Движение «за» и «против»

Поместье Малфоев казалось ненастоящим ещё когда Гарри жил у Драко на правах гостя. Холодный мрамор, изящные гобелены и вычурная позолота — как же все в этом огромном замке кичились своим состоянием! Подобная наигранность соответствовала разве что вечным маскарадам и пышным балам, на которых за маской не видно лица. Этим балам подстать в Малфой-меноре больше всего ценились роскошные танцевальные залы. Однажды по пути к одному из них Гарри наткнулся на величественный портрет мужчины, горделиво взиравшего на живых с клубка шипящих змей, свившихся в трон. Его чёрно-зелёные одежды под невидимым ветром раздувались, словно капюшон кобры, и оттого шипение хладнокровных казалось восторженным и самодовольным: даже люди стремились быть похожими на змей. Последний день Гарри старался не выходить из комнаты. Джейми закрылся в библиотеке, на корню срубив все планы с тренировками, но Гарри не мог его винить и старался лишний раз не тревожить. В груди просыпалось зудящее чувство вины, стоило вспомнить, по чьей вине Джей оказался в опасности. Ведь это ему, Гарри, до зубовного скрежета хотелось подсмотреть, как танцует Тёмный Лорд. И почему они только решили, что Реддл позволит себя увидеть? Нет, не так. Гарри решил всё сам, потащив за собой ребёнка. За окном неотвратимо наступала весна, последние дни февраля окрасились яркостью благоухающих малфоевких садов и звонким щебетом птиц, вальяжно устроившихся в Эдеме поместья. Что поделать — любопытство всегда выделяло Поттеров из массы. К чести Гарри будет сказано: он просидел в тишине добрый остаток дня и целое утро. Но уже до полудня, когда в распахнутые окна влетал прохладный ветерок, а звенящая музыка фонтанов в саду казалось магической, всё прилежное бдение на кровати остановилось само по себе. Быстрее застегнув постиранную эльфами рубашку, Гарри вылетел за дверь — и остолбенел. Поместье Малфоев было мертво. Окна были закрыты тяжёлой нефритовой материей, зажжены неярко факелы на стенах, а над ковром проносился ледяной, точно вырвавшийся из подземелий, ветер. На долю секунды Гарри вспомнил отведённые ему комнаты, светлые, с огромными окнами, и поёжился от холодной мрачности той маски, что надевало поместье для обычных гостей. Вычурные коридоры и ледяной антураж... что может быть тоскливей? Разве что полное отсутствие жизни. В этом Гарри убедился спустя полчаса, не найдя ни души за серыми поворотами и тяжёлыми резными дверями. Замок был пуст, безукоризненно тёмен и тих, словно время в нём остановилось желанием Тёмного Лорда. Возможно, Реддл одним своим естеством вгонял любую жизнь в состояние стазиса. Один коридор был жив. Гарри заметил его, бессмысленной тенью, слившейся со скукой поместья, скитаясь по этажам. Пройдя было мимо, он замер на полушаге и сглотнул. В один миг в животе проснулось щекочущее чувство предвкушения, сладко-солёное, толкающее на что угодно, лишь бы не стоять на месте. Из коридора, словно яркая шелковистая лента, тянулась магия. Она переливалась всеми возможными оттенками, смещая реальность и переворачивая восприятие. Гарри казалось, он видит её тихое пение и слышит, как переливаются, сплетаясь и разнясь, ненастоящие по своей красоте цвета волшебства. Это была ни с чем не сравнимая магия. Помедлив, Гарри сделал неловкий шаг к коридору. Он был широк и светел, яркий бордовый ковёр, лоснясь под золотом свечей, тянулся вперёд, теряясь за поворотом. Снежно-белые стены, украшенные ореховым деревом картинных рам, уносились немыслимо высоко, и открывающееся взору пространство казалось необъятным во всех направлениях. И тем сильнее было потрясение, когда пустоту коридора прорезал сдержанный мужской голос: — ...