***
Когда ребята пришли домой, в особняке во всю до сих пор кипела работа. Носились туда-сюда рядовые рабочие, а Хаято, весь взмыленный, нервно отзывался на каждый отзвук. — Никто не знает, что убило этих людей, — послышалось из одного угла. — Как будто и не люди вовсе убивали, — послышалось из другого. Тсуна с Ямамото переглянулись: что случилось на этот раз? — Дечимо? — встрепенулся Гокудера. — И ты, Ямамото, — он кивнул в сторону пришедших и поспешил подойти ближе. — Вы довольно поздно, я уже думал послать за вами ещё одну машину. Или мне стоило отправиться за вами самому… Ямамото скинул свой пиджак на стеклянный столик, задев при этом высокий цветок в горшке, и пригладил растрепавшиеся волосы, после чего пожал вытянутую вперёд руку Гокудеры. Тсуна повторил данный жест, после чего похлопал Гокудеру по плечу; тот выглядел уставшим, а лицо казалось осунувшимся, словно тот не ел и не спал несколько суток подряд. — Что произошло? — обеспокоенно поинтересовался Тсуна. — О, — у Гокудеры загорелись глаза, — словами такое не передашь, это необходимо видеть. Гокудера подозвал к себе нескольких работников и затребовал папки с отчётами, попросил связаться с криминалистом и патологоанатомом. Деньги в действительности решали многое: пускай они являлись мафиози, но некоторые полицейские участки в разных уголках Италии работали на них за определённую плату или же являлись «их территорией». Это существенно упрощало работу, несмотря на то, что CEDEF не составляло труда взламывать базы данных или выходить на нужных людей, связанных с тем или иным делом. — Их основные силы и средства мы подключим завтра, — опередив мысли и вопросы Тсуны, отметил Гокудера. — Базиль вне зоны досягаемости, как и Лар Милч, а нам понадобятся именно они. Иемитсу сообщил, что они расследуют похожий случай в Японии, произошедший несколькими месяцами ранее. — Ты можешь сказать конкретно: что за случай? И почему мы не были в курсе произошедшей ситуации в Японии? — Тсуна нахмурился, Ямамото же стоял поодаль и внимательно следил за происходящим мельтешением. — Ни слова больше, — серьёзно бросил Гокудера. — Выдвигаемся немедленно. Бьянки, свяжись с Шоичи, пускай высылает координаты!Глава III
9 мая 2017 г. в 22:42
Тсуна незаметно для них вглядывался в каждую чёрточку их лиц, словно надеясь, что в какое-то мгновение спадут маски, скрывавшие истинное обличие, и он узнает правду. Однако сколько бы он ни старался, подобный момент не наступал, и Тсуна сдался, отодвинув мысли о подвохе куда подальше, и стал просто любоваться: он давно не видел таких красивых девушек. Не от мира сего, не опошленных современными модными тенденциями и «трендами».
— А что вы намерены делать дальше? — Тсуна без задней мысли задал этот вопрос, даже не подозревая, какой шквал эмоций он поднял внутри сидящих напротив знакомых незнакомок.
От его взгляда не укрылось, как на секунду помрачнел их взгляд.
Откуда ему было знать, что они почему-то не впали в анабиоз на многие столетия, чтобы в тридцатом веке проснуться и построить совершенно новый мир? Откуда ему было знать, что они пришли вообще из другого века, другой эпохи и другого тысячелетия? Откуда ему было знать, что они когда-то потеряли все?
Однако Тсуна почему-то знал. Не конкретно подробности их во всех смыслах (хороших и не очень) удивительной жизни, а то, что они чувствовали, потому что в их словно тысячелетних глазах плескалась вселенская боль. Он знал, потому что у его жены, у Хару да даже у Лар плескалась когда-то такая же боль. Пусть по своей природе она была немного другой, но почти ничем не отличалась. Вонгольским Хранителям иметь такой взгляд было непозволительно. Однако Тсуна знал, что будь у них возможность самим распоряжаться своими судьбами, они бы непременно смотрели на свою жизнь именно так.
— Никаких глобальных планов у нас нет, — уклончиво ответила Рей, однако её несколько тревожный взгляд, павший на Минако, не остался незамеченным. — Для начала хотелось бы просто спокойно обосноваться: узнать город, узнать людей… узнать здешнюю жизнь.
