Nigra in candida vertere

      Солнце давно уже встало над жаркими пустынями Марокко. Из головы все не выходит образ Саида: его высокий рост и такие пронзительные глаза. Подтягиваюсь и понимаю что из-за мыслей про «жениха» совсем забыла помолиться. Как впрочем и всегда. За дверью послышалось шуршание и чьи-то шаги. — Жади, ты еще спишь? — крикнула сестра из-за двери. — Нет, — вскакиваю с кровати и беру в руки свой коврик для молитвы, — вот только закончила молиться, — объясняю ей, когда она входит в комнату. — Как-то ты поздно помолилась, Жади. — Как получилось, — пожимаю плечами, — мне нездоровится. — Тебе надо к лекарю, Жади. Знаешь, сколько невест вернули обратно, когда узнали что они больны? — отрицательно киваю. — Много. И я не хочу, чтобы ты была одной из них. — Учту твой совет, Латифа. — Вот и чудесно. А сейчас собирайся. — Куда? — удивленно на неё смотрю. — Мохаммед, мой жених, — сестра радостно захлопала в ладоши, — пожелал, чтобы сегодня мы пошли и купили мне золото. — Зачем? — не унимаюсь, — зачем тебе еще золото, Латифа? — Это подарок, Жади. Мой подарок на свадьбу. — Я рада за тебя. Но я тут причем? — Лара Назира попросила взять тебя с собой. Чтобы ты узнала все наши обычаи в полной мере. Так что я не приму отговорок. Одевайся, я буду ждать тебя внизу. — Отговорки…- повторяю за Латифой, когда она выходит, — какие уж тут отговорки?       Мелкими, но уверенными шагами подхожу к расписанному вручную комоду. Первая вещь, что попадается мне, черное платье в пол и недолго думая, надеваю его. Красивой быть уже не к чему. — Что за негатив, Жади?! — возмущенно спрашивает Латифа, когда заворачиваю за угол и оказываюсь в гостиной. — Да нормально, — отвечаю нехотя, — чего наряжаться-то? — Нет. Ты невозможна! Зорайде, Зорайде! — кричит сестра. — Что, что? — выбегает с кухни Зорайде с полотенцем в руке. — Ты посмотри, что она надела! — Латифа показывает на меня рукой. — Жади, я же принесла тебе желтое платье. Где оно? — На диване. Где ты его и оставила, Зорайде. — Время! — крикнула Латифа, — невеста не должна опаздывать! — она хватает с пуфика платок, и на ходу начнает его надевать, — Жади, Зорайде! Быстрее!       Зорайде, бросив полотенце на диван и поправив платье, быстрым шагом следует за Латифой. Немного подумав, иду за ними и надеюсь на то, что это не займет много времени.

***

— Где же они, Зорайде? — Латифа нервно смотрит по сторонам, — сказали в десять быть рядом с чайной на углу. Где они?! — закусывает нижнюю губу и шепчет что-то себе под нос. — Не волнуйся! — обрывает ее Зорайде. — У них, наверное, дела, — Она пожимает плечами, — может, он тебе уже подобрал что-то. — Ох, Аллах! — восклицает сестра, — как бы мне хотелось много золота…       Их разговор больше походит на сад с дикими птицами, которые так и норовят перепеть друг друга. Все эти разговоры и переживания Латифы про Рашидов совершенно меня не интересуют. Стою на углу и упираюсь спиной в торец дома. Наблюдать за переживающей сестрой оказалось куда забавней, чем это себе представлять. Латифа закусывает губу и пронзительно смотрит то в небо, то на часы. — Идут, — шепотом говорит Зорайде, — Жади, сюда.       Подхожу и встаю за её спиной, как и подобает девушкам в этих местах. — Аллах! Этот момент такой волнующий, — сестра покрепче сжимает мою ладонь. — Да, прям очень, — пытаюсь выдернуть руку, но её хватка сильная. — Ай, Латифа, ты дел… — Ас — саляму алейкум, — улыбающаяся во всю ширину рта Назира встала перед нами, как стена. — Ва — алейкум ассалям, — отвечает Зорайде, а за ней шепотом и Латифа. — Ас — саляму алейкум, Жади, — уже грубее говорит Назира. — Ва — алейкум ассалям, лара Назира, а где Мохаммед? — выговариваю все четко и довольно — таки громко. — Мохаммед будет нас ждать у магазина. А меня, — она вальяжно показывает на себя рукой, — попросил вас туда отвести. Так что, ялла, ялла. У меня еще много дел.       