Довели

«Япония такой хрупкий, как самая дорогая фарфоровая ваза. Он изящен и немногословен, как кукла. Вся его внешность — неживая маска, которая иногда дает трещины. Казалось бы, как этот маленький и тихий малыш может разозлить? Оказывается — может. Курилы. Извечная тема столкновений. Ничего не меняется. Откуда в этом теле, которое можно с легкостью сломать пополам, столько излишнего упорства? Япония нежный и мягкий, как цветы сакуры, но сильный и упертый, как самый доблестный самурай. Однако и его железную волю можно сломить. И я способствую этому» — размышлял Иван, идя по серому холодному коридору подвала. Почти все се было готово. Оголенный и связанный Кику сидел на коленях. Но не просто так, конечно же. Его колени и бедра упирались в острые пластины, которые были расположены вертикально. Пока все было хорошо, но только закончится подготовка и… — Просыпайся, спящая красавица ^^  Сейчас время для самых увлекательных игр~ Хонда сквозь странное забытье почувствовал что-то жутко холодное на своей щеке. Он сильнее зажмурил глаза и резко распахнул их. Все было до абсурда дико. Вместо своего дома и удобного футона Кику обнаружил, что он в каком-то темном сыром помещении, так еще и в очень неудобной позе. Япония осмотрел свое положение внимательней. Вдруг он понял. Его карие глаза округлились, словно блюдца. Он был в положении для *"исидаки». Полный ужаса взгляд Хонды наткнулся на уже давно стоящего перед ним мужчину. Иван лишь мило улыбался, держа в руках каменную плиту. — О, кто наконец-то проснулся? Ну-ну, что ты так смотришь? Ты же не глупенький, наверное, уже догадался, что это такое… — Ч-что вы делаете, Иван-сан? З-зачем? — еле слышно спросил Япония, глядя Ивану прямо в глаза. Тот рассмеялся странным истерическим смехом и продолжил: " Ох, милый Кику, разве ТЕБЕ не понятно почему? ТЫ прекрасно знаешь ответ. Но, пожалуй, скажу тебе. Ты думаешь, я забыл, сколько моих людей ты убил, м? Скольких ты пытал точно так же? Думаешь, я забыл про те шрамы, что у меня до сих пор на ногах, ммм?!!??!» — Россия почти кричал Хонде в лицо. Немедля больше не секунды, Иван положил первую плиту на колени Кику. Япония почувствовал просто ошеломляюще адскую боль с сопутствовавшими ей судорогами, которая начиналась на бёдрах. Из карих глаз рекой полились слезы. Но Хонда, стиснув зубы, сидел молча. «Хоть и есть в чем-то моя вина, приму свою смерть достойно» — думал тем временем Кику. Ноги очень медленно насаживались на острые пластины. Япония чувствовал как липкая вязкая кровь течет по ногам. — Игра в молчанку тебе не поможет~ И тут Иван положил еще одну плиту. Ноги насадились езе сильнее. Казалось, что коленный сустав лопнет, а колени — раскромсаются в порошок. Тихий полу-вскрик, полу-всхлип вырвался сквозь плотно сжатые губы Хонды. Россия довольно ухмыльнулся и что-то нажал на своих часах. Мужчина прошел вглубь комнаты. Что-то скрипнуло — это Брагинский сел в уютное мягкое кресло. Из своего убежища он наблюдал как Япония ерзает, всхлипывает и только больше насаживается на источник боли. Япония просидел так всего лишь часа два, но казалось, что прошла целая вечность. Он не издавал уже ни единого звука, но его затуманенный взгляд продолжал бегать по комнате. Где-то внутри него что-то начало бурлить, шипеть и громко стучать до боли в висках. Почти неслышное падение капель крови на пол казалось самым громким звуком на свете. Будто десятки бомб взрывались прямо в ушах. Сидеть становилось все невыносимее. Ноги уже давно онемели и посинели. Шокированный мозг подкидывал страшные картины из кровавого прошлого. Боль, разочарование, ужас, гнев, лихорадочный холод, снова