Минако активно закивала головой и поддакивала через слово. По сути, ни грамма лжи, они в действительности сначала «узнают здешнюю жизнь», но точнее будет сказать — разведают обстановку, прощупают почву. Просто никаких уточнений, мельчайших деталей и подробностей. Этого и не нужно, ведь те глубоко не копают, да и к чему распространяться о личных делах с едва знакомыми людьми?
Неловкость, тем не менее, ощущалась каждым так, словно являлась не обыкновенным чувством, а вполне себе осязаемым предметом, тяжёлым, как тот же чемодан Минако. Проведя такую ассоциацию, та негромко хихикнула и опустила голову, попытавшись сфокусировать свой взгляд на коктейльной трубочке. Ямамото и Тсунаёши сразу оживились, а напряжённые плечи Рей опустились, — видимо, Минако своим поведением неосознанно разрядила обстановку. На секунду ей показалось, что Рей прошептала про себя: «Ты бы ещё хрюкнула, все манеры в Японии оставила», — но она лишь отмахнулась и вслушалась во внезапно заигравшую мелодию. Более спокойную и размеренную, нежели предыдущие композиции, с отчётливыми нотами скрипки.
Захотелось откинуться на спинку дивана, прикрыть глаза и вечность наслаждаться музыкой, потому что стало так хорошо и так… свободно? Впрочем, что ей мешает сейчас так поступить? Действительно. Все манеры в Японии оставила.
Тсуна был уверен, что этих девочек уже перепроверили сотню раз, что их биографию CEDEF изучила вдоль и поперёк: у Вонголы везде есть глаза и уши. Потому что если бы это было не так, они бы лежали с прострелянными головами уже минут двадцать.
Однако никто никого не застрелил и мир не рухнул, а это значит, что всё было относительно спокойно и они не представляли никакой реальной угрозы. Угрозой для них был сам Тсуна. Случалось разное: когда милая невинная девчушка на вид лет тринадцати оказывалась наёмной убийцей, а когда и выглядевший солидно и «по-мафиозному» мужчина становился невинной жертвой перестрелки.
Верить никому было нельзя — это главное правило, которое надо обязательно усваивать, если вступаешь в ряды мафии. Не усвоишь — погибнешь при первом же удобном случае.
Минако заправила прядь волос за ухо и лучезарно улыбнулась. Ямамото по-доброму ухмыльнулся и посмотрел за окно: смеркалось. Он бы не очень хотел возвращаться в особняк в полной темноте, однако и заставить себя уйти не было ни сил, ни желания.
Хотелось сидеть и наслаждаться моментом.
— Тсуна, — начал он, стараясь, чтобы Босс различил нужную интонацию. — Полагаю, надо проводить девушек и самим пойти домой. Тебя Киоко, наверное, заждалась.
— Киоко? — встрепенувшись, невинно спросила Минако. — Это ваша… в смысле твоя девушка? Жена?
«Нет, — подумала Минако, — только не это», — потому что вновь стало неловко, хотя ничего не произошло. Внешне она выглядела расслабленной и капельку заинтересованной, но сама себе казалась капризным ребёнком. Киоко — красивое имя, игривое, но при этом такое… домашнее? Даже повеяло теплом и уютом, стоило Ямамото назвать его, однако от Тсуны словно исходил лёгкий холодок: он задумчиво осмотрел помещение, точно изучая каждый его миллиметр, каждый уголок, а потом сдержанно ответил «да».
— Да, — повторил он, и непонятно было, что именно он имел в виду: «да» — это его девушка; «да» — это его жена; «да» — действительно надо проводить её и Рей. — Пожалуй, ты прав.
Усмехнувшись про себя, она подумала, что мужчины — такие же мастера уловок и уклончивых ответов. И не стоит ожидать иных действий, если они позволяют себе такое же поведение. Но ей стало интересно и любопытно, ей захотелось знать ответы на все свои вопросы и одновременно не знать ничего, оставаться в неведении.
— Негоже заставлять себя ждать, а милых дам отпускать одних в столь поздний час, — по-доброму усмехнулся Ямамото, после чего встал со своего места и накинул пиджак на плечи.
— О, — замялась Минако, — если вам не составит труда.
