Игрушки

      Катя поднималась по лестнице и думала о том, что у Кольки — единственного друга, — она была дома всего пару раз. И то, в детстве, классе в четвертом. Коля постоянно приходил к ней, стараясь проводить дома как можно меньше времени. Она не могла за него на это сердиться, но иногда ей самой ужасно хотелось пусть на пару часов оказаться вне дома.       Не успела Катя утопить кнопку звонка в гнезде, как дверь, обитая красным дерматином, распахнулась. — Проходи, Пушкарица, чего ты как не родная? — Зорькин, как настоящая хозяюшка, одетый в цветастый фартук, встретил подругу с шутовским поклоном. — Караулил, что ли? — Нет, я просто мимо проходил. — Держи, — Катерина отдала другу пакет с гостинцами, разуваясь. — Коль, я буквально на пару минут, во-первых, чтобы не утомлять Вику, а во-вторых, я ужасно устала, выспаться хочется. — Как скажешь. — Ты готовишь, что ли? — Пушкарёва изумлённо округлила глаза. — Колька, ты становишься взрослым человеком! — Да тихо ты… Да, взял у теть Лены книгу кулинарную, варю суп. Вика в моей комнате, вторая дверь налево, — на всякий случай уточнив, Коля ушёл на кухню.       Катерина прошла в нужном направлении и заглянула в бывшую Колину спальню. Вика, совсем непохожая на себя, лежала на диване и что-то с увлечением читала. По крайней мере на появление Кати она отреагировала не сразу. — Привет, Вика. Как ты себя чувствуешь? — Ой… Ты Коле не говори, что я читала. Он говорит, что мне нельзя пока, — Клочкова улыбнулась. — Не ожидала, что ты придёшь… У нас же это, отношения так себе. — Коле я не скажу, но ты правда лучше пока не читай, нельзя напрягать глаза. — Совсем скучно лежать, — Виктория вздохнула. Сейчас, когда она была без грамма косметики и с волосами, собранными в хвост, стало понятно, что ей не так много лет — косметика добавляла несколько лет. — Но с другой стороны есть возможность выспаться, это же неплохо. А то потом начнётся работа, ранние подъёмы. Или ты решила уйти? — Я… я не хотела бы. Только вот Кира… — Насчёт Киры Юрьевны ещё не всё понятно, в том, что она останется в «Зималетто» никто не уверен, даже она сама, — Катя пожала плечами.  — Вместо неё работает Амура, справляется весьма неплохо. — Эта… справляется? — Клочкова вовремя осеклась и не стала выражаться в сторону Амуры более грубо. — Извини. Давай, что ли, не о работе, поговорим. Кать, а можно просьбу? Если тебя это не очень затруднит.       Пушкарёва смотрела на Викторию так, будто увидела впервые — Вика о чём-то её просила, да ещё так неуверенно, будто бы реально боялась отказа. — Конечно, — Катя присела в кресло напротив дивана и взяла в руки смешного полосатого тигренка с глазами-пуговками в руки. — Завтра мой отец приедет из Питера, я ему сказала, что со мной произошло… Его нужно встретить. Ты не могла бы разрешить Николаю задержаться в обед? Он бы отвёз папу сюда и всё… — Хорошо, — чуть улыбнувшись, Катя внимательно посмотрела на Вику. — Ты очень изменилась, Вик. Другая совсем. И это немного странно, что мы общаемся вот так просто… — Тебе противно? Я жалкая, да? — тон Виктории вернулся к её привычной манере. — Ты пришла посмеяться? — Ну о чём ты? Мне не противно, мне удивительно. Знаешь, Вик, можно забыть о том, что было раньше и жить дальше. Если тебе, конечно, это нужно. Я уже забыла. — Я подумаю, хорошо? В моей