Nigra in candida vertere

      На кухне снует новая Берикка, что так не понравилась Латифе, которая командует бедной девушке, каждый раз показывая, кто в доме хозяин. Выпив стакан молока, уже собираюсь уходить готовиться к приходу дяди, но тяжелая рука опускается на мое плечо, легонько сдавливая его. — Ты уже сложила свои вещи в шкаф? Похвально. — Сложила, — скидывая руку Саида с себя, разворачиваюсь к нему лицом — в свете солнца он выглядит симпатичнее. — А ты разве не должен быть с Мохаммедом у дяди Али? Мы ждали вас вместе с ним. — Я решил переодеть костюм. У меня деловая встреча, — Рашид не сводит с меня глаз. Он осматривает меня с головы до ног, точно так же, как и при нашей первой встрече. — А ты, я смотрю, уже хозяйничаешь на кухне? — Не я, Латифа и новая прислуга. — У нас новая прислуга? — Саид явно удивлен. — Впрочем, это хорошо, тебе не надо будет готовить. — А я и не собиралась. Если ты не помнишь, Саид, то у меня другая цель в жизни. — Про твои цели наслышаны все, — смеется Рашид, он берет меня за руку и проводит в глубь гостиной. — Ты уже слышала? К дяде Али приехал его бразильский друг, — Саид переходит на шепот, — доктор Албиери вместе со своим очень влиятельным другом и его семьей. Прошу тебя, не опозорь нашу семью.        Вырываю свою руку и отхожу на несколько шагов назад. Грозно смотрю на Саида, не веря своим ушам: — И это я могу тебя опозорить?! Сестре своей это скажи!       Скрещиваю руки на груди и, громко цокнув, почти убегаю в комнату. Злость и обида бушуют во мне, как ураган в пустыне. Он считает, что я могу его опозорить?! Он действительно так считает?! — Это не то, что ты подумала, Жади, — Саид догоняет меня возле двери. — Мусульманские женщины это тишина и порядок, это послушность, скромность. Зная тебя, можно с уверенностью сказать, что ты не собираешься быть такой. Но, прошу, ради меня, ради дяди, когда, точнее если, если дяди приведет в наш дом своих друзей, забудь свою строптивость и просто побудь женщиной. Побудь моей женой. И если обидел, то прости.       Глаза Саида такие печальные, что сама того не замечаю и кладу свою руку ему на плечо. — Ты прав, — вырывается из моего рта. — Ты прав, Саид. Мне нужно успокоится и привести себя в порядок. Не нужно позориться.       Рашид кивает и, взяв мою руку, нежно целует ладошку, постепенно переходит на запястье, выше, пока не доходит до острой ключицы. — Ты совершенно мало ешь, Жади. Не нужно так. Я хочу видеть тебя здоровой.       Нежные поцелуи покрывают шею, отчего по телу пробегают мурашки, оно приятно отзывается на прикосновения мужчины.       Саид, замечая это, притягивает меня к себе и крепко сжимает в сильных объятиях. Его рука опускается на талию, легко начинает поглаживать изгибы тела, иногда затрагивая довольно широкие бедра. — Ты очень красивая женщина, Жади. Я буду повторять это, пока будет биться моё сердце.       На секунду разрешаю себе расслабится и позволяю Саиду делать приятные вещи, которые отзываются в моем теле волшебной волной сладости.       Он целует нежно. От него пахнет любовью.       Неужели меня можно так любить? Любить так сильно и так трепетно, что даже сейчас, когда Саид меня обнимает, его руки трясутся. Он то бледнеет, то розовеет, его дыхание сбивчивое.       Неужели есть такая любовь?       Саид бережно подхватывает меня на руки и несет в сторону большой кровати с навесным балдахином, попутно закрывая ногой двери.       Положив меня на свежую постель Саид снова целует меня, но уже более настойчивей, проникновенней. Запрокидываю голову назад и стараюсь отдышаться от такого наплыва чувств.       