Брак и любовь

      Валерио придирчиво подбирал одежду. Он хотел что-то среднее между строгостью и распутностью. Когда задача — покорить мужа и короля в одном лице, такой наряд самый подходящий.       Опыта в покорении мужчин у него не было. Все больше Валерио очаровывал девушек, не слишком останавливаясь на какой-то конкретной. Он знал, что когда придет пора, решение о женитьбе будет принято отцом и бабушкой.       В итоге он отобрал рубашку с высоким воротником и брюки с низкой талией. На запястья капнул ванильного масла.       В зимнем саду были высокие своды и десятки деревьев. А между ними на полу стелились, вились и тянулись к свету различные цветы и цветочки, названий которых Лаццо не представлял.       Король уже ждал Валерио на лавочке. Рядом с плетеной мебелью стоял низкий стеклянный столик. Слуга заканчивал сервировать стол к чаю, когда вошел Валерио. Увидев его, Фрэнсис тут же отослал слугу.       — Мы теперь с вами видимся разве что за ужином, мой дорогой муж. Простите мне невнимание.       Речь Фрэнсиса в замке преобразилась. Он, конечно, и раньше не страдал косноязычием, но сейчас его манера говорить и различные обороты речи как нельзя подходили занимаемому статусу. Рубашка на Фрэнсисе была легкая, с коротким, до локтя, рукавом. На шее — цепочка толщиной в указательный палец. На голове — корона, тонкий золотой обруч с шестью десятками драгоценных камней. Пальцы украшены перстнями. Он король, он муж Валерио. И Валерио собирался сделать все и чуточку больше, чтобы мужем Фрэнсис стал настоящим.       — Не вздумайте решить, что я не понимаю множества важных забот, которые на вас свалились, Фрэнсис, — покачал головой Валерио и разлил чай по чашкам. — Я поухаживаю за вами?       — Благодарю.       Валерио наблюдал за тем, как муж легко откинулся на спинку лавки, как растянулись в вежливой и расслабленной улыбке его губы. Валерио изучал своего мужа. Заново видел человека, которого знал лишь как воина, выросшего в деревне среди крестьян.       — Что с домом?       Употребить слово «наш» Лаццо не решился, а сказать «Ваш» тоже было неловко. Дурацкая ситуация.       — Все хорошо, — отозвался Фрэнсис, дернув плечом, но увидев ожидание в глазах Валерио, пояснил: — Управляющим были даны долгосрочные указания еще перед отъездом. Они шлют отчеты.       — Отлично, что нет нужды беспокоиться хотя бы об этом.       В долгих пустых речах Валерио был мастером — он оттачивал это умение, занимаясь благотворительностью на родине.       — А ты? Чем занят твой день?       — Вашему Высочеству разве не докладывают? — шутливо поинтересовался Валерио, пристально всматриваясь в лицо мужа — он обязан был поймать реакцию, узнать как на самом деле.       — Безусловно, докладывают. Что ел, во сколько лег, когда переоделся.       Валерио удивленно вскинул бровь.       — Я шучу, — отозвался на этот жест муж. — Я не просил о таких сведениях. Так что теперь готов узнать из первых рук, чем ты занят, кроме того, что подобрал мне толкового секретаря.       — О. Боюсь, я не столь сильно участвовал в выборе. Так что мне еще предстоит познакомиться с ним. Я занимаюсь подготовкой к балу в честь вашей коронации.       — Бал, — сухо отозвался Фрэнсис. — Ты любишь балы?       Валерио не знал, как реагировать на эту фразу. Слишком мало он знал мужа, слишком часто тот ожидал от него нестандартных ответов и также часто, оказывается, Валерио его разочаровывал.       — А как вы относитесь к балам, Ваше Высочество?       Фрэнсис Болье обнажил ровные белые зубы в улыбке, повёл рукой в воздухе, словно пытаясь поймать подходящие лучше слова.       — Они выгодны с политической точки зрения, но с экономической чертовски проедают бюджет.       — Разве королевская казна не ломится от дани, налогов и доходов от продаж? — Валерио закинул ногу на ногу.       — Нет. Король любил жить на широкую ногу, показывая всем достаток гораздо больший, чем был у него на деле. Если не экономить сейчас, то через десять лет государство ожидает бедность, если не нищета.       — Вы очень дальновидный правитель, Ваше Высочество.       — Я люблю свою страну. Слишком много я вложил в неё сил и средств, чтобы сейчас разбазарить все, потеряв рассудок от полученной власти.       