Nigra in candida vertere

      Солнце заливает мою комнату, отчего та становится светлее. Птицы за окном напевают свою утрешнюю мелодию — молятся Богу и благодарят его за новый день. Но не я. Спокойно лежу на кровати и проклинаю все на свете. Дядя Али пытается ускорить наши свадьбы. Латифа, безусловно этому рада. Каждый день вижу её счастливое лицо и понимаю — не смогу отказать Саиду. Не хочу видеть свою сестру расстроенной. Она почти единственная кто у меня остался.       Переворачиваюсь на бок и вспоминаю жизнь в Рио. Тяжко вздыхаю — отказаться от прошлой жизни не получится. Ведь та жизнь, была куда более радужная чем эта. В Бразилии, не выдают замуж не по любви, не заставляют каждый день молится и есть пищу которую мой желудок не переваривает.       За дверью слышатся чьи-то шаги. Поворачиваю голову к двери, та медленно открывается. — Жади, ты почему в кровати? — озадаченная Зорайде вытаращила на меня свои добрые глаза. — Мне плохо, Зорайде, мне плохо, — снова кладу голову на мягкую подушку. — Это все из — за свадьбы? — Нет, — вру, — просто голова кружится. — Тебе нужно показаться лекарю, Жади. — Обязательно, обязательно, — натягиваю одеяло по шею. — Сид Али попросил тебя спустится после молитвы. Ты же молилась, Жади? — Конечно молилась. Я спущусь попозже. — Я передам ему. — Спасибо, Зорайде.       Дверь со скрипом закрылась. Теплый воздух окутал меня и из головы улетучились все мысли. Захотелось зарыться под одеяло и так провести целый день. Но нельзя. Дядя Али не любит повторять дважды.       Встаю с кровати и подхожу к окну. Хоть Зорайде и не разрешает в него выглядывать, ссылаясь на толпу что всегда под ним стоить, но слушать её не собираюсь. Легонько приоткрываю оранжевую плотную занавеску и выглядываю на улицу. Толпа мужчин что сидят под тентом и пьют чай о чем-то гневно спорят, некоторые женщины подметают улицу. Все идет как надо. Как и положено. Жаль только, что это всё не моё. Ветер поднимает пыль и он благополучно влетает в мою комнату. Теперь то понятно зачем здесь на каждом окне висит такая плотная ткань. Песок попадает в глаза, начинаю усердно их тереть пытаясь избавится от инородного тела. — Ой, Жади, — вздрагиваю всем телом, — ты еще не у дяди? — Ай, Латифа, — поворачиваюсь к ней, — ты меня испугала. — Прости, — озадаченного горит сестра, — ты плачешь? — Песок в глаза попал, — тру усерднее. Чувствую, что глаз уже красный. — Поэтому Зорайде и запретила открывать окна. — Да, да, — соглашаюсь, — ты что — то хотела? — подхожу к зеркалу что висит напротив окна и пытаюсь рассмотреть свое отображение. — Решила попросить у тебя то платье розовое, — Латифа подходит сзади. Вижу в зеркале её улыбающуюся мордашку. — Розовое? Какое платье? — оборачиваюсь к ней. — Ну то, — она размахивает руками, — вышитое золотом, — в воздухе чертить его контур. — Помнишь, тебе Зорайде его принесла. — Посмотри в комоде, — отрезаю и снова разворачиваюсь к зеркалу. Глаза красные, но чувствую что песка уже нет.       Латифа, как степная газель, с легкостью подскакивает к комоду и начинает в нем рыться. Одна за одной вещи летят то на пол, то на кровать. — Где же оно?! — то и дело шепчет сестра, — куда ты его дела, Жади? — Откуда мне знать где оно?! Я его даже и не видела, — беру деревянную расческу и капаю на него несколько капель лавандового масла, — поищи получше, — начинаю расчесывать свои волосы. — Если я его не найду, — раскрасневшаяcя Латифа грозит мне пальцем, — я не знаю что я с собой сделаю. — Да ну Господи! — кидаю расческу на столик рядом с зеркалом, — оно тебе что, — подхожу к комоду и отталкиваю сестру, — так важно? — начинаю искать сама. — Да, — Латифа подходит и мы начинаем рыться