Брак и любовь

Валерио мял пальцами сдобную булочку, внимательно слушая то, что рассказывал ему Жорже. Приятель говорил мягко, витиевато и явно стремясь донести что-то большее, чем мысли о великой преданности семье и стране. — К чему ты все это? — прервал Валерио наконец собеседника. — Ты скучаешь по мужу? По первому мужу? — Тебе не кажется этот вопрос нетактичным? Учитывая, что убийцей моего первого мужа является мой текущий. — Ах! Серьёзно? — Жорже деланно округлил глаза и прикрыл ладонью рот. — Впрочем, официальная неофициальная версия такова. — Хочешь сказать, на деле все было иначе? — Булочка полетела в сторону, и Валерио потянулся за бокалом с вином. — Ничего я не хочу сказать, — Жорже махнул рукой и долил себе вина. — Меня лично там не было. — Говори же уже! — Брайан Смит стрелял. Знаешь такого? Валерио почувствовал, как вспыхнула злость, как она понеслась по венам, разгоняя кровь, и тут же осадил себя, заставив спокойно заявить собеседнику: — Что такого? Имеет ли значение, чьи руки выпустили стрелу, если приказ отдавал король? — Мертвый, кстати, король. — Он не умер. Тебе, думаю, не сказали, — проговорил Валерио и осекся. — Он уже умер, ты ещё не в курсе — глухо ответил Жорже и на секунду с него слетела маска сладкого мальчика, явив взору Его Высочества жесткий азартный взгляд и неприятную ухмылку. — Если бы я не видел такое раньше, ты бы меня напугал, — рассмеялся Валерио, боясь признаться себе, что все же напугал. Здесь, играющий за интересы незнакомой ему семьи, Жорже становился даже приятелем до определённой степени. — Как на мне отразится смерть короля? — спросил Лаццо, поняв, что приятель решил выдержать драматическую паузу. Вопрос оказался верным, потому что Жорже подался вперёд и зашептал: — Ты знаешь, почему твой муж такой нервный? Я — знаю. Потому что захватить власть это одно, а править — совершенно другое. Фрэнсис Болье почему-то решил, что если сесть на трон, то все начнут танцевать под его дудку. Знать требует к себе соответствующего отношения. Понимаешь? Когда Болье узнает, что убили короля, которому он вопреки договорённости со всеми своими помощниками, оставил жизнь, это окончательно выбьет почву у него из-под ног. Пострадают ближайшие, потому что твой супруг уже сейчас в панике шерстит ряды своих верноподданных ставленников. — Ты ещё скажи, что затевается очередной переворот. Страну и так лихорадит, нет сил на переворот. — Брось. Никого не лихорадит. Править нужно элитой, а не создавать условия для крестьян. — Это ты с новыми супругами так стал мыслить? — Это то, что мы с тобой оба знаем. Я хочу помочь. Тебе. Не короне, не твоему супругу или королевству. Только тебе. Веришь мне? Верь мне. — Прямо магия гипноза. Ты с конкретными предложениями помощи? Или это мысли вслух? — С конкретными. Но ты подумай, хочешь ли ты такую помощь. Если ты готов спасаться из этой огненной каши, то пойдем за мной, Твоё Высочество. Я буду ждать. Жорже встал и, отвесив поклон, уже собрался выйти, но на пороге замер: — А ты хорошо командуешь урами, Валерио? После беседы с Жорже Валерио отдыхал в своих комнатах, разглядывая из окна сад. Его принципы поддержки семьи в любом случае могли выйти боком. К тому же, Лаццо совершенно не ощущал, что Фрэнсис Болье нуждается в нем, как в члене семьи. Невесёлые мысли привели к странной, почти безумной идее навестить дом Ромарио Асти. Зачем ему это, Валерио не мог решить, но коня потребовал немедленно. Вслед за ним к дому Асти отправилось порядка десяти человек охраны — негоже супругу короля разъезжать в одиночестве. По улицам столицы Валерио ехал не спеша, разглядывал дома, людей и не чувствовал в себе любви к этой стране, как к своей родине. Не чувствовал любви к супругу, как к родне, как к самому близкому человеку, которому можно простить все что угодно. Впрочем, есть вероятность, что он хотел слишком многого от брака. Никто среди его окружения не заключал брак по любви, так откуда в нем самом столь сильная жажда быть настоящей семьёй с мужем? Отбросив всю романтичную шелуху, Валерио Лаццо хотел, чтоб его муж хотя бы считался с его наличием, планируя те или иные дела. Было странно, что в доме Ромарио Валерио вспоминал об Арчи, а не о славных деньках с первым мужем. Он грустил какой-то светлой тоскливой грустью о невозможном, сожалел о том, что не осталось от Арчи никаких напоминаний, ни единой возможности связаться. Да и к чему связываться? Писать слезливые записки, списывая красноречивые эпитеты из дамских романов? Он так и не узнал того, кем был Арчи, чем занимался и смог ли бы на самом деле пожертвовать своей жизнью, чтоб уехать с Валерио в небольшой домик в глуши. Вот король пожертвовал всем, чтоб быть рядом с любимым мужчиной. Какой вздор! Чем он пожертвовал, так это возможностью умереть, сохранив достоинство. Лаццо пил чай в большой светлой гостиной, кусал губы и старался ни о чем не думать, когда в комнату широким шагом вошёл Брайан Смит. — Что вы здесь делаете? — подскочил с дивана Валерио. — Я? — Смит ухмыльнулся, показав ряд ровных белых зубов. — Это мой дом. Фрэнсис подарил мне его. Часы пробили полночь, разнося громкий звук ударов по всему дому. — Это дом сира Асти. — Это ваш дом, как его наследника и вашего нового супруга. И ваш новый супруг решил подарить его мне. — Мой супруг, оказывается, мерзкий тип! — не сдержавшись, Валерио топнул ногой. — Не боитесь, что я передам эти слова королю? — Слушайте, Смит, я ни на миг не верю в любовь между вами. Какой у вас интерес? Неужели всегда верили во Фрэнсиса, как в короля? — Я всегда верил в силу истинной власти, — обиженно сообщил Смит. — Желаете поужинать Ваше Высочество или велеть подать карету? А то ваш визит к любовнику супруга могут истолковать неверно, знаете ли. Валерио покинул уже бывший, как оказалось, дом Ромарио Асти даже не попрощавшись с новым хозяином.