***
Она встретила его, не сдерживая радости, почти исступлённо отвечая на его ласки, и погрузилась в два часа божественного секса. Спорить нечего ― её сексуальные возможности возросли, сексуальный марафон больше не казался ей подвигом. И, возможно, только теперь к её любовному восторгу примешивалось какое-то иное чувство, заставлявшее впиваться глазами в лицо Бориса и упиваться его нечеловеческим превосходством. Раньше удовольствие граничило с ужасом, теперь она полностью плыла в его объятиях, мечтая не размыкать их, раствориться в нём. Когда вампир прильнул губами к внутренней стороне бедра, она только кивнула ему, невольно поджимая губы, а он тут же приник к её бедренной артерии, продолжая свои откровенные ласки. Оторвавшись от неё, он прокусил себе палец и каплей крови смазал места укуса. Марьяна почувствовала щекочущее прикосновение, кровь остановилась, а прокушенная кожа мгновенно затянулась. Он внимательно следил за её действиями, когда она прикоснулась к месту укуса и поднесла руку к глазам, страшась обнаружить на ней кровь, и когда не увидела, уже успокоено посмотрела на вампира. Любовная идиллия была прервана появлением Саввы. Борис почуял его присутствие раньше, чем тот постучал в дворовое окно, и, быстро встав с ложа, вышел из дома. Марьяна уже поняла, что приход Саввы как обычно не сулит ничего хорошего. Она с сожалением оделась и, выйдя из комнаты, застала поражающую воображение картину: в раскрытой двери, из которой в тепло коридора струился морозный воздух, обнаженный Борис разговаривал с Саввой, и снег мягко ложился на его волосы и торс, разумеется, не тая на его алебастровой вампирской коже. Савва тоже был одет не вполне по сезону, в какую-то неопределённого цвета летнюю куртку и доптопный картуз. Он вообще мало уделял внимания внешнему виду, напоминая пришельца их 50-х годов. Сообщив Борису всё, что хотел, он не исчез по своему обыкновению, а отошёл от двери, явно дожидаясь чего-то ещё. Борис обернулся к Марьяне, всё ещё не предпринимая попыток одеться. Марьяна предупреждающе подняла руку: ― Я не хочу ничего знать о ваших делах! ―Хорошо. Но я всё-таки должен предупредить тебя: Григориус стал заложником вампиров в лесу. Мне нужно быть там. ― Ну и пожалуйста, я не против. ― Тебе тоже надо сейчас отсюда уехать. ― Зачем?! Почему я не могу остаться здесь? ― Это напрасный риск. Я не уверен, что смогу защитить тебя, если они придут сюда. ― И куда же мне деться? ― Тебе надо отправиться к Дэну ― туда, где тебя не будут искать. ― Вот чёрт, я с Дэном поругалась как раз сегодня! ― Ничего, помиришься, ― и он чуть было не шагнул в темноту двора как был нагишом. ― Может, оденешься? ― Да, конечно, ― он вернулся в комнату, ― Ты тоже одевайся, я отвезу тебя, и у Дэна не возникнет вопросов, зачем ты явилась.***
Они уже час сидели с Дэном в его в избушке, практически не общаясь. Дэн мужественно воспринял их появление, кто знает, может, он решил, что они появились, чтобы расправиться с ним. Когда Борис оставил их, Марьяна опасалась продолжения утреннего разговора, но Дэн оказался выше этого, предоставив её самой себе. Всё их общение свелось к тому, что он вскипятил чайник и заварил чай. Марьяне быстро надоело прозябать в избушке, никаких известий от вампиров не поступало. Она уже представила себе, как они устроятся на ночлег вдвоём с Дэном в доме, где второе спальное место просто негде разместить, как события вновь вторглись в их напряжённую тишину. Дверь распахнулась, и в проёме возник рыжеволосый вампир. Мэтт, кажется. ― И ты здесь! ― оскалабился он при виде Марьяны, ― Лучше и быть не может! Он ввалился в избушку запросто, значит, бывал здесь и раньше. Дэн вскочил. «Самое время ему продемонстрировать, как он защитит меня», ― с неуместным сарказмом подумала Марьяна. Вставать она не стала, не надеясь на