Брак и любовь

Дома было душно — все окна закрыли. Отец пил прямо в гостиной, не стесняясь перед слугами быть растрепанным, непричесанным и, что главное, совершенно невменяемым. Мать плакала в столовой и запивала горе крепкой, сорокаградусной настойкой, от которой плакала еще горше. Валерио не собирался ни с кем общаться, а потому проскользнул к себе тихо, распорядившись ужин подать в комнату. На трапезу пригласил к себе баронов. — Вы служили? — Валерио, глядя на молчаливых баронов, вдруг понял, что всю дорогу задавал тем неверные вопросы. — Служили, Ваше Высочество. — С Фрэнсисом? — Да, Ваше Высочество. — Почему же не остались в армии? — Господин Болье, Его Высочество, приказал отправляться за ним во дворец — сказал, ему там нужнее верные люди. Валерио откинулся в кресле, отодвинув от себя тарелку. Аппетита не было, в голове прочно сидел образ Арчи, встреча с которым произошла почти неделю назад. Хотелось снова увидеть мужчину. Но как им встретиться, Валерио не представлял. От короля пришло официальное приглашение на чай в среду и на бал в пятницу. Идти Валерио совершенно не хотел на оба мероприятия, но нынешний статус обязывал появиться и там, и там. Было странно вспоминать о том, что раньше мысль о встрече с королем, пусть даже пару минут на балу, будоражила его сознание и придавала гордости духу. Король, бывало, задавал ему пару-тройку вежливых вопросов на балах. Утро среды в доме напомнило балаган — мать и сестра кричали и требовали то одно платье, то другие перчатки — они собирались сопровождать Валерио во дворец. — Мы погуляем по саду, пока ты пьешь чай с королем, — не терпящим возражений тоном сообщила мать. Отец вышел только спустя пару часов и тут же прервал все действо: — Никуда она не пойдет, — указав пальцем на сестру, — наездилась по дворцам, пусть привыкает к жизни купеческой жены. В этот момент Валерио задумался о том, что отец не прекратит попрекать дочь до тех пор, пока она не уедет жить к мужу. Он поехал в дворец один, в итоге — только бароны и охрана, которую к нему приставил муж. Во дворце его встречали так, будто он не жил уже почти пару недель в столице, а только приехал. В ряд встроились придворные дамы и пажи. Король был парадно одет и держал под руку королеву. Долгие, следующие этикету реверансы длились почти час, и только после этого король позволил Валерио выдохнуть — увёл его в свой кабинет пить чай. В королевском кабинете Валерио раньше не был ни разу и теперь, стараясь выглядеть равнодушным, оглядывал интерьер. Массивный дубовый стол длиной почти полтора метра и высокий, похожий на трон, стул занимали своё место справа от двери. Сбоку стояли стеллажи с книгами, а слева низкий диван и стол, на котором расставлены были чайные приборы и сладости. — Всегда видел в тебе потенциал стать супругом великого человека, — со значением покивал король и велел неприметному слуге разлить чай. Валерио вежливо улыбнулся, но промолчал — благодарить короля за судьбоносную роль в его жизни не было никакого желания. — Ты ведь понимаешь, что для своей страны ты можешь сделать гораздо больше теперь, нежели когда был лишь внуком в третьем доме? Внук третьего дома — это немало! Не захудалый купец с окраины столицы! И Валерио всегда гордился тем, кем родился, и своей семьёй, которая, впрочем, на деле оказалась не такой уж замечательной. Конечно, он допускал, что раньше стекла его розовых очков были толстыми и мешали смотреть на мир хорошенько, но его мнение о том, что любимый внук в третьем доме — это немало, с тех пор не поменялось. Прекрасно он жил бы! У Валерио никогда не было амбиций стать супругом короля и дёргать за ниточки власти, совершая сумасбродные поступки и крутя невероятные интриги. Покоя и равномерности бытия — вот чего ему хотелось. Король испортил все его планы на жизнь! — Мой долг — помогать моему супругу делать все для процветания страны, которой он правит, — послушно кивнул Лаццо, словно не понимая, о чем говорит король. — Конечно, — радостно согласился король. — Но твой долг, как сына твоих родителей, — не забывать и о настоящей твоей родине. Чай был слишком сладким, и Валерио вдруг выдумал опасаться, что король подольёт что-нибудь в напиток, а потому лишь смочил губы. Весь разговор, длившийся больше часа, оставил почти такое же ощущение, как чай — приторной лжи. Но именно от этого нужно получать удовольствие в политике, не так ли? В месте, которое он столько лет считал домом, он не был теперь поданным своей страны, лишь мужем короля победившей стороны: его ненавидели, ему улыбались и мечтали, чтоб он сдох, чертов предатель родины. Домой Валерио ехал с мыслями о том, что он сам, как личность, абсолютно никому не нужен. Все видят в нем лишь кого-то им необходимого. Арчи верхом поравнялся с его каретой и помахал рукой, неожиданно сбивая с грустных мыслей. — Что вы тут делаете? — полюбопытствовал Лаццо после обмена приветствиями. — Ищу вас. Мы давно не виделись, и я решил, что момент как раз подходящий. — Чем же? — Валерио вышел из