Давай помолчим?

– Никогда в жизни не видел тебя такой уверенной, – Ива облокотился о перила, улыбнувшись, взглянул на сосредоточенное лицо Скайлер, которая внимательно оглядывала каждого пришедшего на эту вечеринку человека. Она была одета обычно и достаточно невзрачно, потому что наряжаться не было настроения. Ей просто хотелось покончить с этим дерьмом, покончить с вечными проблемами и напряжением. И это мотивировало ее на то, чтобы идти дальше, и это вдохновляло ее на уверенность, потому что Скай знала: без нее она – ничто. – У вас все готово? – она проигнорировала слова Ивы и, повернувшись к нему, вскинула бровь. – Все идет по плану, – короткий кивок. Мужчина поправил пиджак и повернулся к толпе танцующих на втором этаже. В воздухе витал запах разврата, алкоголя и табака. Голые девицы танцевали на столе, а парни то и дело глазели на них. Скайлер машинально вспомнила себя. Когда точно так же отдавала предпочтение вечеринкам. Но она. в отличии от них. не вела себя настолько безрассудно. Она делала много вещей, которыми не гордится, но в этот список никогда не входили наркотики и секс с незнакомыми парнями. – Что по поводу Джастина? Вы созванивались? – Нет, папа запретил. Нельзя, чтобы его отследили, но по времени они уже должны быть на месте, – Скайлер пожимает плечами и стягивает с темных, волнистых волос резинку, распуская их и чуть встряхивая, желая придать объем, расстегивает верхнюю пуговку на джинсовой рубашке и вновь смотрит вниз, наблюдая за Руби, сидящей за баром. Она, на удивление, вела себя спокойно и все были рады этому, фальшь не должна испортить их план. – Что вы будете делать с этой безделушкой? Я надеюсь, у вас есть запасной план, потому что не факт, что она будет у этого парня. – Думаешь? – Думаю, – темноволосая кивает и откидывает волосы назад, ощущая духоту. Громкая музыка давила на нее так сильно, что становилось тяжело дышать. – Тем более, если она дорогая, наверняка уже сдали в ломбард. И вообще, – Амстридж повернулась к Иве, сложив руки на груди, отчего рубашка немного приподнялась, оголяя живот, – Пейдж нахмурился, заметив небольшое тату, но решив промолчать, – каков ваш план после того, как мы получим медальон? – Пройдет обмен. Он ежится и опускает голову. – Предыдущий обмен прошел неудачно, – Амстридж усмехается и вновь поворачивается к бушующей толпе. Руби по-прежнему сидела на своем месте. Сколько пройдет времени, прежде чем этот чувак появится? Мужчина рассеяно проводит ладонью по лицу. Если он скажет – его убьет Чарли. Промолчит – чуть позже его убьет Скайлер. Мурашки прошлись по телу, а глаза метнулись к ее вздрагивающим плечам. – Потому что тогда у них было то, что, по сути, им не нужно, – ждет ее реакции, – а сейчас оно у них появилось, – в ответ – тишина, и Ива понимает, сейчас до нее дойдет. Скайлер медленно разворачивается к Иве, ощущая, как сильно колотится сердце. Как медленно вся правда восстанавливается в голове. Ощущая, как медленно что-то рвется в груди. Что-то хрупкое и совсем-совсем трепетное. Осознание приходит так сильно, что начинает кружиться голова. Она растерянно бегает глазами по сожалеющему лицу Ивы и быстро моргает, боясь, что вот-вот потекут слезы от ярости. Сильной и слишком острой, чтобы держать ее внутри. – Вы не могли этого сделать, – она качает головой. Грудь тяжело вздымалась от тяжелых вздохов и не менее тяжелых выдохов. – Вы опять все скрыли от меня! Она вскрикнула и на нее даже никто не обратил внимание. Лишь Руби взглянула на нее машинально, заметив какие-то резкие движения наверху и почти сразу же вновь отвернулась. Мужчина впился сильными пальцами в перила и опустил голову, зажмуривая глаза. – Ты бы не позволила! – Не позволила что?! – она была в бешенстве. Щеки раскраснелись, а глаза сверкали слишком безумно. Ива никогда… он никогда в жизни не видел ее такой злой. И он словно питался ее злостью, впитывал в себя и сам начал медленно злиться. На себя и на Чарли. Потому что они оба ненавидели этот план, но оба понимали, что он – единственное, что может избавить эту семью от преследования. – Если мы найдем медальон и обменяем его на Джастина, то это будет идеально и… – А если мы не сделаем этого, – Скайлер хватается за шею, ощущая едкий зуд, словно каким-то порошком осыпали ее тело. – Он пропадет Ива. – Нет, – Пейдж качает головой и вглядывается в тревожные, наполненные таким пронзительным беспокойством, глаза и, сделав шаг вперед, сжал