Nigra in candida vertere

— Позвонишь ему, и ты мне больше не сестра! С такими слова меня встречает Латифа, когда я сажусь за старый, пожелтевший домашний телефон. — Серьезно, Жади, это харам! Он чужой мужчина, а ты, — сестра тычет в меня пальцем, — чужая женщина! Нет, я этого делать не буду! Достаю из кармана бумажку, что дал Феррас, и поднимаю трубку. Латифа нервно начинает перебирать край кофты. — Прошу тебя, Жади… — Успокойся, я всего лишь узнаю как дела. Сестра громко вздыхает, показывая как ей не нравится эта идея. — Если дядя Али узнает… — Как он узнает? — спрашиваю прижимаю трубку к груди. — Ты расскажешь? Пальцы быстро набирают нужный номер. Гудок, ещё гудок… — Алло, я вас слушаю. — Алло, Лукас, это Жади. Все. В этот момент уже нет хода назад. Я не могу бросить трубку как пятилетняя девчонка. Теперь, все предрешено. — Жади, привет красавица. Не думал, что ты позвонишь. Прошла уже неделя с нашей встречи. — Да, уже неделя, — повторяю за ним, — я просто решила…- молчу, не зная что сказать. — Не стоит объяснять, милая, я вс… В комнату вбегает Латифа: — Назира, она пришла. Она здесь Жади. Не договорив и не услышав, что там говорил Лукас, быстро кладу трубку на место. Латифа испуганно садится рядом на софу, и теперь мы вдвоём просто смотрим в Коран. — А, вот вы где, — заходя говорит женщина, — я думала опять у дядя Али или на рынке. — Нет Лара Назира, мы были дома. Читали Коран. Назира недовольно смотри то на меня, то на Латифу. Ищет за чтобы ухватиться и снова придраться. — Мгм, понятно. Пока ваши мужья работают, вы просто читаете, а всю грязную работу должна делать я! Браво, какая же я молодец! Переглядиваемся с сестрой. Латифа не понимающе пожимает плечами. — Лара Назира с вами все в… — Нет, ведь мои братья взяли в жены себе статуэток, которые ничего не могут сделать. Назара срывается с места подобно урагану. Ее тяжёлые стоны ещё долго слышно. — Я думала она закатывает такие сцены только когда её братья дома. — Говорю откидываясь на спинку. — С ней в последнее время что-то не так, — тихо произносит Латифа, — Зорайде сказала, что бразильский друг дядя Али сначала подарил Назира какое-то украшение, а потом просто исчез. Не пишет, не звонит, не приходит… — Жаль, что ее не отдали замуж. Может была бы поспокойней. Латифа кивает. Спокойная и такая уравновешенная, она ещё раз поблагодарила Аллаха за свою жизнь. И ей есть за что благодарить. Она стала сверкать! Глаза Латифы наполнились любовью, нежностью в сто раз больше чем были. Она нашла свою тихую гавань, ей приятно встречать мужа с работы, сидеть возле него. Она его приняла, полюбила. Ей не хочется менять судьбу. Она благодарна. И в этом её сила. А вот моя жизнь после замужества стала более запутанной. С одной стороны все хорошо: любящий муж, дом, богатство. Сидишь дома, ничего не делая, ждёшь. С другой стороны — я не хочу ждать. Я хочу расправить крылья, уйти из этой рутины! Оставить землю и прильнуть к небу. Мне хочется вдыхать полной грудью, чтобы мне никто не подгонял, удручал, ждал… Саид хороший, красивый. Но он тот якорь, который не даёт моему кораблю выйти в плаванье. Если я буду долго так стоять, я погибну. Я не для того рождена. В нашей спальне, которую выбирал сам Саид, больше кремового и коричневого цветов. Не знаю как ему ещё сказать, что это мои два самых ненавистных цвета. И вот сейчас, лежа на кровати и смотря в резной потолок обдумываю план…побега? Нет, для начала перекраска комнаты, стены которой для меня стали тюрьмой. А ещё, как бы попросить Саида поставить и в нашей комнате телефон. Телефон- это единственная связь с другим миром. Миром Рио. У меня там куча друзей и знакомых. Как бы я хотела с ними поговорить…встретится в кафе «Морская пустыня», посидеть, выпить кофе… Как я могла все потерять в один миг? Тонкая дорожка слез украсила щеку. В один миг, со смертью мамы, пришла и моя личная смерть. Мама бы никогда не позволила вот так со мной поступить. Она не была такой как эти женщины, хоть и носила платок. Слез стало больше. Если бы я только могла все вернуть назад. Я бы предпочла убежать, чем вернуться к дяде Али, которого так любила в детстве. Это он, мой единственный родственник, единственная