Молча, как послушное стадо, продвигаемся по ярким рядам за Назирой. Она ведет нас трудными и совершенно не запоминающимся улочкам солнечного городка, и на минуту кажется, что просто водит нас за нос. — Куда мы идем? — спрашиваю Зорайде, когда понимаю что раньше не была здесь. — На рынок. — Но рынок не здесь, — отвечаю как опытный гид, — он в другой стороне. — Видимо, мы идем на другой рынок. — Как так? —но на этот вопрос я не получаю ответа.       Место, куда нас так уверенно ведет Назира, больше напоминает огромное грязное пятно по сравнению с тем, откуда мы пришли. Стены здесь серо — коричневого цвета, по разбитой плитке на дороге невозможно идти, но мы продолжаем свой путь. Идем как оруженосцы в крестном походе — все потные и уставшие. Но идем. — Когда, — переводя дыхание, спрашиваю, — мы уже придем? Сколько здесь рынков?! — Пришли, — разочарованно смотря вдаль, отвечает Зорайде.       Картина, что открывается нашему взору, оказалась не такой, как ожидалось — это рынок для бедного сословия города. Нет там ни прекрасно расписного шелка, ни ковров, ни ламп. Одни лишь женщины, которых продают (даже и не хочу знать, зачем!) и еда. Уже почти сгнившая еда. — Я туда не пойду! — резко отвечаю. — Не надо, — Зорайде дергает меня за рукав, — не смей, Жади, портить Латифе такой момент. — Какой? Какой момент? Походить по рынку, где тебя легко могут продать?! А говорили, что Рашиды богатые! — Замолчи! — прикрикивает Зорайде, когда замечает, что Назира смотрит на нас. — Будь умницей! Жади, не делай глупости! — Да ну Аллах! Это уже стало моим девизом, всег… — Что у вас случилось? — Назира подходит к нам, — мы уже почти пришли. — Ничего, лара Назира, — машет руками Зорайде, — просто Жади устала. — Устала? А как же ты тогда сможешь за моим братом ухаживать? — Как — то, — гордо отвечаю. — Нужно не «как-то» — она кривится, глядя на меня, сморщив свое и так старое лицо до предела, — а просто великолепно. Он мужчина — достоин лучшего. — Мы знаем, что нам очень повезло, лара Назира, — смущенная до крайности сестра совершенно не замечает, что мы зашли в какой-то мрак. — Вот, — Назира показывает на Латифу пальцем, — хорошее воспитание. А теперь, пошлите быстрее. — Она не замечает? — спрашиваю Зорайде, с которой иду немного поодаль от Назиры и Латифы. — Не замечает что? — Это же ужас. Нас привели неизвестно куда, так теперь она еще и указывает! — Жади, она их сестра и заменила им мать. — И что? — Её надо уважать. За неуважение семьи своего мужа можешь получить двадцать ударов плетью. Запомни это.       Остальную дорогу по камням и всевозможным ступенькам мы идем молча. Иногда смотрю на сестру и понимаю, что она нашла свое счастье. Не замечая мусора под ногами и попрошаек, она гордо пытается копировать походку тщеславной Назиры. Пустыня находится прямо за рынком, поэтому когда поднимается ветер, вся пыль летит в глаза и рот. Прикрываюсь уголком платка, но это мало помогает. Ветер иногда срывается на сильный и кажется, что может нас унести отсюда. Но если бы он стал нас сдувать, я бы попросила унести в Рио. Вот там бы Латифа увидела как жить надо. — Пришли, — радостно объявляет Назира, когда мы останавливаемся у полуразваленного магазинчика, — здесь торгует наш знакомый. У Рашидов по всему Фесу связи. — Пусть она идет далеко и надолго с такими связями, — шиплю на ухо Зорайде. — Жади, — она толкает меня в бок, — веди себя… — …прилично, — заканчиваю за неё, — знаю. Вот и наш жених, — отворачиваюсь и гляжу в пол, — не хочу даже и смотреть на него. Зорайде, мы скоро домой пройдем? — Мы только пришли, — одними губами проговаривает она. — Ас-саляму алейкум. — Ва-алейкум ассалям, — отвечает грубый голос Мохамеда. — Назира, вы уже выбрали, что надо? — Нет, Мохаммед, мы только пришли. — А, ну тогда прошу тебя, поведи…- он замялся, как будто бы вспоминал, как зовут Латифу, — …Зорайде и…девочек, — нашелся, — в магазин и покупайте, что хотите. — Правда? — сестра совсем потеряла голову даже и не замечает, что он не вспомнил её имя. — Моя невеста не должна ни в чем нуждаться. — Аллах! Зорайде, Жади, пошлите.       