Брак и любовь

      На дешёвом листе бумаги, уложенном на колено, Валерио чертил линии, превращая их в общее — рисунок ура. Грубые штрихи точно передавали хищность и опасность умных птиц. Лаццо даже сам любовался тем, сколь угрожающей вышла картинка. Было откровенно скучно, до него никому не было дела, а потому он много времени проводил у костра в центре лагеря, наблюдая за людьми Болье.       В тот вечер, когда они выезжали, Валерио ожидал погони, звона бьющихся друг о друга мечей. Но ничего из этого не случилось. Они уже четыре дня, как расположились на поляне в центре леса и ничего не делали. Этакий вооруженный выезд на пикник. Солдаты охотились, собирали грибы и ягоды. Вечерами развлекали друг друга песнями у костра.       Лаццо не был полным дураком, хоть его прежняя жизнь и не включала вопросы практической военной подготовки, а потому он видел и другую часть этого "пикника". Вооруженные посты по периметру, уры, готовые взлететь в любой момент и напряжение, охватывавшее отряд с каждым днём все сильнее. А ещё доносчики и разведчики, снующие в лагерь и обратно похлеще торговцев в базарный день.       Болье после того разговора, случившегося два дня назад, вёл себя снова корректно. Обращался на вы и, если и любовался супругом, в которого по его же словам был влюблён, то исключительно в те моменты, когда Валерио этого не замечал. Свои планы о том, чтобы быть прекрасным супругом, другом и опорой претенденту на королевский трон Фрэнсису Болье Валерио не забыл. Но как подступиться к их исполнению не знал. Переносить тяготы и лишения с улыбкой на лице, широко расправив плечи, у него не выходило. Утренняя промозглость, ржание лошадей, палатка и отсутствие возможности нормально помыться раздражали, отводя на второй план все героические идеи.       Карандаш обломился и Валерио зло отбросил его от себя, скомкав лист на котором рисовал. Бабушка считала, что любой уважающий себя юноша обязан в числе прочего уметь рисовать.       К птицам Валерио пришёл неосознанно, сам удивившись, как его занесло к ним. Знакомый ур оказался рад ему и, с позволения начальника отряда, он поиграл с птицей. Как оказалось, урам нравятся игры не только с мясом, но и с тонкими палками, которые можно кидать в воздух. Швырнув вверх игрушку ура и, каждый раз моля богов о том, чтоб она не свалилась кому-нибудь на голову, Валерио наблюдал, как ур тяжело взмахивая крыльями рывками, почти вертикально, взмывает в воздух, чтоб ловко уцепить клювом палку. Неподдельный интерес подтверждался ласковыми тычками в плечо Валерио и лёгкими пощипываниями кончиков пальцев. Было удивительно насколько деликатным может быть столь крупная особь. Валерио пробовал бежать, пытаясь обогнать ура, но тот с лёгкостью покрывал расстояние и, дразнясь, после делал круг почета возле Валерио.        — Вы на удивление раскрепощены рядом с птицей, господин.       Начальник подошёл, тихо ступая по траве, и встал рядом с Валерио.        — Он же играет. Отчего мне бояться его? — удивился Валерио. — Я вижу его не в первый раз.        — В большинстве своём люди, чем больше видят уров, тем сильней ужасаются. С каждым разом все чётче осознаёшь их мощь. Клюв, которому вы позволяете себя щипать за пальцы, дробит человеческое тело, за секунды добираясь до сердца. Не страшно?        — А люди втыкают кинжалы в спины друг другу. Не страшно вам поворачиваться спиной к людям? — отозвался Валерио, хотя на самом деле чётко понимал, о чем говорит собеседник. — Как вас зовут?        — Тильо, господин. Я занимаюсь урами с пятнадцати лет.        — Тильо, спасибо, что разрешили мне провести с ним, — Валерио ткнул в ура пальцем, — время. А как зовут его?        — Соро.        — Столько птиц, у всех есть имена, и вы помните их все? — удивился Валерио.        — Имена есть только у вожаков. И запомнить их не сложно — они соответствуют нумерации на древнем. Этот — седьмой.       Валерио внимательно посмотрел на мужчину. Тот был старше его, наверняка почти в два раза, но крепкое, ухоженное тренировками тело, выглядело моложе. Гладкая кожа лица, скрытая наполовину короткой бородой. Тонкие губы, растягивающиеся в вежливую и почти искреннюю улыбку.        — Разрешите мне показать вам одно развлечение, которое тоже нравится Соро?       