вместе, — сегодня придет Мохаммед. — Опять? — смотрю на сестру. — Снова, — радостно сообщает она, — поэтому я хочу быть красивой. А то платье мне подойдет. — Да я то платье и в глаза не видела! — присаживаюсь и полностью вынимаю все содержимое последней полки. — Ты его что, придумала? — смотрю на сестру. — Не придумала, — не унимается Латифа. — Оно точно у тебя. Зорайде тебе его принесла. — Так одень другое! — снова подхожу к зеркалу. — Ля, ля, ля! Я хочу именно его! — Какая же ты заноза, Латифа! — Нашла! — радостно кричит сестра, — я нашла, Жади. — Наконец - то! — облегченно выдыхаю, — надеваю на руку своё любимое кольцо и начинаю незаконченное — расчёсываться. — Теперь все? Ты рада? — Мгм, — кивает сестра и прижимает платье к себе. — А на встречу с Саидом ты наденешь то платье что он тебе подарил? — Саид тоже придет? — Да, и лара Назира. — Я этого не переживу, — беру со столика стаканчик с различными подводками и карандашами, — лара Назира еще та змея. — Жади! Не говори так! — А что? — подвожу правый глаз черным как ночь карандашом, — разве нет? — оборачиваюсь к Латифе, — как она тобой командовала ты не заметила? — подвожу левый глаз, — плюс к тому, её братья, — морщу нос, — подкаблучники. — Жади, не смей так говорить. Они наши мужья. — Я не собираюсь сдаваться, — нахожу в разбросанных вещах длинное платье и надеваю его. — И не надо. Ты его полюбишь. Вот увидишь, — Латифа подходит к зеркалу, — Саид у тебя хо-ро-ший, — последнее слово она проговаривает по слогам. — Ой, Латифа, — отмахиваюсь от неё. — Ладно, Жади, вот увидишь.       С этими словами Латифа выбегает из комнаты шепча себе под нос какие-то слова. После прихода сестры комната полностью пропахла её духами. Вдыхаю этот запах и в голове мутнеет. Именно этот запах отдаленно напоминает мне сандал что рос под окном в Бразилии. — Тебя приходится долго ждать, Жади, — по телу пробегают сотня мурашек. Дядин голос вводит в состояния страха. — Извините, дядя, — опускаю голову, — Латифа задер… — Ля! — дядя поднимает руку, — муж не будет терпеть твоего неповиновения. Я тебя прощаю. — Спасибо, — поднимаю на него глаза. — Я знаю, дядя, знаю. Мы просто искали Латифе платье. — Женщины, — мягко говорит дядя, — я звал тебя чтобы поговорить, Жади. — О чем? — О тебе, — дядя показывает на меня пальцем, — и Саиде, — фыркаю, — Жади, нечего противится судьбе. — Я и не противлюсь, — подхожу к окну, — я просто не понимаю. — Чего? — дядя скрещивает руки на груди. — Почему я долж… — Коран, Жади. Если бы твоя мать воспитала тебя на Коране, этого бы вопроса не было. — Мама, — разворачиваюсь к нему, — воспитала меня прекрасно. — Для Бразилии, — заканчивает дядя, — но не для Марокко. Не для Марокко. — Как уж есть, — пожимаю плечами. — Плохо, — дядя садится на угол кровати и скидывает одежду на пол, — какой беспорядок. — Я говорю, — облокачиваюсь на подоконник, — мы искали Латифе платье. Она хочет быть красивой для Мохаммеда. — Она правильно делает. Жена должна хотеть быть красивой для мужа. — Дядя, — не выдерживаю, — вы пришли поговорить об этом? — Сегодня придет Саид. Веди себя хорошо. И лара Назира, — гневно сжимаю кулаки, — она недовольна твоим поведением. Будь нежнее с ней. Она заменила и… — …им мать. Знаю. — Вот и хорошо, — дядя встает, — если знаешь. Я очень хочу стать родственниками с Рашидами. — Хорошо, — тихое и спокойное хорошо. — Я сделаю все что от меня потребуется. — Начни сначала нормально питаться, — дядя подходит к двери, провожаю его взглядом, — и улыбайся побольше. — Обязательно.       Скрип, дверь закрыта. Стою одна около окна и понимаю — небо рухнуло, а это значит что надо выстоять. Не важно каким способом, главное — выдержать.

