Первый вторник ноября

      В зале, помимо основных действующих лиц, присутствовали несколько представителей прессы, главный редактор газеты, в которой работал Стоу, также здесь были члены благотворительного фонда Келлермана. Майк не принимал непосредственного участия в процессе, поэтому он сидел чуть в стороне. Сердце отбивало неровный ритм, хоть Харви и заверил его, что теперь дело не коснется темы записи, и ее не будут выносить на обсуждение. Нервное возбуждение не проходило.       Майк следил за стрелкой часов, казалось, что он слышит щелчки, отсчитывающие секунды, хотя в зале было довольно шумно. Но все разом притихли, когда появился судья. Харви оглянулся, будто хотел в чем-то убедиться. Майк беззвучно спросил: «Что?». Спектер лишь отрицательно мотнул головой и отвернулся.       Началось заседание. Все шло как обычно, Харви справлялся играючи, он строил вопросы так, что доводы Стоу и его адвоката казались ничтожными. Спектер выставил Кристиана обычным охотником за сенсациями с личными мотивами отомстить за увольнение сестры. Судья ни разу не остановил Харви, соглашаясь с его выводами. И когда, казалось бы, существенный перевес был на стороне Спектера, случилось то, чего Майк не ожидал. Адвокат Кристиана пригласил важного свидетеля. Вошла сестра Стоу. Келлерман тоже этого не ожидал, он дернулся, словно хотел сорваться навстречу, но потом взял себя в руки. — Представьтесь, — попросил судья. — Николь Стоу. — Вы сестра Кристиана Стоу? — Да, — она заправила за ухо прядь светлых волос, пытаясь скрыть этим жестом свой короткий взгляд в сторону брата. — Хорошо, — кивнул судья, и обратился к защитнику Кристиана. — Вы можете задавать вопросы. — Кем вы приходитесь Джону Келлерману? — сразу спросил он. — Я была его помощницей.       Майк понимал, что адвокат Стоу выбрал тактику на грани травли, и ему было искренне жаль Николь. Ей пришлось рассказать о связи с Келлерманом, о некоторых личных моментах. Его не отпускала мысль, что Харви бы поступил так же. Именно от него бы эти вопросы звучали правильней. Но он был на другой стороне баррикад. Харви стоял с абсолютно нечитаемым выражением лица, хотя каждое слово Николь разбивало построенную им защиту для Келлермана. Она не должна была здесь появиться, все шло не по плану или.… До Майка резко дошло, что именно этого и добивался Спектер. Но почему он сам рушит свое дело, словно играет в поддавки. Росс снова прислушался к Николь, которая как раз говорила про благотворительность. — Я оформляла документы, где говорилось о передаче денег на благотворительные нужды, но на самом деле таких организаций не существовало. Деньги шли на разные счета. Кому именно они принадлежали, я не знаю. — Вы понимаете, что являетесь соучастницей в совершении мошенничества? — Да, понимаю. — Почему вы раньше не рассказали об этом?       Николь замялась, бросила взгляд на Келлермана. Он сидел неподвижно, сцепив пальцы в замок так, что побелели костяшки. Майк знал, что это переломный момент. Еще несколько слов Николь и Спектер проиграет, скорее всего, судья настоит на расследовании, но это уже будет другое дело. Вместе с Харви проиграет и Келлерман. Мысль грела, теплилась где-то в груди, хотя это было неправильно. Личное мешало посмотреть на данную ситуацию здраво. — Мисс Стоу, почему вы раньше не рассказали о мошенничестве мистера Келлермана? — Я боялась его, боялась потерять работу. — Но вы все-таки уволились. Почему? — Когда я увидела того мальчишку в его кабинете, я просто не смогла там больше находиться и сбежала. — Какого мальчишку? — Возражаю, — вмешался Спектер, — это не относится к делу. — Протест отклонен, — не согласился судья, — продолжайте. — Я увидела мальчишку, лет восемнадцати, он уже несколько раз приходил к мистеру Келлерману. Принесли документы, я хотела отдать их. Когда я подошла к двери, она оказалась чуть приоткрытой и там… — Николь сглотнула, собираясь с мыслями, — Джон…мистер Келлерман буквально насиловал парня. Возможно, мне это показалось, но я просто сбежала. Вспомнив лицо этого парня, когда он каждый раз приходил туда, трудно представить, что это было добровольно. На следующий день я написала заявление об увольнении.       Майка охватила паника. Ведь Харви обещал, что тема записи больше не будет обсуждаться. Майк видел, как Спектер что-то доказывает судье, как Николь испуганно теребит свой пиджак, отвечая на очередной вопрос адвоката, и как в глазах Келлермана застывает злоба. Харви бросил короткий взгляд в сторону Майка и, увидев страх на его лице, ободряюще улыбнулся. Это казалось удивительным, при условии, что он проигрывает.       В конце концов судья решил, что личная жизнь действительно не относится к делу, и факт насилия был бы признан только при заявлении пострадавшего. За неимением такового, протест Харви был принят. Спектер задал несколько вопросов Николь, но это уже никак не могло повлиять на исход дела. — Вопросов больше нет, — закончил Харви.       Судья ударил молотком, объявляя, что дело о клевете закрыто и теперь будет рассматриваться дело о мошенничестве в особо крупных размерах, по поводу которого должно быть проведено расследование.       В этот момент Майк ощутил нечто схожее с чувством после прыжка с парашютом. Еще минуту назад он был на грани, и вот уже находится в подвешенном состоянии. Понимание того, что Келлерман проиграл вскоре должно смениться «приземлением» и осознанием, что вместе с ним проиграл и Харви.       В зале зашумели, защелкали вспышки камер, и налетели журналисты. Посыпались вопросы, Спектер что-то отвечал, а потом четко прозвучало: — Я был адвокатом Джона Келлермана. Дело о клевете закрыто, на этом мои обязанности заканчиваются. Мистера Келлермана в деле о мошенничестве будет защищать другой адвокат.       Майк не поверил своим ушам, Спектер только что отказался от клиента? Размышления об ощущениях были тут же забыты. Росс поспешил догнать Харви, но вокруг того продолжали толпиться журналисты. Он протиснулся к выходу, собираясь подождать Спектера снаружи. Это оказалось не самой лучшей идеей. На улице тоже было довольно много людей, ведь не все могли присутствовать на суде и теперь дожидались новостей у входа. И для начала ноября было слишком холодно. Майк поежился, начиная замерзать и мечтая быстрее оказаться в теплой машине. Но главным его желанием было спросить у Харви о том, что вообще произошло в суде.       Спектер появился спустя минут двадцать, за это время Майк успел замерзнуть так, что готов был просто сесть в машину и не спрашивать ни о чем, пока не окажется в «Пирсон Хардман». Харви все еще донимали вопросами, он пытался быть вежливым, отвечая на некоторые из них, и при этом искал Росса глазами. Майк обогнул назойливых журналистов и оказался возле Спектера. — Поймай такси и поезжай без меня, — коротко приказал Харви и двинулся сквозь толпу.       Судя по голосу, возражать ему было бесполезно. Чертыхнувшись, Майк развернулся и пошел ловить такси, на котором мог уехать еще двадцать минут назад и не мерзнуть на улице. — Как же я тебя иногда ненавижу, — пробормотал он, пытаясь согреть окоченевшие пальцы.