Время сжигать мосты, время искать ответ и менять сгоревшие лампочки…*
Да, Жданов намеревался пообщаться с Георгием на тему его отношений с Юлианой, но, едва он заметил, что парочка, что-то увлечённо обсуждая, пьёт кофе в буфете, решил не вмешиваться. Судя по лицу Виноградовой, убивать мужчину она не собиралась, и разговор ей был даже интересен. Сделав вид, что его крайне волнует вопрос с почтой, Андрей Палыч остановился у ресепшен. Но там его перехватил сияющий Рома. — Палыч, ты понимаешь! Нет, ты понимаешь? — Да что я понять-то должен? Что ты на любовной почве умом тронулся, вижу. — Ой, Андрюша, я понял, что она, — Малина закатил глаза, — самая лучшая, самая красивая… А готовит как… И где раньше я был? — Всё, Ромео, ты попался. Готовься к свадьбе, — съехидничал Жданов, понимая, что друг его сарказм вряд ли услышит. — А ты думаешь, она согласится выйти за меня замуж? — громким шёпотом поинтересовался Малиновский и на всякий случай плотнее прикрыл дверь в родной кабинет. — За счастье великое почтёт. — Ой, ужас какой. Я, жениться… На секретарше… — Рома, раскачиваясь на кресле, сложил ноги на угол рабочего стола. — А что, дикая идейка, но интересная… Палыч, а что если тебе Катю увести под венец? Вдвоём не так страшно будет. — Увёл бы, ни минуты не раздумывая, Ромео, но сам знаешь, Катя и слышать ничего не желает… У неё один Саша на уме. — Этот хмырь?! — Этот, этот… И самое поганое, Ром, что я ничего сделать не могу. Сам не лучше. — Но, как это… Андрюх, ты же лучше Сашки, в сто раз! И вообще, с инструкцией косячили оба, а Сашенька в одну голову подлянки устраивает. И за что она его любит… — А разве любят за что-то? — Андрей невесело улыбнулся. — Любят просто так. Знаешь, я тут подумал, наверное, мне лучше пока уехать. Особой пользы от меня тут нет, думаю предложить Катерине Валерьевне вариант, что я уеду в Лондон и буду там помогать отцу с поставщиками. — Да ты чего, Жданов? — весёлости Малиновского как не бывало. — Ну подожди немного, дай Катюхе время… Остынет и всё поймёт. Вон, на ужин сегодня пойдёте. И вообще, а как же я без тебя тут? В женском царстве? — Ромка, ты думаешь, она мне на шею кинется? Думаю, как раз наоборот. Но я согласен даже на это, даже на формальный разговор. Я так соскучился, ты даже не представляешь… — Андрея снял очки, потёр лицо ладонями и вернул их обратно. — И как раз, пока я в Англии отцу помогаю, тут всё уляжется. Кира, опять же… Некрасиво я с ней, и с Катей. И фирма, по моей вине в кризисе. Наверное, да, лучше будет уехать. Так будет меньше вреда. — У-у-у, друг мой, что-то ты совсем захандрил. Может, ну его, мой ужин у Шурочки, поедем в бар и напьёмся? — Нет, Ром, не заставляй влюблённую девушку ждать. Лучше проведите отлично время. Пусть хоть у вас всё наладится. — Я как-то волнуюсь… — смутился Малиновский. — Теперь-то я, похоже, понимаю тебя, Палыч. — Меня? — Ну, когда девушка нравится, это ж две большие разницы… Страшно сказать что-нибудь не так, подарить не то, обидеть. — Вот, Ромочка, поздравляю. Ты впервые влюбился и теперь учись этому светлому и великому чувству, — Андрей, смахнув с лица грустное, задумчивое выражение, искренне улыбнулся. В конце концов, за свои поступки нужно уметь отвечать, пусть с Катей всё более чем неоднозначно, он это заслужил в полной мере. — Вляпался я, Андрюшенька, в это самое светлое чувство по самую макушку… — Малиновский улыбнулся. — А ты представь, что будет, если Жорик-таки окрутит Юлианочку? — Ой, нет, я такое не хочу представлять, — Жданов замахал руками. — Ты что. Иметь в родственниках акулу пиара это как-то чересчур. — Почему? Это выгодно, тем более, что Георгий у нас выгодная партия. Образованный, интеллигентный, иностранец… Не бабник, как я успел понять, — Рома, пожав плечами, перешёл на серьёзный тон. — Кроме шуток, Андрюха. Между нами, мальчиками, Юлиане с мужчинами ну, не везло… Может хоть