***

— Зорайде, — кричит Латифа с кухни, — как думаешь, Мохаммеду понравится перепела с кускусом? — Конечно, — Зорайде потуже затягивает платок на голове, — не волнуйся, Латифа, иди лучше помоги Кариме. А ты, Жади? — сижу в дальнем углу кухни и не сразу слышу что зовут меня, — Жади! — Что? — вздрагиваю всем телом. — Спрашиваю, не хочешь пойти помочь Латифа накрыть на стол? — Её жених, — бросаю в ответ, — пусть сама работает. — Ля, ля, ля, ты несносна, Жади! — Зорайде подносит руки к небу, — на тебя нет управы, ты это знаешь? — Я не лошадь чтобы мной управлять, — перелистываю журнал про моду. — Где ты его взяла? — На столике, — показываю головой в сторону крайнего стола что одиноко стоит под стенкой. — Я же его выкинула! — Зачем? Тут есть много чего интересного. — Это журнал одной из жен дяди Али, если она увидит что он не выкинут она мне голову снесет. — Зорайде, я его выкину. Не переживай. — Зорайде, Зорайде! — от голоса Каримы внутри все перевернулось, — Зорайде, там Сид Али тебя зовет! — Иду, иду! А ты, — она показывает на меня, — иди и помоги сестре. — Даже посидеть не дадут спокойно, — шиплю себе под нос.        Журнал с разноцветной обложкой, на которой стоит женщина в ярко — желтой парандже, летит в печку. Завороженно смотрю как огонь быстро съедает последний кусочек глянцевой бумаги и закрываю заслонку. — Ты не можешь мне помочь? — на кухню влетает красная сестра. — Я думала ты уже все. Тебе же Карима помогает, — медленно и с любопытством подхожу к плите. Заглядываю на красную жидкость что кипит, — что помочь? — Мне надо… фух… — она машет на себя краем платка, — расставить приборы. — Какие приборы? — Вот эти. — Сестра быстро подает мне в руки поднос с чашками и салфетками. — Я не успеваю. — Куда это ставить? — спиной иду к двери, — Латифа, а гд…       Чувствую как упираюсь во что-то большое, но мягкое, значит, это не стена. Глаза сестры расширяются, понимаю что за моей спиной стоит или монстр или… — А где дядя Али? — спрашивает до боли знакомый грубый голос.       Медленно разворачиваюсь и поднимаю голову вверх — Саид. Он стоит и смотрит на меня сверху вниз. Его глаза излучают огромную дозу тепла, чувствую как руки начинают дрожать. — Ас-салям алейкум, Жади, — Саид опускает глаза в пол. — Ха, — издаю глупый смешок, — ва-алейкум салям, С…Саид. — Ас-салям алейкум, Саид, — ко мне подлетает Латифа, — дядя Али у себя, — она берет меня под локоть, — ты знаешь где это? — Спасибо, Латифа, я найду.       Белый костюм Саида скрывается за углом. Отдаленно слышу как стучат его башмаки по мраморной плитке. — Жади, — сестра забирает поднос, — ты чего? — Я…я… — смотрю в одну точку на стене, — …не знаю…- сдаюсь, — не знаю Латифа. — Может тебе воды? — Да, было бы неплохо, — поворачиваем голову вместе с Латифой и замечаем Назиру на пороге. — И, где обещанная вода? — Сейчас, лара Назира, — сестра, и без того наработавшаяся сегодня сестра, трясущими руками стала искать стакан. — Ас — салям алейкум, Жади. — Ва — алейкум салям, лара Назира, — теперь пристально смотрю на неё. — Как твои дела, Жади? — Ваша вода, лара Назира. — Спасибо, Латифа. Ну так, как дела? — Мы, — сестра обнимает меня, — очень рады что вы к нам пришли. Вы принесли радость в наш дом и наши, — она крепче сжала мою руку, — сердца. — Ты мне однозначно нравишься, — Назира ставит стакан обратно на стол, — Латифа, а ты бы не могла позвать Зорайде? — Да, конечно. Сейчас. — Жади, — протягивает моё имя Назира когда сестра уходит из кухни, — ты какая-то рассеянная, что случилось? — Ничего, — взмахиваю головой поправляю платок. — А мне кажется что случилось, — Назира подходит ближе и заглядывает в глаза. — И что только в тебе нашел Саид! — фыркает. — Саид говорил обо мне? — Каждый день, о… — Назира, ты уже здесь? — Мохаммед, брат мой, — Назира кидается ему на шею. — Ас-салям алейкум, Жади, — голос Мохаммеда не такой сладкий как у Саида, в его интонации чувствуется какая-то нервозность. — Ва-алейкум салям, Мохаммед. — У меня так болит голова, Мохаммед, — притворщица Назира в деле, — когда мы пойдем домой. — Назира, мы же только пришли. — Ты меня не жалеешь, — Назира кладет свою голову на его плечо, — где Саид? — Разговаривает с дядей Али. Назира, — Мохаммед гладит её по плечу, — если тебе плохо я скажу Зорайде что бы она заварила тебе чай. — Ля, — Назира скидывает руками, — ля, ля, ля, ничего не хочу.       