***
На следующий день Гарри проснулся от возмущений соседей. Прищурившись, сонно зевнул, потянулся. Рука осторожно коснулась бумаги на тумбочке, проверяя, не исчез ли за ночь скопированный текст. В Тома Реддла, крадущегося под покровом ночи в спальню шестого курса и похищающего записи, Гарри верил слабо, на всё-таки текст проверил. Не исчез. Остался. Как и осталась чёрная лужа, вытекшая из брошенного пергамента. Вокруг неё и сгрудились соседи. Едва ли те жалкие пару строк, подаренные Лордом, могли потребовать столько чернил, что у кровати разлилось небольшое засохшее озеро; Гарри хмыкнул, подозревая Реддла если не в наличии чувства юмора, то в абсурдно яростных попытках отбить какое-либо желание завязывать переписку. Даже такими вот мелкими способами. Хмыкнул, потянулся — и был за шиворот утянут сокурсниками с кровати — отмывать. Заклинания на чернила не действовали. Гриффиндорцы не были бы гриффиндорцами, не попробуй они из упрямства каждое известное колдовство, но уже через час, протанцевав вокруг огромной кляксы кривоватый вальс, плюнули и разбрелись. Дин с Симусом проворчали, что сам перед старостой оправдываться будет, Невилл осторожно утешил. Рон, почесав затылок, посоветовал "забить, будет память будущим поколениям". Гарри только и оставалось, что пожать плечами: в "повседневных" заклинаниях он был не силён, в обучении сделав акцент только на необходимом. "Необходимом" — как считал он сам, Рон, например, только фыркал, запасаясь теми же бытовыми, более практичными знаниями. Гарри вспомнил Крауча и "Порок мечтаний". Улыбнулся. В его случае за бытовые сойдут и защитные, за чистящие — парочка проклятий от Пожирателей, ну а вальсы — для отдыха. Своеобразный комплект вышел, им Поттер остался вполне доволен. Вытащил из тумбочки полотенце, шампунь и побежал за Роном — тот громко и уверенно кричал что-то в коридоре. Как оказалось позднее, он призывал младшие курсы поживее бежать в ванную. Седьмые на воззвания раньше полудня не откликались, но трещащих без умолку четвёртых и третьих Гарри хватило, чтобы заполнить до жёлтой отметки свой индикатор недовольства и "благодарности" хохочущему Рону. Того унесла река младших курсов в глубину душевых, Гарри же только и оставалось, что вернуться в комнату за пижамой и спуститься в гостиную — ждать лучшей погоды для умывания. Погода, кстати, в десятом часу не заладилась. Об этом задумчиво поведала Гермиона, бодрая и готовая встретить новый день. Разглядывая серые облака и мелкие капли, моросящие по витражному стеклу, она улыбнулась подошедшему Гарри и вновь обратилась к утреннему туману. — Мы в Хогсмид собирались, — поджав губы, она присела на спинку дивана. — Февральская весна закончилась, — неловко пошутил Гарри, устраиваясь поблизости. Ещё недавно солнце светило, как на юге, словно призвал кто его, и почему-то на выходных вдруг припомнило, где его место — за серыми облаками, полотном накрывшими голубизну сводов. А Гарри ведь уже начал отвыкать от сырости и дождей, сухая и трескучая зима, сменившаяся тёплой весной, была ему больше по нраву. — Тогда как насчёт выходных в библиотеке? — Гермиона скосила сверкнувший взгляд. — Книги, книги и только книги. — Боюсь, Рон не оценит. Да и я, если честно, тоже... — Гарри широко улыбнулся, толкнув плечом засмеявшуюся подругу. — Радуетесь? — на диван за спинами вздрогнувших гриффиндорцев с разбегу упал довольный раскрасневшийся Рон. — Я тоже хочу. — На сегодня в программе у нас только дождь и библиотека, Рональд, — Гермиона в приглашающем жесте махнула рукой: "пожалуйста, присоединяйся". Пока Рон приходил в себя от удивления, пока искал подходящую отговорку и деланно обижался, раскусив улыбающуюся мисс Грейнджер, Гарри успел взбежать на второй этаж — душевые почти опустели. Резко испортившаяся погода едва ли испортила ему настроение. Они действительно собирались в Хогсмид с Гермионой, Роном и Драко, даже продумывали, как пригласить Джейми без самоустранения Малфоя, но Гарри энтузиазм друзей не разделял. Джей тоже бы не обрадовался — он был в этом уверен. Для полноты ощущений только экскурсии к Визжащей Хижине не хватало. Вряд ли, конечно, второй раз Драко успеет их предупредить — ведь в прошлый раз именно благодаря ему Гарри успел обернуться, приняв удар челюстью, и не полностью потерял сознание. Не услышь Джей его мысли, сложилось бы всё иначе? Подставляя голову под горячие струи воды, Гарри хмурился, снова и снова вспоминая самое начало их "приключения". Он ведь и не задумался