Черт из Припяти.

      Все так же лежали рядом и молчали. Я положила подбородок себе на руки и уставилась на красноватые угли в очаге. Илья осторожно подвинулся, и его голова снова оказалась лежащей у меня на спине. Настырный. Ладно, просто лень с ним бороться. Пусть лежит себе. Живет тут один, как бирюк. Наверное, даже и поговорить не с кем, не то что вот так душевно поваляться рядом на кровати. — А ты давно здесь обитаешь? — обернулась в его сторону. — В Зоне? Лет шесть, наверное, — мужчина достал сигарету и прикурил. С завистью потянула носом: как же хотелось курить, но не рискнула. Сначала нужно узнать, что он за человек, а то мало ли… — Тебе уже, наверное, баек местных порассказали, — усмехнулся Черт. — Выбрось из головы. Сказки все это. — И то, зачем ты в Зону приехал? — А это правда, — он глубоко затянулся. Задумался. Выпустил дым огромным облаком и сел. — Я ведь на самом деле уже крест на себе тогда поставил. И лечение доканало. Оно и не помогало уже. Только печень ушатывало. Четыре химии сделали. Мне врач всего несколько месяцев давал. Не больше. Сказал, все, Илья, готовься. Пакуй чемоданы. Я и упаковал. Бросил все и уехал. Сюда. В глушь, от всех подальше.       Илья встал и, дойдя до кострища, выбросил окурок на угли. Отогнул угол полиэтилена на окошке и, высунув руку в дырку, зачерпнул в ладонь горсть снега. Слепил в комок, а потом раскрошил на пол. Было видно, что воспоминания ему неприятны. — Если не хочешь, можешь не рассказывать, — осторожно вставила я со своего места. — Да ничего. Иногда кажется, будто это вообще не со мной было… Как-нибудь потом расскажу тебе, если захочешь.       Вспомнила про историю с подарком, озвученную Фазой. Расспросить Черта? Чтобы знать, как было на самом деле, и не теряться в догадках. Но глянув на него, поняла, что на разговоры, затрагивающие его прошлое, он сейчас не настроен. Обулась и набросила на плечи куртку. — Куда собралась? — В туалет. — На вот, — Илья щелкнул кнопкой и протянул мне горящий фонарик. — Там темно уже. Вернешься, и будем перебираться в другие апартаменты.       Я побрела по подвальным коридорам, нащупывая в кармане штанов пачку с сигаретами. Луч фонаря выхватывал в полумраке плесень, мох и известковые сосульки на стенах. Свернула вправо, в небольшое помещение. Наверное, отсюда по всему дому велся розлив воды и отопление в квартиры. Половина конструкций отсутствовала, но останки напоминали элеватор. Присела на одну из труб. Закурила. После долгого отсутствия никотина закружилась голова. Я наслаждалась сигаретой, разглядывая окружающее пространство. В пачке осталась последняя. Как же я буду дальше? Бросать курить сейчас в мои планы не входило. Попасть в немилость к приютившему меня Черту тоже совсем не хотелось.       Когда вернулась, Ильи в помещении не было. Угли полностью прогорели, и в комнате стало прохладно. Уходя, Черт оставил на полу возле очага зажженную керосинку. Я присела на топчан, чувствуя ломоту в суставах. Вчерашний полет не прошел даром. Хорошо хоть, была в теплой одежде. Только поэтому кости остались целы. Затылок, правда, побаливал.       Потрогала шишку, набитую при падении. Больно. Бедная моя голова! Хотела взять в рюкзаке аптечку, но обнаружила, что моего мешка в комнате нет. Пока гадала, куда он мог запропаститься, вернулся Илья: — Я уже подумал, ты там насовсем пропала, — ухмыльнулся он, вздернув одну бровь. — Заблудилась? — Немного. — А я уже почти все отсюда унес. Только арбалет осталось забрать да тебя.       Он подошел ко мне совсем близко. При тусклом свете керосиновой лампы я видела, что он улыбается уголками губ и его все время смеющиеся глаза. В зрачках отражаются отблески коптящего огонька. Этот взгляд почему-то пугал. Я сидела, задрав голову, и пялилась на возвышающегося надо мной сталкера. Наверное, вид у меня был дурацкий. Илья вдруг расхохотался в голос: — Да не бойся ты меня, ребенок!       