Как актриса из дешевого кино, Назира выходи из кухни и сразу же как солдатик падает лицом в мягкие подушки дивана. Её неразборчивую речь было плохо слышно, поэтому Мохаммед подбежал к сестре и наклонился к подушками, чтобы можно было её услышать. Наблюдать за этим гадким представлением не было желание, поэтому развернувшись на носках пробираюсь в самый дальний угол кухни и сажусь на высокий стул. — Где Мохаммед? — и опять этот голос. — Не…не знаю, — впервые в жизни теряюсь и не знаю что ответить. Саид определенно действует на меня странно. — Жади, а где Латифа? — Повтори, — поворачиваюсь к нему лицом. — Где Латифа? — Саид улыбается и смотрит прямо на меня. — Нет. Как ты меня назвал? — Жади. Я назвал тебя Жади.       В этот момент в сердце что-то переключилось и улыбка озарила моё лицо, а щеки залились краской. — Саид, брат, — Мохаммед пришел вовремя, — там у Назиры истерики. Она зовет тебя. — Сейчас, скажи что я сейчас приду. — Наблюдаю как Мохаммед уходит, по пути захватит стакан с водой, — Жади, я говорил с дяд… — Саид! — Рев Назиры слышен даже сюда, — я не могу больше! — Иду, Назира! — его грубый голос заставил задрожать коленки.       В жизни бы не подумала что со мной может сотворить такое незнакомый мне мужчина. Хотя, какой он незнакомый? Он же мне муж… — Что случилось, Жади? — взъерошенный, и чем-то явно злой, дядя Али быстро надвигается на меня, — что ты сделала, неверная? — Ничего, — мои глаза наливаются и страхом, и отчаянием одновременно. — Лара Нази… — Ничего не случилось, дядя, — Саид как тень вырисовывается сзади. — Назире просто плохо. Мы наверное пойдем домой. Простите, — его взгляд падает на меня, — что так получилось. — Вуалу. Кульши, Саид, кульши, — дядя с силой хлопает его по плечу. — Шукран. До свидания, Жади, — последние слова из рта Саида слышаться неразборчиво, вроде стая пчел около моих ушей не позволяет мне расслышать. — Мгм, — только и выговариваю. Дядя пронзает меня стальным взглядом. — Кариб, проведи гостей. — Да, сид Али.       Высокий и молодой слуга Кариб, любимец дядя. Он вечно рядом, и вечно помогает если понадобится. Дядя ценит его, и поэтому разрешает все. Даже приводить в дом женщин, что в арабском обществе слугам запрещается.       Саид с Мохаммедом приподняли Назиру, та же, положила голову на плечо Саида, с наигранно-несчастным лицом заныла еще больше. Хромая к двери она все время оглядывалась — не идет ли кто, не узнали кто её тайны? — Что ты сделала, Жади? Я же просил вести себя прилично! — Дядя, я не сделала ничего плохого, — выгораживаю себя как могу, — лара Назира просто… — и тут слова закончились. Что, лара Назира? Разыграла спектакль? с трудом верится что дядя поверит моим словам. — Что ты молчишь? — хватает меня за локоть. — Где ходит вторая неверная? — крикнул дядя что есть силы. Его грубая рука больно впивается в мою, отчего появляется неприятное жжение и чувство дискомфорта. — Сид Али, — на кухню вбегает растрепанная Зорайде вместе с Латифой. — Вот ты где. Я что, должен ждать пока ты придешь?! — Простите, сид Али, — Зорайде опускает глаза в пол. — Неверные! — он откидывает меня от себя. — Вы все неверные! Ничего не можете сделать! Завтра, — он грозит пальцем, — пойдете и извинитесь перед ларой Назирой. — Но мы ничего не сделали, — Латифа делает шаг вперед, — мы не делали плохого, правда Жади? — Да, — киваю, — ничего, ничего. — Скуц! Завтра, и точка! Если они передумают, я лично сдеру с вас шкуры.       