Валерио кивнул, и Тильо что-то выкрикнул Соро. И тут же птица напала на человека. Тильо резко выставил руки, отбивая удары птицы. Ур выставлял когти и бодал головой. Все это действо, завораживающее какой-то ужасной красотой, длилось около минуты. Потом Тильо крикнул другую команду, и птица тут же отступила.        — Полагается заниматься таким образом в специальных костюмах, чтоб ур не нанёс, увлёкшись, травм.        — Как вы учите их соблюдать меру? Он же выпускал когти и при этом ни единой царапины?        — Уры умны и не нападают на своих без повода. Друг с другом они тоже проводят подобные бескровные бои. Этакие игрища, позволяющие потренироваться молодняку.       Тильо показал ещё несколько команд для ура и пригласил приходить ещё.        — Почему я не удивлён, найдя тебя здесь? — Болье присоединился к Валерио на обратном пути, вывернув из-за толстого дерева на узкую тропинку.       Они шли, легко касаясь друг друга плечами, и Лаццо чувствовал, как поднимаются плечи Болье в такт дыханию.        — Здесь не слишком много возможности занять себя, — сухо отозвался Валерио.        — Здесь миллион возможностей. Они тебе просто не интересны, — пожал плечами Фрэнсис.        — Меня не учили развлекаться в лесу.        — Ты бы хотел сбежать?        — Что? — Валерио поднял голову, вглядываясь в лицо мужа.       Усталое, со щетиной.        — Лес, занятые чем угодно, только не тобой стражники и навязанный муж, который тоже увлечён другими делами. Такая возможность! Уйти, убежать и вернуться домой к семье. В суматохе народного восстания про тебя и не вспомнят.        — Вам хочется, чтоб я сбежал? — удивился Валерио.        — В некоторые моменты, да. С глаз долой — из сердца вон. Я не умею обращаться с такими, как вы, Валерио.        — Насколько я помню, вы были близки с королём. Да и сейчас претендуете не на самое последнее место при дворе. Неужели не общались с аристократией?       Ответа на свой вопрос Фрэнсис так и не потребовал, но Валерио даже не думал, что тот забыл то, о чем спрашивал. Скорее позволил мужу избежать непростого и, возможно, неприятного ответа.        — Общался. Как же нет? И комплименты делать умею, и на инструменте играть. Даже в постель таких пташек затаскиваю легко. Но с какой стороны подойти при строительстве отношений не представляю.       Валерио покачал головой. Фрэнсис Болье был непонятен ему. Человек, желающий стать королём, в его представлении должен быть несколько другим. Более амбициозным, жадным до власти и светских бесед. Впрочем, может, Лаццо пока плохо знает своего мужа, а может, и новый подход к власти тоже хорош. Валерио отмахнулся от размышлений и уцепился за возможность диалога, вспоминая, что собирался быть опорой и верным другом своему мужу.        — А с теми пташками, что мы оставили позади, вы как? Так же легко управляетесь, как с салонными мальчиками?       Болье довольно усмехнулся:        — Я рос с этими птицами. Все детство бегал к ним по возможности. И даже пробовал кататься, когда был поменьше.        — И как выглядит земля с высоты птичьего полета?        — Онро отказался взмывать в небо с семилетним всадником. Но идея настолько хороша, что я частенько задумываюсь о выведении ездовых птиц.        — Почему же только задумываетесь?        — Разведение — это не моё. Я больше воин, чем пастух.       Валерио кивнул.        — Вы говорили, что у каждого полка есть птицы. Как же вы будете противостоять королевской армии?        — Война такое дело, что чем-то всегда приходится жертвовать.        — Вы убили всех птиц? — изумился Валерио, не представляя, как можно в обход справиться с сотней-другой крылатых монстров.        — Скорее их хозяев. Именно это и заставило короля спешно искать изменника.        — Как же вышло, что вы смогли убрать так много людей?        — Их не много. Король был ярым противником того, чтоб многие могли управлять урами. Так что, обычно с ними управляются три-пять человек, остальные лишь ухаживают за птицами. Ур не полетит по команде незнакомого человека.       Они уже не шли по тропе к лагерю. Стояли друг напротив друга и смотрели по сторонам, стараясь не встречаться взглядами. Болье объяснял все охотно, улыбкой поощряя расспросы мужа.       