Брак и любовь

      Когда утром Валерио спустился к завтраку, в гостиной царил хаос. Мать металась взад-вперед, сестра рыдала, спрятав лицо в ладонях, братья кричали друг на друга, а посредине всего этого стоял отец.       — Что происходит?       Мариса прижала ладони к щекам и с отчаянием посмотрела на Валерио. Мать заревела еще, казалось, отчаяннее.       — Вы можете объяснить, что происходит? — переспросил Лаццо, но его словно и не слышали.       — Дура твоя сестра! Вот, что происходит! И если еще бабушка узнает, ума не приложу что будет!       — О чем узнает?       — Я беременна!       — Ты же не замужем! — ахнул Валерио.       — Значит, скоро будет замужем, — поджал губы отец.       — Это же не слишком критично?       — Как это не критично? Ну, как? Она с конюхом повалялась по сеновалам.       — Папа! Он не конюх!       — Бенджамин! — мать всплеснула руками.       — Ну, против того, что он повалял ее по сеновалам, ты не возражаешь? — прикрикнул отец, и Мариса заплакала еще сильнее.       Вся ситуация прояснилась только час спустя, и Валерио уже прилично жалел, что взялся выяснять. Оказалось, что сестра умудрилась нагуляться с безродным купцом, торгующим лошадиными сбруями. Конечно, доходы его семьи отличались от крестьянских, но по сравнению с семьей Лаццо он был беден. И безроден. Зато у сестры была любовь, что она и пыталась донести отцу.       Его чопорная, ежедневно стремящаяся к идеальности семья давала трещину. Если быть честным, она, наверное, дала трещину ещё тогда, когда его отправили мужем к Ромарио Асти, но до Валерио до сих пор не доходил почему-то этот факт. А вот сейчас глядел на заплаканное лицо сестры — опухшие щеки, растрёпанные волосы — чем лучше, кроме наряда, крестьянской девки? Губы её кривились, и между ними блестели капельки слюны.       Отец смотрел на неё, сжав в кулаки руки. Красный, с выступившими на лице венами, он походил на безумца.       — Ты представляешь, что скажет бабушка? — кричал он.       — Ты всегда на неё оглядываешься! Что ты за мужик, если все время бегаешь за мнением женщины! — не уступая, выкрикнула сестра.       И тут прогремела пощёчина, вдруг резко оборвавшая весь скандал. Отец замер, словно выпустив накипевшее.       — Поступки делают человека, не слова. А ты — тряпка! — неожиданно тихо сказала Мариса и вышла прочь из комнаты.       А действие вновь запустилось, только на сцену теперь вышла мать. Рыдая, она прижимала руки к груди.       — Бенджамин! Пусть она остановится! Скажи ей!       — Вернётся сама. Приползёт, вместе со своим оборванцем! — припечатал отец и тоже вышел, оставив мать рыдать на плече у Валерио.       Вырваться из дома при таких событиях у него получилось только вечером. Удушающая атмосфера требовала бежать прочь, но бросить мать Валерио не мог. Чертово воспитание и правила поведения, которые сейчас ничем не могли помочь — они не учитывали тысячу возможных жизненных ситуаций, которые не могли случиться с достойными людьми. Вот только в действительности встречались на каждом шагу.       Когда происходящее не касается твоей семьи, так легко обвинить человека в неподходящем поведении потому, что он действует наперекор иным понятиям. Прогуливаясь по тенистым дорожкам городского парка, Валерио думал, что ехал домой совсем за другим. Вытаскивая на поверхность те чувства и эмоции, которые заставили Валерио бросить все и сбежать домой, он так и не смог вычленить что-то одно, действительно важное, по-настоящему обидное, кроме безответной любви.       Над собой в этот момент было и впрямь смешно — снизошёл сиятельный Валерио Лаццо до вас, обратил взор, извольте отвечать на чувства, плакать от счастья и целовать землю, на которую ступали его ноги. Болье вообще не казался человеком, способным на пылкие и романтичные поступки, на слова и нежности. Будто его мозг целиком забит идеями благополучия страны.       Задумавшись, он на полном ходу врезался в кого-то.       — Больно?       Тонкие бледные губы кривились в участливой улыбке. Мужчина откинул с лица прядку жестких светлых волос и посмотрел Валерио в глаза.       — Простите, — пробормотал Лаццо.       — Я тоже виноват, — отозвался тот. — Позвольте угостить вас чаем? В счет моих извинений.       