Господи, вот бы это оказалось неправдой!
Да, вы совершенно правы: никто за мной не побежал, не попытался успокоить, даже что-то в след не крикнул. Может быть, даже и не посмотрел. В тот момент меня это вряд-ли интересовало, я убежала, движимая только одним чувством — желанием поскорее скрыться от них, спрятаться от всего мира, крепко зажмуриться и открыть глаза, проснувшись в кровати у себя дома. Но нет, дома я не проснулась, собственно, это итак понятно. Я вздохнула, глядя на плиту. Нужно готовить завтрак и сделать все как нельзя лучше, чтобы всем понравилось. Конечно, до Фрайпана мне далеко, но он всем доволен. Парень пообещал, что если и сегодня все пройдет со вчерашним успехом, на Совете, который и созовут из-за меня, он официально сделает меня своей помощницей. Кажется, это единственный человек здесь, который верит в то, что я могу чем-то помочь. И за это я ему несказанно благодарна. Я достала из шкафа две большие сковородки и поставила их на огонь, налив на них подсолнечное масло, тем временем доставая яйца из холодильника. Услышав, что масло уже во всю шипит, я стукнула яйцо о край сковородки и вылила содержимое на сковороду, выбросив скорлупу в мусорное ведро. Тоже самое еще с несколькими яйцами. Когда яичница уже почти готова, я принимаюсь помогать Фрайпану делать салат из помидоров и огурцов, нарезая их. При этом я умудрилась чуть не откромсать себе палец, но все же три больших миски были наполнены до краев. Фрай решил, что резания с меня на сегодня хватит и отправил расставлять тарелки: видимо, это было единственным, к чему Минхо и его дружки не могли придраться. Проходит пять минут, и, вуаля! — деревянный, в некоторых местах поцарапанный стол уже выглядит более-менее презентабельно. Заканчиваю с вилками и уже было собираюсь идти к Фрайпану, как меня зовет чей-то голос. Услышав свое имя, я обернулась. — Дженни... Я тут хотел... Как-бы это... — Минхо мнется, скрещивая руки на груди. Будто боится меня. О, глупенький. — Слушай, если ты хотел в очередной раз напомнить мне, какая я слабачка, и что я ни черта не умею, — давай не будем продолжать этот разговор, — огрызнулась я. О, Джен, это правда ты говоришь? — Вообще-то я хотел извиниться, но раз уж у тебя все в порядке, я спокойно примусь за завтрак, у Фрайпана почти все готово, — любезность парня куда-то сразу испарилась, хотя, разве это можно назвать любезностью? Скорее, он понимал, что нужно извиниться передо мной, но не хотел это делать. Также как маленький ребенок ест кашу, хотя не хочет, он просто понимает, что так нужно. Так правильно. А что тут можно назвать правильным? Я тихо выдыхаю, и, поджимая губы, иду к Котелку (так прозвали повара глэйдеры), чтобы принести хотя-бы одну тяжеленую сковородку на стол. Глупая! Какая же я глупая! Он хотя-бы хотел извиниться, в отличие от Алби и его дружка В-каждой-бочке-затычка. Ну, не прямо-таки хотел, он бы сделал вид, что сожалеет. Но это хотя-бы что-то, а у меня вдруг «голос прорезался». После завтрака Минхо все-таки подходит ко мне, буробит что-то, типа: "Извини, был не прав, я так на самом деле не считаю, мы с ребятами так шутим и бла-бла-бла. А теперь мне пора". Ну, хотя-бы что-то. Алби резко выскакивает из столовой, задевая меня плечом, из-за чего я чуть было не спотыкаюсь на ровном месте. Бросает банальное «извини», но перед этим несколько секунд мнется, раздумывая, одаривать ли меня таким царским словом или нет. Ньют меня вообще не заметил, а если и заметил, сделал вид, что нет. Ушел вместе с Минхо в лабиринт, правда, один раз на меня посмотрел, — но от этого взгляда Ад бы заморозился. Нет, у него не косые глаза или что-то такое, просто... Холодный. Он холодный. По отношению ко мне.Формулировочка как нельзя лучше. Холодный по отношению ко мне: а каким он еще должен быть? Уже не говорит обидных слов, что тебе еще надо?