В траве, овальных сочных листьях и растущих в беспорядке желтых и красных цветках Валерио не находил радости для души. Вдали кричала птица, которая начинала свою песню ранним утром, а потом часто в течение дня рвано кричала чуть ли не на весь лес снова и снова. Прогулка в поле могла бы привлечь его, наверняка.        — Как же вы будете после всего приучать их к новым людям?        — Возможно, этот вопрос придётся решать несколько радикально.       Фрэнсис поджал губы и неосознанным движением провёл рукой по лицу, словно пытаясь отогнать все плохое.        — Он может сделать то же самое с вашими людьми.        — Вполне, но сейчас это достаточно проблематично.        — Вы считаете, что король не знает вашего местонахождения?        — Уверен, он точно знает, где я, почему именно тут, и как долго здесь пробуду. Близость к королю и моя роль, как управляющего его армией, скорее мой недостаток, нежели плюс. Король далеко не глупый человек.        — Если не глупый, почему же сейчас он борется с восстанием?       Болье потянул Валерио за руку, заставляя идти за собой. Они свернули с тропы, и под ногами Валерио хрустнули сухие ветки.        — Все шло к этому уже много лет, — произнёс Болье, когда Лаццо уже и не рассчитывал на ответ. — Обществу нужны перемены. Даже аристократия с удовольствием хватается за возможность перемен. Не так ли, герцог Зонге?       Валерио вскинул голову, глядя на мужчину, стоящего перед ними. Средних лет, крепкий мужчина, брезгливо оглядывающий место встречи.        — Безусловно, готов признаться, мы делаем ставки на то, что поддержка вас принесёт определённые выгоды, Фрэнсис.        — Герцог Зонге, меня радует, что мы с моим супругом можем быть вам полезны. Познакомьтесь, кстати, герцог, Валерио Лаццо, мой муж.        — Лаццо? Он из таких же простых, как и вы? — фыркнул герцог, делаясь ещё более недовольным.        — Ну что вы, как я и обещал вам, мой супруг исключительно благородных кровей.        — Это правда, юноша?       Валерио ненавидел тон престарелого дядюшки, обращающегося к уличному мальчишке, а потому надменно скривил губы и принял выражение лица, которое любил примерять на благотворительных приемах: вы должны ценить, что я заметил такое ничтожество, как вы, в толпе.        — Герцог Зонге, моя семья не терпела смешений крови с простолюдинами, — Валерио вскинул голову и расправил плечи.        — Что-то я не слышал о заключении вашего союза в столице, Болье. Какой же титул вы носите теперь?        — Герцог Асти.       Зонге хмыкнул, а потом захохотал, распугивая громким звуком птиц.        — Вы знатный шутник оказались, герцог Асти. Что ж, моя семья с удовольствием поддержит члена такой уважаемой и древней семьи. Знаете, наследникам древних семей нужно держаться друг за друга.        — Мне радостно, что мы с вами понимаем друг друга. Как дела в столице?        — Все мирно, мой друг. Король собрал войско и спешно покинул город, не пожелав объясниться перед советом. Так что мы пока довольствуемся слухами.       — Поговаривают, что король неуважительно относится к древним семьям, не считая должным объясняться с ними?        — Вы правы, завтра будут говорить как раз об этом. Здесь письмо от дамы Альенты. Оно запечатано, Альента просила побыть её курьером.        — Благодарю, герцог. Наверняка, мы погуляем на вашей с ней свадьбе в итоге!        — Нет, герцог. Такой свадьбы не будет. Но вот вашу мы обязательно отметим, не так ли?        — Конечно. Самая пышная свадьба для моего дорогого супруга. И только самые почетные гости, как вы, например.        — Радостно, герцог. Или мне пора начать обращаться к вам "Ваше Величество"?        — Достаточно ли древних семей поддержит ваше решение так обращаться?        — Да, не волнуйтесь по поводу этого, Фрэнсис. Эрнест и я проделали отменную работу.        — Прекрасно, когда вокруг люди, на которых можно положиться, — кивнул Болье. — Вам, думаю, пора.       Зонге коротко попрощался и ушёл вглубь леса, тотчас исчезнув из вида.       Валерио выждал ещё минуту, не двигаясь с места, а потом повернулся к супругу:        — Любящий мой муж, найдется ли у вас ещё немного времени для меня? Я нашёл вдруг пару вопросов, которые мне хочется вам задать.