жизни всё так перевернулось… Коля очень заботливый, видно, что ему правда не всё равно. — Если что, ты обращайся, не стесняйся и не придумывай. Тебе принести в следующий раз что-нибудь? Может, радио или там… Плеер? — А можно косметичку? Зорькин не догадался, а я… Мне неловко его просить. И так целыми днями весь в делах. — Мне нужно будет заехать к тебе домой? — Если не сложно, Кать. Ключи в сумочке, она, вон, на стуле висит, — Клочкова кивнула на стул с её развешенной одеждой. — Спасибо заранее. Ники… Ну то есть Коля, он заботливый, милый, но он как-то не догадался, что мне нужна косметика. — Хорошо, завтра она будет у тебя. Вик, выздоравливай, я пойду, уже поздно, тебе отдыхать нужно. — Спасибо, что проведала, — Клочкова поправила одеяло на ноге, упакованной в гипс. — Знаешь, ты… ты нормальная девчонка, не такая, как твои эти… женсоветчицы. Коля о тебе так хорошо отзывается, я даже завидую немного — у него есть настоящий друг. — Вика, давай не будем их обсуждать. Женсовет, это женсовет. А я — это я. Если ты помнишь, то я никогда не… не обостряла отношения. Всё, давай не будем о грустном. Сейчас главное, чтобы ты быстрее встала на ноги и забыла обо всём этом. — Спасибо, Кать, — Виктория снова улыбнулась, на этот раз не настороженно, а вполне открыто. — До завтра, — Катерина, вернув тигрёнка на место, вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь.       Разговор получился странным, но от этого не менее полезным — Катя устала от состояния войны, от внутренней и внешней, хотелось наконец-то расставить всё по местам, начать верить в людей и в лучшее. А главное в то, что у них с Андреем всё будет хорошо. Несмотря и вопреки. — Уже уходишь? Катюх, а у меня суп готов… Попробуй, а? — в коридор выглянул хозяин квартиры, лохматый и с очками набекрень. Раньше он никогда не готовил и теперь кухонные баталии забрали у него слишком много сил. — Прежде чем любимую девушку угощать? Меня, значит, не жалко? — Пушкарёва рассмеялась, но глядя на жалостливую физиономию Кольки, согласилась. Мгновение спустя у неё под носом оказался половник с золотистым бульоном. — Ну, давай, — подбодрил подругу Коля.       Катя мужественно попробовала горячую жидкость, стараясь не зажмуриться. Она подумала было о том, чтобы закатить глаза и упасть на пол, но передумала — так шутить над волнующимся «Ромео» было бы жестоко. — Колька! А ты солил? Это же есть невозможно. Неси скорее соль. — Точно, забыл, — заволновался Коля ещё больше и кинулся к шкафчику. — А в целом как? Вкусно? — Очень. И лучок порезан как надо, — Пушкарёва ободряюще улыбнулась. — Ты молодец, Коль. Любовь сделала из тебя человека, готового к семейной жизни. — Ой-ой, что-то я не видел, чтобы ты своего Жданова кормила на убой супчками и котлетками, — Коля щедро добавил соли в суп и забрал у Кати поварёшку. — А теперь можешь идти, тебя же дома ждут. Точно, из головы вылетело… Дядя Валера там рвёт и мечет. — Я разберусь, поговорю с ним и он всё поймёт. Не провожай, я сама уйду. — Пока-пока. До завтра. — И не опаздывай! — отозвалась Катерина уже в коридоре, обуваясь. Домой теперь отчаянно не хотелось, очередные нотации от отца вызывали лишь головную боль и желание спрятаться. Однако съехать от мамы с папой она была не готова — просто физически было некогда заниматься поиском жилья и переездом.