Рашид заглядывает в мои глаза, ищет там разрешение на дальнейшие действия. Его рука гладит мою розовую щеку, иногда затрагивая нижнюю губу. Этот жест может свести с ума и он почти сводит, но стук в двери рушит только что построенную романтическую пелену на моих глазах. Столкнув с себя Саида, вскакиваю и сажусь на пуф возле столика. — Да, войдите, — смеясь, говорит Рашид. — Ничего смешного, — обижаюсь на него. — Вообще ничего. — Смотрюсь в зеркало и понимаю, что стала красной, как вареный рак. — Ты такая… — Саид подавляет в себе смешок, когда видит на пороге Мохаммеда. — Брат, прости, что помешал, — Мохаммед зовет Саида выйти, — мне нужно кое-что тебе сказать. — Конечно, я сейчас приду. Жади, я принес тебе подарок, посмотри в кармане пиджака, пока я выйду.       Саид уходит, оставив после себя шлейф сладкого одеколона. Втягиваю носом воздух, пропитанный жарким солнцем, и делаю безразличный вид вроде меня не интересует его предложение. — Я еще по карманам не лазила, — фыркаю про себя, расчесывая волосы. — За кого он меня принимает? — закалываю волосы маленькой заколкой в виде пера. — Что он думает, что меня можно подкупить подарками?       И как бы ни я говорила с сама собой, а любопытство берет вверх. Поэтому уже через несколько секунд стою, держа в руке маленькую коробочку. Раскрыв её, вижу золотые сережки, выполненые в стиле этно Марокко. — Как красиво, — слышу вдруг голос. — Дядя? — мои глаза округляются. Я не ожидала его увидеть до семи вечера. — Да, Жади, это я. Мой бразильский друг очень хотел обсудить бизнес-планы с твоим мужем, мы решили к вам заскочить на несколько минут. Это Саид подарил? Киваю. — Значит ты хорошая жена, раз заслуживаешь такие дорогие подарки. — Это надо спросить у Саида. — Я видел, что у вас новая прислуга? — Да, — подхожу к зеркалу и надеваю на себя новое украшение. — Её зовут Берикка. Латифа её терпеть не может. — Да, эта дочь пастуха очень красивая девушка. Будь осторожней с ней, говорят, что она еще та змея. — Её привела Лара Назира, не удивлюсь, что она это сделала не просто так. — Твоя глупость тебе и погубит, Жади, — говорит дядя, сложив руки в карманы. — Ты уже обжилась в своем новом доме? Тебе здесь нравится? Я видел Латифу, у неё и спрашивать нечего, за неё говорят её лучезарные глаза. По твоим глазам я счастья не вижу. — Обживаюсь, — кидаю ему в ответ. — Рано еще что говорить, мало времени здесь провела. — Дочка, мы не желаем тебе зла. — Я знаю. Простите, дядя, но мне нужно на кухню, я обещала посидеть с Латифой.       Дядя качает головой. Он тихо выпускает меня из комнаты и так же тихо следует за мной. Я сворачиваю налево и прохожу по винтовой лестнице на кухню, дядя же наоборот — идет вперед и попадает в кольцевую гостиную, в которой уже сидят прибывшие гости. — Жади, Жади, иди скорее сюда, — Латифа машет мне рукой, — посмотри, какой странный этот друг Албиери. Смотри, какие у него волосы!       Сестра явно в восторге от бразильского друга дяди Али. — А ты посмотри, какой красивый синий костюм у того второго друга.       Смотрю в сторону человека на которого показывает Латифа. На синем диване напротив Саида сидит молодой мужчина лет двадцати пяти — тридцати. Он, положив ногу на ногу, медленно осматривает помещение своим томным взглядом. Наблюдаю за его движениями: они плавные, размеренные. Он спокойно с одного цветка на полу переходит на другой и совершенно не реагирует на других людей, сидящих рядом. Саид что-то бурно обсуждает с дядей Али, а тот размахивает руками перед его лицом и, видимо, старается что-то доказать. — Жади, эти приезжие люди совершенно не вписываются в наш интерьер. Посмотри, какой красивый Мохаммед и какой неприглядный этот молодой мужчина, приехавший из Бразилии.       