боль, металлический привкус во рту. Все… Будто тогда, когда темная сущность управляла хрупким телом Кику, делая из него безжалостную машину для убийств. Из какого-то странного, тревожного забытья Хонду выдернул резкое, пронзительное эхо от столкновения каблуков сапог с пыльным полом подвала. Кику пустым взглядом уставился на его источник. Иван медленно подошел к своей жертве, взял ее за подбородок и придирчиво, с презрением вгляделся в выражение лица Японии. Тот лишь странно усмехнулся. Усмешка его была так ядовита и цинична, что Иван сплюнул и резко отпустил подбородок пленника, сказав:"Хах, вы все обвиняете меня в безумии, называете империей Зла и всякой другой мурней. А сами-то…ахх, совсем не лучше. Посмотри на себя, *Кохэку. " Иван хотел сказать что-то еще, но его прервал дикий, громкий, истерический смех. Так смеялся только ОН. Кохэку Хонда — темная сущность Кику Хонды.Темные ониксовые с кровавым отливом глаза уставились прямо на глаза цвета аметиста. Смех тут же оборвался. «Иван, не зря тебя дураком кличут. А чем ты лучше? Возомнил себя богом, раз связав убить можешь? Это твоя месть и возмездие? Тогда, ты еще жалкое дитя.» И снова Япония разразился безумным смехом. «Месть — это блюдо, которое подают холодным. Может тебя тогда охладить?» — чеширская улыбка расползлась по лицу России. Нечитаемым взглядом смотрел на него Кохэку. На его лице все также красовалась усмешка. Иван скрипнул зубами и плотнее сжал губы. Кинув как какой-то мусор еще пары плит на ноги Хонды, обновив его боль. В этот же момент раздался хруст. Кохэку заорал нечеловеческим голосом. Из глаз водопадом потекла вода.  Крик прекратился, когда связки уже отказывали работать. «Музыка для моих ушей», — почти пропел Иван. «А теперь- десерт» — сказав это, Россия направился к выходу из комнаты. Левой рукой он повернул рычаг и вышел, захлопнув за собой дверь. Тишина. Япония кусал свои губы. Чувство унижения не покидало его, а искалеченные ноги ужасно ныли. Кохэку терпеть не мог чувствовать себя побежденным. Вдруг в комнате стало прохладнее. При тяжелом дыхании Хонды, густой пар выходил из его рта. Спустя какое-то время в комнате наступила суровая сибирская зима. Стуча зубами, не имея возможности даже сжаться в комочек, чтобы сохранить хоть капельку тепла, Кохэку посмотрел на тот злощастный рычаг. Термометр, который висел рядом с рычагом, показывал -40 градусов цельсия. Дрожащее тело хрупкого японца стало бледнее снега, а вскоре — синеть, словно наливающийся синяк после падения. От жуткого холода в некоторых местах кожа стала сползать. Отвратительное зрелище. Кохэку в полусознании взглянул на свой живот. Кожа — синие месиво, которое сворачивалась и сползала, словно кожа со змеи. Вид сей картины заставил лихорадочно сглатывать рвотные позывы. Тем временем, Иван наблюдал за Японией через маленькое окошко, проделанное в стене. Как же это приятно видеть как твои унизители сгорают в агонии мук. Кохэку чувствовал, что скоро наступит конец. Он видел как холодный лед аметистовых глаз пронзает его не хуже *катаны. Хонда усмехнулся. Сладко-приторно с привкусом горечи. Его взгляд так и говорил: " Ты ничтожество.» Он же не позволит мальчишке сломить его, да? Онемевшие губы изобразили кривой оскал. Глаза Японии до последнего вздоха смотрели в глаза России. Иван долго играл в гляделки с японцем. Он все смотрел и смотрел.Стеклянный взгляд ониксовых взгляд насторожил его. И тут Иван понял. Япония — мертв. Иван уселся в свое мягкое любимое кресло перед камином. Взяв в руки кружку чая, Брагинский уставился на алое пламя. Сегодня ему нужно многое обдумать. А потом придет черед следующей жертвы…