кареты, и Арчи немедленно спешился. — Мне захотелось увидеть вас и при этом выдалось свободное время! — звонко рассмеялся Арчи. — Чем же вы предлагаете заняться на этой встрече? — Вы любите спорт, Валерио? — О каком спорте вы говорите? — Идемте! Они мчались прочь от недовольных его побегом баронов на одном коне, и Валерио чувствовал пьянящий азарт от запретных действий, как в детстве, когда вопреки наказам матушки играл с деревенскими детьми за оградой дома. Спина его плотно прижималась к груди Арчи, и он чувствовал слишком сильно каждую пуговицу на плотном бежевом пиджаке. Третья давила особенно сильно. А ещё был жар чужого тела. Здание, у которого Арчи остановил лошадь, располагалось на окраине столицы, а если быть точнее, то и вовсе уже не в черте города. Обветшалое и выглядящее до безобразия уныло, оно не казалось хоть каплю привлекательным. Откуда-то со двора строения появился мужчина и, не проронив ни слова, забрал лошадь у них. — Что это за место? — Увидите! Это сюрприз! — Арчи хлопнул в ладоши и потянул за собой Валерио, крепко ухватив под локоть. Полутемное помещение со стойким запахом потных тел и чада свечей заставляло тошноту подкатывать к горлу. Арчи отовсюду окликали, хлопали по плечам, говорили ему что-то. Тот находил, что сказать каждому, не забывая и о Валерио — с кем-то знакомил, а про кого-то рассказывал пару-тройку слов. Официант, одетый в белую застиранную рубашку, передник и коричневые брюки, выдал по высокому бокалу с холодным пивом Арчи и Валерио, пробормотав что-то тихо. Арчи отпил тут же, рисуя себе пеной усы, и щедро насыпал мелочи в карман на переднике мальчишки. Валерио, вцепившись в бокал, леденящий пальцы, желал лишь поскорее уйти. Но вот они добрались до сцены, которая расположилась у противоположной от входа стены, и устроились в первом ряду. — Что тут будет? — спросил Лаццо у Арчи. — Вина? — отозвался тот, словно и не слышал вопроса. Валерио покачал головой и отпил холодного пива. Оказалось, что бои между псами. Массивные и толстокожие животные врывались на сцену, разбрызгивая вокруг себя слюну ярости и сумасшествия. Расставляя лапы, они скалились и рвались с поводка. — Сожри его, детка! — крикнул Арчи, когда на сцену вывели белую собаку. — Она самка! — удивленно выдохнул Валерио, с ужасом наблюдая за ее противником — огромным, больше нее в два раза, псом, выигравшим два последних боя. Его соперников бездыханными утащили за задние лапы, оставляя кровавые следы. — Жизнь не щадит никого! — весело отозвался Арчи. Валерио щедро хлебнул пива и, поймав официанта, потребовал виски. Парнишка резво притащил бокал, заполненный на треть, с двумя кусочками льда. Пытаясь не смотреть, как огромный пес хватает визжащую от боли самку, Лаццо залпом опрокинул половину напитка. Толпа свистела и гоготала, многие смеялись, вызывая у Валерио откровенное отвращение. Напиток разливался по телу, притупляя чувство ужаса. Когда он попросил третий бокал, самка, словно ее переключили, увернулась от нападения и, привстав, ухватила пса сверху за шею, вызывая у того приступ паники. И сделала это так ловко, будто до того лишь позволяла развлекаться кобелю. — Давай же! — неожиданно крикнул Валерио и опрокинул остатки виски. И та, словно услышав, сдавила зубы сильнее, царапнула по глазам кривыми когтями и перехватила захват, зажимая теперь тонкое и чувствительное ухо противника. — Бей его! — прошептал Валерио, ощущая, как меняют бокал в руке. Крепкая жидкость обожгла горло, а по губам скользнула улыбка. Самка сжала челюсти и дернула, упираясь лапами. Отпустила, хватанула прямо за морду и сжала крепко зубы — победа была ее! Валерио не удержался и сжал руку на плече у Арчи. Тот оглянулся, мазнул взглядом и потянул прочь Лаццо. Ночной возхдух холодил и самую чуточку трезвил. — Нам уже пора? — уточнил Валерио, радуясь, что голос звучит четко — в голове расплывался туман. — Валерио, вы вынесли из этого боя какие-то уроки? — Какие же уроки можно вынести из боя двух собак? — удивился Лаццо, позволяя вести себя по улице. Им подвели лошадь, но Арчи не спешил садиться верхом — он, ухватив Валерио под локоть, неспешно шел вперед. — Один из них — не стоит недооценивать противника. — Вы верно говорите. Есть еще какой-то? — Иногда стоит отступить, чтобы выиграть. — Вы о чем-то конкретном? — О многом. Но сейчас это вполне применимо к вам. Так что я, пожалуй, отвезу вас домой. Ехали обратно столь же быстро, как и вперед. Валерио почти не задавал вопросов — его охватило сонное оцепенение, и только крепко сжимающая рука не давала уснуть. И, возможно, нежелание упасть с лошади. — Валерио, вы любите мужа? — спросил Арчи, когда они уже почти подъехали к дому Лаццо. — К чему вы это? — Вы на многое бы пошли ради любимого человека? — Конечно. Семья — самое важное, что у нас есть. Арчи кивнул и помог ему спуститься. Уже на пороге дома он придержал Валерио под локоть и спросил: — Как вы считаете, король не слишком легко уступил Фрэнсису трон? И, не дожидаясь ответа, шагнул прочь.