братец твой убедит нашу феминистку, что мы не все козлы. — А давай поспорим? — неожиданно для себя Андрей почувствовал азарт. — На что? — Ну, скажем, на ящик шампанского. Я ставлю на то, что наша пиар-королева даст Лакшанцеву от ворот поворот. — Лады. А я убеждён, что эта крепость рухнет от натиска канадского обаяшки. Друзья обменялись рукопожатиям, но вот разбить их было некому. Пришлось так и выходить в коридор, просить «разбить» кого-нибудь из секретарш. На месте оказались обе и Рома кинулся к Шурочке. — Всё, Палыч. Готовься к проигрышу, — Малиновский уселся на рабочий стол секретарши, якобы интересуясь отчётами, а Андрей и Амура, «вспомнившая», что ей надо что-то забрать у Светланы, ушли. «Дом свиданий какой-то…» — подумал про себя Андрей и решил, что насчёт своей командировки в Лондон поговорит с Катериной прямо сегодня, не откладывая в долгий ящик.***
Зорькин, едва дождался времени «икс», сложил нужные бумаги в кейс, навёл порядок на столе и, выключив настольную лампу, поспешил на выход. Вечер у Николая был мало того, что насыщенный, так ещё и непростой в плане разговоров — финансист очень хотел поговорить с подругой по её возвращении домой, а до этого с её родителями. По дороге домой Коля как всегда пообщался с фотографией Виктории — отрепетировал на ней свою речь, затем, с подробным списком в руках принялся штурмовать супермаркет. Вышел оттуда финансовый гений в лёгкой прострации, нагруженный пакетами и сразу же заглянул в цветочный ларёк. Нужный букет нашёлся сразу — жёлтые и белые хризантемы смотрелись и правда отлично. — Надеюсь, меня не поколотят этими же цветами… — пробормотал Катин верный друг и помощник, поднимаясь на нужный этаж с пакетами в одной руке, с букетом в другой. — У Валерия Сергеича рука тяжелая. Два наряда вне очереди пропишет… — бормотал Зорькин, сопя и осторожно карабкаясь по ступеням. Встретил его Пушкарёв, отчего-то улыбающийся и с полотенцем, висящим через плечо. — О, какие люди! Ушла девочка, пришёл мальчик. Колянь, ты вон с гостинцами к Катюхе заявился? Отпуск просить? — Валерий Сергеевич был в хорошем расположении духа — «наши» выигрывали с неплохим счётом. — Вот, Лен, видишь, как распустился товарищ финдиректор? Лишь бы не работать. — Зря вы так, дядя Валера. Цветы для Елены Александровны, и гостинцы тоже для вас покупал. — Коленька, ты перегрелся? Переработал? — спокойно поинтересовался Пушкарёв, но от его тона стало понятно — скандала не миновать. — Валер, ну что ты в самом деле? Видишь, ребёнок старался приятное сделать, — зачастила Елена Александровна, отвлёкшись от приготовления ужина. — Валерий Сергеич, я не хотел никого обидеть… Просто подумал, что с моей стороны — это свинство, приходить к вам с пустыми руками, — честно признался Коля и поправил очки, продолжая прижимать к себе букет. — Ну, а ещё есть важный повод. — Валера, твои цветы самые красивые, ты же знаешь, я такие люблю, и в спальне поставила, между прочим. А эти мы поставим тут, на кухне. Пусть будет красиво, весна же всё-таки. — Так, а что за повод? — Пушкарёв не собирался смягчаться и вообще, не очень понимал, что такое произошло с ботаником и мямлей Колькой. — Ну… В общем я в больнице договорился, скоро смогу Вику забрать, к себе домой. Здорово же, — Зорькин улыбнулся и машинально разжал пальцы, давая хозяйке дома забрать чуть примятые хризантемы. — О как… И что ты с этой красотой делать будешь? — Как что? Жить. Любить. На руках носить. А Вика научится домашнее хозяйство вести, ну, когда ей получше станет. — На, съешь пирожок, — Валерий Сергеевич сунул финансисту пирожок в зубы и силой усадил за кухонный стол. И тут Коля понял — вечер будет трудным, разговор длинным и главное, душещипательным. Что-то, а допрашивать с пристрастием Пушкарёв умел.***