даже из-за нахлынувших новостей, как Джейми удалось связаться с Малфоем — тот ведь партнёра на пушечный выстрел не подпускал. И откатом его тогда неслабо ударило, еле-еле удалось привести в чувство. Чтение мыслей — не новость, но для прочной ментальной связи нужна связь и духовная, без размолвок в паре. Чего у Джея с Драко, понятное дело, с первых дней не водилось. Гарри поставил себе цель — узнать о произошедшем побольше — и потянулся выключить душ. Чуть-чуть промахнулся: хлынул поток ледяной воды. Поскользнувшись от неожиданности, Гарри отскочил как можно дальше. Пора бы разобраться с его невнимательностью, так и убиться недолго. Виски пошил болезненный укол. Морщась, Гарри потянулся за полотенцем. Остатки сонливости, пригретой тёплой водой, в буквальном смысле только что смыло. — Ты там не утонул? — в помещение просунул голову Рон. Прищурившись от налетевшего пара, он махнул рукой — "Пошли быстрей!" — и скрылся за дверью. Подхватив вещи, Гарри быстро добрался до спальни. Переодеться, бесцельно провести расчёской по волосам — и можно начинать новый день. Чем бы им всё-таки заняться?***
По дороге в столовую Гарри нашёл себе дело: еле различимым шёпотом пытался рассказать Гермионе о письме Тома Реддла. Она удивлённо смотрела на его попытки, словно не понимала, какая тайна может заставить Гарри взволнованно оглядываться и выразительно указывать глазами на Рона. Последний был занят только предстоящей трапезой и не заметил был даже слона рядом с собой, но Гарри всё равно осторожничал. Наконец, Гермиона не выдержала и попросила говорить чётче. Попросила громко и раздражённо, так, что даже Рон обернулся. Гарри пристально взглянул на отвернувшуюся подругу. Быть не могло, что за прошедшую неделю она забыла о такой насущной проблеме, как партнёр-Тёмный Лорд. Вплоть до Большого Зала Гарри разглядывал полы Хогвартса. Разозлившись на непонятное поведение Гермионы, он предпочёл молча переваривать свои мысли. За завтраком всё внимание оттянул на себя стол Когтеврана. На удачу сев лицом к нему, Гарри не отрывал взгляда от прибывающих учеников с синими нашивками, почти не участвуя в разговоре с друзьями. Джея он видел только в день возвращения. Они расстались в холле замка, слишком измотанные вопросами авроров. Гарри не предложил напоследок пересечься с утра, о чём не раз уже успел пожалеть — Джейми словно сквозь землю провалился. Поттер даже догадывался почему — напрямик к столу гриффиндорцев, повыше к потолку задирая нос, прокладывала себе путь главная причина незаметности Джея. Мальчик не подошёл бы к Малфою ближе, чем на дозволенные пять футов. За стол Драко опустился без слов. Не кивнул, не бросил что-то язвительное, молча приступил к трапезе и лишь изредка задевал локтем Гарри. Рон удивлённо замычал, Гермиона укоризненно покосилась на партнёра. Тот быстро уткнулся взглядом в тарелку, и она взглянула уже на Гарри. Осторожно, но пристально, словно мысленно пыталась передать ему какие-то слова. Пару секунд, не мигая, смотрела в упор, затем медленно отвела взгляд на двери Большого зала. Гарри вздохнул. Говорить они будут не здесь и не сейчас. — Ну что, появились идеи? — вставая из-за стола, Рон потянулся, искоса разглядывая друзей. Никто ему не ответил, слишком уж заняты все были какими-то личными проблемами. — Да что с вами такое? Экзамены не скоро, выходные, а вы... тоже мне! Тогда пойдём и будем сидеть в гостиной, пока не стемнеет! Гермиона пожала плечами — ей не составит труда скоротать день или два среди конспектов и домашних заданий. Малфой ничего не ответил, словно не слышал ни слова, только отложил приборы, демонстрируя готовность идти. Гарри покачал головой. — Прости, Рон, — улыбнулся. Ударив Драко по плечу так, что Малфой вздрогнул и, оживившись, рассыпался в недовольствах, он выскочил из-за стола вслед за другом. — Пойдём лучше в Выручай-комнату. — То-то же, — буркнул довольный реакцией Уизли и неторопливо потянул компанию к выходу. Драко, высказавшись, нагнал гриффиндорцев у самых дверей. Гарри на время отложил свои мысли на дальнюю полку. Он мог часами утопать в болоте сомнений и нерешённых вопросов, порой даже по собственному желанию — так было легче спрятаться от реальности с её яркими, настоящими событиями, требующими решений и не принимающими сомнений. Но рядом ведь были друзья. Те, кто поддерживал его, и кого не мог оставить Гарри. И потому он заулыбался, отбрасывая мысли о Томе, о его письме, и поравнялся с Роном, завязывая какой-то весёлый разговор о