***

      Ираида Кондратьевна, всегда неплохо относившаяся к Павлу Жданову, заявилась в гости к нему домой, захватив с собой бутылку элитного коньяка, заранее предполагая, что разговор будет непростым, но нужным. Они решили поговорить в гостиной с уютным электрическим камином, Ираида категорически не признавала посиделок на кухне. Этого ей хватило, по её же словам, в прошлой, советской и пост-советской жизни. — Паша-Паша, вот ты вроде уже взрослый человек, на пенсию вышел, скоро внуки пойдут, а водки приличной в доме нет, — сетовала Воропаева-Гохман, по-доброму усмехаясь. Несмотря на то, что друг её покойного сына был человеком взрослым и зрелым, она всё равно относилась к нему, как к ребёнку. А Андрея, равно как и Кристину, Сашу и Киру, вовсе считала «детским садом», — Есть вино, коньяк, хороший виски… — Павел рассеянно потёр переносицу. Гостей он не ждал, но тем не менее, был рад Ираиде. Вопреки её непростому характеру они неплохо ладили. — Хорошо, пусть будет коньяк. Надеюсь, ты не возражаешь, что я так свалилась тебе на голову, — Ираида достала тонкий портсигар из сумки. — Нет, что ты, тёть Ир. — Еще раз назовешь тётей, получишь, — Ираида прищурилась. — Давай по одной и потом уже о делах. Прости, но выглядишь ты паршиво. Выспись как следует, а то на приведение похож. — О делах? Случилось что-то ещё? — Это вопрос к тебе, Паша. — Прости, но я не понимаю, о чём идёт речь, — Жданов пожал плечами и взял с тарелки ломтик лимона. — Ты читал письмо, которое тебе прислала Кира? — Читал. И раз ты об этом знаешь, то… Я могу попросить тебя не трепаться об этом на всех углах? — Паша, ты совсем с ума сошёл? Стану я трепаться о том, чего не знаю. Просветишь? — Мы свои люди, так что… Андрей спал со своей секретаршей, Катей. Он переписал на неё «Зималетто», а потом пытался удержать от необдуманных поступков. — Новость года, боже ты мой… твой сынок-кобель спал со своей секретаршей, — Ираида хмыкнула. — Про твои же похождения никто до сих пор не знает… И про Жданова-младшего не узнает никто, кроме тех, кто уже в курсе. — Давай не будем ворошить прошлое, тем более что сейчас всё непросто. В моей жизни появился Георгий и его мать, Зои… Зоя. — Как скажешь. Скажи лучше, мальчик мой, что ты собираешься делать дальше? Андрюшка, конечно, не ангел, но… Извини, я знаю, что у тебя не курят, но я так больше не могу, — она закурила, вытащив из сумки ещё и пепельницу. Как женщина предусмотрительная, Ираида носила с собой множество нужных вещей, среди которых был набор мини-отвёрток, штопор, небольшая аптечка и толстенная записная книжка с множеством контактов. — А что я могу сделать? Конечно, мне, мягко говоря, неприятно узнать, что мой сын… Ну да, он врал всё это время, не только мне, но и Кате… Секретарше, ужасно в него влюблённой. Это верх цинизма… Рома — автор инструкции, придумал её, а Андрей её разыграл. — Все мы по молодости делаем ошибки, но Кира за свои художества получит, обещаю. — Ираида Кондратьевна пожала плечами и придвинула свою рюмку, жестом давая понять, что она не против повторения. — А с Ритой у вас как? Надеюсь, не разбежались? — Тётя Ира, что за выражения, ты же сама учила нас с Юркой выражаться нормальным русским языком, — Павел улыбнулся. — Мы пока живём раздельно. Маргарита осталась в Москве. — Снова запал на Зою? Спустя столько лет? — Нет, я думаю, что нет, — после небольшой паузы отозвался Павел Олегович. — Точнее, я надеюсь… У Андрея никак не ладятся отношения с братом, они вроде и не враждуют, но видно, что общаются по необходимости. Меня тревожит этот момент. — А то, что от тебя ушла жена спустя тридцать пять лет, тебя не тревожит? У Зойки, если мне память не изменяет, есть молодой кавалер. — Намекаешь на то, что в кавалеры я уже не гожусь? — Паша, ты подумай, готов ли ты к таким переменам. Нужна ли тебе Зоя, к тому же, несвободная, или лучше оставить семью в целости. — Уж прости, но после твоих десяти браков слышать от тебя о семейных ценностях, — Павел поднялся с дивана и прошёл к окну. — Я прекрасно всё понимаю… Марго заслуживает самого лучшего к себе отношения, только вот сердцу не прикажешь. Нельзя вычеркнуть когда-то любимого человека, как ты считаешь? — Я считаю, что любовь — штука эфемерная. А Маргарита у нас гордая, может и не простить такого поворота. — Она не против Георгия, я стараюсь её особенно не нервировать, Зоя на связь пока не выходит… Правда, если Гоша решит жениться, то нам придётся встречаться, решать вопросы… — Думаю, вы разберётесь, вы дети умные, — Ираида одобрительно кивнула. — И надеюсь, что к Андрюшке ты не применишь санкции, он хоть и горячий, но совершенно не злой мальчик. Вам надо поговорить. Паш, ты же понимаешь — это нужно вам обоим. — Понимаю. Только после того, что я о нём узнал, вряд ли получится спокойный разговор. — Если станет легче, то поори. Ремень можешь достать, раньше это срабатывало. — Как ты себе это представляешь? — развеселился Жданов. — Хотя и нотациями тут вряд ли поможешь. Всё уже сделано. — Если он правда любит эту свою Катю, то всё будет в порядке. — А как ты узнала про письмо? Уж не Кира тебе сказала? — Нет, — Ираида, поймав на себе взгляд Жданова, сжалилась над ним и не стала доставать новую сигарету. — Мне позвонила Кристина, попросила заехать к тебе и узнать, как дела. — Кристина? Не ожидал от неё. Мне казалось, что ей в принципе всё равно, что творится вокруг. — Она у нас странненькая получилась, но в отличие от Сашки с Кирой, она умеет чувствовать и даже сопереживать. В общем, я могу ей передать, что ты в полном порядке, не считая сердечных ран? — Можешь. Спасибо, что заехала, тут бывает несколько одиноко, — Павел признательно улыбнулся одними глазами. — Если хочешь, оставайся на ночь. Гостевая комната в полном порядке. — А что, я останусь. Только учти, Пашенька, я храплю. Поэтому мы с девятым мужем — с Робертом, — развелись. Он устал спать в берушах. — Учту, тёть Ир. — Я сказала, что за тётю получишь? Сказала, — Ираида выбралась из своего уютного кресла, намереваясь отвесить Жданову лёгкий подзатыльник. Но он вовремя увернулся, в защитном жесте поднимая руки и смеясь.       Вечер перестал быть мрачным и одиноким, хотя Павел Олегович прекрасно понимал — эта передышка временная, его ждёт немало трудных разговоров, бесед с сыном и женой, встреч с Зоей — он намеренно не рассказал Ираиде Кондратьевне о том, что они уже встречались, пока она не улетела обратно в Канаду.