Из «Зималетто» Катерина и Андрей уехали демонстративно и не скрываясь. Жданова, правда, это несколько напрягло — Катя была немного зажатой и, похоже, нервничала. — У вас… у тебя что-то случилось? — Всё в порядке, — Пушкарёва упрямо мотнула головой. — Куда мы едем? — В «Ришелье». — Я туда не хочу, Андрей Палыч… Разговор напомнил обоим прежние времена и в салоне авто повисла пауза. — Поедемте прямо, а дальше я покажу, — Катя первой взяла себя в руки. Андрей, сидевший за рулём, как ни в чём ни бывало поинтересовался: — Катя, а как ты относишься к фильмам Тарантино? — Обожаю. Особенно «Убить Билла». Настольный фильм. А ты? — А я ужасно люблю комедии. Что-нибудь доброе. Чарли Чаплин нравится, — Жданов изо всех старался вести себя спокойно и не срываться. Хотя очень хотелось высказаться, попытаться разобраться в происходящем. — Ты так удивилась, когда я спросил про Тарантино… — Раньше мы всегда говорили о работе. — Катя пожала плечами. — Вот именно, раньше. У нас есть настоящее, Катенька. И давай постараемся его не испортить, — Андрей произнёс это и прикусил язык. Катерина, на этих его словах, едва заметно усмехнулась и совсем не по-пушкарёвски ехидно посмотрела из-под очков. — Сейчас направо. Вон там, видишь, кофейня? Хочу туда. Там варят потрясающе вкусный кофе и пирожные всегда свежие. Там и поговорим. Жданову ничего не оставалось, как послушно направить машину в нужном направлении. Место оказалось действительно неплохим, качественным. Интерьер был выполнен в бело-коричневых тонах, мебель имела закруглённые очертания, светильники на стенах напоминали то ли мини-солнышки, то ли мандарины, официантки были одеты в клетчатые коричневые юбки и белые рубашки. Столиков было восемь, свободных всего два — у окна и в углу. Катерина выбрала место у окна, оно располагалось ближе к выходу. Андрей первый раз за многие годы видел столь не пафосное, но при этом приятное место, Катя лишь улыбалась про себя, глядя на удивлённого экс-главу модного дома. Но даже в уютной обстановке, в Катином любимом месте, разговор никак не клеился. Обсудили всё — сорта кофе, погоду, музыку, негромко льющуюся из динамиков, сделали заказ и отпустили официантку. Катерина не решалась начать с главного, а Андрей, не придумав ничего лучше, выпалил, накрыв Катину ладошку своей ладонью. — Пообещай, что не будешь встречаться с Александром. Пожалуйста. — Почему я должна обещать? Во-первых, он акционер, — Катя подняла глаза на своего спутника. — А во-вторых… — Катя, ты меня поняла, не прикидывайся. — Андрей, а это вообще правильно, ограничивать человека в общении? Я себе этого никогда не позволяла, — невинное, казалось бы, уточнение, лишила Андрея Палыча остатков самообладания. — Правильно, если речь идёт о Воропаеве. Он же подлый, проигравшийся и зарвавшийся человек! Он тебя использует. — Да? — Катя изумлённо изогнула бровь, старательно сдерживая подступающие слёзы. — А ты поступил не так? — Я тебя люблю, я очень тебя люблю, Катя… Готов сто раз это повторить, но ты же не слышишь! — Извините, Андрей Павлович, но в таком тоне я разговаривать не намерена, — Пушкарёва, не ожидавшая от себя самой такой реакции, поднялась из-за столика и ушла, громко и как-то совсем стервозно стуча каблучками. Она буквально «выпала» из кофейни и, ругая себя, Андрея и обстоятельства, поспешила спрятаться в глубине двора, на лавочке. Во-первых, потому что знала — Жданов кинется за ней, а во-вторых, ей не хотелось продолжать разговор. Сегодня на него не было ни желания, ни моральных сил. «Дура… Я дура!.. Зачем так отреагировала на Воропаева… Он же сказал, что любит… И я люблю. Ну и зачем тогда это все?» — ответа на вопрос Катюша так и не нашла. Она вышла дворами на другую сторону, поймала такси и, устроившись на заднем сидении, решила позвонить домой. Там, учитывая позднее время, конечно не волновались, но предупредить стоило.***