плечи Скайлер, желая хоть немного ее встряхнуть, потому что сейчас она потеряла контроль над эмоциями. – Мы вернем Джастина. Даже если не найдем медальон. Наши агенты повсюду и, если все пойдет не по плану, один из них, работающий на этих ублюдков, позаботится о нем. – Если с ним что-то случится, – Скайлер резко откидывает его руки и делает пару шагов назад, – я буду ненавидеть вас до конца жизни. Обоих. Скайлер вновь смотрит на Руби и склоняет голову на бок. В этот самый момент к ней подошел молодой человек невысокого роста, с темными волосами по плечи и с огромной татуировкой на шее. Его руки слегка тряслись, а взгляд нервно бегал из стороны в сторону, словно он чего-то боялся. Скайлер включает микрофон, внимательно вслушиваясь в их голоса. Руби вела себя как обычно. Не было страха или напряжения. Не было неуверенности, что было огромным плюсом в данной ситуации. Скайлер кивает Иве, давай понять, чтобы тот начинал действовать. Мужчина засунул руки в карманы поглаженных брюк и спустился на первый этаж, давая понять своим людям знак, чтобы они начинали действовать. Сэм, работающий на Пейджа, был совсем рядом, «работал барменом», поэтому прежде, чем Скайлер смогла моргнуть, парня уже прижимали лицом к барной стойке, зажав правую руку ему за спину. Как и планировалось, молодого человека вели в пустую комнату на первом этаже, куда Скайлер и отправилась, в то время, как Сэм начал разгонять толпу и выключать музыку. Пора заканчивать этот спектакль. Скайлер включила свет в то время, как Ива закреплял руки парня в наручники. Посадил его на стул в то время, как он морщился от сильного удара и хрипло постанывал. – Говорю один раз и не повторяю, поэтому в твоих интересах слушать меня предельно внимательно, – хриплый, пугающий голос Ивы заставил вздрогнуть даже Амстридж, которая стояла со сложенными руками, хмуро оглядывая бледного парня. В комнату зашла Руби, что позволило Пейджу продолжить: – Эта особа была тебе должна и расплатилась очень нужной вещью. Медальоном. Твоя задача пошевелить мозгами и понять, что тебе же будет на пользу, если ты скажешь, где он. – Мне должны множество людей, – нахально усмехается, слизывая кровь с верхней губы, – вы в самом деле думаете, что я помню каждого? – следом удар и ярость Пейджа. – Попытка номер два. – Я серьезно, чувак. Я без понятия, о чем вы. – Скажи им, – Руби тяжело вздыхает, заставляя обратить на нее внимание. На лице – тревога. В глазах – сожалеющие слезы, – все итак уже всё знают. Парень пару минут думает, сомневается, мотает головой, прикусывая нижнюю губу, а затем хмыкает и шевелит руками, ощущая неприятную, режущую боль. Он поднимает голову и уже более серьезным взглядом смотрит на Пейджа. Поджимает нижнюю губу и опускает голову, сгорбив спину. – В камере хранения, – выдыхает, – там находится все, что мне отдают. Около центрального парка. Номер тридцать четыре. Они свое дело сделали, поэтому без какой-либо суеты и, не тратя времени, Ива кинул ключи от наручников Сэму, велев ему отпустить пацана и не спускать глаз с Руби Бибер. Мужчина, хмурый, и Амстридж, абсолютно подавленная, вышли из дома. Девушке не хотелось говорить и единственное, что она делала всю дорогу – игнорировала рассуждения Ивы, его вопросы и взгляды, потому что сейчас действительно ненавидела. Практически весь день она была полностью спокойна, зная, что Джастин в другой части мира, в абсолютной безопасности, а сейчас узнает, что он в самом центре взрыва. У отца была тысяча дел, намного опаснее этого, и никогда, никогда в раскрытии этого дела не участвовал клиент, так почему в этот раз все иначе? Почему в этом должен участвовать Джастин, который совершенно не хотел подобных событий в своей жизни? Скайлер думала. Все те двадцать минут, что они ехали до парка, она грузила себя тяжелыми мыслями, от которых дышать было трудно и от которых дрожали руки, так сильно, что она сжимала их в кулаки, желая избавить себя от лишних вопросов Ивы, которые будут содержать один единственные контекст: «Ты в порядке?». Как она может быть в порядке в такой момент? Он только что сказал, что Джастин у них. У людей, которым власть вскружила голову. Которые решили, что имеют право ограничивать чью-либо свободу. Таким уродам место только в тюрьме, и почему люди говорят о справедливости, когда похожие ублюдки просто так разгуливают по улицам Хьюстона. Это не правильно. Люди не виноваты в том, что ты родился дерьмом. – Мы