Сейчас, крепко прижимая к себе девушку, Лаксус даже думать не хотел о том, что что-то может навредить ей, причинить боль. А жаль…
***
Они сидели друг напротив друга, внимательно смотря в глаза человеку напротив. И оба понимали, что пора начинать разговор. Что надо, наконец, расставить все точки над «i». Закончить эту бессмыслицу недопониманий, недомолвок, секретов… Быть предельно честными друг с другом, ведь всё же судьба свела их не просто так. Но ни Лаксус, ни Люси не спешили. Вернее, Хартфилия не торопила блондина. Если мужчина обещал рассказать — расскажет, только надо дать ему собраться с мыслями. Дреяр тряхнул головой и, втянув носом воздух, наконец сказал: — В общем, дело в том, что этот человек на фотографии — мой брат-близнец, Мартин. Дело было давно, и я не думал, что он объявится, его и вовсе мёртвым считали. После предательства отца он считал, что в этом виноваты все вокруг, а в частности наша мама. Он никогда не любил её, был всегда на стороне отца, что бы ни случилось. И после того, как он ушёл, Мартин начал сходить с ума. Начал учить тёмную магию, закрылся ото всех, а потом в один день взял — и просто исчез. Произошло это в тот день, когда на Магнолию напали. Собственно, магия была похожа на ту, которой владел мой брат, но мы со стариком отказывались в это верить, надеялись, что он просто ушёл, — Лаксус выдохнул и горько усмехнулся. Наверно, он давно не вспоминал об этом, и теперь Люси понимала, какова была причина столь долго молчания со стороны мужчины. — Он вернулся. Спустя два года. Когда в гильдию пришла ты, — возможно, раньше бы Люси восприняла это как обвинение. Но сейчас она знает, что Лаксус её ни в чём не обвиняет. — Вернулся, отдал письмо и так же удалился. Тогда, мы узнали всю правду и были готовы уничтожить Мартина. Он объявился и позже. Во время нападения «Фантом Лорд», что подлило масла в огонь, ведь его гильдия и «фантомы» давно были союзниками. И больше он не приходил, но я-то понимал, что своё поражение он просто так не оставит. Дреяр замолчал, видимо, рассказ окончен. И Люси захотелось задать миллион вопросов. Какова истинная причина его ухода? Почему он так не любил свою маму? Что за письмо? Какая правда? В чём непосредственная вина Лаксуса?.. Но промолчала. Она видела и чувствовала, как тяжело ему дался рассказ, а что-то спрашивать и подавно было бы неправильно. Блондинка улыбнулась и, встав со своего места, подошла к убийце драконов. Сев рядом с ним, девушка погладила по его по голове, и вновь обняла, как сделала это в гильдии, только в этот раз, чтобы показать, что он не один. Что она будет рядом, что бы ни случилось. — Просто пообещай мне, что ты не будешь ходить одна на задания, и вообще, без меня никуда не будешь выходить. — Обещаю.***
История повторяется. Вернее, как сказать повторяется… Мастеру пришло задание от совета и, как на зло, отправили Громовержцев, которые так надеялись в ближайшее время не ходить больше на задания, но разве мастеру можно отказать? Сейчас, сидя дома, Люси лениво потягивается, спускаясь на первый этаж для того, чтобы приготовить хотя бы завтрак. Зная, что выйти из дома ей будет сложно следующую неделю как минимум, Хартфилия взяла в библиотеке гильдии много книг, и теперь, в принципе, её проживание хоть немного скрасится. Венди и Леви обещали заглянуть как-нибудь на днях, скрасить одиночество блондинки. Проходя мимо двери, девушка услышала стук, что было странно. Никого с утра пораньше волшебница не ждала, да и вообще не думала, что сегодня кто-то зайдёт. Пожав плечами, заклинательница подошла к двери и открыла её. На пороге никого не было, лишь одиноко возле коврика стояла плетёная корзинка, в которой лежал букет из красивых цветов, мягкая игрушка в виде милого зайчика, с очень красивыми, голубыми глазами, коробка конфет, и где-то там, в середине всего этого девушка обнаружила какую-то посылку. Удивлённо вскинув бровь, мол, от кого это, Хартфилия поспешила забрать корзинку в дом и посмотреть, что же в этой посылке. Опустившись в кресло, а корзинку поставив перед собой на журнальный столик, девушка рассматривала предмет, стоящий перед ней, в надежде найдя какой-нибудь ярлычок, на котором можно было бы узнать от кого этот