Эмоциональная разрядка — штука хорошая.
И сегодня у меня действительно получилось «разрядится». Мы с Беллой здорово сблизились этим вечером, танцевали под импровизированную музыку, смеялись над шутками Минхо, наблюдали за драками Галли и каких-то ребят и чувствовали, что становимся частью коллектива. У новой подруги это получилось гораздо раньше, чем у меня, но об этом думать не хотелось. Сейчас для меня существовала только я сама и кружка напитка Галли. Моя главная ошибка этого вечера была в том, что я не смогла вовремя остановиться, опустошая одну кружку за другой и совершенно не заботясь о том, как паршиво буду чувствовать себя следующим утром. Но, это далеко не самое ужасное; я не могу себя полноценно контролировать. Жаль, что осознание этого пришло слишком поздно. Но, об этом позднее. Сейчас мы все дружно решили прыгать через костер. Нет, не тот огромный, который собрали в честь новенькой, а маленький, который разожгли специально для этого развлечения. Идея безрассудная, но веселая и захватывающая. Мы с Беллой решили прыгнуть вместе. Дождавшись своей очереди, и как следует, разбежавшись, мы перепрыгнули через оранжевое пламя, удивляясь, что не обжечься и в самом деле получилось. Дали друг другу «пять» и рассмеялись. Выпитый алкоголь ударяет в голову, и я пошатываюсь, еле устояв на своих двоих. Джордж и Тайсон из строителей переглядываются, а я тем временем присаживаюсь на траву, чтобы прийти в себя.Достаточно, Дженни. Тебе пора спать.
Внутренний голос оказался как никогда прав, и я встала с уже прохладной земли, продолжаясь держаться за дерево. Тишину, образовавшуюся в нашей троице, нарушил Джордж. Я поймала себя на том, что даже заметить не успела, когда Белла ушла спать. Глэйдеров на празднике осталось совсем немного. Да уж, спать действительно пора. — Давай, я тебя провожу, — предложил Джордж, протянув мне руку. — Давай, — я сразу согласилась, потому что смысла спорить не было. Одна ведь я все равно не дойду, так? Я схватилась за его руку, а сам парень пошел вперед. Я только послушно следовала за ним, чувствуя, как перед глазами все начинает плыть. Напиток Галли действительно ударяет по мозгам, из-за чего я еле волочу ногами. Хорошо, что есть на кого опереться в случае полнейшей потери равновесия. Миновав поляну, на которой пара-тройка глэйдеров продолжала веселье, я не успела уследить тот момент, когда вместо гамаков мы пошли к какой-то кладовке за кухней. Я подумала, что Джордж просто хочет взять что-то оттуда, яблоко или стакан воды.Глупая, наивная девчонка!
Знала бы я как был прав мой внутренний голос в тот момент. Не только в тот момент, он всегда был прав, а я не хотела его слушать. Не слушать саму себя — типичное явление для такой особы, как я. Я чувствую, что ноги окончательно подкашиваются, и тогда сильные руки толкают меня в кладовую, замок закрывают. — Что… Что происходит? — мой голос сильно дрожит. В животе сворачивается комок страха, и я понимаю, что ничем хорошим это явно не сулит. Я попала в какую-то переделку, и до сих пор не могу понять, в какую. Больше ни капли этого дурацкого напитка! Джордж сильнее толкает меня в сторону, и только теперь, при тусклом свете лампы, я замечаю стоящего около стены и довольно усмехающегося Тайсона. О, черт! Только не это! Я чувствую, как сердце бешено колотится в груди, грозясь проломить грудную клетку и вырваться наружу. На подкашивающихся ногах подлетаю к двери и со всей силы ударяю в нее своими кулаками, чувствуя, как кожа начинает щипать. Я сейчас руки в кровь разобью, прежде чем меня кто-то услышит. — Помогите! Помогите! Кто-нибудь! Алби! Минхо! Ньют! — кричу так, будто сейчас сорву голос.Нет, Ньюта здесь нет. Его здесь нет, и в этот раз меня никто не спасет.
Доигралась.