***

      Шура рассматривала красивый интерьер ресторана, в который ее привез Роман и задумчиво потягивала ярко-розовый коктейль, поигрывая зонтиком. Малиновский уже с четверть часа разговаривал с кем-то по телефону и Шурочка искренне тревожилась — настроение Романа категорически ей не нравилось. Будущее в целом немного пугало. «Зималетто» без обожаемого шефа она не представляла, однако понимала, что Рома не останется. У них явно произошло что-то серьезное, раз вице-президент решил уйти впервые за столько лет. — Шурочка, я хочу тебе сказать сразу, не оттягивая неприятный момент, — Малиновский прошел к столику и, сев напротив, сложил руки перед собой. К счастью, музыка звучала негромко и они могли спокойно поговорить. — Что-то случилось? Я могу чем-то помочь? — Я уезжаю. — Как?! — Шура подалась вперед и чуть не разлила остатки коктейля на светло-бежевую скатерть. — Ром, я сейчас вот не поняла… Ты меня бросаешь? — Нет, не бросаю. Мне нужно найти работу, определиться, чем буду заниматься по жизни, как-то встать на ноги. Иначе что я могу тебе предложить, Шур? А тут такой шанс — позвонил приятель, ну, учились вместе, он в Питере держит сеть ресторанов. Зовет к себе. — Хорошо, — Шурочка кивнула, переваривая услышанное. — Значит, работа в Питере. А как же я? Как же мы? Знаешь, что, Рома. Я столько времени тебя ждала… И не желаю ждать еще. Поэтому, либо в Питер мы едем вдвоем, либо мы расстаемся. Не хочу жить здесь одна и общаться только по телефону.       Роман от такого заявления откровенно опешил. Он-то наивно полагал, что Александра сама захочет приехать к нему в Питер на всё готовое, а получилось немного иначе. — И как ты мог подумать, что мне деньги твои нужны или статус? — горячилась Шура. — Между прочим, я не какая-нибудь там Клочкова, у которой вместо мозга калькулятор! — Ну тихо-тихо, — Роман примиряюще улыбнулся и поднял руки. — Прости, я старый солдат и не знаю слов любви. Погорячился, был не прав. Только знаешь, я уже все обговорил… Меня… нас… ждут завтра вечером. Ты сможешь настолько быстро собраться, уйти с работы… Я-то ладно, дело решённое — туда не вернусь. Но ты? Шур, а как же ваш легендарный Женсовет? Как ты без них? — Не дави на больное, пожалуйста. Для меня чувства важнее, в смысле, любовь. Ром, ты для меня важнее. Единственное, я бы хотела отвезти заявление сама, с девочками попрощаться, чтобы не сбегать по-английски. — Конечно отвезёшь. Только давай без обсуждения причин моего ухода, ладно? Это наше с Андреем дело. — Хорошо, — Шура послушно кивнула. Грядущие перемены ее испугали, однако в своем выборе она почти не сомневалась. А еще хотела завтра попросить Амуру раскинуть карты. В провидческий талант подруги Шура верила безоговорочно и хотела, чтобы их с Ромой будущее непременно было счастливым и светлым.