Господи, как же глупо на самом деле! Он так заразительно смеялся, что этот заряд позитива передался и мне. Черт протянул обе руки, помогая встать. И…неожиданно обнял.       Я замерла, не зная, как поступить. Просто стояла истуканом в теплых объятиях, смотря в пол. Он шумно выдохнул и разжал руки. Еще какие-то секунды мы стояли вплотную друг к другу. Я подняла голову. Илья пристально смотрел мне прямо в глаза. Сейчас взгляд его был серьезным. — Ты все время так смотришь, что я чувствую себя людоедом, — спокойный, но слегка севший голос. — Чего ты меня боишься? Я не обижу тебя, мелкая.       Я не могла отвести глаз, видя только отражение пламени, подрагивающее в его зрачках, смотрела и не шевелилась, словно под гипнозом. Сейчас он не пугал меня. Совсем. Сталкер тихонько коснулся пальцем моего носа, улыбнулся: — Пойдем.       На улице вьюжило. Я натянула шапку на уши. Мы шли вдоль дома, когда послышался звук мотора. Далеко в темноте замаячил свет фар. Черт молниеносно схватил меня за руку и бегом затащил в ближайший подъезд. Мы стояли в тамбуре, переводя дух. Мимо дома медленно проехал автомобиль.       Илья, видимо, почувствовал, что сейчас я что-то скажу, и, покачав головой, прислонил палец к своим губам.       Через некоторое время он выглянул из подъезда. Решив, что все спокойно, шепотом позвал меня. Мы продолжили свой путь. — Кто это был? — не удержалась я от вопроса. — Охрана. В этих кварталах они бывают нечасто. А сегодня вот решили проехаться. Здесь, на самом деле, народу не так уж и мало можно встретить. Туристы-экстремалы всякие. Таких патрули ищут и выпроваживают из Зоны. Некоторых охранников знаю. Они в курсе, что я тут бываю. Но для них меня не существует. По договоренности. Они ведь тоже люди. — Зачем тогда мы прятались? — Береженного Бог бережет, — сталкер пожал плечами. — Поймали бы и меня отпустили, а тебя — нет.       Я то и дело спотыкалась, пока, наконец, не подвернула ногу. Вскрикнула от боли и остановилась. Илья обернулся: — Ты чего? — Кажется, ногу подвернула. — Эх ты, — он тихонько щелкнул меня по носу. — Ну? — подставил руки. — Забирайся. Донесу. Тут рядом. Держи, — сунул мне в руки фонарик, — в подвале светить будешь, а то вместе свалимся. — Легко подхватил меня и пошел.       Мне было до жути неловко. От меня у него сплошные проблемы. Но я не знала, что мне сделать или сказать, чтобы не чувствовать себя виноватой. Илья тащил меня на руках, казалось, не замечая тяжести ноши. В его крепких руках я чувствовала себя маленькой девочкой. Было уютно и не страшно. От Черта пахло костром и сигаретами. Держась за шею сталкера, вдруг поймала себя на мысли, что мне симпатичен этот человек.       Наконец, свернули вправо. За частоколом деревьев показалась стена дома и дверь в подвал.       Спустились без приключений и после недолгого петляния по коридорам вышли в комнату, похожую на ту, что мы покинули немного раньше. Здесь также имелся очаг, спальное место и какая-то куча, нагроможденная в углу.       Черт посадил меня на соломенный подиум и занялся разведением огня. В помещении было холодно, пахло сыростью. Я осторожно сняла ботинок с подвернутой ноги. Лодыжка болела. Скинула второй башмак и продвинулась поближе к стене, стараясь держать больную ногу на весу. Илья закончил возиться с костром и подошел ко мне: — Давай ногу сюда. Посмотрю, — Он присел на корточки перед топчаном, аккуратно взял мою ногу, немного задрал штанину вверх и снял носок. Ступню окатило холодом стылого помещения. Мужчина медленно прощупывал мою лодыжку, пока не дотронулся до больной точки. Я вскрикнула от неожиданности. — Теперь потерпи немного. Будет больно, — предупредил он. Взялся сильнее. — Он пришьет тебе новые ножки… Ты опять побежишь по дорожке… — нараспев промурчал он. Что-то хрустнуло. Секундная жгучая боль. Я зажмурилась. Он покрутил мою ступню еще немного и, убедившись, что все на своих местах, натянул мой носок обратно и опустил конечность на матрас. — Все. Можешь дальше бегать, — улыбнулся мне. — Спасибо. От меня одни неприятности. Не зря Михалыч сказал, что женщина в Зоне — к несчастью. — Брось. Зато с тобой не скучно, — он улыбнулся, потянул мою шапку и стащил ее с головы. Потрепал меня за волосы. — Может, женщина и к несчастью, а ты маленькая еще. Пойду, арбалет заберу и дров принесу. Только не уходи никуда. Скоро вернусь.       