Живя бок о бок

С момента стычки, когда команду накрыла засада и Стикс нейтрализовал пламенный шар ценой своей руки, прошло несколько дней. Маг глядел на мигающую в комнате люминесцентную лампу, её отражение в пыльном окне, на скрученные сухие листья, застрявшие в паутине за стеклом, на толстые нити проводов за окном, на чернеющее небо. Он неспешно потирал металлические пальцы новой руки: бессознательно, пытаясь размять их. Вдруг, резко развернувшись, Стикс вскинул руки — в бронированную дверь комнаты со свистом влетел заряд, пуская за собой россыпь искр. «Медленно. Очень медленно. Непростительно медленно». Стикс в который раз тряхнул рукой и поклацал суставами, словно это могло чем-то помочь. Кибернетический протез жутко раздражал: сковывал движения, казался убого собранной рухлядью, невыносимо тяжёлой и безобразной. С ним маг ощущал себя собакой в наморднике: нестерпимо хотелось снять, сгрызть, выбросить или раздолбить об стену. Но эльф лишь вздыхал, потирал руки и продолжал выжимать максимум из своего увечья — лучшее, что он мог сейчас сделать. В подобные моменты Стикс очень ясно ощущал свою, в известном смысле, человечность, а именно: разум, который чётко осознавал тщетность внутреннего протеста и тем самым отделял яростные инстинкты от их действенного воплощения. Как маг он никогда не сомневался, что разум управляет бытием и запросто может заставить затихнуть даже врождённые рефлексы. «Разум прекрасно обрабатывает существующий вокруг материал, — размышлял Стикс, — но может ли он создать то, чего нет? Разве не было бы это истинной магией?» Эльф залпом допил сладкий портвейн и глянул на экран планшета — никаких вестей, ни одного сообщения. Который день он мотался по знакомым и поднимал старые связи в поисках приличной работы, но без успеха. Большой Мух, посредник по контрактам с клиентами, с порога отказал ему в следующем заказе: «не так скоро, отдохни пока, поправься, а работа… была бы голова — хомут найдётся». Возможно, Мух и имел в виду только то, что сказал, но на обратном пути, у ресторанчика «Балло», Стикс столкнулся с декером их команды и парнем из кочевых магов, гогочущими на пол-улицы. Возможно, и это ни о чём. Но и Ария, лидер команды, так и не ответила на его сообщение о следующем набеге. Стикс умел складывать два плюс два и потому был удручён результатом. Его отца, обанкротившегося несколько месяцев назад и отошедшего от дел, больше не заботила репутация и сторонние мнения о его колдующем остроухом отпрыске, поэтому Стикс больше не получал денег на привычные «отвали» и «чтоб ты провалился подальше». Идея продать что-либо из имущества так же потерпела крах после того, как Стикс окинул взглядом своё жилище, полное старых разбросанных книг, тряпья и бутылок, и не отметил ничего сколько-либо стоящего. Мысль о собственном скудном существовании привела его к воспоминаниям о «Компании Единства» — социальном проекте правительства, направленном на интеграцию металюдей в человеческое сообщество и создание подобия мультирасового общества: равноправие, рабочие места, прожиточный минимум, страховки, образование и прочее-прочее. Проект стартовал восемь лет назад, в 2030 году, и имел большой отклик в обществе: его бурно обсуждали, за ним следили, надеялись, что он хоть как-то сгладит раскол, внесённый в жизнь людей Пробуждением, и что металюди наконец займут свою нишу. Случись так, Стиксу не пришлось бы черпать магические знания от случайных чародеев, оттачивать обретённые навыки в ночных набегах и калечить себя, его знания могли бы быть востребованы и полезны, а отец гордился бы им. Но проект саботировали, по слухам, пролюдские группировки: система была взломана и заражена, все рабочие данные утеряны. После серьёзного удара проект не удалось реконструировать, в конце 2032 года его официально закрыли, и он канул в Лету, как и надежды тысяч металюдей, так и оставшихся фактическими нелегалами на родной земле. — Гадство, — Стикс откинулся на смятую кровать и потёр глаза. — Долбанное гадство. Должно же быть что-то. Чудо, зацепка, шанс, хоть что-то. Думай же. В дверь постучали. Эльф повернул голову, гадая, ожидать ли ему очередное расстройство или можно понадеяться на милость мироздания. То