***
Гермиона молчала. Долго, осторожно молчала, подбирая слова. Что уж таить, она знала, чем рано или поздно обернётся увлечение Гарри. Чувствовала, подозревала, но доказательств прямых никогда не имела. И сейчас пожалуйста: живое подтверждение задумчиво смотрит в окно галереи, выплеснув всё, что накопилось в душе за прошедшие дни. Замер, сбежав в глубину замка, и дышит почти через раз. А Гермиона никак не решится заговорить. Она просто знала. Не могла не знать, изучив столько книг про партнёрства и связь между парами. Догадалась к четвёртому курсу, когда увлечение Гарри не исчезло, как мимолётная страсть, а разрослось в обыденность и привычку — знать всё о жизни Тёмного Лорда. Он почти жил своим любопытством, не замечая очевидных признаков связи. И что в итоге? Жизнь вконец смешала карты, зачем-то столкнув этих двоих. Такой ли судьбы Гермиона желала своему первому лучшему другу? Прождать три года в одиночестве и, обретя надежду, сразу же её потерять? Она в первую очередь была реалисткой, а не романтиком, как Гарри, и здраво могла рассудить: Тёмный Лорд не нуждается в паре. Растеряв человечность на пути к вершине, он забыл, что можно полагаться на других. Гермиона помнила его фотографии, опасно-приветливые; каждое найденное в газетах интервью, выверенное до последнего слова. Политик, не принимающий вмешательства чувств, только играющий в человечность. Только знал ли об этом Гарри? Слепо влюбившись в образ, он позволил фантазиям раскрасить яркими красками чёрно-белый образ Тома Реддла и теперь, едва оправившись после встреч с ним, не готов был принять, что Лорд Волдеморт настоящий ничем не отличается от бесцветной копии себя на картинках. Гермиона это понимала. — Гарри, что ты чувствовал, когда стоял рядом с ним? Когда говорил? — Тепло, — он улыбнулся горизонту, точно не здесь и не сейчас находился, — но сначала страх. Он словно... постоянно меняется, и ты не знаешь, чего ждать в следующую секунду. Будешь жить или чем-то не угодишь и исчезнешь. "Тёмный Лорд опасен, Гарри, — хотела бы Гермиона об этом сказать. — Лучше бы нам поискать кого-нибудь... настоящего для тебя. Реддл давно не живёт и не чувствует. Столько лет не живут. Только существуют". Был ли он человеком и сохранил ли свою человечность? Гермиона нахмурилась. Знай она точный ответ... Жизнь ведь не тест, где только одна правда, и единственно верного ответа в ней нет. Только идеи, вариативные и неточные. — И что мне делать? — не дождавшись каких-либо слов, Гарри сам разорвал тишину. Он не казался потерянным или задумчивым, скорее полностью спокойным, готовым последовать её совету. Для него Гермиона ни разу не ошибалась. Повезло, что он не видел её лица. Встревоженного, наполненного сомнением — совсем не подходящего уверенной в своих силах мисс Грейнджер. Прямо сейчас она не могла сказать правду. — Нужно подождать, — прозвучало уверенно, с возвращённой улыбкой. — Приди в себя хоть немного, Гарри, вы с Джеем только-только в школу вернулись. Расставь всё по полочкам. Вряд ли это поможет решить хоть одну из проблем. Время не заставит Тёмного Лорда отбросить свои убеждения и не поднесёт Гарри счастье на бархатной подставке, оно нужно лишь для отсрочки. Гарри задумался ненадолго, разглядывая пустой лист бумаги у себя в руках. — Наверное, ты права, — Гермиона слабо вздохнула, проклиная собственную нерешительность. Поверил. Чтобы разрушить надежды друга, она любила его слишком сильно... но недостаточно, чтобы спасти от ошибки. — Что бы я без тебя делал. Пойдём, нужно найти Рона. — Стой, — сорвавшись с места, Гарри едва успел сбросить скорость. — Отдай на время тот список, он будет отвлекать. Гарри замешкался. Отвёл на мгновение взгляд, распрямил плечи, стараясь казаться выше — неосознанно, как делал всегда, подавляя в себе протест. Гермиона напряжённо взглянула ему в глаза и только спустя секунды колебаний получила желаемое. — Спасибо, — Гарри улыбнулся в ответ, галантно предлагая локоть. — Это всё, что у тебя было от него? — Да, — ответил незамедлительно, и Гермиона расслабилась, улыбнувшись в ответ. Она слабо верила, что за пару дней найдёт решение головоломки, в которую ввязался Гарри, но попытаться всё-таки собиралась. Пока есть время, они поиграют в надежду, а потом... она обязательно что-нибудь придумает.***