***

      Михаил сидел в машине уже практически час, дожидаясь Катю, с твёрдым намерением с ней поговорить и расставить все точки на «i». В салоне было тепло, в подстаканнике ждал вкусный кофе на вынос — он любил двойной латте, но сейчас ни пить, ни есть не хотелось. Слишком уж взбудоражила полученная информация. — Катя… — он заулыбался, увидев, как из серебристой Тойоты выбирается Катерина. Улыбка моментально погасла — Катя скрылась в соседнем со своим подъезде, попутно с кем-то разговаривая по телефону. — Ладно, подожду.       Михаил уселся поудобнее и приготовился ждать. Позвонить Кате самой и сказать, что он ждёт её внизу, почему-то казалось ему неловкостью — мало ли к кому Пушкарёва зашла в гости, а он так бесцеремонно влезет в её личные планы.       «И что я ей скажу? А главное, как? Кира коснулась таких интимных вещей… Влезла в чужие отношения с видом правого человека, какая же мерзость. От неё определённо нужно держаться подальше, Воропаева способна на что угодно по дороге к своей цели. Так же как и Жданов — наглый самоуверенный мажор, для него все люди просто разменные монеты, как он вообще посмел так поступить с Катей? Она же… Она же такая светлая, такая чистая, умная, порядочная… Такая красивая девушка. А этот втоптал её в грязь, ещё и инструкцией своей налево и направо раскидывается», — зло думал Борщёв, глядя на подъезд, в котором пару минут назад скрылась Катерина. — «Но я должен выяснить, почему она с ним, всё-таки… Может он её запугал? Жданов тот ещё отморозок, тем более, Катя у нас мягкая, податливая даже… Урод. Сначала поговорю с Катериной, а потом поеду и набью ему морду. За всё. И плевать, что будет потом. За такое он обязан ответить».       Михаил задумался и чуть было не пропустил Катино появление. Она вышла из подъезда и остановилась под козырьком, что-то набирая в телефоне. — Катя! — он кубарем вывалился из машины, наплевав на то, как будет выглядеть в глазах любимой женщины. — Миша? Ты как тут? — Катя не смогла скрыть изумления. Кого-кого, а встретить Мишу в своём дворе она никак не ожидала. — Катенька, я ужасно соскучился… И у меня есть важный разговор. Может быть, проедем куда-нибудь, посидим, поговорим? Обещаю, будет вкусно и уютно, — Миша торопился, не сводя влюблённых глаз с Катерины. Она же хотела только одного — попасть домой и лечь спать. — Важно? Что-то случилось, Миш? — Случилось. Это очень важно для меня, — Михаил опустил глаза, изображая якобы волнение. — Хорошо, давай поговорим. Только не очень долго, Миш. У меня был непростой день, я ужасно устала. — Конечно, садись, — он по-джентльменски распахнул дверь с пассажирского места и сделал приглашающий жест.       Катя села в новенький Мишин мерседес, не догадываясь, что в этот момент за ними наблюдала её мать, о чём, естественно, поспешила сказать мужу. — Валер, ты представляешь, вроде как наша Катенька села к какому-то молодому человеку в машину и они уехали… — Что? Мать, как ты могла в такой темноте что-то рассмотреть? — Что я, дочь свою не узнаю? А тот парень похож на Мишеньку. Чудесный, хороший, порядочный мальчик. Как ты думаешь? — Я думаю, что наша Катюха совсем страх потеряла, — проворчал Валерий Сергеевич.