оказалась Лили, его старая подруга со времён первых ночных набегов. Стикс счёл её появление благим знаком. Не без усилия справившись с поломанной дверью, белокурая девица перескочила через порог и засияла обаятельной улыбкой. — Эй, волшебник, как сам? — быстрой танцующей походкой она направилась к кровати и бойко заскочила магу под бок, одарив его сладким ароматом духов. Стикс тут же отметил и мерцающие разноцветные прядки волос, кокетливо завитые и ниспадающие на один бок, и короткое темно-лиловое платье со шнурованным вырезом до живота, и обрисованный хной под звездолёт лёгкий шрам на виске, и серебряные кружевные чулки — она зашла к нему перед сменой в «Крадущейся тени», и, стало быть, он её первый клиент. — Созерцаю глубины собственного бытия, — улыбнулся в ответ Стикс, окидывая взглядом тонкую шею Лили и вырез платья, — но, наверняка, я заглядываю не в те глубины. Лили усмехнулась и обвила его за пояс. Стикс знал, что он чертовски привлекателен и хорош, будь он растрёпан, пьян, в депрессии, на смертном одре или даже с чёртовой бандурой на запястье. Говорят, таково эльфийское обаяние, но всё же маг полагал, что в том есть немалая доля и его личной заслуги: его изначальное безоблачно-позитивное настроение, на которое он мог переключиться в любой момент, потому что знал, что окружающие люди всегда особо любят и ценят тех, с кем легко. — А я пришла утешить тебя, — ласково проговорила она, и её рука скользнула по чёрному протезу. Девушка игриво нахмурила лоб и скривила губки. — Цветочек, ты, как всегда, вовремя. Я безмерно благодарен, — Стикс поцеловал её руку. — Обязательно возьму тебя в свою команду, когда развяжусь с Мухом. — О, своё дело? А что не так с Арией, ребятами и Мухом? — Да ну, будто ты не знаешь, — небрежно бросил маг и взял паузу. Лили смешалась, тряхнула головой, и Стикс понял, что его блеф попал в точку. Лили всегда была в центре внимания и в курсе всех новостей и слухов, гуляющих по «Крадущейся тени»: стало быть, его и правда норовят оставить за бортом. Эльф даже начал догадываться, кто и зачем мог надоумить Лили заглянуть к нему. — Кочевники — всегда временная мера, — она постаралась сгладить острую тему. — Ребят ведь тоже можно понять… — Конечно, — откликнулся маг. — Но это не меняет сути вещей, все мы знаем, к чему это ведёт. — Ах, Стикс-глупышка, — Лили прильнула к нему стянутой грудью, — все тобой гордятся, ты спас их жизни. Думаешь, они забудут, что должны тебе? — Никто никому ничего не должен, детка, — серьёзно и чуть с горечью произнёс эльф. — И, может, хватит о делах? А то я уже готов заподозрить в тебе диверсанта. Он попытался встать, но лишь, чтобы позволить ей не пустить себя. Она махом заскочила на него и снова опрокинула на кровать. — Охо-хо, да ты сегодня тучка-злючка, — в глазах её загорелась хитрая искорка, а ладонь игриво заскользила по его животу, спускаясь всё ниже под пояс. — Не зря решила к тебе пораньше заглянуть. Стикс не отвечал, его руки изучали округлые девичьи бёдра, от самых краёв платья и выше, большие пальцы ласково заскользили по ложбинам. Лили сладко вздохнула, одной рукой ослабила переднюю шнуровку и прижалась к нему обнажённой мягкой грудью. Маг ожидал ощутить её губы на своей шее, но девушка вдруг замерла, словно сбитая с толку, затем над ухом он услышал смущённый шёпот: — Знаешь, я… Последнее о работе, — Лили отстранилась и чуть виновато улыбнулась. — Лето расспрашивала о тебе, хочет тебя видеть, не знаю, зачем. Всё-всё, больше ни слова о делах, — девушка сверкнула глазами и закусила нижнюю губу. — Просто с тобой ведь, как в омут, Стикс, — она, будто невзначай, снова коснулась внутренней части его бедра и не спеша повела ладонь вверх, лаская его, — забудешься, и ничего после уже не упомнишь. Девушка поцеловала его плечо, грудь, а затем снова опустилась, но на это раз значительно ниже, значительно приятней. Стикс судорожно выдохнул, ощутив обволакивающее тепло, и закрыл глаза. Перед ним вдруг возник образ девушки, тонкой, хрупкой, со смеющимися зелёными глазами и рыжеватыми кольцами волос. Зачем только Лили сказала о ней? Напряжение в нижней части усилилось, и маг больше ни о чём не думал, лишь непроизвольно улыбнулся собственным видениям.