Громкое эхо дядиных угроз пронеслось по дому, словно разъяренный медведь вышедший на охоту и упустивший свою добычу. От этого разговора в ушах зазвенело, а в сердце ойкнуло с новой силой. — Что с ним такое? — сестра подошла к столу, — что с ними со всеми творится? Аллах! Ничего не понимаю! — Тут и не поймешь, — продолжаю стоят как вкопанная. — Я завтра никуда не пойду. — Ты что?! — Латифа прикрывает рот ладошкой, — ты не слышала дядю? — Слышала, — гордо взмахиваю головой, — и после такого, точно не пойду. Мало что заставляют замуж выходить, так еще и вертят как попало. — Ты брось это, Жади, — зашептала Зорайде, — выкинь из головы эти глупые мысли про Рио и твое возвращение туда. Забудь. — А если нет, Зорайде? Если не забуду? То что будет? — Двадцать, нет! Тридцать ударов плетью! — дядя возникший не пойми откуда совершенно сбивает меня с мысли. — Сейчас, я пойду в дом к Рашидам. На меня не накрывать, — бросает он напоследок. — Вот дела, — качает головой сестра. — Вот же тварь, — шиплю про себя. — От этой Назиры одни проблемы. — Аллах! — Ой, да хватит, — не выдерживаю. — Это их проблемы! — Жади, это уже наши проблемы. Они наша семья, — Латифа поднимает руки к потолку, — что же будет, Аллах? А если, если она расскажет о нас гадости? Зорайде? Что же нам тогда делать? — Они ничего не расскажут. Сид Али все устроит. — Аллах! — Латифа вскидывает руки, — я не выдержу всего этого. — Хватит! — не выдерживаю. — Я в комнате. — Нельзя вечность просидеть в комнате, Жади, — слышу в голосе Зорайде нотки поучения. — А я попробую. — Вызывающе смотрю на них. — И меня ничего не остановит! — Ай, Аллах! Горе мне, горе.       За спиной слышу как Латифа бьется уже в почти истерике. Придумывает себе проблемы и носится с ними как с детьми. Если бы, если бы они побывали в Рио, поняли бы меня. Но, все райское они отталкивают, считая мерзостью.       Из — за злости и нервозности еще больше запутываюсь в неудобной и длинной длинной юбке, а сандали, с длинными завязками то и дело развязываются. Каждый раз, каждый Божий день заканчиваю одинаково — в комнате. На этом этом этапе это мое убежище, хоть в него легко могут зайти, но все же, там чувствую себя немного защищенной.       Заворачиваю из — за угла и рядом со своей комнатой нахожу Асада, охранника в дядином. По его глазам могу сказать одно — он мой страж, и выбраться из комнаты без его разрешения мне не удастся. — Я не собираюсь сбегать, — констатирую высокому юноше в красном халате, — так и передай дяде.       Почти силой он проталкивает меня в комнату, а через секунду слышу как поворачивается ключ в дверном замке. Да, видимо слишком сильно подорвала дядино доверие. Тяжело выдыхаю и осматриваю комнату — теперь мне отсюда не выбраться. Как бы я не хотела, у дяди на меня свои планы, видимо, которые разрушать не имею право. — Мне нужно к Жади, — слышу за дверью голос Латифы. Ключ делает два оборота и на пороге с красными глазами стоит сестра. — Жади, нужно поговорить. — Проходи, — отхожу подальше и становлюсь рядом с комодом. — Мне не дает покоя твой ответ, — Латифа садится на кровать, — ты действительно решила не идти к Рашидам? — Ох, Латифа! Тебе больше нечего делать? — Я хочу знать, Жади, способна ли ты разрушить чужое счастье? — непонимающе на неё смотрю. — Может у вас в Бразилии, — при упоминание о западе сестра морщится, — это и нормально не слушаться старших, но у нас… у нас все не так. Понимаешь? — Что ты от меня хочешь? — Дай мне слова. Нет. Поклянись. — В чем? — В том, что домоей свадьбы будешь тише воды. И не смей перечить, Жади. Ты не понимаешь еще что значит замужество для женщины. Это как воз… — Клянусь. Довольна? — говорю с полным безразличием. — Верю тебе. Завтра после молитвы пойдем к ларе Назире. Доброй ночи, сестричка. —Доброй…       Дверь за Латифой снова закрывается на ключ. Теперь я полностью принадлежу этому месту. Теперь мне некуда деться.