Я кивнула. Куда я могу уйти? Заблужусь в лучшем случае. А так, до первого патруля. Сидела и осматривалась. Это помещение было немного больше предыдущего нашего пристанища. Даже подвальных окошек тут было два. Одно наглухо заколоченное, второе — с дымоходом, также заделанное пленкой. Но уюта в каморке не было совсем. Страшные облезлые стены. И запах сырости, перебивавший все остальные.       Постепенно теплело, и я сняла куртку. Достала из рюкзака тонкие носки и надела их вместо своих пуховых. Села поближе к стене, подтянув коленки к подбородку. Сложила на них руки и голову. Сколько же еще мне придется шляться по этим катакомбам и пустырям? Что там дома сейчас творится?       Черта не было долго. Я уже начинала волноваться, когда он ураганом влетел в комнату, зафутболив по пути мои ботинки. Вид у него был встревоженный: — Все нормально? — спросил он. — А что тут может случиться? — Не знаю. Вдруг тебя уже патрульные выкрали. Катаются сегодня долго, — он достал арбалет из-за спины и спрятал его где-то среди нагроможденных предметов под брезентом. — Картошку почистишь? — Давай, — я была рада хоть какому-то занятию.       Мужчина принес мне ящик с довольно крупными клубнями, большой котелок, на дне которого плескалась вода, и протянул внушительных размеров нож: — Смотри, осторожно. Острый, для себя точил, — сам тем временем скинул куртку и свитер, оставшись в черной футболке. Быстро собрал небольшой столик перед очагом и, присев перед ним, занялся разделкой заячьей, как мне показалось, тушки.       Я чистила картошку, периодически поглядывая на сталкера. Как он ловко орудовал охотничьим тесаком. На спине под футболкой, на руках перекатывались мышцы, гипнотизируя меня. — Ты мне дырку в спине прожжешь, — неожиданно обернулся Илья.       В эту минуту я была готова сквозь землю провалиться. Щеки вспыхнули. Я с удвоенной скоростью кинулась чистить очередной клубень. Черт бросил свое занятие и подошел проверить, сколько картошки уже есть в котле. — Все. Больше не надо, — сказал он и присел перед посудиной. Поворошил картошку в воде, дождался, когда я отправлю в котел последний корнеплод, встал и слил воду где-то за углом. Потом быстро покрошил картофель, добавил воды из бутылки, сложил нарезанное мясо и отправил все это на крюк над огнем.       Вернулся и сел рядом. Слегка дернул меня за выбившуюся прядь: — Знаешь, там, за Зоной, у меня тоже остались те, кто дорог. Но я не жалею, что ушел оттуда. — Ты женат? — Зачем тебе? — Илья покосился на меня.       Пожала плечами. Я и правда не знала, зачем задала ему этот вопрос: — Так. Обычное любопытство. — Не успел, — усмехнулся он и положил голову мне на плечо. — Пробовали жить вместе. Сначала все вроде неплохо было. Потом я заболел. Она честно возилась со мной несколько месяцев. А дальше ей надоело. Перегорело что-то. — Ты любил ее? — Любопытная, — повернул голову мужчина. — Это было давно, поэтому уже неправда... Наверное, — он вздохнул и замолчал. — Извини. Я иногда говорю не то, что нужно. — Брось. Иногда поговорить бывает не с кем. Когда нужно, — Черт вернулся к котелку на огне, помешал содержимое и попробовал. Повернулся ко мне. — Теперь моя очередь. — В каком смысле? — Теперь я буду спрашивать, а ты — отвечать. Только честно. — Ладно.       Я не знала, что может интересовать Илью. Казалось, вчера я рассказала ему все.       