Валерио кивнул, легко соглашаясь. Вообще, в его жизни после приезда на родину вдруг стало все легко, просто. Он не чувствовал себя обязанным оглядываться на других, соответствовать ожиданиям. Возможно потому, что здесь он был никому ничего не должен. Его долг чести и совести остался в другой стране.       — Ваши спутники присоединятся к нам?       Валерио с удивлением оглянулся на баронов. Те маячили чуть позади, и Лаццо уже давно забыл о том, что они есть, столь ненавязчиво они везде сопровождали его.       — Да.       Пока несли чай, Валерио рассматривал неожиданного знакомого. Не стесняясь, в открытую глазел на губы, портящие улыбкой лицо — они были тонкие, зато растянутые на пол-лица. И от улыбки он выглядел совершенно недружелюбным. Светлые волосы оттеняли бледную кожу, и мужчина казался больным. Большие голубые глаза, словно подернутые ниточкой тумана.       — Нравлюсь? — спросил мужчина, заправив волосы за ухо, и этим жестом обнажил шрам.       Багровый, крупными узлами, он пересекал лицо от виска до кончика уха.       — У вас необычная внешность, — кивнул Валерио, не отвечая прямо на вопрос. — Я не помню вас. Из какого вы дома?       — Дома? — мужчина расхохотался. — А из какого вы дома?       — Море. Валерио Лаццо из дома Море.       — А я из бедных, дома у меня нет, — дернул весело плечом мужчина.       — Что ж, но имя у вас есть?       — Арчи.       — Вы давно в столице, Арчи?       — Год.       — Меня как раз здесь не было последний год.       — Следили за сменой власти в Азании прямиком из ложи? Валерио с трудом сдержался от того, чтоб смутиться.       — Самые важные мероприятия стоит всегда посещать лично. А чем занимаетесь вы?       — Разным. Как вам чай?       Арчи кивнул на ароматный напиток, и Валерио вдохнул пар, прикрыл глаза, чтобы на мгновение насладиться не только запахом, но и вкусом.       — Вы сделали чудесный выбор.       Они разговаривали о чем-то пустом. Лаццо смотрел на собеседника и не мог оторвать взгляда от губ, уродующих улыбкой равнодушное лицо. Арчи отпивал чай, и капельки воды блестели на губах. В животе творилось какое-то сумасшествие, заставляя сходить с ума от желания к совершенно незнакомому человеку. А тот словно и не замечал румянец на щеках Валерио и судорожно стиснутые под столом руки. Может, действительно не замечал. Пил, прикрывая глаза, и изредка чему-то улыбался.       Для человека, не относящегося к дому, Арчи на удивление складно говорил и ловко орудовал приборами. И еще он кого-то напоминал Валерио, но кого — Лаццо так и не вспомнил, в конце концов решив, что ему показалось.       Когда чай был выпит, они отправились гулять. Как-то само собой вышло, что оба пошли, не договариваясь, в сторону парка.       — Очень красиво. Ухожено и чисто. А в Азании вам нравится?       — Каждый человек любит то место, где живет, — тактично отозвался Валерио.       Было легко и комфортно рядом с Арчи. Голову кружил идущий от собеседника легкий аромат кофе и цитрусов, удивительно гармонично сочетающийся. Говоря об Арчи, смело можно было отказаться от слова «красивый», зато «гармоничный» было самым правильным, что приходило в голову Валерио, когда он мысленно описывал нового знакомого.       — Неправда, — отозвался собеседник, — знаете, иногда главное не «где», а «с кем».       — Я не видел еще таких примеров, — рассмеялся Валерио.       — Зато я видел. Два — это целое множество.       — И кто же эти люди?       — Один из них мой отец. Для него любовь дороже всего на свете.       — У вас наверняка была на удивление счастливая семья.       — Семья? — Арчи склонил голову набок и удивленно посмотрел на Валерио, дернув бровью.       Лаццо не удержался и провел раскрытой ладонью по щеке, добавив, чтоб сгладить неловкость:       — Откуда у вас этот шрам?       — Я расскажу вам об этом в нашу следующую встречу, — ухмыльнулся Арчи. — Знаете, Валерио, вы чудесный собеседник! И я, оказывается, потерял счет времени и уже слишком опаздываю. Запомните это мгновение, в следующий раз мы продолжим ровно отсюда!       Арчи скрылся среди деревьев, бесцеремонно ступив на газон, раньше, чем Валерио смог опомниться.       — Как, интересно, мы встретимся, если он даже не оставил адреса? — возмутился шепотом Лаццо и направился в сторону дома.       Впрочем, когда по пути его подхватил под локоть невесть откуда взявшийся Август, Валерио был совершенно не против и с удовольствием свернул в сторону ресторана «Мадлен», где подавали чудесные устрицы и белое вино к ним.