квиддиче и близящихся масштабных играх. — На поле больше не выйдешь? — Рон просиял, когда друзья оживились, перестали напоминать серые задумчивые копии себя. — У команды есть Джинни, — Гарри пожал плечами. В прошлом году какое-то время он был ловцом вместо младшей Уизли, но уйти предпочёл сразу же, как девушка оправилась от перелома. Квиддич всё-таки был слишком опасен для магов — пара ударов бладжером, и колдовать нормально не сможешь, нахватавшись растяжений и более опасных болячек. — Зато нет тебя, — Малфой влез в разговор, недовольно хмурясь. Ловцом он был отличным — гордость Слизерина как-никак — и начало карьеры Гарри принял благожелательно, а вот резкий её закат до сих пор вспоминал с недовольством. — Я же по-прежнему с вами летаю, — Гарри посмотрел на него взглядом "снова за старое", предчувствуя новый виток в квиддичных спорах. — Весной проверим, — Драко же только хмыкнул, предпочитая закончить разговор многообещающим молчанием. Рон, выдавший колкую шуточку на его "позё-ёрство", испортил всю атмосферу. Гарри только улыбался, слушая их словесную потасовку, Гермиона рядом закатывала глаза — но тоже с улыбкой. Такая вот полувраждебная, наигранно-агрессивная обстановка была всем привычна и легко возвращала благодушное настроение.***
К активным действиям Рон и Драко перешли уже в Выручай Комнате. Торопливо пройдясь у стены, не дожидаясь друзей, нырнули внутрь; Гарри едва успел придержать Гермионе дверь. Когда же зашёл вслед за ней, на площадке у дальней стены уже велась активная подготовка к боевым действиям. — Не будем мешать? — Гермиона потянула его в сторону кресел, развёрнутых как раз на предстоящее зрелище. К шестому курсу Комната претерпела незначительные изменения. Гарри бы даже сказал, что их не произошло совсем, но он так считал на правах хозяина, привыкшего к своему гнезду и не замечающего перемен. Но вот взгляду свежему, взгляду редкого гостя, такого как Джей, разница с Комнатой предыдущих лет была заметна отчётливо: стеклянная "коробка" — танцевальная зона — расширилась на несколько квадратных футов, чтобы могли поместиться несколько пар — Гарри иногда приглашал близких знакомых, таких как Джинни и Дин, отрабатывать что-нибудь массовое и красивое. У камина прибавилось кресел, но сделано это было скорее для большего комфорта, нежели для удобства; любимое место самого Гарри заметить было легко: прямо над большим жёлто-кофейным креслом, спинкой упиравшимся в стену, висел массивный стенд, родственник крошечной доски с вырезками из газет. За пролетевшие годы он рос вместе с увлечением Гарри, превращаясь из пробчатого прямоугольника с найденными статьями в то, чем являлся к шестому курсу: изящно оформленной застеклённой биографией Тёмного Лорда. Гарри хоть и ворчал на язвительно ухмыляющегося Малфоя, когда тот в издевку подарил ему стенд, но отказаться не смог, слишком уж дорожил коллекцией. Так что с прошлого Рождества за стеклом бережно хранились фотографии, интервью и настолько старые бумаги, что их приходилось поддерживать магией. За некоторую информацию Гарри поднесла бы неплохую сумму пресса, как и за старые реддловские фотографии из школьных альбомов... знай о них кто-нибудь. Но для магического мира Лорд Волдеморт был воплощением силы, невообразимого естества, которое не представлялось учащимся в школе, словно рождено было политиком и реформатором. А его жизнь — настоящая, с ошибками и успехами, взлётами и падениями, почти вся была в миниатюрном музее Гарри. И ни с кем он делиться не собирался. — Пустой лист? — Гермиона подошла со спины, наблюдая, как друг, освободив стенд от стекла, выбирает место для новой вещицы в коллекции. Информация о Лорде располагалась от прошлого к настоящему, и разглаженный свиток, очистившийся от чернил, занял место с правого края, давая продолжение замершей на прошлом году истории. Тёмный Лорд редко давал интервью, и потому Гарри с осени изводился отсутствием пополнений, так что письмо стало достойным экспонатом. Очень ценным. Даже пустое, совершенно белое, оно, словно зачарованное, за доли секунд воскрешало в памяти образ Тома Реддла. — Не совсем пустой, — вернув стекло на место, Гарри устроился в кресле. Гермиона присела рядом, контролируя происходящее на танцевальной площадке. Там под нейтральную композицию Рон и Драко начинали разминку перед дуэлью, обмениваясь провокационными восклицаниями. Дожидаясь начала танца, Гарри рассказал Гермионе о случившемся ночью. Достал из кармана копию письма, объяснил, почему