— Конечно, не составит. Машина подогнана, водитель ожидает нас неподалёку от ресторана, — Тсуна улыбнулся, да так тепло и легко, что невозможно было смотреть на кого-то, кроме него. И ноги, чёртовы ноги, такие непослушные, стали ватными и словно не принадлежащими ей. Минако показалось, что встать самостоятельно она вряд ли сможет.
«У этого парня, честное слово, интуиция работает на него и точно является сверхъестественной способностью», — промелькнуло у неё в голове, когда Тсуна подал ей руку.
— Да уж, давно мы не катались с водителями, — как-то гулко произнесла Рей и странно усмехнулась, а затем осеклась. — В смысле… я хотела сказать, что мы давно на такси не катались, но тут, как я поняла, не такси, да?
Ямамото и Тсуна переглянулись, а Минако всячески старалась сохранить хорошую мину при плохой игре.
— Нет, — просто отозвался Тсуна. — Это просто наша машина. И иногда просим водителя.
Почему-то ни одному из них не захотелось задавать вопросы и выпытывать правду. Хотелось оставить всё как есть, потому что оно хотя бы мало-мальски удовлетворяло каждого из них.
Мина отчего-то была благодарна Тсуне.
— Спасибо, — отозвалась она и вложила свою руку в руку Тсуны, который ненароком удивился мягкой коже, незаметно проведя большим пальцем по внешней стороне ладони. Заодно узнают, где они живут, чтобы если что — всегда быть готовыми к неожиданностям.
Ямамото помог Рей встать, и вместе они двинулись из ресторана, предварительно заплатив за заказ и оставив приличные чаевые.
— А где вы живёте, если не секрет? — не подразумевая ничего плохого, вновь спросила Мина. Рей закатила глаза и незаметно двинула своей ногой по ноге Мины: вторая била сегодня все рекорды по степени неловкости задаваемых вопросов.
— Не секрет, — простодушно отозвался Ямамото, — за городом; ну, вы понимаете: чистый воздух, никакого шума и гомона, практически единение с природой, не исключая присутствия «цивилизации».
— Ух, звучит превосходно, — мечтательно пролепетала Минако, — я бы с удовольствием хотела посмотреть на это.
Нет, она точно слышала звук впечатывания ладони в лицо (по крайней мере, ещё немного — и Рей точно сначала оставит красный отпечаток сначала на себе, а потом даст хороший такой подзатыльник Минако). Или сегодня же купит самый клейкий скотч.
Выйдя на улицу, они ощутили прохладу и ночную свежесть. Легонько взъерошил волосы несильный ветерок, лизнул оголённые участки тела и вызвал мурашки по коже. «Раскиданные» то тут, то там желтушные и тусклые огоньки фонарей едва освещали дороги и стены домов, кругом затесались тени.
— Мы не против, а даже всегда очень рады гостям в нашей скромной обители, — ложь на лжи, которая покрывает еще большую ложь: предыдущую, к счастью и по стечению обстоятельств оставшуюся неозвученной, и будущую, которую им ещё не раз и не два придётся слушать и говорить.
На улице было страшно и тихо: точнее, страшно для обычного человека. Мина с Рей не ощутили ни грамма испуга, лишь стали чуть более осмотрительными. Ямамото и Тсуна шли рядом, причём первый старался всячески не оставлять второго больше, чем в двух шагах от себя.
Мине с Рей это показалось нормальным: быть может, у них у всех так в Италии принято.
«Девочки какие-то они странные, другие бы уже точно жались друг к другу», — подумалось Тсуне. Потому что шли они совершенно спокойно, не моргнув и глазом лишний раз: их движения были грациозными и до отвращения правильными, их походка уверенной, а глаза — спокойными. Тсуна, например, знал, что Хару едва заметно дрожит, когда ей приходится ночью возвращаться домой, даже пусть и со всеми Хранителями. Даже когда она знает, что окружена охраной в радиусе двух километров. Вонгольские девушки, да и вообще любые женщины из мафии, несмотря на то, что были причислены уже давным-давно к высшему обществу, никогда не шли так, словно все вокруг были им должны. Точнее, шли. Но с гонором.
А эти шли по-другому. И тела их были словно прозрачными.