***

      Андрей сидел в кабинете Ромки, погруженным в полумрак, медленно цедил виски и мрачно смотрел куда-то перед собой. Настроение было ужасным, главной причиной которого стал уход Малиновского. Точнее, разговор, предшествующий резкой фразе насчет увольнения. — Рома, Рома… Что ж мы с тобой натворили. Это нельзя исправить и нельзя заслужить прощение, — сам для себя повторил Жданов. Затем сделал новый глоток.       Телефон в кармане пиджака ожил. На дисплее высветилось короткое «Изотова», брать трубку ужасно не хотелось, но и не отвечать на звонок было бы глупо. — Да, слушаю. — Андрюша, привет. Это Лера Изотова, помнишь такую? — на том конце провода раздался игривый голос экс-любовницы и модели. — Тебя сложно забыть, Валерия. Что ты хотела мне сказать? — А ты не в курсе? Ты стал папой, Андрюшенька. У нас сын, чудесный маленький мальчик, твоя копия. — Предлагаешь поверить тебе на слово? — Жданов скривился. — Нет, дорогой мой. Через несколько дней мы приедем в Москву и сделаем тест. Надеюсь, ты поможешь его оплатить? Я же теперь не работаю… — Конечно же, Лерочка. И скажи мне, дорогая, чего ты хочешь? Я признаю ребёнка, если он мой. И? — Это не телефонный разговор. Но поверь мне, он очень серьёзный. По приезду я тебе позвоню, идёт? — Уж сделай милость. И надеюсь, что ты не станешь мне врать. — Конечно же нет. Ты же не чужой мне человек, отец моего ребёнка. Оставляю за тобой право выбрать лабораторию, в которой будем делать тест, — Валерия улыбнулась в трубку. — Пока-пока, Андрюшенька. Наш малыш передаёт тебе привет и машет ручкой. — Пока, — Андрей сбросил звонок, после чего швырнул телефон на стол.       Разговор не понравился ему ужасно, Лера явно строила далеко идущие планы на их совместное будущее. Если в вопросе насчёт отцовства всё мог решить ДНК тест, то поговорить с Катей насчёт ребёнка нужно было самому. Почему-то после того, как вскрылась правда насчёт компании и роли Кати во всём этом, Жданову претило враньё в каком бы то ни было виде — врать Кате он не мог и не хотел. Однако сейчас боялся сказать правду, сорвать, взять выжидательную позицию и в любом случае потерять любимую женщину навсегда.

***

      Андрей и Катя встретились на парковке в «Зималетто», причём Жданов-младший, после полу-бессонной ночи решил сразу же начать с места в карьер. — Катенька, доброе утро! Я должен тебе кое в чём признаться. — В чём же? — Катя тут же напряглась, представляя худшие варианты. А ещё думая о том, что она вчера уехала с Мишей, вернулась домой поздно, а Андрей, например, мог об этом как-то узнать. — В том, что… Чёрт, как сказать, — Андрей замялся, но отступать было некуда. — В общем… Вроде бы у меня есть ребёнок. — Вроде бы? Это как? — Я знаю это со слов его матери… Никаких доказательств нет. Пока нет. — А зачем ты мне это рассказываешь? — Катюш, ну мы же вместе или я… Я снова что-то не понял? — Вместе, — Катя уверенно кивнула. — Что ты хочешь от меня услышать? Я не против совершенно, если это правда твой ребёнок. Это же было до того, как мы… До того, как я вернулась. Да и малыш ни в чём не виноват. А кто его мама? Я её знаю? — Знаешь. Валерия Изотова. — Всё, давай будем считать, что этот вопрос мы выяснили, — Катя убрала с пиджака Андрея невидимую пылинку. — Не переживай, на наших с тобой отношениях это не отразится. У нас же есть прошлое, верно? Я не могу требовать от тебя кристальной честности, верности в прошлом. — И за что ты дана мне такая умница? — риторически поинтересовался Жданов, обнимая Катю и намереваясь её поцеловать.       Вопрос, естественно, остался без ответа. Им обоим гораздо приятнее было провести лишние несколько минут в поцелуе, чем в очередном выяснении отношений.