крепость ног. «Чем же можно убить вампира?» ― думала она. Почему, ну, почему она раньше не исследовала эту тему?! Мэтт между тем приступил к расправе над Дэном. ― Пошли, ― коротко сказал он ему. Дэн не противился, но и не торопился, взял куртку и, выходя, посмотрел на Марьяну. ― И ты тоже! ― повернулся к ней Мэтт. Замерзать Марьяне не хотелось, поэтому она схватила свою куртку и шапку, прежде чем последовать за ними. Снегопад закончился, и там, где на востоке разъяснило, проглядывали колкие звёзды. ― Садись, поедем к нашим, ― кивнул на мотоцикл вампир. Марьяна попыталась оттусоваться в сторону, надеясь неизвестно на что. Её маневр был тут же пресечён: ―Ты тоже садись! ― Втроём? Мы свалимся! ― попробовала она протестовать. ―Садись, дура, вдвоём поедете! Марьяна понимала, что если она последует приказам рыжего вампира, то Борису придётся вызволять из плена уже не только Григориуса. Однако, выбора как будто не было. Как жаль, что Борис переоценил безопасность этого места. Она уже собиралась сесть на мотоцикл сзади Дэна, как из заснеженной темноты буквально выскочил ещё один вампир. Марьяна со странной смесью тревоги и облегчения увидела Кадугауна. Он тоже сначала взглянул на неё, Марьяну, а уже потом переключился на рыжего вампира, конвоирующего Дэна. Этот мимолётный взгляд внушил ей слабую надежду, что им удастся выпутаться из этой истории. И тут же она опомнилась: она доверяет Кадугауну?! Кадугаун и рыжий Мэтт между тем общались в своей маловразумительной вампирской манере, те новости, которые доставил Кадугаун, вызвали ярость Мэтта. Он выглядел разъярённым и решительным: ― Поедете с ним! ― кинул он Дэну и исчез в мгновение ока. Кадугаун перевёл взгляд на Дэна: ― Мой молодой друг готов держать ответ за свои странные поступки? ― Да, вполне, ― в Дэне чувствовалась даже какая-то бесшабашная удаль, может быть это он перед нею, Марьяной, почувствовал вдруг прилив бесстрашия. ― Ладно, приятель, ты сейчас довезёшь миледи к ней домой, а потом мы разберёмся с тобой, зачем ей отвечать за твои косяки? Дэн вскинул голову и недоверчиво посмотрел сначала на Кадугауна, а потом на Марьяну ― уже с подозрением. Когда она садилась за ним, пробормотал что-то вроде: «ну, понятно…» ― Что тебе понятно? ― зашипела Марьяна, ― Тебе хотелось бы и меня втянуть? Не завидуй! .. Они понеслись по заснеженной дороге в сторону Бон Темпс. Они почти обогнули кромку леса и уже повернули на прямой Лесной тракт, как внимание Марьяны привлекло какое-то движение по заснеженной целине. Через пару мгновений уже возможно было различить целую цепочку движущихся теней, как будто играющих в догонялки друг с другом. Дэн, как пораженный каким-то чувством, остановился. Остановился и Кадугаун, выругавшись в пространство. ― Что происходит, ― прошептала Марьяна. Но Кадугаун услышал её: ― Не очень хорошо, миледи. Ваш приятель бежал от нас, и помогла ему в этом его бывшая подружка. ―Драгана?! ― Да, она. И ей придётся за это заплатить. Плохо то, что мы здесь некстати оказались. Не только Кадугаун так считал. Дэн напрягся, но Марьяна не поручилась бы, что сейчас он думает не только о своей шкуре. Цепочка беглецов и преследователей двигалась с чудовищной быстротой, и до них она докатилась в считанные секунды. Марьяна увидела Драгану и Григориуса, взвинченных и засыпанных снегом, а позади вся команда «лесных сидельцев», а с ними и Бориса. Драгана и Григориус перескочили дорогу и оказались позади Марьяны и её спутников, как бы заслонившись ими от преследователей. Все остановились. В итоге диспозиция сложилась не в пользу Марьяны и компании. Они оказались лицом к лицу с десятком разъярённых погоней вампиров. Борис мгновенно переместился на их сторону, заняв место ближе к Григориусу и Драгане. Кадугаун всё ещё задерживался на дороге, стоя радом с Дэном и Марьяной, всё