Тайсон очнулся раньше Джорджа, — подошел сзади и зажал мне рот рукой, второй дергая за волосы, заставляя отойти на несколько шагов назад. Я продолжаю что-то мычать прямо в его ладонь, до сих пор надеясь, что кто-то придет на помощь. Но никто не приходит. В следующий момент меня опять дергают за волосы, заставляя сесть на колени. От страха меня трясет еще сильнее, и слезы начинают оставлять мокрые дорожки на щеках. В этот момент я чувствую себя еще слабее, чем в тот момент, когда пыталась покончить жизнь самоубийством. Но в этот раз Ньютанет. — Сука! — рыкнул Джордж прямо у меня над ухом. — Закрой свой рот! Еще один взвизг, и ты вообще ходить неделю не сможешь! Я всхлипываю, зажмуривая глаза. Не хочу это видеть. Не хочу это чувствовать. Не хочу, чтобы это происходило со мной.***
— А потом он шлепнулся прямо в свинарнике, представляете? — заканчивает Минхо очередную смешную историю, вызывая смех у слушателей. — Слушай, дружище, сколько можно пересказывать одну и ту же историю? — Алби закатил глаза. — Пока все будут над ней смеяться, — куратор бегунов улыбнулся, подмигнув вожаку. Клинт и Джеф засмеялись. В такие вечера все понимали, что без Минхо Глэйд не был бы Глэйдом. Слишком было бы скучно. Да, Алби — хороший вожак, но слишком уж он помешен на серьезности и порядке. Хотя, возможно, это и правильно. Если бы в таком месте все были такие, как Минхо, вряд ли бы Глэйд просуществовал так долго. Большинство глэйдеров уже легли спать, и только самые «отчаянные» остались сидеть вокруг костра, пересказывая друг другу разные истории. Большинство из них Ньют слышал уже по сто раз и они уже не вызывали такого бурного смеха. Кажется, его вообще мало что веселило в последнее время. С каждым заходом в Лабиринт он отчетливо осознавал, что все это бесполезно. Бегуны уже не на первый круг заходят, обследуя секцию за секцией, тупик за тупиком. Даже к Обрыву возвращаются по несколько раз, надеясь, что откуда ни возьмись появиться спасательный вертолет, который заберет всех мальчишек (и теперь девчонок) домой, где ласковые и любящие родители будут встречать их со слезами на глазах. Но этого не происходит. Ощущение безысходности давит на мозг, заставляет чувствовать себя слабым и беспомощным. Хочется сделать что угодно: содрать с себя кожу, проломить грудную клетку. Лишь бы не чувствовать. Ничего не чувствовать. Теперь он понимает Дженнифер. Хорошо понимает. Но она тоже смирилась. А что ей еще оставалось делать? Наверное, она бы его поняла. Смогла бы понять, если бы он, конечно, рассказал. Но сегодня она радовалась вместе со всеми и веселилась, совершенно забыв о том, что с ней происходило всего месяц назад.Когда же я смогу смириться?
Ньют уже сбился со счета, пытаясь припомнить, сколько раз он понимал всю безысходность этой ситуации и пытался покончить с этим, а затем опять возвращался к привычной жизни, будто бы ничего не произошло. Ему надоело. Все надоело. Парень устало вздохнул, проведя ладонью по лицу и пытаясь выкинуть из головы эти чертовы мысли. Но нет… Мысли, как рой мух, мечутся в черепной коробке, сталкиваясь между собой. Мешая, давя на мозг. Парень чувствует, как сейчас лопнет голова, словно обычный воздушный шарик. Ньют уже начинает думать о том, что все глэйдеры в закрытой ловушке, как какие-то жалкие мышки, над которыми будто издеваются, желая им всем сдохнуть тут к чертям. Это бесит, это злит, но и пугает. Три года. Три года они ищут выход, надежду на нормальную жизнь. Но не выходит. Пробуют одно и то же, стараясь изо всех сил. Не все собираются остаться тут, в Глэйде. Мысли о простой смерти не дают покоя. Хочется проснуться в той комнате, в которой он когда-то жил, увидеть свою семью или хоть какого-нибудь родственника. Чувствовать родное тепло. А вдруг те, кто умирают, возвращаются домой? Туда, где их встретят близкие, туда, где есть свобода… Где покой и ты не боишься, что однажды перед ночью не закроются ворота и какие-то механические твари разорвут тебя, как тряпичную куклу на несколько кусков. Или же тебя ужалят, заставив умирать в муках. Но ты же умрёшь. И, если признаться честно, то Ньют не раз задумывался о таком тёмном будущем и светлом прошлом, но наследующий день ведет себя так, словно всё в порядке. Как-будто его эти мысли вообще не посещали. Хочется, рвать, метать, делать что угодно. Лишь бы выплеснуть всю накопившуюся боль и злость. И кричать. Кричать громко, срывая голос. Схватить свою грудную клетку и разорвать её. Ньют даёт себе мысленную пощёчину. Неожиданно парень слышит крик. Он встал на ноги, оглянувшись. Неужели кто-то звал на помощь? Слышно только звуки Лабиринта и разговоры выпивших товарищей. Бегун посмотрел в свой стакан, подумав, что это всё из-за той дряни Галли. Просто показалось… Опять крик. И действительно женский. Парень оглядывается. Это кричала точно не Белла, ведь она сейчас выскочила на улицу, оглядываясь. Глэйдеры у Костра перестали болтать, резко замолчав. — Это была Дженни? — подал голос Котелок. — Черт, да! — опомнился Минхо, вскочив на ноги. *** Мне стало страшно. Страх липкой массой засел в голове, давя на всю черепную коробку. Неужели эти двое думают, что если сделают это, то останутся безнаказанными? Не думаю. Неужели мне надо сдаться? Их двое, а я одна… Я перестаю мычать и дёргать телом, продолжая держать глаза закрытыми. Не хочу видеть их похотливых ли… рожь. Чувствуя прикосновение к своей ноге мужских мозолистых пальцев. Стало невероятно противно. Грубые пальцы медленно поднимаются вверх, и слёзы потекли с новой силой. Ноги подкашиваются, и я оседаю на пол, но руку от моего рта не убирают, но хватка ослабла. Это шанс! Кусаю зубами грязную руку, и Тайсон резко убирает руку, злобно зарычав. Я просто кричу так, как только могу, словно моя глотка вот-вот порвётся. И плевать, если потеряю голос. Удар. Шлепок по щеке явно дали мне явно всей. В ушах появился неприятный звон, и я резко открываю глаза. Чувствую привкус железа во рту и большое количество жидкости. Не сдерживаюсь и выплёвываю алую жидкость на деревянный пол. Я всхлипываю.Жалкая-жалкая-жалкая!