Чернота перед закрытыми веками Александра периодически подёргивалась светлыми пятнами, он даже умудрялся «выныривать» из беспамятства, и кое-что чувствовать — холод и жёсткость каталки «скорой», иголку капельницы в локтевом сгибе, холод на лбу и странное тепло в ногах. Следующим ярким пятном была форма «скоропомощников» которые вкатили каталку с Воропаевым в приёмное отделение. Но на этом проблески закончились, и Саша отключился окончательно. Над ним засуетились врачи, обрадованные наличием документов при избитом. Через четверть часа его определили в реанимационную палату на шестерых человек. Пока средний медперсонал занимался Воропаевым, к его лечащему врачу нагрянула, внезапная, как проверка, старшая сестра — у неё, в «одиночной» реанимации, лежал водитель. Несмотря на статус и сколоченное состояние, бизнесвумен хорошо относилась к прислуге и теперь частенько навещала больного. А заодно и брата, которого, по её словам, «неплохо было бы женить». Миниатюрная, стройная, голубоглазая, платиновая блондинка, Ксения Сергеевна производила ошибочное впечатление. Любила шокировать людей, демонстрируя железную хватку и стальной характер. В личных отношениях Ксения предпочитала доминировать, «играть» по своим правилам, не принимая в расчёт мнение партнёра. Меняла она любовников регулярностью дважды в год — устраивала их к более обеспеченным знакомым, наигравшись. — Ксения, ну какая женитьба? Кому я нужен, вечно отсутствующий? — слабо сопротивлялся Дмитрий Сергеевич, заполняя очередную карту абсолютно не читаемыми каракулями. — Димочка, да нашла я тебе девушку. Милую, красивую, молодую. Будет тебя ждать дома, обеды готовить и халаты гладить. У нее высшее образование, кстати, своя компания, доставшаяся от родителей. Она очень хочет семью, детишек. — Мне тоже самое медсёстры делают. В смысле подкармливают и халаты гладят. А дома я предпочитаю быстро принять душ и лечь спать, — усмехнулся Дмитрий и поставил последнюю точку в эпикризе. — Пойдём, мне ещё к своим заглянуть надо. — Ну Дима-а, — Ксения решила давить на брата жалостью и родственными чувствами. — Что бы сказали родители, ты подумай? — Хорошо. Послезавтра я выходной, так что, привози свою кандидатку, — Дмитрий пошёл по пути наименьшего сопротивления, решив, что просто познакомится с неизвестной девицей и «сольёт» отношения, сославшись на занятость. Но в силу были приведены уже такие механизмы, что шансов на холостую жизнь у мужчины не оставалось.***
Андрей, после свидания с Катей долго не возвращался домой. Бездумно катался по ночному городу, постоянно переключая музыку на магнитоле. Иногда она раздражала, но в тишине было бы значительно хуже. Думать молча было как-то неудобно и экс-президент начал рассуждать вслух: — Александр… Хам, извращенец и моральный урод… Игрок… И что Катя в нём нашла? Как могла моя Катя, Катенька, заинтересоваться Воропаевым? Ходить с ним в рестораны, цветы от него принимать… Разговаривать о чём-то… Как? Это просто назло мне, я себе сам напридумывал и накрутил. Так… Ладно, допустим, это всё ерунда, она его не любит. И подступиться я к Катюше не могу… Чёртова инструкция. Или, может, пойти ва-банк? Рассказать о наших прошлых делах?.. Тогда бояться будет некого и нечего. Нет, очередной революции в «Зималетто» я не хочу. Но не могу без Кати. Точно! — идея пришла так внезапно и такая точная, что Андрей Палыч едва не выпустил из рук руль, рассмеявшись. Он действительно понял, как надо поступить, чтобы Катюша оттаяла окончательно. Да он сегодня видел, чувствовал, что она любит его, что хочет быть рядом, но частички прошлой обиды и придуманный ею же самой имидж «железной, сильной, волевой» не позволил пойти на попятный. Звонок одному давнему знакомому, тоже Андрею окончательно помог Жданову воспрянуть духом. А когда набирал номер Юлианы, был уверен, что сможет уговорить Виноградову ему помочь. Но даже не догадывался, что Катюша только что закончила разговаривать с директором пиар-агентства, и беседа вышла, увы, не радостной.