Середину дня я провела в раздумьях. Молча помогла Фрайпану приготовить обед, на его вопросы о том, что случилось, почему у меня такое настроение свалила все на жару и продолжила заниматься своими делами. Даже не заметила, как время быстро пролетело и уже выходила из столовой, как на пути «вырос» Галли. Подняла на него безэмоциональный взгляд, будто молча говоря о том, что мне на все наплевать. А, что, может, с такой тактикой мне и удастся здесь прижиться, кто знает? — Мы с моими ребятами по приказу Алби начинаем строить для тебя Царский Трон и душевую кабинку, — произносит куратор строителей, вздергивая бровь, — почему-то не слышу диких воплей радости и благодарностей. — Извини, я... Правда. Большое спасибо, я очень рада. Туалет и душевая для меня? Надо же, как мило... Сегодня никаких длинных диалогов не получилось. Ближе к вечеру, за пол часа до закрытия ворот вернулись бегуны во главе с Ньютом и Минхо, ужин уже ждал всех глэйдеров на столе. Я ела, смотря в одну точку. Думала над словами Алби в первый день моего попадания сюда: "Все приживаются, и ты приживешься". Что ж, наверное не все. Вспомнила экскурсию на Могильник, и в голове отчетливо появилась картинка: деревянный крест, а на нем нацарапано... Мое имя. Больше вам не придется думать, куда меня запихнуть... Так будет лучше им. И мне. Всем. Так будет лучше всем. Я решила. Я все решила. Если мне действительно тут нечего делать, в чем я и убедилась, то у меня есть только один выход выбраться отсюда. Взять с собой в душ лезвие и покончить с этим... — Все в порядке? — удивленно поворачиваю голову вправо, замечая хмурый взгляд Ньюта, устремленный на меня. Губы сжаты в тонкую линию, волосы как всегда лохматые, а глаза внимательные. Смотрят на меня. Обеспокоенно и с пониманием. Сочувствием. Я бы все отдала, чтобы кто-то на меня здесь еще раз так посмотрел. Серьезно? Он со мной разговаривает? — Да, — бросаю я, возвращаясь к своему увлекательному занятию: смотрению в стену перед собой. После ужина бросаю тарелку в раковину и ухожу, сегодня Фрайпан моет посуду. Слава Богу, что не я. Минхо, Ньют и Алби опять остались посовещаться после ужина. Больше я не хочу услышать что-нибудь. Захожу в одну из душевых кабинок и вешаю одежду на крючок, снимая свою рубашку и джинсы, собираясь переодеться в ночную сорочку, едва доходящую до колен. Очень приятная ткань. В любом случае я здесь не для того, чтобы мыться, но воду включаю. Достаю из кармана джинс лезвие и рассматриваю его, будто пытаясь понять, чего я хочу на самом деле. Вспоминаю их слова и чувствую, как начинает щипать в носу, по щеке катится слезинка, оставляя влажную дорожку. Затем еще одна. И еще. Я в полушаге от того, чтобы разрыдаться, со всей силы стискиваю зубы и наношу порез, чувствуя, как тонкое лезвие проникает под бледную кожу на запястье. Порез тут же окрашивается в ярко-алый цвет, из него начинается сочиться кровь. Неглубокий... Нужно сильнее...Холодные руки и встречные взгляды, И мысли в голове, что больше ничего не надо. Забытые песни, уставшие люди И лишь обещания, что мы не забудем Те холода,где грели друг друга в тёплых объятиях в холодной квартире.
— Дженнифер, с тобой все в порядке? — вздрагиваю, выронив лезвие из рук и поскальзываюсь на мокрой поверхности, чуть было не падаю, но вовремя обретаю равновесие. Ньют. Как всегда. В каждой бочке затычка. Какого черта ты сюда приперся, других кабинок нет? От злости стискиваю зубы, открывая дверь кабинки и с треском захлопывая ее, держа в руках свои вещи. Поджимаю губы. Парень смотрит прямо на меня, вздернув свои брови. Он смотрит не на меня, а в меня. Будто видит меня на сквозь, сдирает кожу, заставляя чувствовать себя совершенно беззащитной. — Что. Ты. Делаешь. — В смысле? — Что ты с собой делаешь? — хмурится еще сильнее. Интересно, он когда-нибудь мне улыбнется? Когда-нибудь расслабится в моем присутствии и будет вести себя не так настороженно? Воспользовавшись моим минутным замешательством, так как я действительно не могла понять, что он имеет в виду, он резко схватил меня за кисти рук, потянув их на себя. Я попыталась вырваться, но было бесполезно. Смотрит на мои руки, открывает рот, выдыхая, явно не понимает того, что происходит. Что происходит со мной. Хотя, ему же должно быть все равно? Что за дурацкие вопросы? — Ты совсем с ума сошла? — это похоже не на вопрос, а на констатацию факта. Порезы. Я совсем не подумала о том, что план по суициду может провалиться, и их кто-то увидит. Глупая, глупая идиотка! Я опускаю голову и резко делаю то, что не ожидала ни я сама, ни уж тем более Ньют — со всего маха плюхаюсь на колени и крепко хватаю парня за ноги, начиная плакать. Рыдать. Истерически метаться по полу, в поисках тепла, в поисках поддержки, в поисках его поддержки.