—А в итоге, кто окажется самым сильным? — Слабый, разве не ясно?
Казалось, от молний мага вокруг вся атмосфера рвалась на кусочки, непонятные лоскутки, которые, вероятно, можно было бы словить руками, если, конечно, попытаться, но ни один из магов не рискнул делать ничего подобного. Все могли сделать вид, что даже не понимают, по какому такому поводу Лаксус, если, конечно, не считать сумасшедшего брата, так разошёлся, вот только зодиакальные духи говорили сами за себя, и Фрид, оборвано выдыхая, вспоминает ту ужасающую силу, которая поставила на колени их всех. Ему, как и всем, особенно Дреяру, остаётся лишь молиться, чтобы Люси была ещё жива, чтобы они успели спасти её. Джастин, держа на руках Эвергрин, ничем не может помочь, но не отдавать же девушку на руки Овну. Маг письмен оборачивается, глядя на Локи, который тащит на себе почти бессознательного Бикслоу, и Овна. Они выглядят крайне уставшими и потрёпанными. «Это из-за долгого пребывания в мире людей», — решает сходу Фрид, даже не подумав о том, что они чувствуют толику того же, что и их хозяйка. Лаксус же, не считая нужным все эти глупые гляделки, в которые просто обожали играть многие члены гильдии, зло рыкнул, сотрясая стены дыханием дракона, после чего молнией умчался на поле битвы. И теперь, выбив дверь с ноги, он удивлённо застыл, видя картину, которая просто не может уложиться в его голове. Именно в тот момент, когда Дреяр появился, Мартин, одним ударом руки, как безмолвную куклу, вбил Люси в стену. Послышался хруст, убийца драконов учуял запах крови, а когда тело его невесты опустилось на побитые и израненные колени, издавая глухой стон, наверняка сорванным голосом, увидел на стене кровавое пятно, где-то на уровне головы блондинки. Он не видел её лица, но молился, чтобы хуже этого ничего не было. Но он ведь помнит тот ужасающий крик. Что-то ведь вызвало его. Но раз Хартфилия жива, то он обязательно спасёт её. Послышался треск молний. Лаксус, казалось, готов был убить своего брата, готов был вложить в один-единственный удар всю боль своих друзей, своей невесты. Но только последняя пересекла все попытки Дреяра на битву одним жестом руки. — Не лезь, Лаксус, — тихо и оборвано, но Люси смогла оторвать эту фразу от общего контекста всего, что ей хотелось в этот момент сказать. Словно бы у неё был блокнот с множеством записей, а оторвать ей довелось всего одну, да и та пошла набекрень. — Это мой бой. Были ли у Хартфилии силы? Нет, определённо нет. Их не осталось ещё примерно после того, как зодиакальные духи отошли за ближайший поворот. Был ли у неё шанс победить Мартина? Нет, вероятнее всего нет. Ведь кто она со своим маленьким клочком сил на фоне демонической тёмной магии брата Дреяра? Её губы сами по себе растянулись в кривой, но такой горестной усмешке. Казалось, весь накопившийся в ней абсурд, всё это безумие можно было потрогать, понюхать. Люси, держась руками за стену, поднималась, хотя её коленки дрожали. Хотя, что говорить о коленях, когда всё её тело пробивала жуткая дрожь, а на маленьком хрупком, словно фарфором, теле Люси не было ни единого места, где бы не былао синяка, ушиба или раны. Но она не собиралась отступать. Она хотела проучить Мартина за всё, что он сделал. За всю ту боль, которую причинил Лаксусу, Фриду, Эвергрин, Бикслоу, Мире (которая свято верила в то, что Фрид давно погребён под руинами здания, из-за чего плакала), мастеру (ведь все члены гильдии для него, как дети). — Локи! — вдруг словно гром среди ясного неба крикнула блондинка. И где она только силы берёт? Ей давно пора лежать бездвижно, а она ищет силы и волю, чтобы сражаться дальше. В комнату почти сразу же после этого вошли Фрид и зодиакальные духи. Последние, увидев, в каком состоянии их хозяйка, почувствовали себя виноватыми в этом, от чего и Локи, и Овну хотелось бить себя, пока на их бессмертных телах не появится столько же ран. — Переместите через мир духов Громовержцев, — Люси повернулась. Всех пробила дрожь. Вдоль правой щеки заклинательницы виднелся грубый и глубокий порез, наверное, там останется шрам; левая височная часть, как и всё вокруг, была перепачкана кровью, и сквозь волосы виднелась глубокая рана, которую она получила, когда влетела головой в стену. Левый глаз был закрыт, но под ним была красная, уже высохшая, полоска, где раньше текла кровь. И тоненькой струйкой алая жидкость текла из уголка губ. И всё было в синяках. Но она находила силы улыбаться. — Всех Громовержцев. Лаксуса в том числе, — решила уточнить Люси. — Ха, как мило с твоей стороны, погибнуть самой, ради того, чтобы выжить могли эти слабаки, — насмешливым тоном сказал Мартин, а его губы исказила жуткая ухмылка. И это напомнило Люси те дни, когда Лаксус хотел захватить гильдию или дал отказ на помощь в битве против «Фантом Лорда». Её передёрнуло. — Я не позволю тебе одной сражаться, — атмосфера с каждой секундой накалялась всё больше. Напряжение чувствовалось даже