Латифа прикрывает рукой рот и изображает гримасу ужаса. Ей явно не нравится мужчина, одетый в шикарный костюм и с золотыми часами на руке. — Типичный мужчина Бразилии. Если когда-то туда поедешь, то обязательно встретишь там именно таких. Кстати, почему вы не уехали в Рио после свадьбы, как и говорили? — Жади, не приведи Аллах мне таких еще встречать! — сестра отходит от меня на пару шагов. — Мы доехали до Рио и пробыли там всего лишь две недели и вернулись из-за проблем с бизнесом. Я так сожалею об этой поездке! Я пропустила твою свадьбу! Я же говорила Мохаммеду, что нам не нужен этот бизнес в Рио, но он не слушал. Ему нужно уладить еще некоторые дела, прежде чем туда снова поехать.       Пожимаю плечами и снова всматриваюсь в пришедших гостей. От них, людей из дальней страны, словно пахло свободой и раскрепощенностью. Вот сидит строгий Саид в длинной джеллабе и перебирает четки в руках, а вот сидит совершенно иной человек — он вальяжно что-то объясняет дяде Али, иногда поправляя свой пиджак. — Мохаммед все-таки очень красивый. Жади, иншаллах! Нам с тобой так повезло. — Подай мне платок, Латифа, — говорю ей сразу же после её слов. — И подай мне поднос. — Жади! Что ты задумала? — Ничего. Просто хочу принести дяде Али и Саиду с Мохаммедом немного сока. Мы же ведь должны быть гостеприимными? — Для этого есть Берикка, — лара Назира выходит из-за угла с другой стороны дома. Она одаряет нас строгим взглядом и становится напротив меня. — Но, пока у Берикки другие дела, поднос вынесу я. Латифа, подай мне его.       Она с вызовом смотрит на меня, и её глаза ехидно сужаются. Назира вроде играет со мной, специально раздражает и вызывает кучу негативных эмоций. — Ждите ваших мужей в комнате.       Назира выходит с подносом к гостям и сразу же натягивает свою фирменную улыбку. От этой женщины всегда остается неприятное ощущение. — Ох, змея! — шипит Латифа. — Зорайде звонила и рассказывала, что наша любимая родственница положила глаз на этого бразильского друга! Не могу её терпеть! Когда же мы уже переедем с Мохаммедом в наш дом? — Терпение, Латифа, все будет так, как нужно.       Сестра берет меня за руку, мы вместе уходим из кухни и поднимаемся каждая в свою комнату. Через полчаса моих раздумий возле окошка дверь скрипнула и появился Саид. Он положил свои четки возле кровати и подошел ко мне. — Жади, мы договорились с бразильцами по поводу доставки вещей в Рио из Марокко. — Его голос сиял радостью. — Представляешь? Теперь бизнес начатый нашим отцом будет приносить нам больше денег. — Я рада, Саид, а может, мы тоже когда-то, как и Латифа, сможем поехать в Рио? — Если наш бизнес пойдет вверх, то мне придется ездить в Рио. И если ты будешь себя хорошо вести, то ты тоже сможешь там побывать. — Ох, Саид, — разворачиваюсь к нему и заглядываю в глаза. — Я была бы тебе очень признательна.       Секунда, и рука Саида ложится на мой затылок и подтягивает к себе. Миг, и наши губы соединяются. Начинается теплый и романтичный поцелуй. Мои руки, которые до этого были опущены, теперь обнимают плечи мужа. Так легко и непринужденно мне еще не было. Казалось, что тело слабеет в руках Рашида и отзывается на каждую из его ласк.       Впервые рядом с ним было хорошо.