***

— Доброе утро, Андрей Палыч! Здравствуйте! — секретариат в полном составе стоял у ресепшен, обступив Шуру со всех сторон. Разумеется, новостью номер один стало увольнение Романа Дмитриевича и последующий уход Шурочки — она сообщила подругам об этом ещё внизу, на проходной. Получив в ответ причитания, множество ненужных советов и даже сомнения. Не все верили в то, что Малиновский действительно относится к Шуре серьёзно. — Екатерина Валерьевна, — Шура отделилась от подруг и шагнула к Пушкарёвой, держа в руке лист бумаги. — Вы не могли бы подписать моё заявление. Я увольняюсь. И если можно, то без отработки… Роман Дмитрич тоже уходит, то есть и… э-э-э…       Женсоветчицы напряглись и замолчали, ожидая реакции от Кати, каких-то слов, эмоций. Жданов молчал, нахмурясь. Ему-то было понятно, почему так внезапно решила уйти Ромкина секретарша, хотя ещё вчера всё было в порядке. — Через пятнадцать минут подойдёте, я подпишу, — Катя чувствовала на себе неприязненные взгляды Маши, Светланы и Фёдора, однако поднимать тему вчерашнего собрания не стала. Это было бы глупо, убеждать взрослых, в общем-то неглупых людей в том, что ведут они себя по-детски. — Кстати, дамы, — Жданов усмехнулся. — Предупреждая ваши вопросы и естественное желание обсудить. Первое. Да, Роман Дмитрич уволился, причину озвучивать не буду, если конечно Шура вам уже не рассказала… Второе. Да, у меня есть ребёнок от Валерии Изотовой. С Катериной Валерьевной у нас, как видите, всё в порядке. Так же из «Зималетто» увольняется Кира Юрьевна. По крайней мере, её заявление лежит у госпожи Президента на столе. Наш финансовый директор — Николай Зорькин на данный момент в отношениях с Викторией, которая так же не планирует занимать должность секретаря. Что ещё… — Андрей, хватит, — Катя коснулась его локтя. — Пойдём, нам нужно работать. Девочки, вы тоже можете разойтись по рабочим местам. — Действительно, что-то мы заболтались, — первой отмерла Ольга Вячеславовна. Она, по возвращении из Штатов, не стала «догуливать» отпуск, а вернулась на работу. До выхода новой коллекции оставалось совсем немного времени, Милко не справлялся один со своими рыбоптичками, истерил и причитал, что коллекция провалится и это будет его позор. — Катерина Валерьевна думаю даст нам десять минут на прощание. — Шура, через пятнадцать минут я вас жду у себя, — Пушкарёва развернулась и прошла к дверям, Андрей последовал за ней.       Как только они скрылись с поля зрения Женсовета, Катя рассмеялась. — Что такое? — Андрей, ты сам выложил им поводы для сплетен. Представляешь, что будет? Они же работать не смогут. Все мои разговоры насчёт дисциплины как-то мимо. — Это не очень смешно, Кать. Почему в нашей компании, такие непрофессиональные секретари? Я конечно не склонен репресировать всех без разбору, но думаю, что стоило бы поискать сотрудниц потолковее… Как ты, например. И умница, и красавица. — Наверное, ты прав. Работают только Ольга Вячеславовна да Амура, и то, потому что её поставили вместо Киры Юрьевны. — Катюш, я думаю, что стоит их на… — Андрея прервал звонящий Катин телефон. — Извини, пожалуйста, это Юлиана, — Катерина ответила на звонок, улыбаясь. — Да, привет, Юлиана. Конечно помню, с Георгием? Да, как раз мы оформим все документы… Он не отказывается? Ну хорошо… Что? Хорошо, я передам. К двенадцати будете у нас, отлично. До встречи.       Катя отключилась и серьёзно посмотрела на Жданова. — Что-то не так?       Они прошли в кабинет и только за закрытыми дверями Катя решилась передать Андрею слова Виноградовой, подозревая, что начнутся возмущения и крики. — Юлиана и Георгий приедут к двенадцати, посмотрят на наши успехи с коллекцией, Юля что-то ещё предложить хотела… Георгий будет фотографом, ему нужно подписать документы в отделе кадров. — Это я понимаю. Было же что-то ещё, — Андрей начинал терять терпение. — Только сразу не кричи, ладно? — Катя, давай ближе к делу. — Хорошо. Георгий сделал Юлиане предложение, она его приняла. И сегодня вечером у них ужин с его родителями. Павел Олегович скоро будет в Москве и останется здесь до показа. — С его родителями? — сделав вид, что не расслышал, Андрей склонил голову на бок. — Значит, Павел Олегыч тоже приедет… Чудесно. Катенька, спасибо, что сказала, — Жданов неубедительно улыбнулся. — Спасибо тебе большое, что сказала. Ты не обидишься, если этот вечер мы проведём порознь? — Нет, конечно, я понимаю, — Катя кивнула. — Ты так расстроился из-за приезда отца? Может быть, стоит… — Катюша, спасибо тебе большое. Вообще за всё. Но позволь я разберусь со своими родителями сам. Точнее, с отцом. И с братцем, раз уж на то пошло. — Обещай, что не станешь рубить с плеча. По крайней мере, постарайся выслушать, а уже потом делать выводы. — Обещать не могу, но буду всячески к этому стремиться, — Андрей обнял Катю и коротко поцеловал. — Всё, ухожу, не буду тебя отвлекать. — Люблю тебя, — произнесла Катя автоматически, прежде чем успела понять, что сказала. Впервые за долгое время она сказала это искренне и безо всякой обиды или злости. — Я тебя люблю, — Жданов с нежностью коснулся её лица, чуть развившейся пряди волос и нехотя отстранился. Нужно было заниматься работой, несмотря на то, что им катастрофически не хватало времени вдвоём.