опора, решил выдать меня замуж. Это он, человек, которому я доверяла, Решил вершить судьбы. Это он… От жалости к себе слезинки катятся одна за другой не прекращая. Эта жалость никуда не приведёт. Но и не жалеть себя я не могу. Я в чужой стране, с почти чужой культурой. Я в чужой семье… Однажды, на ужине, Лара Назира, так, между словом, обмолвилась, что у соседа Азифа скоро будет ребенок, хотя он женился позже чем мы. Она снова намекает, что мы бракованные. Ширпотреб, который не стоило покупать. Именно покупать. Ведь от этой сделки наши семьи очень выиграли: дядя начал поставлять ковры и платки в Египет, семья Рашидов открыла для себя дорогу в Турцию. Выиграли все, кроме меня? Нет, мама всегда меня учила, что я рождённая под счастливой звездой и моя жизнь обязательно будет яркой и красочной. — Жади, Назира сказала, что ты провела в комнате весь вечер, ты плохо себя чувствуешь? — Нет, Саид, мне нормально. — Переворачивают на бок и подмираю голову рукой. — Ты сегодня поздно. — Да, — мужчина начинает расстёгивать рубашку, — приезжал Сиф Абль Манур с предложением, пришлось задержаться. Наблюдаю как Рашид спокойно расстёгивает последнюю пуговицу и, снова рубашку, кладет её на софу. Под кучей одежды сразу и не разберёшь, что тело у этого мужчины полученное и рельефной. — Скажи, откуда…- но замолкаю не успев договорить. Такой вопрос здешним мужчинам не задают. — Что? — Снова он смотрит на меня не понимающе, пытается разгадать, слово я ребус. — Спрашивай, у мужа нет секретов от жены. — Да нет, — присаживаюсь на край кровати, — так, глупость хотела спросить. Ничего важного. — Жади, — муж присаживается на кровать и накрывает своими руками мои, — ты же знаешь, все, что ты говоришь, слаще меда. Ты же такая умная девушка! — Разве? — в глазах загорается огонек надежды, — если умная, значит мне можно пойти учиться? — Ну вот опять! — Саид скидывает руками вверх. — Одно и тоже, как кассета! Я тебе сказал, если бы ты была ещё чуточку умнее, и относилась, точнее, — Рашид внимательно смотрит на меня, — приняла меня как мужа, то я бы подумал. А сейчас, я люблю тебя, верю тебе, но… — Но не полностью. — Заканчиваю за него. — Так и говори Саид, что не веришь мне. Решил встаёт, в его глазах читается… разочарование? Горечь? — Когда-то, ты меня поймёшь. — Может быть. Не возможность больше находится в комнате с человеком, который клянётся в любви и не понимает моих желаний, заставляет вскочить с кровати и, резкими движениями, начать снимать с себя подаренное золото. Саид молча наблюдает за сценой моих психов. В Бразилии парочка бы уже давно поссорилась и послала друг друга куда подальше. В Марокко все иначе. Не перестаю удивляться его сдержанности и терпеливости. Рашид, как и хотел до этого, надел ночную рубаху и спокойно сел возле трюмо на пуфик, стал наблюдать за моими судорожными движениями, когда цепочка запуталась в волосах и никак не хотела снятся. — Да что б тебя… — Давай я помогу. Не успеваю что-либо сказать и руки мужа уже на моей шеи. Он аккуратно приглаживает ее, волосок за волоском убирает волосы и, секунда, в его руке кулончик в виде сокола. — Просто иногда, Жади, твой темперамент мешает тебе. Я так и продолжаю стоять смотря на него. Высокий, широкоплечий, не такой как полный Мохаммед, и не такой как худощавый, приезжий бизнесмен. Может, мактуб, это он? Его рука дрожит. Он приподнимает на меня взгляд, а потом снова опускает его на мою грудь, что от волнения и неловкости ситуации стала подыматься учащенней. Мне кажется, или в комнате не хватает воздуха? Саид проводит по тыльной стороной ладони по правой стороне, я заливаюсь краской. Теперь здесь невыносимо жарко! Муж резко отходит. Его глаза бегают из стороны в сторону как загнанный барашек. — Только скажи, Жади, и у твоих ног будет то, о чем другие мечтают. Секунда, и теперь уже сама делаю шаг к нему, накрываю его щеку своей ладонью. Она всегда гладка выбритая, Саид любит следить за собой. И это, очень ему к лицу. — Погаси свет. Мне кажется, что мой шепот совсем не слышен, но такой как Рашид слышит все. Он повинуется, и уже через минуту, лёжа возле него, я забываю про бразильца и про тот злополучный звонок.