подарок, но не нашла. Рука сама собой протянулась к букету. Люси прекрасно знала язык цветов, и теперь просто хотела узнать, что означали цветы, ведь было видно, что тот, кто собирал кнопу цветов, явно знал, что они значат, ибо было видно, что это не цельная композиция. Глаза насчитали тринадцать цветков, что означало «Я ненавижу и презираю тебя!». Конечно, такой поворот событий не радовал девушку. Глаза быстро наткнулись на выделяющуюся во всём этом сборище цветов герань. Глупость, тупость — вот что означал этот цветок. Брови сами собой поднялись вверх. Человек, отправляющий этот подарок не является другом для Хартфилии. Потом «хвостатая» наткнулась на ментол, что так и кричал всем своим видом «Уйди с моей дороги!». Интересно, кому она перешла дорогу, сидя в четырёх стенах? Следующая на глаза попалась гортензия, которая сказала блондинке о бессердечии и безжалостности отправителя. Дальше Хартфилия обратила внимание на поистине красивый цветок — альпийскую розу, которая быстро привлекла внимание юной волшебницы, а её рука сама собой потянулась к аккуратному бутону. Сам же цветок, своим молчаливым присутствием предостерегал девушку: «Будь внимательнее!». Потом рандомным способом блондинка выбрала аконит, который с радостью поведал ей о том, что отправитель является мизантропом, а значит в круг ненавистников входила и она. Дальше цветок, название которого Люси вспомнила не сразу, рассказал ей о намерениях человека, отправившего этот подарок с предупреждением — месть. Заклинательница просидела ещё минут пять, смотря на это растение, в надежде вспомнить его название, которое крутились на языке, и вот, озарение посетило её. Лядвенец — так назывался этот цветок. Гвоздика белого цвета сказала о презрении, а тюльпан этого же цвета безмолвно крикнул «Я тебя больше не люблю!». Ноготки поспешили поведать о жестокости, петуния о гневе, а жёлтая лилия» про чью-то фальшь. И это насторожило блондинку. Кто фальшив? Она? Отправитель? Или может Лаксус? Хотя, какое к этому имеет отношение Лаксус? Никакого… Или всё же… Белая, как первый снег маргаритка, такая маленькая и невинная на первый взгляд предупреждала об одном: «Не испытывай моё терпение!». И «хвостатая» не могла понять, она уже что-то сделала, или это на всякий случай, если решит поиграть с запрещённым? Последний цветок, который находился в букете был простой, красивый, с блаженным запахом, но нёс в себе много страха, особенно если учесть значения остальных растений. Забвение, вечный сон — вот что означал привычный для всех мак. Это что, означало чью-то смерть? Или нет? Люси уже не знала, чему верить, а чему не стоит. Каждое растение в этом чёртовом букете говорил только плохое, предупреждал о чём-то, разве это не говорит о надвигающейся угрозе? Пожалуй, Хартфилия была просто рада, что выучила когда-то в особняке язык цветов. Отложив цветы в сторону, заклинательница даже не тронула стоящего в корзинке зайчика, доставая посылку, которая занимала больше всего места. В подарочную бумагу было завёрнуто что-то большое и тяжёлое. Разорвав упаковку, волшебница увидела большую деревянную шкатулку, на крышечке которой были выжжены инициалы красивыми буквами «Л. Д.». Почему-то эти инициалы вызвали у блондинки только одну ассоциацию — Лаксус Дреяр, но она всё же надеялась, что это не так. Что это просто чья-то глупая шутка. Резко захотелось поскорее всё это закончить, но не привыкла Хартфилия оставлять дело на пол пути. Спрятав прядь волос за ухо и набрав в лёгкие как можно больше воздуха, девушка взялась обеими руками с двух сторон крышечки и, зажмурив глаза, одним резким движением подняла крышку вверх. Прошла секунда, две. Волшебница опасливо приоткрыла сперва один глаз, заглядывая в содержимое шкатулки, после второй, и тут же пожалела об этом. В шкатулке лежали две абсолютно идентичные куклы, которые различались по стилю одежды. Одна из кукол была точной копией Дреяра, а другая была с точно такой же внешностью, и Люси решила, что это Мартин. Вот только было ещё одно различие. На кукле, которая имитировала Мартина была ухмылка, что-то победное было видно в ней, а на кукле-Лаксусе было сломано всё, что можно сломать и не только. Лица у куклы и вовсе не