не готово? Ты забыл, что я тебе приказал? Невнятное бормотание было ответом. От оправданий первый голос усилился, загустел, тёмной вязкой смолой заливая сознание остолбеневшего Гарри. Словно почуяв чужака, магия вокруг затрепетала, взвыла неслышными нотами, выдавая гриффиндорца с головой. Раньше, чем Гарри успел скрыться, иллюзия с коридора спала, обнажая присущую Малфой-менору холодность коридоров. Гарри показалось, что он увидел мелькнувшую за поворотом тень, но он не рискнул вытянуть в любопытстве шею. Итак уже довольно проблем себе на голову сыскал, подслушивая чужие разговоры. Впереди, изрядно сутулясь, стоял грубо сколоченный человек, прищуривший мелкие чёрные глазки и поджавший непропорциональные тёмные губы. Издав странный хрипло-каркающий звук, он пророкотал: — Чего надо? — и этой короткой фразой поразительно быстро выпал из наигранного антуража поместья, в своей коричневой мантии, небритый и недовольный, сделавшись настоящим и приземлённым. Гарри не нашёлся, что ответить, когда из-за плеча незнакомца выступил Тёмный Лорд. Мужчина, ссутулившись ещё больше, словно группирующийся перед прыжком хищник, протянул вперед мощную тёмную руку. Реддл остановил его тихим приказом. Неподвижный, как изваяние, он буравил Поттера серым взглядом, точно пытался вытянуть из него воспоминания об услышанном. — Свободен, — маг, поджав тёмные губы, исчез в пространстве. Так же быстро, как и появился, завесив реальность иллюзией, уже нисколько не притягательной и серой, без каких-либо отголосков родства и чарующей тяги. Гарри тихо выдавил: — Прошу прощения. Окинув подростка равнодушным взглядом, лорд Волдеморт прошёл мимо, возобновляя какой-то свой маршрут. *** "Ну и что я сейчас делаю?" — с мысленным стоном спросил себя Гарри, щекой прижимаясь к холодной серой стене. Из-за угла обзор сильно ограничивался, но он слышал неровные шаги впереди и худо-бедно мог ориентироваться. Тёмный Лорд шёл медленно, неторопливо, в его тихом шаге проскальзывала осторожность и незаметность, сила, уверенность. Гарри едва мог поверить, что его до сих пор не заметили, но пока был шанс, следил за ним из-за каждого угла. Высокая фигура в чёрной мантии вызывала не трепет, но необычайное волнение в груди, хотелось идти за ней, неотрывно следовать. Сердце в груди выстукивало предсмертный марш, инстинкт самосохранения печально подвывал, но вот любопытство, разбуженное внезапной встречей с Реддлом, уснуть уже не смогло. Вызверившись на страхе и осторожности, оно затолкало неуверенность куда подальше и потащило Гарри вперёд, за Волдемортом. Сначала показалось, что он хромал. Едва заметно, чтобы даже случайный свидетель не заметил его слабости. Прищурившись, Гарри сперва наблюдал за неровно опускающимся левым плечом Лорда, но, едва не налетев на античную статую, отвлёкся от изучения его походки. Когда Волдеморт остановился, Гарри чудом успел притормозить. Нырнув за дальний поворот, он перевёл дыхание. Перед застывшим магом возникла фигура в белой мантии. Не видя её лица, Гарри высунулся посильнее, вцепившись побелевшими пальцами в шершавое полотно на стене. Пожиратель кивнул Волдеморту, заводя разговор, но ни один звук не прогремел, словно заглушающие чары в одно мгновение накрыли весь коридор. При колдовстве Тёмный Лорд не шелохнулся, взбудоражив в памяти гриффиндорца десятки слухов. О эти слухи... Одни утверждали, что Реддл никогда не танцевал, музыка была ему настолько противна, что он отказался от танца и колдовал при помощи тайных знаний. Другие — что Лорд добился невероятного могущества, и для колдовства ему не требовался проводник. Третьи и вовсе напридумывали, что он ставил над собой чудовищные эксперименты и в какой-то момент перестал быть человеком, наделив телесную оболочку бессмертием и всемогуществом. Фыркая на россказни большинства, несколько достоверных фактов Гарри всё же собрал. Реддл действительно колдовал без танца, и его случай являлся феноменальным в истории, наравне с Дамблдором и несколькими малоизвестными магами. Если когда-то он и вёл войну в Англии, давным давно она перешла в простые политические игрища, а прозвище "Тёмный Лорд" возникло после неприятной стычки его Пожирателей с Министерством. Пожиратели, кстати, — Сириус рассказал — политиками и светскими львами не являлись, представляя боевую силу Лорда, против них-то и вёл подпольные баталии крёстный. И последнее — никогда ещё Волдеморта не видели в присутствии пары, пусть и говаривали, что она когда-то существовала. Непозволительно сильно уйдя в раздумья, Гарри не сразу заметил, что Реддл из коридора исчез, а вот из-за спины почему-то фонило опасностью. Обернулся. Снизу вверх глядя на разъярённого Волдеморта и покрываясь предсмертным ознобом, Гарри, кажется, начинал понимать, почему о реддловских партнёрах говорили в прошедшем времени... Не любил Тёмный Лорд любопытство. — Поттер, — отчеканив первое слово, он поджал губы. — Вы заблудились? — Я... — Лорд Реддл, — тот самый мужчина в белых одеждах подскочил к замершему гриффидорцу. Как раз вовремя, тот едва не споткнулся на ровном месте, сражаясь с напавшим ужасом, и рвано вздохнул, когда на плечо легла рука незнакомца. Очередного. — Вы, должно быть, не знаете... я просил мистера Поттера подойти к третьему часу, он помогает мне с Амели. Мальчик просто не решился нас перебить... Речь человека оборвалась на высокой ноте, отчего показалась незавершённой. Мягко улыбаясь и ободряюще сжимая плечо растерянного Гарри, он спокойно смотрел на Тёмного Лорда. — Нашли себе занятие, мистер Поттер? — из глаз Реддла пропала стальная злоба. Он улыбнулся спокойно и вежливо. — В таком случае, я зайду позже. Ничего не понимая, Гарри проводил взглядом скрывшегося за поворотом мага. Рука на его плече практически сразу исчезла, и незнакомец, отойдя в сторону, покачал головой. — Любопытство — не порок, но только не с тёмными магами... Пойдёмте, мистер Поттер, я и правда от помощи не откажусь... Откинув за плечо шуршащую белую ткань, маг поманил за собой. — Прошу прощения, сэр, — Гарри уставился в пол. Как понять, за что он извиняется? За то, что неумело следил за Тёмным Лордом, или, может, за нежелание идти за странным Пожирателем? — Мы идём в медпункт, — по-своему истолковав его заминку, маг отступил на пару шагов назад, принуждая начать движение. Гарри сложил два и два — белая мантия, лечебное крыло, необходимая помощь — должно быть, целитель. — Не так давно лорд Нотт привёл ко мне молодого человека... первая помощь — ваших рук дело? — Да, — вчера в лечебное крыло Нотт его не пустил, приказал отправляться в комнату и больше не путаться под ногами. Гарри ещё полчаса караулил под дверью, но никто так и не вышел, пришлось вернуться. — Я сделал всё, что смог. — Этого было более чем достаточно. Так вы идёте? — видя промедление юноши, маг улыбнулся. Спокойно и понимающе, не дежурной взрослой улыбкой, какими обычно видел их Гарри. Этот человек совсем не внушал опасений, хоть и казался довольно странным — весь в светлом, словно нарочито подчёркивал хлопковую белизну волос, вопреки приличиям свободно покрывающих спину и плечи, парой прядей запутавшихся вокруг дужек очков. Словно простенькая пародия на призрака, улыбающаяся и мягко покачивающаяся из стороны в сторону на носках. Училась в Хогвартсе девушка, курсом или двумя младше, точь-в-точь этот улыбчивый маг, за исключением пары очевидных деталей. — Что ж, если надумаете, мистер Поттер, приходите... Гарри проводил его взглядом, забыв не то что ответить, хотя бы кивнуть на прощание. Мужчина, так и оставшись безымянным, скрылся за поворотом. Наверняка направился к Тёмному Лорду, закончить тот прерванный разговор. Юноша вздохнул. Пара часов у него есть. *** Медпункт был местом контрастов. Тихий, когда сонные чары убаюкивали его захворавших гостей, уютный и светлый. Но тёмный, переполненный боли, когда наступало время лечения и больные извивались на койках, скуля и о чём-то прося. С промедлением постучавшись в светлые, увенчанные золотистой лозой двери, Гарри окунулся в мир покоя и света — рано утром больные спали, и только в дальнем углу сидел с книгой целитель. Кончиком пальца поправив очки, он бережно заложил страницу бордовой лентой и с улыбкой поднял взгляд. — Добро пожаловать, мистер Поттер, — довольно протянул, словно урчащий на солнце кот. Откинувшись на спинку широкого серого кресла, он с прищуром изучал замершего в дверном проёме юношу, словно