Им стоило ступить ещё несколько шагов, как внезапно глаза ослепил яркий свет зажжённых фар: водитель, видимо, заприметил приближающиеся фигуры. В темноте было тяжело разглядеть, но невозможно было не отметить, что машина была, мягко говоря, шикарной, пускай и не нельзя было поставить её в одни ряды с теми видами транспорта, на которых в былые времена ездили они: эти парни — точно миллионеры или мафиози какие. Минако вновь хихикнула, а потом дёрнулась и поёжилась от собственных мыслей, мол, глупости какие (правда, шрам на подбородке Ямамото всё ещё не давал ей покоя и Рей, вполне вероятно, — тоже). Нужно прекращать во всём и во всех видеть нечто «тёмное» и чаще отгонять такие негативные мысли.
Водитель поприветствовал сначала Ямамото и Тсунаёши, затем — Рей и Минако, после чего представился и почтительно поклонился; и хотел было открыть дверцу заднего сидения, чтобы пропустить девушек, однако Ямамото показал жестом, что сделает всё сам. Было приятно; нет, в большей степени было лестно. По крайне мере, в настоящий момент Минако чувствовала сегодня девушкой, простой девушкой, но никак не воителем. Рей разделяла с ней эти чувства, но старалась не проникаться ими, не заражаться ими, не привыкать к ним, потому что стабильность для них существовала в малом, но точно не в таком.
Кожаный салон был изумительным: кресла были мягкими и удобными, много свободного пространства, приятная подсветка, дизайн — со вкусом, а внутри едва слышно играла восточная музыка.
Ямамото сидел рядом с водителем, в то время как Тсуна занял место сзади. Девочки немного удивились такому раскладу, однако вопросов задавать не стали.
Они не осознавали, насколько устали за день, пока не плюхнулись на кожаные сидения. Молодые люди тоже выглядели чрезмерно уставшими, но было видно, что они стараются не пропустить ни одной эмоции усталости сквозь маску вечного бодрствования.
— Куда, Дечимо? — задал в своей привычной манере вопрос водитель. Тсуна незаметно и едва слышно чертыхнулся, Ямамото сжал губы в тонкую линию.
Этот день обогнал все предыдущие по количеству проколов перед незнакомыми людьми.
— Девушки, — как ни в чём не бывало и словно ничего не заметив, обратился к спутницам Тсуна, — какой у вас адрес?
Мина, сделав вид, что всё, как надо, и она ничего не заметила, поспешно вынула из маленькой изящной сумочки чуть помятый листочек с адресом и протянула его Тсуне. — Нам сюда.
— Почему «Дечимо»? — внезапно задала вопрос Рей, не мигая смотря на Тсуну. — Значит «Десятый». Почему он тебя назвал «Десятый», а не твоим настоящим именем?
— Рей, — шикнула на нее Мина. — Ну-ка, давай… не будем.
— Мне действительно просто интересно.
В салоне повисло неловкое молчание. Водитель понял, что он явно сморозил что-то не то.
— Я… — было слышно, как Тсуна громко сглотнул слюну, — не хотел рассказывать, но, видимо, придётся, — вспотевшей ладонью он потрепал волосы на затылке. — Просто я являюсь владельцем одной компании уже в десятом поколении, ну, вы понимаете: семейное дело. Ещё в школе и университете никогда не отличался успехами ни в учёбе, ни в спорте, постоянно балансировал на вылете из десятки. Вот и прижилось от друзей, а позже и мои работники подхватили прозвище «десятый». Почему нет?
Рей приподняла одну бровь в вопросительном жесте, мол, и это было такой тайной? Правда, такое не всякому поведаешь: нечто постыдное и забавное в рассказе проскальзывало. Но на лице продолжало читаться одно: «Не верю».
На этот раз именно Минако ужасно хотела поддеть её ногой и процедить сквозь сомкнутые зубы: «Меньше скепсиса».
— Надо же, — Минако улыбнулась, — никогда бы не подумала, что ты можешь быть в чём-то плох.
— Кстати, в волейболе он был хорош, — подключился к разговору Ямамото, — о, помню, как ты ловил мячи лицом, — по-доброму усмехнулся он. — Помню, как однажды он этим изменил судьбу одного очень важного мачта, хотя всем казалось, что дальнейшая игра попросту безнадёжна и заранее провалена.
— Ну, вот, — Минако наигранно надумала губы, — на это я бы тоже с ещё большим удовольствием посмотрела!
