***
— Сегодня твой самый важный день в жизни. — Да, дядя Али, я знаю. — Я решил рассказать тебе, Жади, как вести себя в браке. Ведь это поистине искусство. — Да, дядя, — выдавливаю из себя, дрожащими руками перебирая край свадебного платья. — До церемонии совсем мало времени, поэтому я буду краток. Люби Саида, Жади. Люби и уважай. Он твой муж. Теперь, его слово, как и слово лары Назиры, для тебя закон. Не противься судьбе, девочка. Не нужно. Жади, будь умной. Будь гибкой, Жади, и может, тогда Саид разрешит тебе делать то, что ты хочешь. Будь застенчива с гостями и раскрепощена со своим мужем. Знай, жизнь в постели также важна как и духовная. Ты несешь огромную сексуальную энергию, разрешай напиваться её Саиду. И тогда ты сама заметишь, как он будет тебя одаривать золотом. И молчи, Жади. Просто молчи. На последнем слове дядя встает и хлопает меня по плечу, тем самым как бы подбадривая и… извиняясь? В его глазах — в глазах, в которых всегда читается строгость — сейчас видна грусть. Он пытается её скрыть, но это получается плохо. Дядя напоследок улыбается мне и выходит из комнаты, запирая дверь на ключ. Больно сглатываю, и предательские слезы снова катятся по щекам. Аллах, ну разве так должно было случится? — Ты готова, Жади? — Зорайде спрашивает из-за двери. — Да, — стираю слезы, — готова. Уже все? — Да, Жади. Уже все. Уже все, уже все… Все. И это действительно именно то «все», после которого жить не хочется. Именно та грань, которую человек так боится переступить.***
На красном диване сидит мужчина в странной золотой одежде. Все называют его «послом счастья», и в голове не укладывается, почему именно так. Все документы уже давно передали Саиду. Собственно, как и меня. Теперь мое тело и душа в его власти. Дядя Али радостно расцеловывает Саида, который в свою очередь пытается обнять его. Рашид то и дело смотрит на меня, оценивает мое состояние и пытается считать эмоции. Но он ничего не увидит, кроме печали, которая накрыла меня своей огромной серой вуалью. По приказу дяди в комнату заходит танцовщица, точно такая же, которая танцевала у Латифы. Она извивается своим телом перед каждым, кто присутствует в комнате, и от этого становится еще хуже. Дядя же, радостно улыбаясь, берет меня за руку и подводит к двум креслам, которые похожи на троны и на которых нас с Саидом вывезут в главный зал. — Жади, улыбнись, — шепчет мне Рашид. — Ты все-таки невеста. — Невеста, — фыркаю в ответ, крепко сжимая подлокотник кресла. — Твоей радости хватит на двоих.***
— Жади, не делай глупости. — Зорайде, я не понимаю, что происходит. Все эти танцы, обряды, какие-то глупые вещи, в которые меня одели… все не мое! — шиплю на ухо женщине. — Я не хочу с ним никуда идти. — Аллах! Жади, он твой муж! Не говори хоть никому! — А то что? Что, Зорайде? Я выполнила свой долг. Я вышла замуж, как и хотел того дядя. Спать с ним я не собираюсь! — Что тут у вас происходит? — дядя выходит из-за угла, отчего Зорайде подпрыгивает на месте. — Ах, сид Али, вы меня напугали. — Конечно напугал, видимо уже что-то задумали, негодницы. — Ну что вы, сид Али, мы просто… болтали. — Правильно. Ты единственная опора Жади. Жаль, что Латифа не смогла приехать. Кстати, вы через минут десять уже уходите. Ты помнишь, что я тебе говорил? — Помню, дядя, — смотрю вперед, сглатывая слезы. — Будь умницей. Это очень влиятельные люди, которые нужны мне в родстве. Посильнее сжимаю кулаки и прикусываю губу, которая уже давно опухла от таких моих действий. Перед нами все никак не прекращается танец восточной красавицы и умолкает музыка, которая плавно льется заполняя собой зал. — Молодым пора уходить, — объявляет дядя, отчего вгоняет меня в краску. Рашид подает мне руку, но после того как отвергаю его предложение, сам её кладет в свою широкую ладонь. Лара Назира же провожает меня хитрым взглядом, все время лукаво улыбаясь. — Тебе нечего бояться, — шепчет Саид. — Я и не боюсь, — гордо бросаю в ответ. — Я вижу. Просто не думай об э… — Хватит, Саид. Ты ужасно успокаиваешь.***
