Первый вторник ноября

      Когда Майк вышел из здания фирмы, на улице давно стемнело и моросил мелкий дождь. Осень уже перевалила за середину, погружая город в уныние. Нью-Йорк в это время года особенно мрачен. Майк поежился и оглянулся в поисках такси, но ни одной машины поблизости не наблюдалось. Через пару минут возле него притормозил черный автомобиль, задняя дверь распахнулась. — Садись, — раздался голос, который нельзя было не узнать.       Росс невольно сделал шаг назад. — Да брось, всего лишь поговорим, — Келлерман чуть подался вперед, чтобы посмотреть на него. — Садись.       Майк выдохнул и сел в машину. Джон повернулся к нему, впиваясь холодным взглядом, губы расплылись в подобии улыбки. — Так о чем вы хотели поговорить? — начал Росс, чтобы прервать затянувшееся молчание. — Кажется, сегодня мы все обсудили. — Этот разговор касается только нас двоих, — Джон кивнул водителю, чтобы он отъезжал. — Куда мы едем? — Майк посмотрел в окно, чтобы понять в какую сторону направляется машина. — Я подвезу тебя до дома. И хватит уже задавать вопросы, — в голосе Келлермана послышалось раздражение. — Лучше помолчи и послушай меня.       Майк поджал губы, хотя слова возражения уже вертелись на языке. — Когда вы с Харви начнете свое расследование, а я уверен, что начнете, может всплыть одна запись, — Джон сделал паузу, потирая подбородок. — Кое-что на ней покажется тебе знакомым.       Росс похолодел, понимая, к чему клонит Келлерман. — И чего вы хотите от меня? — Я хочу, чтобы ты сделал вид, что содержание записи к тебе никак не относится. Больше мне от тебя ничего не требуется. — Но… — Я, кажется, все доходчиво объяснил, — прервал Майка Келлерман. — Выполнишь все в точности, как я тебе сказал, и вы с Харви выиграете мое дело. В итоге все счастливы.       Майк кивнул и повернулся к окну, сдерживая подступившую злость. Прошло время, но история повторяется. Келлерман говорит, а он просто делает и не задает вопросов. Росс почувствовал, как ногти впиваются в ладонь, и постарался расслабиться. — Как там поживает Тревор? — поинтересовался Джон голосом доброго дядюшки.       Майк резко повернулся к Келлерману, это двуличие раздражало его. — Я с ним больше не общаюсь. — Неужели ты поумнел, Майки? — одобрительно воскликнул Джон и, заметив вопросительный взгляд Росса, продолжил. — Ты думаешь, я имел с ним дело, потому что ценил его человеческие качества? Как раз наоборот.       Келлерман достал сигарету и закурил. Некоторое время они ехали молча. Когда машина почти подъехала к дому Майка, он решился спросить. — Почему уволилась Николь? — Не думаю, что это тебя касается, — лицо Келлермана словно окаменело. — Завтра у нас встреча со Стоу, скорее всего он сам нам расскажет, — Майк почувствовал уверенность, когда заговорил о деле. — Будет проще, если мы узнаем это от вас. — Николь увидела то, что не предназначалось ей. Она просто написала заявление об увольнении и уехала. Это наше с ней дело, но Кристиану обязательно нужно было влезть. Не знаю, что она рассказала брату, но это его не касается, — разозлился Келлерман. — Тогда какую роль в этой истории играет запись, о которой вы говорили? — Есть вероятность, что она у Стоу, — Джон снова взял себя в руки, — но если ты сделаешь все, как я тебе сказал, то запись бесполезна.       По спине Майка побежали мурашки от осознания, что запись может увидеть кто угодно, в том числе и Харви. Он больше не проронил ни слова, погрузившись в размышления. Автомобиль подъехал к дому. Майк попрощался и поспешил выбраться из машины. Только оказавшись на улице, он вдохнул полной грудью, словно не дышал всю дорогу. Автомобиль рванул с места, вскоре скрывшись за поворотом. Майк еще некоторое время стоял возле дома, вдыхая холодный осенний воздух, пропитанный сыростью. Но усилившийся дождь заставил его вынырнуть из своих мыслей и зайти внутрь.