затылком, но все успешно выдерживали паузу, будто бы всё вокруг — лишь глупый фарс, который должен скоро закончится. — Я больше вообще не позволю тебе сражаться. Дреяр не хотел, чтобы Люси сражалась. Он понимал, что против мощи Мартина не устоят многие, и заклинательница — одна из тех несчастных, кому суждено будет пасть в боях за любовь. Он не хотел потерять ту, в которой нашёл смысл своей жизни. Не хотел приходить в пустой дом, зная, что туда никто не придёт. Не хотел одиноко сидеть в гостиной на диване, не чувствовать, как девушка закинет на него ноги, а потом ему придется нести её в спальню. Он не хочет лишиться чего-то, что дарит ему спокойствие. — Я хочу защитить тех, кто мне дорог, — Хартфилии было сложно говорить. Её голос дрожал. Она знала, что если сейчас же они не уйдут, то у неё не будет больше шанса стоять на ногах. Если они сейчас не уйдут, то она точно проиграет. — Ну же! Не стойте! Проваливайте! — она хрипела, сорванным голосом старалась кричать, лишь бы заставить их уйти. Она не хотела сломаться. Не должна сломаться. Только не сейчас… Локи и Овен подошли к Фриду и Лаксусу, чтобы можно было всех одновременно переместить, при этом опасливо глядя на свою хозяйку, даже не догадываясь, что она хочет сейчас сделать. Дреяр почти вырвался, но в самый последний момент, его поглотила сила духов, которая, словно по Млечному пути, перенесла его сперва в мир духов, а потом уже и в Магнолию. Хартфилия должна была облегчённо выдохнуть, да только как можно успокоиться, когда уже заранее знаешь, какую судьбу тебе сейчас подарит человек напротив. Она станет лишь воспоминанием. И было больно осознавать, что уже никогда не обнимет Лаксуса; что никогда не будет смотреть на него снизу вверх, при этом как-то весело посмеиваться; никогда больше не ощутит эйфории, когда губы убийцы драконов накроют её губы; а самое главное, она никогда не сможет стать матерью прекрасного малыша, который, она уверена, был бы похож на отца. По щеке скатилась слеза, больно защипала рана на щеке, а руки рефлекторно легли на живот, словно он ей болел. «У меня будет всего лишь один шанс, потом я уже точно не встану», — придумав, наконец, план, который бы, скорее всего, сработал, Хартфилия потянулась к связке с ключами, доставая оттуда всего один. — Готовься умереть, — Мартин спокойно делал шаги вперёд, видимо, желая загнать заклинательницу в угол. Сегодня он продемонстрировал ей несколько ужасающих заклинаний, и в запасе, наверняка, чего-то подобного ещё очень много. — Даже если я умру, ты пойдёшь следом за мной, — Люси сложно было представить, сколько сил займёт призыв ещё двух духов и прочтение заклинания, но она точно знала, что сейчас это последний шанс. Она ставит на кон буквально всё. — Гигантского краба откройтесь врата, Рак! Люси взмахнула первым ключом, после чего перед ней тут же появился дух нужного созвездия. Он кинулся прямиком на своего противника. Люси знала, что исход этой битвы решён — Мартин уничтожит Рака, чуть ли не одним ударом, но сейчас ей нужно было отвлечь его внимание. «Мне больно использовать кого-то из них, но нет другого выбора». — Небесной двойни откройтесь врата, Близнецы! — намного тише сказала Хартфилия, дабы не привлекать излишнего внимания. — Близнецы, обратитесь в меня. Пока Мартин был отвлечён на Рака, близнецы и Люси прислонили ладонь к ладони и, закрыв глаза, вдохнули побольше воздуха.«Небесный предел, звездам откройся… Все звезды небесные… Свет свой даруйте мне… С ярчайшим блеском… Четверокнижие… Я Звездный Владыка… Явите себя и откройтесь… Врата карающие… О восемьдесят восемь звёзд небесных… Сияйте! Уранометрия!»
Произнеся это заклинание, исчезли два зодиакальные духа, зато крупные шары магии, которые кружили вокруг Хартфилии, полетели прямиком в Мартина, который, явно не ожидал такой подлянки от беспомощной (как считал сам маг) девушки. — Разрушение! — постарался в последний момент исправить ситуацию Дреяр, но из-за того, что было довольно поздно, многие метеориты попали прямо по нему, отчего он впечатался в стену, при этом ударившись затылком так, что на стене осталось кровавое пятно, а сама жидкость давно потекла под рубашку. Мартин открыл глаза. Он был очень сильно зол на эту девчонку, которая осмелилась выступить против него. Просто сейчас чья-то жизнь прекратиться, вот и всё. — Снятие печати. Печать седьмая — разрушение изнутри! — Семь звёзд вынесут приговор… Небесная колесница! Оба волшебника сказали это одновременно, после чего здание озарила яркая вспышка, и всё начало разрушаться, обращаясь чуть ли не в песок. А Люси, жмурившись от ярких вспышек, схватилась за живот, падая на колени. — Прости меня, малыш, — она просто ревела, убиваясь тем, что ребёнок, который живёт внутри неё, никогда не увидит солнца, не улыбнётся им, не помашет маленькой ручкой привет, никогда не скажет «мама» или «папа», никогда не будет бегать весело по гильдии с другими детьми… Никогда не будет жить.