было. Девушка испугано моргнула несколько раз, открыв рот, для того чтобы дышать, ведь доступ кислорода был ненадолго прерван. Эти куклы вызвали у девушки жуткий ужас, панический страх, и заклинательница ни на секунду теперь не сомневалась, что отправителем этой чертовщины был никто иной, как брат убийцы драконов. Проглотив весь свой ужас, вместе с подступившим комком в горле, блондинка положила кукол недалеко от букета, стараясь не смотреть на них. Она посмотрела в шкатулку и нашла там фотографию. Фотографию Лаксуса. Девушка пожала плечами, не совсем понимая смысл этого, и внимательнее присмотрелась к фотографии. Ну, вроде, ничего особенного. Просто Дреяр, который стоит и смотрит в упор на снимавшего, надменный взгляд в котором проскальзывает беспокойство и видно, что он явно кого-то разглядеть пытается. Удивившись такому, Хартфилия пригляделась к нему снова, и онемела от очередной порции страха и ужаса. Сегодня утром, она гладила ему жёлтую рубашку, которую не так давно сама же ему и подарила зная, что больше жёлтых рубашек у него точно нет. И ещё она немного пригладила одну складку, но маг молний тогда улыбнулся и, поцеловав девушку, взял рубашку, сказав, что и так прекрасно. Прикусив губу, Люси решила покрутить фотографию перед лицом, и на обратной стороне обнаружила надпись: «Он ещё просто не догадывается, что это последние часы его жизни. Будь готова к новостям». Подписи нет. Хотя, нужна ли она, если заклинательница и так знает всё прекрасно. Мартин. И ошибиться невозможно. Стиснув зубы, подавив в себе желание порвать фотографию на кусочки, Люси вернулась к шкатулке. На самом дне лежал белый лист, как позже оказалось, сложенный пополам. Как только девушка его развернула, вывалилась маленькая записка: «Ты ведь хотела узнать, что же было в том письме? Так прочти же. Проникнись его ненавистью ко мне. Мне нравится, когда ты злишься». Это заставило Хартфилию моментально обернуться по сторонам, и от страха ей даже показалось, что она услышала чей-то смех. Закрыв уши руками, блондинка шептала сама себе какие-то слова, успокаивая себя таким способом. Когда сердцебиение перестало быть таким частым, дышать стало возможно без перебоев и периодических остановок поступления кислорода, Люси взяла листок. Конечно, дело было не её, однако она хотела знать, к чему ей надо быть в случае чего быть готовой. В любом случае, так она сможет помочь Лаксусу. Ведь так? Так ведь?.. Не хотелось просто верить в то, что она это делает из чистого интереса. По середине листа, размашистым почерком было выведено всего лишь пару слов.Я убил нашу мать. — Мартин
Вот значит, что так задело Лаксуса. Вот значит, что стало камнем раздора в семье. Вот значит, что стало ключевым моментом, когда тормоза сломались. Вот значит, что окончательно разбило Дреяра, заставило закрыться от семьи, друзей, ото всех, но оставаясь верным своей гильдии, своей команде… Непроизвольно из глаз Люси потекли слёзы. Она знала, что значит терять маму. Она знала, что эта за боль. И нет никаких лекарств от этого. Нельзя ждать помощи со стороны. С этим нужно справляться в одиночку. Возможно, это то, что объединило их вместе. Они оба были побиты судьбой, оба были на грани, только Хартфилия, что бы ни случилось, как бы сильно её не втоптали в грязь, как бы ни старались сломить — не ломалась, на зло всем, вставая, стирая слёзы, смывая грязь, она шла вперёд. Наверно, тут большую роль сыграли аристократические корни девушки. Лаксус же, наоборот, слишком быстро поддался временному наваждению. Он не смог долго держаться и сломался слишком быстро. Возможно, именно это и стало их объединяющим звеном. Никогда не сломанная заклинательница, которая нуждалась в защите и полностью разбитый, дающий защиту Дреяр, нуждающийся в том, кто будет терпелив и не даст вновь развалиться на осколки разбитого зеркала души. На дне этой шкатулки лежало тринадцать листиков базилика. Тринадцать и так говорило о ненависти и презрении, так ещё и это растение восклицал о том, что ненавидит. Утерев слёзы, Люси стиснула зубы, сжав руки в кулачки. — Знаешь, мне жаль Мартин, я давала себе клятву никогда не чувствовать подобного, но ты не оставляешь мне выбора. Я ненавижу тебя, Мартин Дреяр.