Он снял котелок, еще раз перемешал и поставил на столик перед очагом. — Фирменное блюдо Черта, — сел на корточки и снова закурил, словно дразня меня. — Такое ты точно не пробовала, — разложил по мискам. — Иди сюда, — обратился ко мне. Поставил один на один несколько кирпичей, сверху кинул свой свитер и пригласил присесть. — Вот даже стул для тебя есть.       Готовил он, действительно, вкусно. Не то, что я. С моей работой, где я пропадала днями и ночами. Сплошной фастфуд, пельмени и полуфабрикаты, которые уже в печенках сидели. Иногда яичница. И кофе.       Вот чего мне, действительно, здесь не хватало. Дома я не могла ни дня обойтись без ароматной чашки бодрящего напитка. На кофе, кстати, в моем личном бюджете была выделена солидная ежемесячная сумма. Всегда любила хороший. А он никогда не был дешевым. Тоха дразнил меня кофеманкой. И в чем-то был прав. Кофе и сигарета сразу по пробуждении и до позднего вечера. Тут же приходилось довольствоваться чаем. Самым обычным, в пакетиках. А кофе теперь, скорее всего, нескоро еще мне пить придется.       Я сидела, погруженная в свои мысли, с горячей кружкой чая на коленке, и, наверное, думы мои унесли меня совсем уж далеко. Я не сразу услышала вопрос Черта. — Эй! — он помахал у меня перед носом. — Ты что, спишь уже? — Извини. Задумалась, — отхлебнула чай, обожгла губы. — И о чем? — Кофе хочется. Вот просто до смерти. — Кофею у меня нет, — вздохнул Илья. Немного помолчал и добавил, — и шампанского тоже нет, и радио с курантами. Ты помнишь, что Новый год через две недели? — Не-а. — Он уже скоро. А я не отмечал его пять лет. — Почему? — На Новый год все стараются попасть домой. Здесь, в Зоне, кроме дедов, никого не остается. А напиваться в одного — неинтересно. — Он вдруг хитро подмигнул и рассмеялся. — Традиция будет нарушена. Ты же никуда не уедешь. Напьемся теперь. — Так ты все это время безвылазно торчишь здесь?       Сталкер кивнул: — Ты снова засыпаешь меня вопросами. А сейчас моя очередь, между прочим, — он быстро ополоснул посуду и завалился на топчан. — Иди сюда, Вик. Если спать захочешь, говори. Тут в соседней комнате еще один матрас есть, я сразу уйду. ***       Забралась с ногами на топчан, придвинулась к стенке, подсунув под спину куртку. Илья лежал рядом, почти касаясь головой моей ноги. — Ты мне вчера столько всего наговорила, а я понял только, что с тобой беда случилась и тебе нужна помощь, — мужчина подпер голову рукой. — А, ну и что ты в Брянске жила и знакома с Тохой, — сталкер вертел в пальцах зажигалку. — А он тебе кто? — Тоха? Я разве не говорила? — Нет. — А почему тебя это интересует? — Мне тоже любопытно, как и тебе, — Черт с интересом разглядывал мое лицо. Но сейчас меня это не смущало. Не знаю почему. Сутки, проведенные в его компании, сделали единственного обитателя мертвого города кем-то своим. Я совсем не знала его, но почему-то воспринимала его как Антона, близким, почти родным. — Тоха — мой брат. Вернее, он мне как брат. Мы с детства вместе. Росли в детдоме. Сначала в Брянске, потом в интернате для сирот в области. Я знаю его всю жизнь. — Как он тебя одну отпустил? Это не по-братски как-то. — Он нашел человека, который отвез меня в Гомель. И дальше договорился, чтобы мне помогли добраться до границы Зоны. Помог убежать. Тоха и так для меня столько сделал. — Мог бы и сам с тобой поехать. Места здешние ему знакомы. Он был здесь. Не один раз, — Илья осторожно потащил мою ногу за штанину. Я вытянула ноги вперед.       