Songfic
30 ноября 2015 г. в 22:21
– Совсем костлявая, смотреть не на что, – Сухой брезгливо вертел в узловатых пальцах дохлую ворону. – Может, выкинуть её нахрен? Других достаточно попалось.
– Ты гляди, какой переборчивый стал! – проворчал Слепой, потуже затягивая латанный мешок. – Кто б говорил: ты и сам кожа да кости. Тащи молча, а то и эти вымрут – совсем жрать нечего будет.
Неподалёку размеренно захлюпала грязная жижа, из едкого тумана с кряхтением вышел Старшой:
– Все силки проверили?
– Все, босс.
– А гнёзда?
– Сегодня новое только одно, да и там не густо – какая-то вот побрякушка.
Старшой утомлённо дочавкал до дерева и привалился к уродливо изогнутому стволу боком; оно противно заскрипело, но выстояло. Тогда он медленно выпутал руку из верёвок на конце передней ходули и взял то, что ему протягивали. Побрякушкой оказался потускневший от времени кулон в виде маленькой лошадки.
– Говорю ж, бесполезная хрень! – сплюнул Слепой, разгоняя отражение голых ветвей в тёмной луже.
– Сам ты хрень, болотная, – Старшой огрызнулся, придирчиво разглядывая фигурку в лунном свете. – Много ты понимаешь!
Вороны кружили над головами и рвали глотки как-то лениво, с каждой ночью будто всё больше безысходно. Непонятно, какого они до сих пор обсиживали эти места, где их гнёзда разоряли, а их самих ловили на суп. Быть может, только то их и держало, что исковерканные сухостои – они были последними остатками деревьев во всей Пустоши.
– Когда ходоки к вувалиням идут? – спросил наконец Старшой, бросив считать ворон и опустив сморщенное лицо.
– Скоро уже. Вот как луна переродится, так и собирались.
– Снеси им, пусть с собой захватят. Авось выменяют на что полезное, – он бережно, чтобы не уронить в трясину, передал кулон Слепому.
– На кой оно им? – буркнул тот, хороня лошадку где-то в недрах своих лохмотьев.
– Бабы... – пожал плечами Старшой.
Они уж было развернулись уходить, как вдруг с запада долетел рык мотора.
– А вот и вувалини! – удивлённо протянул Сухой.
– Не-ет... – Слепому было слышно лучше. – Это что-то такое... Такое, большое...
Объяснить он не успел – по земляной насыпи осторожно, чтобы не съехать под откос, приближалась гигантская фура.
Рокатански был за рулём.
Рокатански сильно жалел о том, что сделал.
Преследовавший фуру агрегат он встретил огнём и взрывами. С раскуроченного гусеничного борта он унёс всё, что было возможно. Нет, он не раскаивался в том, что так расправился с врагами – поделом им, чего уж.
Жалел Макс о другом: о том, что прихватил чудом уцелевшую в перевёрнутой машине бутылку. Прозрачное стекло, витиеватая надпись на дикобразьем языке. Но зато такой узнаваемый дизайн бело-красной этикетки, что понимать ту надпись было и не надо.
Вот именно из-за бутылки, точнее, из-за её кристального содержимого, ему и приходилось терпеть сейчас всю эту вакханалию в кабине. И, главное, хоть бы «пластинку сменили», так нет же: второй час – одно и тоже, одно и то же!..
– Небо урони-и-ит, – запевала низким голосом Тост куда-то в открытое окно.
– Ночь на ладони-и-и, – тонко выла, как болонка, в тиснёный потолок Даг.
– Нас не догоня-а-ат! – подхватывала Кейпабл, сидя у варбоя на коленях.
– Нас не догоня-а-ат! – вторила ей Чидо, пискляво и неуверенно.
– Нас не догоня-а-а-а-ат!!. – орали дурниной Накс с Фуриосой в самом финале, хриплым дуэтом.
Эти двое надрались больше всех и Макс мрачно думал, что крутить ему баранку, отделанную гильзами, бессменно. Как минимум, до рассвета.
Рокатански хмурился и тёр виски, голова раскалывалась.
Рокатански правда жалел.
Вот теперь было видно, что ворон ещё очень, очень много. Взбудораженные невиданным зрелищем, они все разом выстрелились в воздух и оголтело каркали единой чёрной тучей.
Сухой таки выкинул втихаря ту костлявую тушку.
– Что это было?!.. – просипел Слепой, всё ещё глядя фуре вслед, но уже почти очнувшись.
– Бабы... – Старшой опять пожал плечами.