ещё сидящими на мотоцикле. В этом противостоянии вампиров их присутствие было более чем неуместным. Все замерли, было слышно только шуршание легкого ветра и их с Дэном дыхание. Марьяна не успела осознать, когда и почему всё пришло в движение. Вампиры справа кинулись через дорогу на Григориуса и Драгану, она увидела только, как чьё-то тело, напоминающее снаряд, ринулось в её сторону, и тут же нападавший был откинут Кадугауном. Оказывается, тот продолжал стоять рядом с ними, не предпринимая попытки присоединиться к своим товарищам. Марьяна удивлённо посмотрела на него, но почти тут же её внимание было захвачено событиями, разворачивающимися по левую сторону от дороги на снежной целине, где секунду назад выжидательно стояли Драгана и Григориус с Борисом. Там кипел бой, по-видимому, рукопашный, и он складывался не в пользу тех, кто отстаивал беглеца. Марьяна с ужасом следила за тем, как на десяток метров отлетел от этой схватки Борис, и вслед за этим Григориус был схвачен тремя вампирами. Двое других схватили Драгану. По её отчаянному виду было понятно, что ничего хорошего она от своих бывших союзников не ждёт. И точно, приговор был вынесен и исполнен незамедлительно: двое схвативших Драгану вампиров продолжали держать её, а третий ухватился за голову и мощным рывком свернул её, отделив от плечей, двое других такими же бешеными рывками оторвали обе руки, и изуродованный торс рухнул в снег, окрашивая его тёмной вязкой кровью. Григориус оцепенел. То же самое произошло и с Марьяной и Дэном, потрясёнными жестокостью содеянного. Борис уже поднялся со снега, но не успел помешать расправе. Последовала ещё одна пауза, во время которой двое людей успели мысленно проститься с жизнью. Оцепеневшие вампиры сами, казалось, не знали, что делать дальше. Жестокая казнь одного из них расстроила всех присутствующих. Держащие Григориуса вампиры вдруг отпустили его, и тот чуть не повалился в снег от неожиданности. Вампиры отступали медленно, словно раздумывая, подобрали растерзанное тело одного из своих, которого мгновениями раньше уложил Борис. Когда они пересекали дорогу с оцепеневшими Дэном и Марьяной, пара вампиров отреагировали на них слабым рыком, но Кадугаун сделал протестующий жест, и страшная группа отступила. Последним удалился Кадугаун. Поймав взгляд Марьяны, он ограничился небрежным прощальным жестом. ― Марьанн, ― попрощался он и исчез вслед за остальными. Они с Дэном остались на заснеженном поле с тремя вампирами. Григориус был рядом с останками Драганы и, как думала Марьяна, предавался тоске, однако, приглядевшись, она увидела, как он соединяет части тела медленно, словно колдуя. Борис безмолвно стоял поодаль. И вот из темно-синего искрящегося снега поднялась Драгана, немного неловко стоящая на ногах, она казалась призраком. Она взяла Григориуса за руку и в одно мгновение они унеслись в ночную даль, поднимая едва заметные под лунным светом снежные вихри. Ночь оставалась безмолвной. Марьяна потёрла окоченевшими руками заледеневшие щёки. Дэн, казалось, приходил в себя, покачивая головой и шепча себе под нос какие-то отчаянные слова. ― Ты как? ― решила она спросить его больше для того, чтобы вернуть в реальность, нежели действительно узнать о его состоянии. ― Да, ― ответил он тихим голосом. ― Я здесь. Борис приблизился к мотоциклу: ―Мы доберёмся до дома, а ты возвращайся. Если не хочешь оставаться один ― поехали с нами. Ты не будешь против, Мариан? ― Да, пожалуйста, Дэн. Не до обид. ―Нет, ― ответил он уже твёрдо, ― Я поеду к себе. Пусть возвращаются, если захотят. Он решительным жестом завёл мотор, пока Марьяна заняла своё место рядом с Борисом. Снова с ним. Кого она снова находила рядом с собой? Снова это были вампиры. Жестокий Григориус. Бездушный Савва. Непостижимый Борис. И пугающий непредсказуемый Кадугаун.