сканировал насквозь, и с каждой секундой его слабая улыбка всё больше истончалась. Склонив голову к левому плечу, мужчина сел поровнее и с невесомым вопросом заметил: — Помнится мне, в вашем роду целителей почти не встречалось... Гарри опустил глаза в пол, оробев перед спокойным и ласковым голосом. Отвык он от светлых эмоций в холодном замке, натыкаясь на равнодушие и агрессию чёрных магов. Целитель же источал свет, тёплый и притягательный. Прислушавшись к его магии, Гарри прищурился: нежная флейта ласкала слух. В мелодии мага слышались знакомые невесомые нотки, неторопливые, давно изученные. Встрепенувшись, Гарри поймал понимающую улыбку мужчины и тут же опомнился, укоряя себя за несоблюдение этикета. — Да, сэр, так и есть. Все были боевыми магами. — Все ли... — целитель расслабился ещё больше, опустив плечи, и посмотрел на гостя лечебного крыла с прищуром хитрым, уговаривающим, словно пытался добиться тайны, о которой Гарри умолчал. — Мой прадед был склонен к медленному танцу, — никогда не углублявшийся в историю рода Поттер нахмурился, с усилием вспоминая какой-то разговор с крёстным, и вопросительно взглянул на мужчину. Тот утвердительно кивнул, улыбаясь уже более открыто. — Вы знали его, сэр? — Конечно, — он снял серебристые очки, аккуратно складывая их на мягкую книжную обложку. В томике, примостившемся на тумбе, Гарри признал сборник малознакомого французского поэта. Целитель тем временем оказался у окна, впуская в просторные комнаты золотистый солнечный свет, плавно растекающийся по тёмному полу и стенам. Закончив своё дело, он обернулся и слегка склонил голову, отчего пара прядей выбилась из слабо затянутого хвоста. В лечебном крыле он всё-таки следовал правилам, убирая волосы. — Ну что, мистер Поттер? Вы готовы приступить? Гарри кивнул, кажется, совсем без раздумий, захваченный самим образом мужчины, его улыбкой и магией, знакомой и любимой. Редко ему давали шанс испытать на деле знания прошедших лет. Упустить подобную возможность? Было бы странно, пусть пару часов назад он от удивления и волнения не нашёл, что ответить. Целитель Милдим, словно отобранный Малфоями по цвету платиновых волос, был человеком приятным в общении и профессионалом высшей категории. Едва приступив к обязанностям помощника, Гарри недолго, но был сбит с толку новой личностью в своём окружении. Сам Милдим напоминал сгусток энергии, чистой, необузданной, и потому Гарри редко удавалось увидеть тень задумчивости на его бледноватом лице. Спустя полчаса после знакомства, когда Милдим выяснил его возраст и приблизительный уровень, Гарри нашли оптимальное занятие. Он подносил препараты, поддерживал искусственный сон девушки, слабо ворочавшейся у дальней стены, исполнял простейшие лечебные движения и попросту пытался не споткнуться от сбивающего с толку урагана нахлынувших дел. Милдим был первым знакомым магом, целиком посвятившим себя медленным танцам, лечению, и Гарри как можно пристальней наблюдал за ним, пытаясь предугадать, кем же станет, выбери он подобный путь. Спустя час он вытирал пот со лба, не различая сторон света, и осоловело хлопал глазами на Милдима, непринуждённо переходящего от одной койки к другой. Маги, находившиеся под прямым наблюдением целителя, требовали неусыпного внимания сутки напролёт, но мужчина совсем не выглядел уставшим или хотя бы утомлённым непрерывной заботой. Его глаза светились слабым сиянием непрерывного колдовства, и Гарри с некой завистью думал, что вряд ли когда-нибудь сможет вот так безвозмездно тратить себя на чьё-то благополучие. — Лечебная магия не играет роли для одного. Она — для всех... — Что? — вздрогнув, Гарри вцепился взглядом в присевшего на минуту целителя. Перекладывая из руки в руку прохладный пустой сосуд, он улыбался, удивляя редкой и странной дымкой в серых глазах. — Вы устали, мистер Поттер, что не свойственно опытным магам. Как бы ни были вы сильны... Его чудная привычка заканчивать фразы на высокой ноте по-прежнему резала слух. Милдим не договорил, и Гарри понял это спустя