***

      В мастерской как всегда царил творческий беспорядок, как всегда случалось перед выходом новой коллекции. — Олечка, где моя модная брошка? Ты её не видала? — Милко чуть ли не бегал по помещению, повсюду разыскивая украшение — подарок от любимого человека, который он по рассеянности куда-то положил. А куда — не помнил. — Не видела, Милко. Посмотри в кофре, ты мог убрать ее туда. — Туда или не туда, я не знаю. Но я знаю, что мне нужна моя брошка, — продолжал суетиться дизайнер. — Скоро за мной заедет мой милый Рональд, я должен быть красивым.       Ольга Вячеславовна усмехнулась и покачала головой, продолжая при этом подгонять на манекене очередное платье из новой коллекции. — Кстати, Олечка, это правда, что Ромио ушёл? Оставил нашу компанию и упорхнул к своим рыбкам? — Правда. По крайней мере Катя так сказала, что Роман ушёл. — Кошмар. Катя, Катя… — маэстро замер с брошкой в руках, что-то прикидывая в уме. Затем, ничего не говоря, кинулся к своему мольберту, сверкая глазами — его явно посетила какая-то идея, которую он сам, разумеется, подаст руководству компании как «гениальную и несравненную».       Какое-то время они работали молча, Милко что-то бормотал себе под нос, делая наброски. — Добрый день, Милко, я вам не помешаю? — в мастерскую заглянула Катерина. — Ольга Вячеславовна, девочки вас ждут на обед. — У нас много работы… Я даже не знаю. — Зато я знаю. Олечка, можешь идти. Съешь за меня что-нибудь вкусненькое, я на диете, — грустно вздохнул дизайнер и переключил своё внимание на Катю. — Вы что-то хочите от меня, Катя? — Есть одна, кхм, задумка. Мне было бы приятно, если бы вы подумали на этот счёт. — Садись и не стой над душой, — Милко показал глазами на диванчик, а сам устроился в кресле и вытянул ноги в новых кожаных ботинках с металлическими носами. — Сажусь и не стою, — Катя улыбнулась. — Наша новая коллекция охватит большой контингент, не побоюсь этого слова, она может стать самой успешной за последние несколько лет. Однако нам не в коем случае нельзя останавливаться и… Милко, вот о чём вы мечтаете больше всего? В своём творчестве? — В творчестве? Пожалуй… — Милко настолько увлёкся вопросом, что забыл по своему обыкновению поистерить и пройтись по внешности самой Кати. Сегодня, к слову, по его мнению, она оделась очень удачно — чёрный костюм, юбка и приталенный пиджак, под ним — красная яркая рубашка. Из украшений только капельки-сережки, на ногах — изящные туфли на шпильке. — Я хочу предложить вам подумать насчёт коллекции для мужчин. — Что? Милко будет шить для мужчин? И это не шутка? Ты правда это мне предлагаешь? — маэстро всплеснул руками. — Или это розыгрыш? Милко не такой, Милко на это не разведётся! — Поведётся, — Пушкарёва рассмеялась. — Нет, я не шучу. Вы подумайте, пожалуйста. Все акционеры соберутся к промежуточному показу, и мы могли бы им что-то показать… Ну и Юлиана могла бы уже делать наметки, как продвигать коллекцию и так далее. Конечно, это большой риск, менять концепцию компании так резко, но… С моей стороны было бы слишком большой наглостью просить вас сделать две коллекции, капсульных, разумеется — мы постараемся пригласить любую знаменитость, которую вы захотите. В разумных пределах, конечно же. — А я говорил тебе, что ты очень умная девочка? — Нет. Последний раз вы сказали, что я превратившаяся из гусеницы бабочка. — А теперь говорю — ты умница, — мечтательно улыбаясь, Милко стал качаться в кресле. — А Юлианочкой ты говорила? — Нет, потому что ваше слово было решающим. — Катенька, вы — большой дипломат. Пожалуй, я преступлю к этому прямо сейчас. Пока Олечка обедает, я немного поработаю. Подожди! — Милко стал серьёзным. — А бюджет? Новые ткани будут хорошими? — Уверяю вас, ткани будут достойного качества, — Катя кивнула. — Не буду отвлекать. И я рада, что вы приняли мою идею. — Пока-пока! — дизайнер помахал ручкой уходящей Пушкарёвой, после чего полностью погрузился в творчество.