Безумный Макс: пыль юмора на Дороге Ярости

      Полковник Джо Мур задумчиво курил трубку у окна, упрятав руку в карман своего бархатного халата со стёгаными лацканами, когда у порога прозвучало учтивое:       – Кхм-кхм. Чем могу быть полезен в столь ранний час, друг мой? – доктор Органик, несмотря на утреннюю пору, уже был гладко выбрит, аккуратно причёсан и, как всегда, элегантен в своём кожаном жилете.       – А, вот и вы, доктор... – Мур затянулся дымом, покачал головой. – Произошло нечто немыслимое. Даже не знаю, как вам сказать, но после пробуждения я обнаружил, что все пять леди таинственно исчезли!       – Не может быть!.. – обычно сдержанный в проявлении чувств Органик позволил себе округлить глаза и прикрыл ладонью рот. – Все до единой?!       – Все до единой, – прискорбно выдохнул Джо. – Мало того, с ними пропала и мисс Фуриоса.       – Но куда они все могли подеваться?       – Затем я и позвал вас. Нам предстоит распутать этот загадочный клубок.       Надеюсь, нет надобности объяснять, по какой причине для меня это дело столь важно.       Органик очень смутился, заметив, как часто заморгал Мур, и тут же поспешил перевести разговор в конструктивное русло:       – Смею предположить, вы уже осмотрели место преступления. Найдены ли какие-либо улики?       – Да, друг мой. Их совсем немного, но – прошу! – с этими словами Джо изъял из кармана увеличительное стекло на бронзовой ручке и протянул доктору, указывая в сторону белеющих на полу и стенах надписей.       – Что скажете, коллега, имеется ли у вас версия произошедшего? – Джо едва удавалось скрывать нетерпение.       – О, несомненно. Ведь здесь всё очевидно – ответил Органик, поднимаясь с колен и отряхивая брюки. – Убийца – дворецкий!       Джо поперхнулся и изумлённо вскинул брови:       – Неужто в Цитадели есть дворецкий?!       – Я не берусь утверждать, что тот славный малый, который встретил меня у дверей, состоит на этой должности. Однако настоятельно рекомендую вызвать его на допрос, кем бы он ни был.       – А кто-о-о это сдела-а-ал?!. – варбой в ливрее хлопал напуганными глазами, рассматривая вандализм.       – Вы, разумеется, кто же ещё! – Органик совершенно невежливо ткнул в него.       – Но я... Но я не... Но как... – тот непонимающе разводил руками в белых перчатках.       – Элементарно! – доктор зашагал перед обвиняемым туда-обратно и заговорил с такими размеренными паузами, будто бы кто-то стенографировал его речь. – Вынужденный наблюдать успех и величие вашего хозяина – полковника Мура – вы не в силах были дольше мириться с завистью и решились на дерзкое преступление: лишить его самого дорогого! И вот намедни, под покровом ночи, вы прокрались в эти покои и зверски совершили целых пять убийств!       Варбой охнул при слове «убийств» и свалился в обморок.       – Не забывайте про мисс Фуриосу, друг мой! – Джо неспешно подошёл, склонился, провёл пальцем по лицу лежащего и присмотрелся к оставшимся следам побелки.       – Да, шесть, вы правы, – одёрнул жилет Органик. – И кстати, вот этой белой глиной и были сделаны надписи!       – Решительно не хочется вас расстраивать, но я имею стойкое убеждение: несмотря на обличительно совпадающий сорт каолина, этот юный джентльмен здесь абсолютно не при чём, – сказал Джо, не обращая внимания на то, как варбой приоткрыл один глаз. – Располагаете ли вы другими версиями?       – Эм-м... Да, безусловно! – Органик вновь вооружился лупой и отправился изучать на сей раз буквы на стене; он тоже деликатно делал вид, что не замечает, как варбой по-пластунки уползает в приоткрытую дверь.       – Убийцы – молочные матери! – заключил доктор спустя минуту.       – Помилуйте, с чего вы это взяли?! – Мур даже закашлялся от такого заявления.       – Элементарно! – доктор принялся надиктовывать новый протокол, прохаживаясь вдоль только что исследованной поверхности. – Вынужденные наблюдать ослепительную красоту молодых леди и опасаясь в будущем конкуренции с их стороны, кормилицы затеяли коварный заговор. И вот намедни, под покровом ночи, они прокрались в эти покои, написали своим молоком...       – Чем, простите, написали?.. – трубка едва не выпала из удивлённо раскрытого рта полковника.       – Молоком... своим... – Органик стушевался.       – Но надписи ведь выполнены глиной! – Джо демонстративно растёр между пальцами её остатки.       – Вот! О чём же я сразу и говорил: убийца – дворецкий! – доктор торжествующе хлопнул в ладоши и направился к выходу. – Сию секунду его и арестуем.       – Ах, умоляю вас, оставьте! – Джо вернулся к окну, сложив руки на груди.       – С сожалением должен признать, что ваше следствие зашло в тупик. К тому же, я смею надеяться, что дамы как минимум живы. Лучше окажите мне услугу: спуститесь на нижний ярус, найдите в центральном коридоре третий ангар слева. Передайте им там мою личную просьбу: немедленно нужен Тори.       – Тори? А кто это?       – Это забавный такой варан.       Ищейка Тори так туго натягивал верёвку-поводок, так резво скользил по тоннелям Цитадели, прижимаясь брюхом к каменному полу, что полковник Мур с доктором Органиком едва поспевали за ним трусцой. Однако джентльмены пребывали в до того прекрасной форме, что не только не сбились с дыхания, но и в состоянии были беседовать.       – Интуиция мне подсказывает, что у вас изначально уже сформировалась своя версия, не так ли, полковник?       – О, вы правы, и как раз самое время поведать вам о ней.       Варан замешкался на повороте, потелепал раздвоенным языком и, выбрав путь, ринулся дальше. Джо Мур продолжил:       – Итак, друг мой. Как и следовало ожидать, вы успели заметить далеко не все улики. В частности, от вас утаилось наличие отпечатка металлического инструмента захватного принципа действия – этот отпечаток оставлен на деревянной рукояти кисточки, которой было выведено послание. А также вы не обнаружили характерного солёного песка, который мог осыпаться с обуви того, кто явно посещал отдалённые уголки Пустоши. И самое важное – вы прошли мимо капель отработанного машинного масла: именно такого, каким идентифицируют себя наши императоры.       – Если инструмент – это протез... То императоры... И всё это в совокупности... Ох! – доктор ошеломлённо коснулся щеки. – Неужто вы намекаете на мисс...       – Фуриосу! – закончил фразу Джо. – И сейчас наш милый Тори либо подтвердит это, либо развеет мои подозрения.       – Но как вы догадались?!       – Элементарно! Дедуктивный метод, доктор, мой дедуктивный метод!..       Тори, между тем, привёл их прямо к воротам главного гаража, в котором не оказалось единственной цитадельской фуры, доступ к управлению которой был у единственного водителя; это и поставило жирную, мазутную точку в деле определения преступника. И полковнику Муру, и доктору Органику стало ясно, что именно мисс Фуриоса выкрала всех леди из гарема и увезла в неизвестном направлении. С того момента основной задачей было выяснить, куда же именно.       – Куда она их тащит, куда она их тащит?.. – размышлял вслух сидящий в кресле Джо, растирая седые виски. Он был так поглощён этим, что даже не обратил внимания, как вошла миссис Гидди с подносом.       – Обед, джентльмены.       На подносе источали ароматный пар две фарфоровые пиалы. Органик сконфузился от того, как громко заурчало у него в животе, и поспешил осведомиться:       – Чем изволите нас сегодня потчевать?       – Вороний суп, сэр! – с безупречной вежливостью ответила миссис Гидди; и добавила, расправляя оборки и без того идеально выглаженного передника. – Кстати, что касается вашего вопроса, полковник.       Мур заинтересованно поднял глаза, нервно вцепившись в подлокотник.       – Возможно, с моей стороны будет крайне бестактным сказать вам об этом, но на рассвете я стала невольной свидетельницей разговора мисс Фуриосы с юными леди. И должна вас заверить, что... они сами умоляли её забрать их отсюда в Зелёные Земли. Мне очень жаль, сэр! – миссис Гидди присела в символическом реверансе, после чего покинула комнату.       – Женщины стоят на несоизмеримо более низком уровне, чем мы, мужчины, – Джо разглядывал на свет остатки рубинового портвейна в хрустальном бокале; речь его всё ещё сохраняла внятность, несмотря на количество выпитого. – Хотя бы потому, что женщины всегда руководствуются так называемыми нежными чувствами, эмоциями. А эмоции противоположны чистому и холодному рассудку.       И он вздохнул столь невыносимо грустно, что доктор поспешно вышел, не в силах видеть его страданий. Спустя всего пару минут Органик вернулся со своей скрипкой в руках и участливо улыбнулся с порога:       – Не огорчайтесь, друг мой. Ничто так не утешает, как музыка.