долгие секунды напряжённого ожидания. Он ждал, не осознавая того, напряжённо ждал подсказки, ответа на свой немой вопрос. "Как бы ни были вы сильны..." Спустя дни и недели он так и не понял, что хотел сказать целитель. — Не поможете, мистер Поттер? — Да, сэр. До самого вечера он успокаивал бьющуюся на постели девушку, подносил изумрудное зелье скулящему в пустоту магу и почти каждую минуту смотрел на Милдима, одним словом способного успокоить любого больного. В голове от бесчисленных травяных настоек плыла сладковатая дымка, не дурманящая, но расслабляющая, и Гарри казалось, что это целитель распылил что-то в воздухе, лишь бы он протянул дольше. К вечеру ноги у Гарри почти подкосились. — Вы молодец... — задумчиво протянул мужчина, прикрывая тяжёлые шторы. Завершив последний плавный разворот танца, Гарри оглядел полутёмное помещение, укрытое, как покрывалом, его сонными чарами. Мягкий лунный свет пролился на тёмный паркетный пол сквозь слабые щели ткани на окнах, посеребрив его отблесками звёзд. Медленно по телу разливалась усталость, но лёгкая, даже приятная, смешанная со светлым удовлетворением. Магия мягким потоком струилась в крови, как никогда стабильная и послушная. Гарри попрощался с целителем, махнувшим ему из кресла на прощание французским томом, и обещал подумать на тихое доброжелательное "Приходите завтра". Скользя по коридорам Малфой-мэнора, он улыбался, вспоминая что-то незначительное и очень приятное. Хотелось спать, и картина перед глазами мягко качалась из стороны в сторону, как на морских волнах. Гарри их никогда не видел, эти волны, но почему-то мог представить: шуршащие, пенные, серебряные, словно луна и звёзды потонули в них. Совсем как паркет в лечебном крыле. Он даже не сразу заметил, что натолкнулся на кого-то, а когда поднял глаза — не решился волноваться или тревожиться. Слишком спокойна была магия в крови и чересчур приятны были её убаюкивающие напевы. Слабо улыбнувшись, Гарри извинился перед замершим Томом Реддлом и обогнул его тёмную фигуру. Даже лицо Тёмного Лорда казалось наполовину закрытым серебряной лунной маской, но Гарри ему не удивился. Сознание его расслабилось, отбросив проблемы, и уже поверило в то, что всё вокруг — сон. Мерцающая реальность плавно сливалась с ночными грёзами, и, падая на кровать в своих покоях, Гарри чувствовал удивительное спокойствие. Калейдоскоп новых знакомых собирался в единую картину, хаос произошедших событий утихал, и мысли, наконец, переставали его тревожить. Гарри редко видел сны, и ещё реже их запоминал. Но необычайный день в Малфой-мэноре и сам с тех пор казался ему сном, на следующий день перешедшим в реальность. *** — Впервые вижу вас с улыбкой на лице, мистер Поттер, — спокойно подметил Нотт, на секунду отвлекаясь от визуального препарирования выстроившихся в ряд Пожирателей смерти. Аккуратно прикрыв белую дверь за спиной, Гарри со внутренним смешком припомнил яркую реакцию Джейми, полчаса назад заявившего то же самое: "Неужто ты наконец не хмуришься?" Поделать с собой Гарри ничего не мог с самого утра. В животе всё будто сжималось в предвкушении, подталкивало двигаться, куда-то идти, не стоять на месте. И улыбаться. Наступил четвёртый день жизни в Малфой-мэноре, и он обещал быть отличным для юноши, признанного в стенах поместья пленником-гостем. — Я зашёл размяться, — кивнув в знак приветствия, Гарри внимательно посмотрел на Нотта. Спустя мгновение тот указал на дальний угол тренировочного зала и отвернулся к неподвижным магам. К тренировкам его больше не допустят, разогреется — и на все стороны света. Пружинисто отойдя в указанное место, Гарри нетерпеливо огляделся, приподнимаясь на мысочках, разминая стопы. Разогрел суставы рук, приподнял плечи. Шея слабо хрустнула при повороте, со спиной дело обстояло лучше. На разминке позвоночника рядом появился Крауч. Хмыкнув для привлечения внимания, он упёрся спиной в мягкую стену и скрестил руки на груди. Неизменно довольный Гарри поздоровался, вызвав благосклонный кивок, и выпрямился из