Мужчина повернулся на спину и по-хозяйски уместил голову у меня на коленях. Возражать не имело смысла. Он упрямый. Да и не хотелось. Даже отсутствующий уют в каморке не портил теплой и дружеской атмосферы. Черт расслабленно лежал, улыбался, смотрел на меня и просто получал удовольствие от такой мелочи. — Тоха не смог поехать, как бы ему ни хотелось. Прыгнул с парашютом года два назад и сломал позвоночник. Теперь не ходит, — я дотронулась до серебристого колечка в ухе Черта. — Это что, неформальское прошлое? — Ну да. А семья у тебя есть? — Кроме Тохи и Наташки, у меня никого нет. Наташка — подруга. Работаем вместе. И квартиру снимаем на двоих, — я прислонилась затылком к холодной стене. — Она меня, наверное, ненавидит теперь. — Почему? — Когда эти отморозки искали меня, она первая под удар попала. Если бы она знала, где я — все бы им рассказала. Они ей все пальцы на руках переломали. — Ну и угораздило тебя! — казалось, он мне не верит, но я не собиралась его убеждать, что все так и есть. — Как ты умудрилась так вляпаться? — Получила задание в редакции и поехала снимать. Местную достопримечательность, заброшку, камвольный комбинат, — снова тронула серебристый металл в ухе Ильи. Он поймал мою руку. — Ты знаешь, что домой тебе теперь нескоро можно будет? — спросил сталкер. — Пока все устаканится. И документы нужны новые. — Догадываюсь, — вздохнула я. — Тут недалеко есть деревня. Отселенная. Только несколько стариков живет, вернулись самовольно. Еще там есть дом. В нем живу я. Все скромно, без излишеств. Но намного лучше этих подвалов. Тебе понравится. Будешь жить там. Идет? — его смеющиеся глаза уставились на меня. — Я опять тебя буду стеснять. — Делить кров с такой симпатичной девчонкой, разве плохо? — Илья встал, подбросил дров в очаг и уселся рядом со мной. — А с документами придумаем что-нибудь. Завтра придут пацаны. Может, последний раз перед Новым годом. Поговорю с ними. Там видно будет, — его голова снова оказалась у меня на плече. Ежик волос щекотно касался моего уха. Не удержалась и прислонилась к его макушке. Молчали и смотрели на огонь.       За окошком снова послышался шум мотора, который резко стих. Затем хлопнула дверь машины.       Где-то наверху мужской голос громко позвал: — Черт, ты тут?       Илья встал, набросил куртку: — Йоптить! Забыл совсем! Зайди за угол, там комната еще одна, — тихо сказал он. — Сейчас вернусь.       Быстро вышел. Я оделась и шмыгнула в темную смежную комнату с заколоченными окошками. Тут было холодно и сыро. С улицы были слышны мужские голоса, смех Ильи, чей-то кашель. Посветила фонариком. Еще один соломенный топчан, по полу разбросаны деревянные ящики, несколько потрепанных книг в углу.       Под ногами шуршали мелкие камешки. На топчане разглядела брошенные деревянные четки. Машинально подняла их. Откуда они здесь?       Снова хлопнула дверца авто. Завелся мотор. И чуть позже шаги и довольный голос Ильи: — Выходи. Смотри, что я принес.       Выглянула из-за угла. Сталкер держал в руках вещмешок, наполненный чем-то доверху: — Не бойся, они уехали, — он покопался в мешке, звякнуло стекло. — Подарок со станции, — достал из недр баула пару книг, тетрадку, кулек с конфетами. Остальное содержимое, не вынимая, аккуратно положил рядом с моим рюкзаком — Бартер. На обрез твой поменял. — Меня Михалыч убьет, — забрала у Черта книги: Кастанеда, Осознанные сновидения, одна из многотомника Махабхарата, фантастика. — Ты будешь все это читать? — удивилась я. — А что такого? Когда все уедут по домам, останется только книжки читать. — А это тоже твое? — достала из кармана найденные в соседней комнате четки. — Мое, — Илья забрал нитку с бусинами и сразу же намотал на руку. — Михалыча я на себя беру, — улыбнулся он. — Не ты же ружо свое обменяла. Ну что, по чайку?       Чай с конфетой, тем более после нескольких дней без сладкого, это просто рай для сладкоежки. Конфеты были свежие. И сейчас мне казалось, что ничего вкуснее я раньше не пробовала. Растягивая удовольствие, откусывала микроскопическими кусочками, запивала горячим чаем. И совсем не обращала внимания на то, что сижу в сыром подвале пустого дома, пустого города. Бок о бок с почти незнакомым человеком. Который прямо сейчас, улыбаясь чему-то, смотрел на меня. И от его взгляда было тепло и спокойно. К конфетам Илья никакого интереса не проявил, пил свой пустой чай и, наверное, сейчас мысли его были где-то далеко.