приехали, – мужчина заглушил мотор машины и, не взглянув на Скайлер, вышел из машины. – Должно быть, это именно то здание. – Ага, – Скайлер хмыкнула, идя вперед и обходя Пейджа, – потому что оно здесь единственное. Ведет себя стервозно. Ехидничает и иронизирует каждое слово. Ива понимал ее, потому что вел бы себя точно так же, если бы дорогого ему человека забрали. Ты не видишь его, ты не чувствуешь его, ты не можешь заботиться о нем. А Скайлер заботилась о Джастине, Ива видел это, она слишком сильно ослеплена теплыми чувствами к нему, чтобы понять, что обмен – единственный выход, и им пришлось сделать так, чтобы им удалось взять Джастина. Мужчина глубоко вздохнул, догнал Скайлер, схватил ее за руку, слишком резко повернув ее к себе, заставляя нахмуриться. – Мне сучки на деле не нужны, – строгость в глазах царапает ей кожу, – либо начинай успокаиваться, либо иди отсюда к чертям, – он фыркает и откидывает ее руку. Скайлер бегает глазами по его лицу и качает головой, прикусив нижнюю губу. – Мы лучшие в этом деле. Мы вертимся здесь много лет и единственные люди, которые могут спасти парня – это мы. Наш план – идеальный и если тебя, истеричку, он не устраивает, то лучше закрой свой рот и иди жалуйся своему отцу, здесь тебя терпеть я не буду. Мне нужно сосредоточиться на задании, а не на твоей нервозности. Ива поправляет ворот белой рубашки и направляется ближе к зданию. Скайлер на секунду замирает, ощущая отголоски слов Пейджа. Обнимает себя руками и оглядывается, ощущая легкую дрожь в коленях. Она была в ярости. Она состояла из одной лишь ярости и сдерживать ее внутри было не в ее силах. Сейчас она была частью неба. Темного и мрачного, поглощающего все светлое вокруг. Она шла позади Ивы. Конечно же, она попытается больше не срываться. Потому что лучше участвовать в этом деле и знать все подробности, чем не участвовать и гадать, что и как произошло. Проблем с проходом не было. Сотрудники работают круглосуточно, а стоило Иве показать свой паспорт, где был значок, говорящий о том, что он агент правоохранительных служб, как его сразу же пропустили, еще и показав ему, где находится нужная камера. И да. Наркодилер не подвел. Медальон был действительно там и первое, что сделал Ива перед тем, как уйти, проверил количество серого пороха и каково же было их удивление, когда его там совсем не оказалось. Без него медальон бесполезен. Потому что именно из-за пороха эти идиоты забрали Джастина и терроризируют его семью. Скайлер прижимается спиной к камерам и закрывает глаза. – Это хорошо или плохо? – Если порох попадет в неумелые руки, то за этим последует катастрофа. Кинут спичку случайно и взорвут здание. Скайлер открывает глаза и склоняет голову. – Так может, это они его и забрали. Опередили нас. – Нет. Если бы это было действительно так, то Джастина отпустили бы. Они не дураки, без надобности его держать не станут. – Нам придется пойти на обман, – Скайлер закрывает камеру на ключ и направляется на выход. Ива нахмурился и последовал за ней. – У тебя есть план? – интересуется мужчина, попрощавшись с сотрудниками и засовывая медальон в карман. – Никто, кроме отца Джастина, в глаза не видел этот порох, – девушка переходит пустующую дорогу и подходит к машине, оборачиваясь к Пейжу. – Смешаем порошок с тенями, вот вам и порох, – она улыбается, садясь в машину. – Проблема может быть в том, что это только на время. Мы заберем Джастина, а когда они поймут, что их обманули, то начнут заново его преследовать. Ива заводит мотор и смотрит на Амстридж, кривя губы в улыбке. – Если мы не поймаем их до этого. *** – Все пройдет хорошо, – Чарли подошел к девушке, обняв ее за плечи и покрепче прижав к себе. Темноволосая положила свою голову ему на плечо, прикрывая глаза и ощущая, как от усталости ломило кости. Скайлер ощущала, как медленно тонет в волнении. Как позволяет напряженности взять верх над всем ее телом. С приближением двух внедорожников ей становилось тяжелее дышать. То ли от нервозности, то ли от жуткой пыли, въедающейся в ее кожу. Скайлер не знала. И не хотела знать, она просто хотела покончить с этим раз и навсегда. Скайлер желала увидеть Джастина живым и невредимым. Ей плевать на этих ублюдков и на то, что будет с ними дальше, главное, чтобы Джастин сейчас стоял рядом с ней и просто дышал. Этого ей было вполне достаточно. – Мы вернем его. Скайлер подняла голову, машинально улыбнувшись. Она не могла злиться на Чарли слишком