— Я ведь тоже играла в волейбол в школе. Была капитаном команды. Может, как-нибудь устроим матч? — Минако улыбнулась: сначала потому что вспомнила светлые денечки их современной жизни, а потом, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что школу они закончили лет десять назад.
Ямамото хохотнул:
— А это было бы совсем неплохо, но у нас график — это просто беда какая-то. В любой момент могут позвонить и вызвать на работу, так что надо тщательно планировать дату и главное — заранее, чтобы мы успели всем заявить, что в какой-то день мы «вне зоны», а то начнётся…
— Ты у Тсуны работаешь? — спросила Рей немного неожиданно и недоумённо.
— Да, а почему бы и нет. В Италии же всё решается связями, поэтому нет ничего удивительного. Да и глупо это скрывать.
Минако по-доброму усмехнулась, когда Тсуна на неё посмотрел, и отвернулась. Тсуне же показалось, что на миг в её глазах он увидел промелькнувший золотой отблеск: он рефлекторно повернулся к окну, но ничего золотого там не заметил.
Тишина вокруг была тягучая и удручающая, но вечер от этого не становился менее прекрасным.
— Знаете, — вдруг начал Ямамото, — вы мне кого-то очень сильно напоминаете. Только я не могу понять, кого именно. В голове крутится непонятный вихрь мыслей по этому поводу, но я всё никак не могу ухватить хоть одну за хвост.
— Да нет, мы не публичные люди, — обыденным голосом отозвалась Рей, а в голове у каждой зазвонил колокольчик: вот то, чего они так боялись.
Ничто не проходит бесследно, это они прекрасно понимали. Всегда было что-то, что давало разные намёки на то, что старалось быть забытым: кусочек ткани на ветке, горстка особых землян, у которых не стиралась память мановением руки всесильного Хроноса и стараниями Сецуны. Завалявшаяся на чердаке манга об их жизни, основанная на реальных событиях, которые они превратили в увлекательный рассказ и буквально навязали людям мнение о том, что все написанное в ней — выдумка. Всегда было что-то, что мешало им спать спокойно. Остальным девочкам после пришествия Галаксии повезло: они спокойно ждали своего часа, пребывая в анабиозе.
Мина с Рей же были какими-то неправильными и дефектными. Хотя с другой стороны всё правильно. Эту планету нужно было хоть кому-то защищать, а кто это сделает, если не Верховная Сенши в лице Мины и её заместитель и когда-то в прошлом родная сестра в лице Рей?
— Лица у вас необычные, запоминающиеся, — задумчиво сказал Ямамото, — в хорошем смысле, конечно. Но, вполне возможно, мне просто показалось или видел кого похожего, хотя это сомнительно.
Рей смотрела в окно и лишь иногда вслушивалась в разговоры на отвлечённые темы: больше никто случайно не затрагивал то, что распарывало незажившие раны и затянувшиеся шрамы. Наверное, стоило выдохнуть спокойно, но напряжение глубоко внутри не позволяло этого сделать. Дома размывались в изогнутую линию, фонари расплывались в чернеющих красках, а далёкие звёзды и накренившийся полумесяц едва проглядывались на нависшем небе.
Картинка Италии вырисовывалась нечётка — причиной тому было не только увиденное сквозь оконные стёкла, но и эти странные парни. Италия на данный момент прочно ассоциировалась именно с ними. И Рей никак не могла ответить на один очень простой вопрос: рада ли она или обеспокоена тем, что тогда они встретили Ямамото? В нём было нечто отталкивающее, но при этом и пленительное.
Правильно ли было сказать, что она встревожена?
Нет.
Но совершенно точно он затронул её, вот только разобраться с этим ощущением она пока что не могла.
Минако, словно почувствовав её метания, практически невесомо коснулась своими холодными пальцами тыльной стороной её ладони, таким нехитрым движением поддерживая, показывая, что она рядом. Рей едва заметно кивнула, пускай всё ещё и была повёрнута в сторону окна, а не своей подруги, но та всё прекрасно поняла.
— Всё в порядке? — вдруг услышала Рей обеспокоенный голос Ямамото, словно, помимо неё и его, в этом мире никого не было, словно он пытался достучаться до неё мысленно, глубоко проникнув в её затуманенное сознание.