полумостика, вопросительно поглядывая на мужчину. Разминку он не прекратил, слишком уж тело застоялось без растяжки. Так и одеревенеть могло. — Позовёшь сюда того парня, — спокойно, пусть и в свойственной грубым людям резкой манере, вдруг "попросил" Крауч. Он не казался заинтересованным или замышляющим что-то, но было в его словах нечто непонятное Гарри. — Зачем это вам? Цыкнув, мужчина поскрёб пальцем по тёмной щетине и исподлобья глянул на разминающего голеностоп гриффиндорца. Должно быть, настроение и у него было выше среднего, потому как Крауч выдавил: — У него будут проблемы с партнёром, если не перестанет бегать от обязанностей. Гарри не знал наверняка, о каких обязанностях тот говорил, он только слышал раньше про некие церемониальные танцы чистокровных. Драко пару раз жаловался на их невообразимо унылые мотивы и сетовал на неприкосновенность традиций. Не желая загружать голову лишними мыслями, Гарри согласился передать Джею слова Крауча при встрече. Тот нахмурился, оправляя мешковатую мантию, отошёл подальше от стены, но всё-таки остался неподалёку. — Хотите потанцевать? — закончив разминку, Гарри поддался хорошему настроению пуще прежнего и шутливо махнул рукой в приглашение. Тёмный маг оскалился, но не злобно, скорее даже в подобии улыбки. — Твой партнёр не обрадуется, получив назад тело напарника по кусочкам. Не нарывайся на танец с Пожирателем. Оцепенев при упоминании пары, Гарри отмер на втором предложении и нахмурился. Несколько дней назад он уже стоял напротив чернокнижника и, пусть проиграл, остался жив. Крауч поморщился на назревающий вопрос и перебил открывшего рот гриффиндорца: — Та чечётка, что ты отплясывал вокруг Голта, годится разве что для показных балов. Танец тёмного мага разорвал бы такую овечку. Сильные, настоящие танцы... они не для выступлений, Поттер. Им в школе тебя не научат. Иди-ка ты лучше, — совсем не агрессивно посоветовал маг в конце. — Ты ведь не танцевать приходил, так что... иди. Доведя Гарри до двери, он выпустил его наружу и уже в спину, поджав губы, произнёс: — Поттер? — Гарри кивнул. — Не рой эту землю, твоя совсем другая. Юноша постоял в пустом коридоре, напрочь лишённый настроения. Может быть, Крауч был прав, ведь боевая магия с её резким порывистым стилем всегда отталкивала Гарри. Вряд ли тёмные маги танцевали иначе, они скорее... превращали свой танец в проклятие, в смерч и магический рок. Таким же был стиль Волдеморта. В конце концов тот оказался рассудительнее подростка, отказавшись от проверки партнёрства. По словам Крауча, их танец наверняка оказался бы последним для Гарри. Но всё-таки... что они танцуют? Юноша встрепенулся. Прочь эти мысли, долой Тома Реддла из головы. У него уже есть цель и есть дорога, по которой стоит идти. И тёмные танцы никогда с ней не пересекутся. *** Целитель Милдим не выглядел удивлённым, он улыбался радостно и тепло тяжело дышащему Гарри, выросшему на пороге меньше минуты назад. Отойдя от тренировочного зала, Поттер не выдержал и пробежал через половину поместья с третьего этажа на первый, подгоняемый нетерпеливым, жгучим желанием вновь оказаться в лечебном крыле. — С возвращением, — целитель кивнул, пропуская своего гостя. — Доброе утро, сэр. Как Амели? — настроение вновь рвануло вверх, когда Гарри приблизился к узкой постели мирно спящей темноволосой колдуньи. Он глубоко и с улыбкой вдохнул свежий травянистый воздух, чувствуя, как внутри вновь всё становится на место. Удовлетворение разливалось в сердце, возрождая убитый настрой, и вновь давало силы, подстёгивало воодушевление. Девушка на кровати почти не ворочалась, вызывая у Гарри довольную улыбку. Вчера он здорово с ней набегался, заправляя и меняя влажные сбившиеся простыни, которые Амели так и норовила сбросить. — Уже лучше. Отличные сонные чары, мистер Поттер, — встав рядом с Гарри, Милдим аккуратно приложил ладонь к сухому женскому лбу. — Ей действительно лучше... Скоро очнётся. — Что произошло? — Гарри задумался о причинах её состояния только этим утром. Вчера, разрываясь между