Не замечая ничего и никого, сестра влетает в этот магазин, будто бы это сам рай. Гордая Назира проходит за нами, а за ней, как за мамой, следует Мохаммед. Они подходят к старому продавцу, который стоит в углу, и начинают его о чем-то расспрашивать. — Это даже и не магазин! — шиплю, когда Зорайде проходит рядом. — Здесь не выберешь золота. Здесь его нет! — Замолчи!       Зорайде, как верная слуга, помогает и советует, какое именно ожерелье или браслет подойдет Латифе. Смотреть на этот цирк у меня нет ни малейшего желания. Они бегают по и так маленькому магазинчику и пытаются урвать все, что можно. У Латифы в руках уже три большие шкатулки с украшениями, но она не унимается. Мохаммед неодобрительно на это смотрит. Видно сразу — не любитель выкидывать деньги на такие вещи. — Зорайде, — подхожу к ним. — Красивое кольцо, Жади? — сестра крутит в руке серебряное колечко с рубином, — жаль, что это серебро. — Красивое. Зорайде, не кажется ли тебе что это больше похоже на… на магазин, ну ты понимаешь, в который приносят все ненужные вещи? — Что ты имеешь в виду, Жади? — То что наши Рашиды привели нас в какой-то сэконд-хенд! Сама посмотри: столы, стулья, кольца и тапочки! А еще стоят и смотрят, что вы набираете! — Жади, не смей так говорить про моего жениха. Он очень щедрый! — Ага, поэтому мы и шли сюда. При этом, — поднимаю палец вверх, — мы прошли почти все ювелирные магазины! И для чего, чтобы здесь тебя пожирали взглядом?       Раскрасневшаяся и уже почти поникшая Латифа смотрит на Мохаммеда. Заметив ее взгляд, он опускает глаза и начинает шептаться с Назирой. — Ты права, Жади, — голос Латифы становится более уверенным, — мне не нужно много золота. Я не буду брать эти две шкатулки, Зорайде. Поставь их на место. — Латифа! — удивление накрывает меня с головой, — ты что делаешь? Я не это имела ввиду! — Я хочу замуж, Жади, — на ухо шепчет мне она, — и если он не может мне купить золота, значит, оно мне и не надо. — Господи! — выдыхаю и вытираю лоб, — Латифа…       Но она не слышит. Сестра давно уже подошла к стойке рядом с продавцом, и он взвешивает золото. — Твоя сестра умная, поэтому Аллах и дал ей моего Мохаммеда, — слышу я за спиной. Недолго думая, Назира добавляет: — Я слежу за вами. И пока из всей родни, — она сморщила нос, — мне нравится Латифа. Хоть вы и одного поля ягодки.       Стою молча и просто смотрю ей в глаза. Как же хочется их выцарапать, но нельзя. Это харам. Мечтательно закрываю глаза и представляю, что будь мы в Рио, никто бы не смел так со мной говорить. — Что ты замечталась? — голос Назиры сам по себе неприятный, так еще и когда она надрывается, становится невыносимым. — Я не замечталась, — оправдываюсь. — Ну ничего, — она грозит пальцем. — Когда сыграем свадьбу, все равно будем жить под одной крышей. Вот тогда я вас научу, — вскинув голову, она гордо поворачивается и шагает к прилавку.       Дорога домой была легче. Ноги уже привыкли к искривлением на тропинке, а стены, после разговора с Назирой, не казались такими мрачными. Слова, что она мне сказала, заело в моей голове. Теперь игра, которую я затеяла, не кажется такой победоносной. Назира, сестрица-змея, может все испортить. Хотя чувствую, она уже начала это делать.       На пороге с громкими криками нас встречает Карима. Её арабский было невозможно понять. Она размахивает руками и пытается куда-то увести Зорайде. Видимо, на кухне снова проблемы. — Скуц! — громко говорит Зорайде, — Карима, ялла, ялла!       Карима, которая всегда отличалась послушанием, явно повинуясь приказу Зорайду, побрела в дом. — Ты точно лидер здесь, Зорайде, — говорю ей, когда прохожу рядом. — Ой, Жади, не смущай. — Я тебе серьезно. — Зорайде, — неприятный голос Назиры звучит совсем рядом, — принеси нам чай и позови дядю Али. — Слушаюсь, лара Назира.       