— Сучка! — Джордж тоже зарычал, а затем грубо дёрнул рукава моей кофты вниз, тем самым снимая её. Руки сзади стоящего парня начали стягивать мои бриджи, но стоило мне снова открыть рот, как его снова закрыли рукой. Раздался такой звук, словно ударили топором по дереву. А затем ещё и ещё. Руки, стягивающие с меня одежду, замерли. — Что за?!.. — прошептал Джордж. Я посмотрела за его спину и открыла рот. Две пары рук схватили парня за плечи и резко потянули назад. Не удержав равновесия, Джордж упал на спину, но его всё равно потащили. Тайсон резко отпустил меня, вно такого не ожидав. — Это его идея! Его! — Заткни свой рот, уебок! — крикнул Джордж с улицы. — Лучше выйди, Джордж, пока я тебя насильно не вытащил! — услышала я злобный и строгий голос Алби. Парень, вздохнув, вышел. Я поспешила натянуть бриджи. Неужели? Неужели этот кошмар закончился? Они успели, и я им очень благодарна. Теперь я не под угрозой изнасилования со стороны двух глэйдеров. Я встаю на ноги, до сих пор чувствуя, как горит щека после удара и тот же привкус крови на языке. Чувствую себя ужасно. Напиток Галли словно выветрился из головы. Провожу руками по лицу. Кожа мокрая и солёная после слёз. Руки начинают дрожать. — Дженни, ты как? — кричит теперь с улицы Белла с нотками волнения в голосе. Я не хочу сейчас с кем-то разговаривать. Вспоминаю картинки прошедшего часа. Падаю обратно на пол, уткнувшись носом в колени. Сил вставать совершено нет. — Ньют, прекрати! — Алби чуть ли не рычит. Я смотрю на улицу, которую освещают факела. Джордж лежит на земли, держась за нос, а вторая рука испачкана в крови. Ньют стоит перед ним, держав одной руке тесак, а другую сжимая в кулаке. Взгляд карих глаз буравит Джорджа, которого уже на ноги поднял Минхо и увёл куда-то.Он что, ударил своего товарища из-за меня? Неужели он не равнодушен ко мне?
Поднимаюсь, наконец, на ноги снова, но в этот раз с помощью Беллы. Мы выходим на улицу вместе, и я вдыхаю свежий воздух так, словно просидела взаперти неделю или даже месяц. Ньют разговаривает с Алби, словно не замечая меня. Как-будто ему не хочется спросить как я. И почему-то мне стало обидно. — Белла, спасибо, но можешь оставить меня? Мне действительно хочется остаться одной… Хотя нет, я просто хочу поговорить с ним, высказаться. Приятельница неуверенно кивает, уходя прямо за Алби. Они как-будто специально оставили нас вдвоём. Парень смотрит на меня таким взглядом, словно сейчас ничего такого особенного не произошло. Он смотрит на меня так же, как и всегда. Он убирает за спину свой тесак. — Это ты открыл дверь? — выпалила я, внимательно следя за каждым его действием. Он не смотрит мне в глаза, наверняка не хочет мне открываться. — Нет, — кратко отвечает, говоря вполне спокойным голосом. — Врёшь же! Я хоть и не видела, но… это ты! Не знаю почему, но я просто в этом уверена. Хоть глупо быть уверенной в том, что даже не видел. Но он просто разворачивается и уходит. Опять, как в тот раз. — Идиот! Ты настоящий идиот! — топая ногой, надеясь, что остановлю его. Ньют останавливается и разворачивается ко мне, скрестив руки на груди. Мне кажется или он дейсвтительно сохраняет такое спокойное выражение лица через силу. — Зачем ты это делаешь? — мой голос сорвался на вскрик, губы задрожали. Нет, только не плакать! — Зачем ты ведешь себя так, если ничего ко мне не чувствуешь? Ты лгун! — А ты идиотка, — рычит Ньют, морщась, словно мое общество ему противно, — когда тебя спасают от группового изнасилования, обычно говорят «спасибо». — Ты же не любишь меня! — Разве это так важно? Хорошо, если то, что я забочусь о тебе и боюсь за тебя тоже любовь, то пусть будет так. Я люблю тебя, Дженни.