***

— Я слышала, что Саид вчера пришел поздно. — Лара Назира всегда была женщиной загадкой. — Он хоть ужинал? У меня вчера ужасно болела голова, я не могла это проконтролировать. — Да, Лара Назира, он ужинал. Перелистнув книгу, что принес мне Саид ещё неделю назад, даже не поднимаю на неё взгляд. — Я пойду к Мизрим. Ты будешь дома? Латифа уже пошла с Мохаммедом в лавку за зеленью. Ты же, будешь дома? Убираю книгу на стол и поднимаю непонимающим взгляд на женщину: — Лара Назира, вас что-то беспокоит? Я сегодня хотела почитать и просто подождать Саида. Не волнуйтесь, можете идти к Мизрим, я сегодня целый день буду дома. — Хм, — Назира пристально смотрит на меня ища слабое место, за какое можно ухватится и снова указать, что она здесь главное. — Хорошо. Если так, тогда хорошо. Назира накидывает свой яркий голубой платок и, напоследок, чтобы я не забывал, одаривает меня своим великим презрением. — Нет, это женщина точно ураган… Говорю сама себе под нос и снова берусь за книгу, на обложке которой красуется восточный мужчина и красная роза. Томно вздыхаю, ведь когда просила Саида купить мне книги, то рассчитывала на что-то другое, а не на восточный роман, в котором женщина повинуется своему мужу. — Да кто вообще это читает… Латифа ушла, кухарка вышла к своим родственникам, Саид на работе, Назира пошла пить чай со своими старыми друзьями. Я снова осталась одна. Точнее, на несколько часов я стала свободна от непрерывного действия мусульманской культуры. Что же сделать замужней мусульманской женщине? Готовить, стирать, убирать? Может, сходить на рынок, посмотреть себе платок и ткань? Чем ещё занимаются эти женщины, что вечно сидят возле своих мужчин и молятся на них? — Да, Жади, дожилась, — говорю сама себе, — это тебе не Рио. Не пляж, не пляж… Перед глазами снова всплывает тот старый телефон в кабинете Рашидов. — От одного звонка, когда никого нет, ничего не будет. Я только спросить. Успокаиваю сама себя когда захожу в комнату. Телефон так и стоит неподвижно и молча, мой тихий наблюдатель. Ноги подкашиваются, а руки начинают дрожать. Это можно сравнить с детским азартом, перед воровством очередного печенья с кухни. Пока никто не видит происходит самое запретное. Оглянувшись ещё раз по сторонам, набираю наспех телефон отеля. — Да. Слушаю. — Лукас? Это снова я. Жади. — О, здравствуй. Думал, что ты уже не позвонишь. Как твоя жизнь, восточная кукла? — Нормально, — широкая улыбка озаряет лицо, — а ваши? — На ты, мы же договорились. Ещё в Марокко. Мой крестный хочет ещё раз придти к твоему дяде. — Я тоже там буду. — Зачем-то говорю, — точнее, может быть. — Я бы хотел тебе помочь, может быть, мы могли встретиться раньше? Или тебя не выпускают? — Почему же? — вздергиваю бровью, — отпускают. Саид на работе, сейчас дома никого. — Ок, тогда может, возле моего отеля через…через сколько ты сможешь? — Минут через пять буду! — слова сами вырываются из меня, и такое впечатление, что их не я говорю, а кто-то другой. — Буду ждать. Коротко и ясно. Кинув трубку, а это было именно так, мои глаза начинают бегать по комнате: точно никого нет? Точно никто ещё не пришёл? На часах прошло ровно 10 минут как ушла Назира. Неужели, за 10 минут, я так смогла напортачить? Но выхода нет, раз согласилась, нужно не показывать себя слабой. Платок и паранджа находятся быстрее, чем я думала. Шаг, два…и я уже стою возле одного отеля, что есть в нашем месте: «Солнечный путь», гласит красная вывеска, которая сверкает на солнце, стоит ему опустить свои лучики в это место. Надев платок почти на нос, встаю возле большой пальмы в катке, тем самым прячась за колонной. Страх, что меня одурачили или что кто-то увидит, такой большой, что я даже не могу понять чего боюсь сильнее: гореть в аду или плётку. Из отеля вышел один человек, но