больными, он даже не поинтересовался, как большинство из них попало в медпункт Малфой-мэнора. — Дуэль... Не только тёмные маги бывают жестоки. Гарри опустил глаза, некстати вспоминая о войне, идущей, пусть и подпольно, в магической Англии. Здесь, в стане Тёмных магов, с каждым днём напряжение блёкло. И Нотт, и Милдим казались магами точно такими же, как те, которых видел Гарри в школе и в Косом переулке, живыми, реальными, со своими заботами и чувствами. Хотя о чувствах Нотт бы поспорил... На кровати у окна слабо пошевелилась гора под белой простынёй. Повернув, словно охотничий пёс, голову вбок, Милдим метнулся к проснувшемуся человеку. — Фиолетовый фиал, мистер Поттер, — Гарри послушно прихватил склянку, выглядывая из-за плеча целителя. Выше он Милдиму никак не доставал, мужчина был едва ли не с Нотта ростом. — Не мешайте и встаньте сбоку. — Да, сэр. Милдим осторожно помог ворочающемуся человеку сдёрнуть лёгкую простыню, обнажив красные бугры на мощных мужских руках. — Сверхлёгкая ткань, не чувствуется на коже, — спокойно пояснил он Гарри, протягивая руку за фиалом. — Одно из необходимых вам умений, мистер Поттер, если соберётесь связать с лечением свою жизнь, это наука зачарования... Мягко и переливчато заиграла флейта под белоснежным потолком. Гарри, забывая, как дышать, во все глаза смотрел за танцем своего учителя. Одни движения Милдима завораживали, другие — вызывали улыбку, третьи — лишали всяких мыслей. Сам танец был магией, творимой с мнимой непринуждённостью, и юный маг только и думал, сможет ли когда-нибудь сравниться с ним по красоте и силе. Магия лилась из тела целителя щедрыми волнами, захватывая раненого мужчину, окружая зависший в воздухе фиолетовый фиал. Милдим тратил её не задумываясь, отдавая без сожаления, даже мягко сияющий проводник золотистые лучи света направил на подпитку больного. Когда он закончил танец, как казалось Гарри, почти опустошённым, только улыбнулся, бросив краткую характеристику проведённого зачарования и, вытерев влагу с лица, предложил нанести получившуюся мазь. Они вновь работали до самого вечера, то и дело подключая танец, и Гарри только пару раз присел отдохнуть, но почти сразу подрывался на помощь целителю. Его пробирал озноб при мысли, что всё это время Милдим справлялся сам, ведь на второй день их знакомства такими естественными казались просьбы о помощи и тихие наставительные советы. Неужели до этого он работал в полной тишине? Гарри, улыбаясь, напоминал себе, что вряд ли целитель скучал, но всё-таки старался держаться к нему поближе, впитывая, как губка, каждую проведённую рядом минуту. — Удивительно, мистер Поттер, — принимая из рук гриффиндорца дымящуюся кружку чая, Милдим впервые за пролетевший парой мгновений день опустился в глубокое серое кресло. Гарри, сноровисто заваривший пару безвредных целебных трав, улыбнулся в ответ и отошёл к постели Амели. Девушка его волновала нездоровой бледностью, гораздо большей, чем была с утра. — Вы поразительно быстро влились в эту сумбурную жизнь. Не отказался бы я от такого помощника... Уже привычный к извечной его недосказанности, Гарри улыбнулся немного грустно. — Если бы это было реальностью, профессор. Милдим не стал его поправлять, только заметил, хитро прищурившись: — Не отказывайтесь так быстро от своих желаний, — после чего отставил ароматную чашку и, призвав гриффиндорцу пергамент с пером, живо и с усмешкой начал диктовать рекомендации по лечению колдуньи Амели, которую отдавал на попечение Гарри. Всё больше Гарри улыбался, отогреваясь в тепле его слов и улыбок, и незаметно прислушивался к целительской мелодии, вновь погружаясь в полусонное состояние. Нацепив очки в серебристой тонкой оправе, поздним вечером целитель молчаливо изучал французских поэтов, словно забыв о подростке под боком. Таким Гарри и запомнил Генриха Милдима: ярким, профессиональным, безвозмездно отдающим все силы ради других. Спокойным и искренним в моменты покоя, улыбчивым и живым. Самым настоящим из всех, кто жил той зимой в поместье семьи Малфоев.