— Да, — с долей смущения ответила она, запнувшись, хотя смущаться было нечему. Да что с ней сегодня такое творится? — Просто немного устала.
Рей в последнее время не видела в огне ничего, что могло бы их так тревожить: пламя было немым и спокойным. И, вроде как, им тоже надо было быть спокойными, потому что ничего сверхъестественного не происходило и, судя по предсказаниям, вряд ли еще когда-то до тридцать первого века произойдёт.
Однако это и пугало больше всего.
У них всегда было что-то, что их тревожило, всегда было что-то, с чем им приходилось бороться, а когда всё один момент стало тихим и размеренным, они словно потеряли свою цель. Словно стали половинчатыми. Это было до обидного забавно и до смешного неправильно: они молили, чтобы это всё закончилось, а когда это произошло, им стало не хватать этого, как кислорода.
Их жизнь была борьбой. Без неё их бессмертное существование просто не имело смысла.
— Да, мы тоже что-то притомились. Ничего, сейчас отоспитесь, отдохнёте, станет полегче.
Ямамото знал, что как только они с Тсуной вернутся в особняк Вонголы, они поднимут на уши все структуры, чтобы узнать каждый самый малоизвестный факт о жизни этих с виду необычных простых девчонок, которые, как ему казалось, за сердцем носили не меньше тайн, чем они сами.
Это вошло в привычку: периодически проверять даже самых родных и близких людей.
— Да никто и не сомневается. Просто акклиматизация, видимо. Такое с нами часто случается, — отозвалась Мина.
Ложь на лжи и ложью погоняет. Тсуне подумалось, что их с виду замечательное знакомство началось до омерзения неправильно. Они врали друг другу чуть ли не каждым сказанным словом, однако он видел, что девочки не хотят никому причинять вреда. Словно они вынуждены врать, потому что так надо, а ещё потому что они хотят защитить... кого-то. Он так и не понял: их или самих себя.
Неправильно они начали, — собственно, мало что в этой жизни у них было действительно правильно, хотя на протяжении многих веков они старались поступать «как надо». Как предначертано, как предписано, как предсказано и решено за них.
Удивительно, конечно, что они не сбежали от них после первых минут знакомства. Пускай мужчины любят таинства и загадки, некий азарт в женщинах, но в них было столько неизвестного, неизведанного и недосказанного, что вряд захочешь копнуть глубже. Рей не рискнула бы, если бы находилась на их месте.
Но каждый находился на своих местах.
Каждый играл отведённую роль.
Каждый был собой.
— Почти приехали, — вежливо оповестил водитель. Рей кивнула: она заприметила знакомые дома, мерцающие вывески редких магазинчиков и клумбы спящих цветов. Километра три ещё — и они будут дома.
Не терпелось выйти: пусть путь был недолгим, ноги всё равно затекли, а тело неприятно ломило, будто они целый день провели на поле боя, а не расслаблялись в ресторане.
Тсуне подумалось, что он хотел бы, чтобы они жили подальше, тогда они с Ямамото могли бы провести с девушками гораздо больше времени. Однако ничто не вечно, а особенно — приятные мгновения, — поэтому вскоре машину аккуратно припарковали у тротуара.
Ямамото кивнул Тсуне незаметно для остальных, и они вышли из машины одновременно. Подали девушкам руку и, боковым зрением оценивая обстановку, отвели их до входной двери.
— Ну, — произнёс Тсуна, — теперь мы знаем, где вы живёте, поэтому ждите нежданных гостей, — он по-доброму засмеялся. Девушки ответили тем же.
— Мы всегда будем рады вас видеть, — со смешком произнесла Минако.
— А мы всегда будем рады заехать, — подхватил Ямамото. Ему начинало не нравиться, что они относительно долго стоят на улице в темноте.
Вокруг мельтешили ночные тени.
Рей едва заметно приподняла уголки губ и толкнула локтём Минако. Вторая достала из сумочки ключики от дома.
Ребята попрощались и, дождавшись, когда за девушками закроется дверь, направились обратно к машине. Они молили Деву Марию сжалиться над девчонками: потому что никто не мог знать наверняка, найдут их мёртвыми завтра — через неделю — или нет.
Тсуна с Ямамото надеялись, что нет. Их не найдут мёртвыми ни через неделю, ни через год, ни через десять лет.