Валерио смотрел на мужа, вспоминал свою неспешную жизнь на родине и понимал, что как там никогда не будет. Что счастье, о котором он мечтал раньше, и счастье, на которое он может надеяться сейчас, совершенно не похожи друг на друга. С Болье любовь не будет словно неспешные чаепития с бабулей и дневной кофе с друзьями в ресторанах, где витает запах цветов и корицы. Разделить любовь с Болье — это нарядить душу в железные латы и пробираться сквозь тяготы и невзгоды к процветанию страны, которую нужно будет полюбить в десятки раз сильнее, чем свою Родину. Стать мужу помощником, другом, опорой. И только после — любовником.       На шее Фрэнсиса билась жилка, и Валерио подавил желание провести по ней подушечкой пальца.       — Думаю, в таком случае, стоит ввести моду на экономию и благотворительность. Не думаю, что будет слишком уместно увеличить налоги для богатых, ведь бунт поднялся как раз из-за этого. Ещё одна военная кампания не прибавит сил казне?       Эйфория от того, что в глазах мужа вспыхнул интерес, родилась в животе и веселящими пузырьками подкатила к горлу.       — Военную кампанию мы себе позволить не можем. А мода на экономию что нам даст?       — Во-первых, меньшие затраты на балы, потому что совсем отказаться от них у вас не выйдет, а каждый бал очень затратное мероприятие. Во-вторых, новые пути экономической прибыли. Наряды из местного хлопка принесут казне неплохой доход. Благотворительность, которая здесь совсем не в почете — отличный способ заставить аристократию просить взять у них деньги на те или иные государственные нужды.       — Я плохо верю, что у вас выйдет заставить эти заносчивые семейки носить местный хлопок. Это ткань для бедняков.       — Вы знаете, на родине я как раз занимался этим в компании наследников короля. У нас носить местные ткани было модно. А отдавать деньги в помощь нуждающимся — признак большого богатства. Каждый хочет казаться богаче и представительнее, чем есть. Слабости людей всегда прямо вот тут, на ладони, — Валерио провёл указательным пальцем по своей ладони и поднял взгляд на мужа. Тот смотрел на него напряжённо и с удивлением.       — И вы действительно справитесь с этим?       — Даже не сомневайтесь.       В своих комнатах Валерио уже не выглядел столь самоуверенно и дерзко. Конечно, он ни в чем королю не соврал — у них действительно было модно носить местные ткани и статусно выкладывать деньги в помощь нуждающимся. Дамы особо любили зверушек и детишек, а мужчины — армию и своих дам, так что именно женщины диктовали, куда лучше потратить деньги на благотворительность. Вот только моду на все это вводил не он, и как заставить целую страну полюбить хлопок, на самом деле Валерио не представлял.       Его вечер скрасили бутылка вина и размышления. Четкий план никак не хотел вырисовываться, а вино исчезало гораздо быстрее, чем он рассчитывал.       Зато утром Валерио был бодр, свеж и имел четкий план действий. И в рамках этого плана уже к обеду у него в гостях был Жорже. Изящный, все такой же худой и с улыбкой, демонстрирующей почти полное отсутствие интеллекта, он оглядел комнаты Валерио.       — Давно не виделись, — мягко произнес Валерио.       В Жорже поменялось что-то. Валерио, как человек, давно знавший его, видел это, но уловить не мог, а потому привычно начал светскую беседу.       — Ваше Высочество, я очень скучал по вам и для меня приглашение — большая честь, — звонко отозвался Жорже.       Слуг Валерио отправил одним легким движением руки. Им предстоял разговор наедине.       — Как ваши супруги?       — Благодарю, Ваше Высочество. Могу я от них передать поклон нашему королю?       — Я передам королю, что ваша семья кланялась, — дернул плечом Валерио.       Он, как и Жорже, мог с удовольствием толочь воду в ступе, не приближаясь к цели разговора, но сейчас ему не терпелось побыстрее перейти к сути. Кипучая энергия, захлестнувшая вдруг его, требовала выхода и действий.       — Как ваша бабушка, Ваше Высочество? — поинтересовался Жорже, вскидывая голову и ловя взгляд Лаццо.       — К сожалению, я давно не бывал у нее.       Валерио писал домой скупые письма о том, что все в порядке, но последнее время потерял к этому интерес почти окончательно — ответа не приходило, хотя он точно знал, что послания доходят.       