Учёба, учёба и снова учёба. Гарри не назвал бы эти слова девизом собственной жизни, но вся неделя пронеслась под лозунгом непрерывной зубрёжки. Он вставал с Гермионой, перед завтраком перечитывал конспекты, делал домашнее задание сразу после занятий, а после шёл в библиотеку. К среде Рон попытался изгнать из него тёмный дух, а в четверг демонстративно осведомился о психическом состоянии Малфой. Что Гарри мог им ответить? Он пытался отвлечься. Неумело, зарываясь в первое попавшееся дело, искал любое занятие, пока в голове и сердце медленно сходил на нет ураган запрещённых мыслей. Всю неделю Гарри не думал о Томе Реддле и Генрихе Милдиме, не заглядывал в чистый свиток и перестал прислушиваться к своему ритму в ожидании отклика. Как Гермиона и обещала, мысли постепенно раскладывались по полочкам, а общая мозаика теряла свою несобранность, превращаясь в чёткую картину произошедшего. В пятницу в гостиную Гриффиндора пожаловал Малфой. С задумчивым видом постояв над читающим Гарри, поглядев на разложенные рядами конспекты, он цыкнул языком. — Хватит выпендриваться, — раздражённо захлопнув книгу под носом у нахмурившегося Гарри, он смахнул конспекты на дальний угол стола и сам уселся на край. — На Грейнджер не тянешь. — Ты не мой опекун, — бросил Гарри, разминая шею. Потерявшись во времени за учёбой, он оглядел полутёмную гостиную. Камин разожгли пару часов назад, почерневшие древесные угли неподалёку бодро плевались искрами. В креслах устроились полусонные гриффиндорцы, кто-то уже разбредался по спальням. — Который час? — Десятый, — Драко хмыкнул, устраиваясь рядом на диване, — Уизли до тебя не докричался и ушёл. — Гермиона? — Тоже. Гарри откинул голову на бордовую спинку дивана. Глаза болели от долгого чтения, но общее его состояние было настолько близко к отметке полного умиротворения, что на подобные мелочи внимание он не обращал. Новые знания укладывались ровно по отведённым им полочкам, и от мысленного порядка внутри всё согревал маленький костерок довольства. Никаких лишних мыслей и сумбурных волнений... Словно и не было хаоса предыдущей недели. Драко молчал, как любил он это делать наедине с Гарри. Обычно он думал о чём-то своём, принимая присутствие Поттера естественным фактом, привычным за годы общения. Но в этот раз Малфой был напряжён. Не прошло и пяти минут, как он отвлёкся от ментального препарирования картин и взглянул на Гарри. Замерев на пару секунд, отвернулся. Задрал голову к потолку. Вздохнул. — Что-то случилось? — протерев покрасневшие глаза, Гарри прислушался к малфоевскому ритму. Прерывистый, пульсирующий в такт ускоренному сердцебиению: встревожен. — Джей? — Ты не мой опекун, — Драко криво усмехнулся, передразнивая его слова. — Не надейся на слезливую исповедь. "А я и не надеялся", — Гарри прищурился, изучая оранжевые блики света, что цеплялись за кончики его ресниц. Малфой, пусть и не скрывал от Гарри существование проблем, молчал о них, точно рыба. Этим он походил на Джейми, упрямого и до тошноты своевольного. — Ты ведь уже большой мальчик, — Драко скривился в ответ, — и проблемы свои решишь сам. Только реши их, а не сбеги. "Как всегда". Драко не ответил, уставился на укрытые тенью картины, словно не было зрелища интереснее чёрных квадратов и прямоугольников. Гарри мог только догадываться, что решил он тем вечером. Как и все, каждый день Драко боролся с реальностью, непрерывно менялся, и Гарри надеялся, что смог ему в этом помочь. В спальне шестого курса редко стояла абсолютная тишина. Кто-то сопел, кто-то внезапно начинал разговаривать, частенько принимаясь лунатить. Гарри давно ко всему привык. Осторожно приоткрыв дверь, он проводил спящего Невилла обратно в постель и в одежде упал на кровать. На самом-то деле в голове всё разложилось по полочкам в первый же день. А после он только бегал от собственных мыслей, словно боялся понять что-то новое, непоправимое. Вся эта учёба, непрерывная зубрёжка, отнимающая время на посторонние мысли... помогла только на время. Словно отсрочила главное действие. Гарри вздохнул. Медленно выпрямившись, подсветил спальню слабеньким огоньком. Из прикроватного ящика он достал пустой свиток Реддла. Бумага грела пальцы, точно крошечные огоньки пробегались по ним, затухая и вновь зажигаясь. Гарри закрыл глаза, прислушиваясь к своему ритму. Тишина, пульсирующая с магией в такт... с Томом Реддлом она была другая, словно исполненная нового смысла. Оживающая, неповторимая, пусть и такая же, как и всегда. Гарри её не хватало. Открыв глаза, он почти убрал свиток обратно. Но скользнул напоследок взглядом — и оцепенел. В груди что-то перевернулось. Из пустоты на пергамент ложились слова.