Светло-розовая комната с большой кроватью и одним столиком, вот куда меня привел мой муж, крепко держа за руку. В глаза бросился таз с водой. — Это чтобы обмыть твои ноги, — объясняет Саид. — Ванна там, — указывает он на дверь справа. — Ты можешь там провести столько, сколько захочешь. — Хоть всю ночь? — делаю шаг от него и смотрю с вызовом. — Всю ночь нет. У нас есть дела куда поважнее. — Саид, я не люблю тебя. — Для этого не обязательно любить. Это твой долг перед мужем, то есть передо мной. — Ты бесчувственный человек, Саид. — Не тебе одной такой быть, Жади. Иди в ванную, — его голос становится грубее, он не просит, нет. Он приказывает. — Надеюсь, ты доволен! Топаю ногой от злости и почти бегу в ванную. В маленькой комнатке, как и полагалось, лежит ночное белье для невесты, эфирное масло и роза. Зло скидываю все это на пол и пытаюсь стереть нахлынувшие слезы, что как назло не хотят заканчиваться. — У тебя все хорошо? — спрашивает Рашид за дверью. — Ты действительно хочешь знать? — открыв двери почти выплевываю ему в лицо. — Знай, я на это все не соглашалась! И не буду с тобой ничего делить: ни хлеба, ни ложа! — Пытаюсь закрыть дверь, но нога Саида не позволяет этого сделать. — Выходи! — командует он. — Выходи, Жади! — не дождавшись моего ответа, Рашид вытаскивает меня за руку. — Ты не жертва, хватит из себя такую строить! Жади, я не враг тебе. Пойми. Знаешь, ведь у нас вся жизнь впереди, не так ли? — молча отворачиваюсь, не желая отвечать. — Строптива. Но это даже хорошо, — Саид впервые прикасается к моей щечке, отчего та загорается пламенем. — Саид, не трогай меня. Он лишь усмехается и медленно отходит от меня, все время смотря в глаза. Рашид заходит в ванную и уже через секунду возвращается оттуда с лезвием. — Саид, что ты собираешься делать? — меня охватывает ужас. — Не бойся, Жади, без твоего разрешения я тебя не трону. Так и запомни, твой муж, хоть и очень верующий, но он безумно тебя любит, — с этими словами Рашид подходит к кровати и режет себе руку над белой простыней, отчего на ней образуется красное пятно. — Это, твоя честь, Жади. Завтра ты покажешь это Назире. И запомни, никому не слова. А теперь ложись спать, я прилягу на кушетке в ванной. Рашид забирает таз с водой и уходит в ванную. Ну неужели все вот так закончится? Он просто не станет меня трогать? Из-за большого недоверия не могу сомкнуть глаз, хоть и отчетливо понимаю, что завтра будут синяки.***
— Бери простыню, Жади. — Взяла, — более тихо отвечаю Рашиду. — Мы выйдем вместе? — Обязательно. Улыбайся, Жади. Ты очень счастливая. Саид открывает двери и пропускает меня вперед. Дядя Али и Назира уже тут как тут. — Ну, — говорит Назира, — давай её сюда. Гордо отдаю ей простыню. Назира секунду ждет, а после раскрывает её. Видя красное пятно, женщины снова начинают петь, а дядя Али кидается к Саиду с распростертыми руками. Назира же просто начинает хвалить Аллаха за то, что её братья так хороши. Молча киваю Зорайде, которая, кстати, волновалась даже больше, чем я сама. Дав ей знак, что все хорошо, обнимаю дядю и беру разрешение посидеть в комнате и отдохнуть от «сладкой» ночи. Выпустив всех и закрыв двери, снова начинаю плакать. А когда осознаю, что сегодня стала женой человеку, которого не люблю, то просто падаю в обморок, попутно ударяюсь головой об угол столика. Царство Морфея забирает меня, и если честно, то возвращаться не хочется.