начинал засыпать, сладко зевая и наслаждаясь столь прекрасным моментом. Их поцелуй что-то значил для них обоих: мальчишка был уверен в этом. Не каждый мужчина срывается, глядя на себе подобного, да и, уж тем более, знакомого человека. Завтра предстояло выяснить всё, вплоть до самой мелкой детали; разобраться во всех высыпавшихся на них чувствах и вынести окончательный вердикт. «А ещё нужно что-то придумать с прессой, — Гарри тяжело вздохнул, — Не хочется никуда уходить. Позволит ли мне Севви остаться в неизвестности, но рядом? Всё равно Гермиона и Рон счастливы без моего присутствия. Почти все маги смирились с гибелью всея героя, а через пару лет и вовсе не вспомнят. Так зачем мне вновь будоражить магический мир? Пусть всё останется так, как это есть сейчас…». ••• Как Северус и предполагал, шея затекла и теперь нещадно болела ровно так же, как и спина. Единственным желанием было пойти за зельем, залпом осушить всю бутыль и потратить весь день у кровати Поттера, — сегодня был выходной и бездарные студенты были убережены от плохого настроения, — анализируя моральное и физическое состояние. Устало открыв тёмные, почти чёрные глаза, ощущая на себе непривычную тяжесть, удивлённо обвел глазами светлую комнату, обнаружив лохматую макушку мальчишки у себя на груди. Аккуратные руки Гарри невесомо лежали на его плечах, сжимая ткань чёрного пиджака, одна нога покоилась меж его длинных, сведённых у пола ног, а вторая упиралась в подлокотник у бедра. С ним определенно было всё в порядке. Не удержавшись, Северус скользнул взглядом по острой линии позвоночника, устремляясь к ложбинке между ягодицами, мысленно ругая себя за свою развратность. Мальчишка просто сводил с ума. Его чёрный, обвивший собственную ногу, хвост, шерсть которого мягко переливалась от света из окна, манил к себе руки. Снейп аккуратно скользнул ладонью к его основанию ещё больше убеждаясь, что такой атрибут во внешности вовсе не портит Поттера, но проблем много доставит. Под изучающим взглядом и прикосновениям парень проснулся. — Мы, кажется, остановились на чём-то важном? — Гарри вытянул руки вперёд, медленно отстраняясь от мужчины, сонно моргая глазами-изумрудами, — Думаю, сейчас самый подходящий момент. Снейп, слегка дёрнув плечом, удобнее расположил мальчишку на себе, отгоняя прочь приносящую неудобства ноющую боль: — В связи с произошедшим я, Гарри, должен взять всю ответственность на себя. Ошибкой это не было, — Северус явно подбирал слова, пытаясь высказать почти всё то, что на данный момент витало в мыслях, — Да, я испытываю к Вам чувства. Сильные чувства. И, судя по тому, в каком Вы виде, в каком положении и куда добровольно пришли, я Вам также неравнодушен. Теперь, исходя из сложившийся ситуации, что Вы предлагаете? Слегка растерявшись от столь серьёзного тона и неизбежной темы, Гарри нахмурил брови, порываясь посмотреть в тёмно-карие глаза мужчины, опуская голову вниз. — Как Вы и сказали, сэр, я неравнодушен к Вам. Причину моего прихода к Вам на колени я объяснить не могу, просто это стало необходимым для… — прикусив язык, Поттер не осмеливался поднять взгляд вверх, мысленно ругая себя за всю ту чушь, что сейчас говорит, —… моего тела и меня самого. Это стало просто нужно как воздух в тот момент. Поэтому я хотел бы остаться с тобой. Рядом. Настолько, насколько это возможно. Мужчина ближе прижал к себе мальчишку. Внутри каждая клеточка его тела порывалась вырваться от невидимого для глаз счастья, но лицо по-прежнему оставалось спокойным. Выдавал только тёплый взгляд и руки, заботливо обвившие тонкую талию подростка. Снейп бы многое отдал в прошлом, чтобы такое когда-нибудь произошло в будущем, но сейчас всё, что от него требовалось, — ответная ласка и любовь. Он не мог себе позволить отпустить мальчишку, он себе никогда не простит этого. — Когда все узнают о том, что герой всего магического мира вернулся, потеряют рассудок и поверят в Вашу бесконечную силу, и, естественно, будут о Вас писать. Много писать. Надеюсь, Вам не сорвёт крышу вместе со всеми, Поттер? — мужчина готов был просто откусить свой язык: слова сами вырывались неудержимым потоком, не успевая задержаться в голове и на несколько секунд. Выточенный с годами сарказм, язвительность и грубость просто так не убрать, и он надеялся, что мальчишка это понимал. Однако вместо должного ответа, Гарри прижался к Северусу всем телом, словно желая соединиться с ним воедино, чтобы не расставаться ни на секунду, твёрдо произнося: — Я не хочу. — Чего именно? — мужчина нахмурился, напряженно поглаживая обнажённую спину, длинными пальцами очерчивая позвонки. Всё это казалось сном. Простым хорошим сном, который может оборваться в любую секунду, став самым страшным кошмаром. — Огласки. Можно я… — Гарри вновь отстранился от груди мужчины, заглядывая изумрудными глазами, в которых плескалось много надежды, уверенность и необычайная серьёзность, в ониксовые глаза. Глупая наивность, что следовала за Поттером все учебные года, куда-то пропала, исчезла, испарилась. Мальчишка понимал, насколько это серьёзный шаг и чем он может впоследствии обернуться, — …останусь живым только для тебя? Снейп замер. На внезапное обращение без всякой официальности он и подавно не обратил внимания. Волновало только то, что Поттер хочет остаться с ним вне зависимости от того, имеет ли он славу или нет. По всем законам жанра зельевар обязан просто сказать, что скрывать своё существование глупо, безответственно и неправильно, но внутри уже кипели эгоизм и жадность: какого чёрта он будет делиться своим Поттером с другими? Зачем магическому миру знать, что их герой жив? Они уже давно смерились. У Северуса никогда не было хорошего характера: — Тогда я тебя уже никогда не отпущу. Научу анимагии, чтобы позволить выходить в свет, но только со мной. Посажу на цепь, чтобы не приспичило сбежать без меня. И затребую ласки, чтобы никогда не мёрзнуть без тебя. — Только есть одно «но». — Что? — мужчина вопросительно приподнял бровь. — Я буду звать тебя Севви. — Наглый мальчишка.