Дурман

      Звериный рев эхом отдавался от пустых стен. В углу подсыхала свежая лужа рвоты. Билл вцепился себе в щёки ногтями, не чувствуя, что оставляет на них глубокие царапины, и катался по полу, выл, бился головой об стену, задыхаясь в рыданиях, и никто был не в силах помочь ему… Сволочь Бушидо, гореть ему в аду, с чего-то решил, что Билл опять ему дерзит, и решил наказать его вот таким вот образом — уехать на неопределенное время, не оставив дозы. Еще когда начал бить нехороший озноб, Билл пытался дозвониться до этой твари, но у того был отключен телефон — а теперь, когда начало ломать по-настоящему, пришлось закрыться в кладовке, чтобы не натворить ничего страшного. Билл стал наркоманом не так давно — так что даже еще не испытал на себе всей прелести ломок. Но это уже было не за горами — ведь с каждым разом ему становилось все хуже и хуже! Совсем скоро он станет полностью невменяемым животным, организм которого гниет заживо, и когда у Бушидо перестанет на него вставать — он окажется на помойке или в гробу.       С трудом открыв дверь, Билл выполз из кладовки — у него так болели суставы, что он даже не мог идти. К окну, скорее! Только бы хватило сил забраться на подоконник! Или же?.. Стационарный телефон все-таки оказался ближе. Встав на колени, Билл, едва попадая на кнопки из-за дрожащих пальцев, начал набирать номер. С огромным трудом переговорив, он зашелся в судорогах — его снова начало рвать. Но теперь мечты парня были не о смерти, а о том, чтобы помощь подоспела быстрее.

***

      Тому было тревожно. Каждый день Билл встречал его после работы, но сегодня он не приехал. "Да мало ли что, у него могут быть свои дела", — успокаивал себя Том. — "Он же не обязан передо мной отчитываться!" Но все равно нехорошее предчувствие кололо в сердце. Звонок с незнакомого номера застал его на полпути к дому. — Том, — голос в трубке звучал так слабо, что тревога переросла в панику. — Пожалуйста, забери меня отсюда, мне так плохо… Мне больше не к кому обратиться, я не знаю, где я… Приезжай скорее… Пытаясь изо всех сил сохранить присутствие духа, Том велел ему дать телефон кому-то, кто рядом, и скоро приятный женский голос сообщил, что Билл находится не абы где, а в наркологической клинике. Надо ли описывать, как быстро Том рванул по сказанному медсестрой адресу?

***

      Билл сидел, обняв себя руками, рядом с таксофоном. На мертвенно-бледном лице красные царапины казались еще ярче. Увидев Тома, он резко встал, пошатнулся и был вынужден сесть обратно. — Не спеши, — Том подставил свое плечо, чтобы Билл на него оперся, и так они вышли из больницы. — И как ты тут оказался? — Что за глупые вопросы, — нервно усмехнувшись, Билл отвел взгляд. — Ты же видел мои вены, Том, ты ведь понял, что я наркоман… Это был всего лишь перебой с дозой, я вызвал врачей, чтобы они сняли ломку, вот и все. — А можно спросить… — Нельзя. У Тома было очень много вопросов, но все они разбились об это короткое "нельзя".       Когда он поднял руку, чтобы поймать такси, Билл вдруг сказал: — Я так не хочу оставаться один сегодня, можно, я переночую у тебя? — и сделал такие жалобные глаза, что Том просто не смог отказать. А уже в машине он уснул, используя вместо подушки Томово плечо, и у того не хватило совести его растолкать.

***

      Отказавшись от ужина, Билл просто выпил чашку чая и ушел в душ. Поскольку после снятия ломки чувствовать недомогание абсолютно нормально, он был вялым, грустным и говорил гораздо меньше, чем обычно. Переодетый в футболку Тома, которая болталась у него где-то в районе колен, пахнущий за километр шампунем с ромашкой, Билл прилег на диван, как ему казалось, на минуту и опять уснул, поджав под себя голые ноги.       Том стоял около дивана, не зная, что делать — если Билла оставить тут, то наутро у него будет болеть спина, но и будить тоже не хотелось… Во сне он казался младше своих лет. Таким маленьким. Таким не похожим на себя бодрого, будто он снял все маски, которые носил днем. Следы от уколов оказались не только на руках, но и на стопах. Постаравшись не зацикливаться на этом неприятном зрелище, Том осторожно поднял Билла на руки и отнес на свою кровать. И вот, когда он уже развернулся, собираясь уйти и постелить себе на диване, в темноте раздался тихий шепот. — Не уходи…