долго, потому что доверяла, но в глубине души все равно чувствовала настолько пронзающий риск, что хотелось упасть на колени, опустить голову и разреветься. Плевать, как это будет выглядеть со стороны и плевать, что о ней подумают другие. Она знала одно: в жизни она ни о ком так не волновалась, как об этом парнишке. Он был особенным для нее, стал чем-то важным, наверное, незаменимым. Возможно, она чувствует это, потому что впервые встречает такого человека, как он, возможно, это все это обаяние. Это не была любовь или влюбленность, это было что-то гораздо большее, намного трепетное. Любовь разрушается и вновь строится, а, если это разрушить, то уже построишь. Два внедорожника подъехали слишком быстро, как показалось Скайлер. Снова был Джейм, идущий вальяжной, пафосной походкой, жуя что-то во рту и свысока поглядывая на Чарли, следом вышла его подружка – Тэд, ведя за собой Джастина. Скайлер ринулась с места, но ее тут же остановили, резко вцепившись в ее локоть. Зеленоглазая опустила голову, отводя взгляд в сторону. Из-под лба она оглядывала его бледное, избитое лицо, его усталые, карие глаза, которые казались черными в этой сумеречной темноте, на его запястьях синие отметины, видимо, от веревки или наручников. Ей было так его жаль. – У твоего дяди совсем нет чувства достоинства или он слишком трус, чтобы приехать сюда лично? – хрипловатый, низкий голос Чарли разносился по практически разрушенному, нежилому зданию. Джейм усмехнулся. Провел рукой по волосам, делая шаг вперед. – Меньше болтовни – больше дела. Если хотите пацана живым, то прошу передать медальон. – Не раньше, чем он будет стоять рядом со мной, – Скайлер подняла глаза на Джейма и сложила руки на груди. Джейм скривил губы в нахальной ухмылке, а Скай сжала руки в кулаки, потому что ей так сильно хотелось проехаться по его лицу. Девушка взяла с рук Чарли медальон, направляясь к Джему. Она согласилась это сделать, потому что это ее дело. Потому что Джастин – ее ответственность и потому что это – ее план. Чарли долго спорил, не хотел соглашаться, но все знали, что слушать его Мисс Амстридж все равно не будет. Скайлер шла медленно и уверенно в то время, как внутри все дрожало, словно от ударила электрошокером или словно ты вышел из ледяной воды и единственное, что ты делаешь – пытаешься поймать ртом воздух. Подходит к нему, вглядываясь в ничтожные глаза. Опускает взгляд на протянутую им руку. Склоняет голову на бок, бросает короткий взгляд на медальон и прежде, чем Джейм мог выхватить его или, в целом, что-то сказать, Скайлер открывает медальон и все содержимое высыпает на полугнилой пол. Удивленные взгляды, яростное дыхание Джема прямо у нее на лице. Скайлер не боялась. Она наслаждалась его яростью и безысходностью. – Вам придется вылизывать пол для того, чтобы найти хотя бы крупинку. Это было опасно, она понимала это. И это не входило в их план. Никто понятия не имел, что она сделает это. Да и зачем говорить о других? Она сама себе была удивленна. – Ты ничего не сможешь сделать, – хриплый голос вонзается в бледное лицо Джейма. Он был готов убить ее. Прямо здесь. – Я могу прострелить твою голову. – Не посмеешь. А дальше – месиво. Чарли воспользовался растерянностью людей Джейма и прежде, чем они могли отреагировать, их уже повязали. Так же, как и самого ублюдка, который достоин гнить в тюрьме. Когда Джейма усаживали в машину отца, находящуюся на улице, Скайлер взглянула на него, совершенно машинально, и он улыбнулся так, словно он вовсе не проиграл, словно он – единственный, кто выиграл. Скайлер не поняла этого. Естественно, до тех пор, пока Джастин, все еще находящийся в разрушенном здании не рухнул на землю, сжимаясь прямо на полу. Его лоб впивался в холодный бетон, челка покрывало лицо, а руки сжимали живот. Скайлер ничего не понимала, стояла, как столб, не зная, что делать. Она видела, как Филипп подбежал к нему, напряженно оглядывая худощавое мальчишеское тело. Распахнул куртку, которая на пару размеров была больше Джастину, и ужаснулся. Скайлер не видела, что происходит, но, судя по воплям и крикам: «Быстрее! Быстрее, черт возьми!» случилось что-то плохое. Они аккуратно донесли Джастина до машины Ивы и повезли его в больницу. Оказалось, что перед тем, как выйти из машины, Джейм воткнул нож прямо в живот Джастина. Вот почему он был бледный. Вот почему так сильно прижимал к себе куртку. Никто не обратил на это внимание. Почему никто этого не сделал?