Жорже ловко ухватил с тарелки ягоду винограда и уселся в кресле поудобнее.       — Ваше Высочество, вы ведь позвали меня не затем, чтоб повспоминать молодость? Простите за дерзость.       Валерио кивнул.       — Я всегда считал тебя другом, Жорже. Могу ли я продолжать так делать сейчас? Когда я гражданин другой страны и радею за интересы врага?       — Ваше Высочество! Валерио, мы все уже граждане другой страны и радеем не за врага, а за новую родину. Тем более что у нас, наверняка, нет никаких дурных мыслей в сторону страны, где мы родились?       — Ты верно мыслишь, — кивнул Валерио и расслабился. — Так как у тебя дела с новой семьей?       — О, я влюблен! Я так не ожидал, что этот холодный черствый сухарь окажется, — Жорже дернулся и неуверенно посмотрел на Валерио.       Они оба захохотали, чувствуя, как напряжение оставляет их.       — Я понимаю, Валерио, что ты теперь — король, муж правителя. Но я на твоей стороне и за тебя, я поддержу тебя. До тех пор, пока это не пойдет вразрез с интересами моей семьи.       — Спасибо, Жорже. Я здесь совершенно никого не знаю, так вышло.       — Серьезно? Валерио, у тебя была пара сотен знакомых дома. Как так вышло? — Жорже удивленно всплеснул руками.       Валерио поджал губы. Отвечать он не собирался. Друг отметил вполне верно — он сейчас король, и их дружба будет строиться исходя из этого или ее не будет вообще.       — С кем нужно познакомиться в первую очередь? — сухо спросил Жорже.       — Мне нужны осведомители. Мои люди.       — Такие люди работают за деньги, Ваше Высочество. — Я в курсе.       — Хорошо. Кто после них?       — Мне нужен хлопок, Жорже. И подставное лицо.       — Не очень понимаю идею, Ваше Высочество. Что насчет хлопка?       Валерио пустился в объяснения, которые за ночь созрели в его голове.       Они разговаривали еще долго, и после их беседы Лаццо остался удовлетворен. Тем более, что в стране были еще несколько человек с родины, вышедшие замуж в одно время с тем, как Валерио сочетался браком с Асти, один из которых Вальтер Брен.       Вальтер Брен явился через два дня, в полдень. В белой рубашке, с зачесанными назад волосами, он отвесил Валерио поклон и равнодушно уставился в пол взглядом, словно и не знал ранее короля.        — Вальтер, садитесь. Мы давно с вами знакомы, к чему такие реверансы между старыми друзьями?       — Благодарю, Ваше Высочество.       Брен уселся в кресло и закинул ногу на ногу. Носок сапога торчал из-под стола, черные глаза блестели, пристально разглядывая Валерио.       — Вальтер, я думаю, мы опустим расшаркивания и перейдем сразу к делу. Как вам мое предложение?       — Как прикажете, Ваше Высочество.       — Я знаю, вы не отличались любовью к закону раньше, и мне есть о чем вспомнить, но сейчас это все уже вряд ли актуально. Не думаю, что вы действительно ведете дела с бандитами на родине. Но такой человек, как вы, вряд ли смог остановиться и наверняка здесь ваши дела процветают также неплохо?       — Я не занимаюсь тут ничем противозаконным, — глухо отозвался Брен.       — Вальтер, — Валерио выделил имя голосом и поджал губы. — Не делайте из меня дурака. И не врите своему королю. Я не собираюсь вас наказывать за грешки. Я прошу о помощи. Король! Просит! Вас! О помощи. Взамен, кстати, готов предложить небольшую услугу. Вашу возлюбленную и вашего сына. Продолжение рода и крови. Я готов взять их под крыло и предложить проживание во дворце. Неплохой старт для ублюдка служанки?       — Он не ублюдок!       — А ваш муж знает про сына?       — Дрянь! Ты же вечно на этом играл! На всех всю жизнь собирал досье! — Очнись, идиот! — Валерио и сам не ожидал, что ладонь пройдется по щеке Брена. — Я предлагаю отличную идею! Ты здесь будешь видеться с ними чаще и безопаснее, чем там у себя. Не говорю уж о том, что будущее твоего сына прекрасно! И прямо молчу о том, что твой жадный до власти, но не имеющий ее толком муж, будет капать от счастья слюной, узнав, что ты близок к королю!       Брен упал в кресло, выдохнувшись.       — Он не будет знать. Если все будут знать, что я трусь около тебя, то проворачивать дела с контробандой будет сложнее.       — А будущее? Будущее твоего сына?       Вальтер Брен поднял голову и по отчаянию, сквозившему во взгляде, Валерио понял, что выиграл.