это был не Лукас. На секунду я понимаю, что могу забыть как он выглядит, но мои мысли сразу улетучиваются, когда молодой человек в джинсах и зелёной футболке идёт ко мне на встречу. — От кого прячешься? — улыбается он подмигивая мне, — а ты быстрая… Дёргаю его за руку показывая знак молчания. — Ты знаешь, что мне будет, да и тебе тоже, если нас увидят рядом? — шепчу надрывая голос, — иди за мной. Быстро, слова змея, проскальзываю через толку людей на площади и веду бизнесмена далеко от чужих глаз. Ещё когда ехала сюда то видела разваленное селение неподалеку от рынка. Там, в большинстве случаев пасутся только козы. Это отличное место для уединения, которое спасало меня от многих ссор дома. — Ты такая быстрая. Говорит парень, когда мы приходим к стенам одного здания. — Тише. Если тебя поймают ты хоть знаешь что будет? — Да, ты это уже говорила. — Лукас складывает руки на груди. — Милая, я защищённое лицо… — Моему мужу и его семье без разницы кто ты, — оглядываюсь по сторонам и не могу успокоиться, — так что, лучше быть осторожнее. — Да, ну у вас и правила. В Рио ты могла бы пойти на встречу с любимым мужчиной. Ты же приехала из Рио? — Аллах, зачем я вообще согласилась на это. — Краем платка вытираю капельки пота с лица. — Откуда ты это знаешь? — Я же говорил, — парень обходить немного слева, осматривает меня. — Мне сказал крёстный. Он в ужасе от правил твоего дома, но он сильно уважает твоего дядю. Он не может противится. А вот я, — бизнесмен указывает на себя рукой, — не могу стоять без дела, когда свободную бразильскую девушку заставляют выйти замуж за чужого ей человека. — Я уже вышла. — Выпаливаю в ответ. — Мактуб. Как говорится. — Но ты же свободная личность. Мне, кстати, жаль, что твоя мать умерла так рано. — Да откуда… — Крестный. Доктор Альбьери. Он знает все. Парень осматривает меня с ног до головы и улыбается. Его глаза сверкают непонятным огоньком. Наверное, ему, как и мне, эта ситуация очень веселит и настораживает одновременно. — Как ты можешь помочь? — Я могу поговорить с посольством в Рабате. Ты знаешь что такое Рабат? — Это столица. — Возмущённо отвечаю. — Здесь люди такие же умные как и на западе! Отличие лишь в культуре! — Успокойся, — его руки опускаются в карманы джинс, — я думаю, мои связи помогут. — Какой тебе от этого прок? — стою на месте и не двигаюсь, стараюсь не показывать вида, что боюсь быть замечаной. — Веришь? — Парень разводит руками, — я хочу, чтобы на моем счету была хотя бы одна благодарность. А ещё, такую красоту просто нельзя держать взаперти. Хруст ветки недалёко от нашего укрытия прерывает сладкий разговор Лукаса. Я показываю ему быть тише, а сама аккуратно выглядываю из-за угла: потерявшаяся козочка одиноко ходит по развалинам ища свое стадо. — За ней могут придти. Я позвоню. Нет, — подхожу к парню ближе, — передай мне записку через служанку дяди — Зорайде. Это один человек, которому я могу здесь доверять. — А как же я? Он широко улыбается, показывая белый ряд отлично сделанных зубов. От него веет заграничным парфюмом, отчего моя голова начинает кружится. — Я передам. Быстрым шагом преодолев площадь, рынок, два переулка, одну чайную и футбольное поле, захожу домой скидывая с себя попутно паранджу и платок. Выпив залпом стакан воды выхожу на задний дворник: Жади, наконец, твои мечты станут явью! Ты сможешь жить так, как тебе захочется! Лукас выглядел таким надёжным, не то что при первой встрече. Надеюсь, что он действительно поможет мне выбраться в Рио, а там, я смогу за себя постоять. Главное, перелететь границы. Сердце и голова до сих пор не верят, что мы смогли так быстро провернуть такое серьезное и опасное дело. Тело ещё подрагивает от каждого шума. Теперь осталось ждать. Теперь, все в руках одного паренька из Рио, что приехал сюда по бизнесу.