В душе промелькнула полная ненависть к этой «ларе». К Зорайде в этом доме всегда относились как к семье, а Назира обратилась к ней, как к прислуге. На миг захотелось задушить гадину, но что — то меня остановило, а точнее кто — то — Латифа. Её прекрасные глаза, полные счастья, что светятся ярче солнца, заставляют меня улыбнуться. — Жади, пошли, я уберу свое украшение, — киваю и молча плетусь за ней.       Дома сегодня тихо. Впервые слышу тишину, что режет уши. Мама всегда говорила: «Если тихо, значит рядом хищник». И теперь понимаю, о чем она. На диване напротив окна разместился Саид. Резко торможу и врезаюсь в спину Латифы — она тоже замерла от увиденного. В руках у Саида большая коробка нежно-алого цвета. — Жади, — он вскакивает с дивана, а я прячусь за сестрой. — Дядя Али сказал, что вы пошли на рынок. — Мы уже вернулись, — Назира гордо заходит в комнату. — Купили золото, да, Латифа? — бедная сестра так закивала головой, что, казалось, она у неё отлетит. — А ты что здесь делаешь? — А я пришел к дяде, — Саид пытается спрятать большую коробку за спину. — О, Саид, ас-саляму алейкум, — радостный Мохаммед подходит и обнимает брата. — Ва — алейкум ассалям, брат.       В это время бедная и уставшая Зорайде приносит чай с печеньями. — Ты позвала дядю, Зорайде? — Да, лара Назира. — Отлично, — она отпивает из стаканчика, — с бергамотом? — Зорайде кивает, — мой любимый.       Семья Рашидов как будто не замечает нас. Они стали обсуждать свои дела и, конечно же, делают это на арабском. Мы с Латифой медленно и почти беззвучно проходим к лестнице и, как шустрые лисы, взбегаем наверх. — Сегодня Аллах сделал мою жизнь лучше, — говорит Латифа, когда мы заходим в комнату и снимаем свои платки, — ты видела, какой он щедрый, Жади? — Латифа, опомнись! — машу перед ней руками, — щедрый?! Он вечно пялился на тебя. — Я ему понравилась! — Понравилась?! Да как ты не по… — Жади, Сид Али зовет тебя, — Зорайде появилась, как тень. — Зачем? — Не задавай вопросов, на которые я не знаю ответа. — Иду, — хватаю свой весь мокрый от пота платок и спускаюсь вниз с Зорайде. — Жади, цветок мой, — дядя разводит руки в знак приветствия. — Благословите, дядя, — целую его руку. — Благословляю тебя, дочка. Жади, тебя звал не я, — дядина улыбка чем-то загадочна и в одно время открыта. — Тебя позвал я, — слышу знакомый голос сзади. — Да, Жади, тебя позвал твой жених, — сердце в пятки ушло про напоминания о его статусе. — Я дарю тебе этот подарок, Жади, — он четко выговаривает все слова, — держи его, — смотрю ему в глаза, — надеюсь, тебе понравится. — Конечно понравится, Саид, — дядя решает ответить за меня, — любой женщине нравятся подарки. — Шукран, — губы немного дрожат, а коробка, что дал Саид, оказывается увесистой. — Я подарю тебе столько подарков, сколько ты захочешь, — немного шепотом проговаривает Саид.       То ли от счастья, то ли от неожиданности сжимаю покрепче коробку в руках и убегаю. Убегаю из этой гостиной и понимаю на бегу, что показалась дурой.       Перевожу дух и уже более спокойно на все смотрю только за дверью своей комнаты. Вся эта ситуация абсурдна и нелепа. Но она уже случилась, придется только пожинать плоды.        Кладу коробку на кровать и сажусь рядом с ней. Дядя прав — получать подарки приятно, особенно если они в такой большой коробке. Снимаю с неё очень аккуратно крышку и заглядываю внутрь. Её содержимое действительно сказочное: золотистое платье в пол переливается всеми цветами радуги, особенно на солнце, а ожерелье, которое лежит на дне коробки, радует особенно — она увесистое и полностью золотое.       Радость, как и солнце что залило мою комнату своим светом, наполняет меня всю без остатка. Нежная ткань платья окутывает мои руки, хочется нырнуть в эту одежду и больше не снимать.       Сижу на кровати и, прижав к себе подарки, думаю, что я сошла с ума. Сегодня приняла его подачки, а завтра что — полюблю?