повесил на стенд пустой пергамент. В ходе рассказа мисс Грейнджер открыла немаловажную деталь: поместье находилось в Англии, в том же закрытом от магглов месте, где и прочие мэноры аристократов. — Малфой-мэнор, Лестрейндж-холл, дома Паркинсонов и Ноттов находятся рядом, не станут же они строить поместье на краю утёса только ради вида на океан, куда практичней иметь соседей, особенно таких же богатых и родовитых, — Гермиона ещё раз вчиталась в адрес. — Вот только я не знала, что там расположено поместье лорда Реддла... хотя адрес определённо тот. Что самое главное... ты собираешься написать ему? — Конечно! — Гарри подался вперёд, не доверяя музыке, скрывающей большинство его слов от Драко и Рона. — Он ведь дал мне такой шанс. — Очень сомнительный, — Гермиона, напротив, откинулась подальше, скрестив руки на груди. — Ты хоть представляешь, как начать переписку с Тёмным Лордом? В горле застряла заготовленная фраза. Гарри поперхнулся словами, вдруг не найдя ответа на простой вопрос. Нахмурился, опуская взгляд, облизал губы. В голову ничего не шло. И как только раньше не задумался... О чём говорить с Тёмным Лордом? Даже мысли отказывались появляться, настолько стыдно было думать о простых темах для обсуждения и Томе Реддле в одном предложении. — Я никто в выражении чувств, — тихо простонал Гарри, в порыве волнения превращая бардак на голове в апофеоз беспорядка. Запоздало он надбавил себе тревог: Тёмный Лорд не станет неделями ждать от него первого шага, потому решать что-то придётся быстро, и чем скорее, тем лучше. А лучше — сегодня. Волнение только усилилось, перерастая в тихую панику. — Гарри, — Гермиона задумчиво на него посмотрела. Какое-то время обдумывая дальнейшие слова, она произнесла быстро, немного скомкано: — Почему ты решил, что выразить чувства так важно? На непонимающий взгляд девушка покраснела и торопливо начала пояснять: — Он твой партнёр, но это не обязывает в чём-то признаваться, — Гарри вскинулся было с замечанием, но Гермиона уверенным взглядом убедила его дослушать. — Когда мы с Роном стали напарниками, что-то... появилось только к пятому курсу. Понимаешь? Некоторые пары связывает только дружба, тёплые отношения... может быть, с них тебе и стоит начать? "Не торопись", — вот что пыталась сказать Гермиона. Не тешь себя лишними надеждами, пока для них не проявится почва, попробуй начать с малого — всего лишь добиться от Лорда ответа на первое письмо. Это уже будет достижением. — Думаю, ты права, — продолжая обдумывать поданную мысль, Гарри взглядом указал Гермионе на танцевальную площадку — Драко и Рон готовы были к началу дуэли. Заметив, что внимание переключилось на них, соперники призвали проводники. Рванул бешеный боевой мотив, а вместе с ним — танцоры. Гермиона искоса взглянула на задумчивого Гарри. Тот слепо следил за дуэлью, погружённый в нахлынувшие мысли, но взволнованным больше не выглядел — он усваивал новую информацию, раскладывая её по полочкам. Главное, чтобы не передумал в самый последний момент. И всё-таки не выдержал неделю назад, оставил у себя одну из реддловских вещиц — хоть и сказал, что отдал всё. Гарри... он всё такой же. Сентиментальный отчасти, но что важнее — чертовски осторожный, когда дело касается важных для него вещей. Покачав головой, мисс Грейнджер обратилась к площадке, где разворачивалась одна из тех красочных битв, что так любил Рон и скрыто, с неохотой, но всё-таки приветствовал Малфой. Они дрались под классическую боевую мелодию, резкую, полную тяжёлой игры фортепиано и контрабаса. Красивая, глубокая, она была знакома любому магу с первого курса, но даже спустя десятки лет звучала, как новая, незнакомая. Таково уж было свойство магической музыки, особенно той, что записывал маг в проводник — она не надоедала. И можно было часами разучивать танец для заклинания, ночами штудировать нотные листы с его мелодией, отрабатывать двадцать и тридцать раз, а всё равно тело с радостью бросалось в танец. Такова уж сущность волшебников, поистине удивительная. Сущность одержимых — ведь только они так яростно, упоённо способны были посвятить себя без остатка, до капли любимому делу. Магии.***
Всё-таки большую часть дня они просто сидели. Запершись в Комнате, играли в шахматы, изредка выбирались потанцевать на площадку, читали. Гарри, с ногами забравшись в кресло, медитировал над пустым листом бумаги — не лордовским, самым обычным. Изредка принимаясь раскачиваться из стороны в сторону, он покусывал колпачок простой маггловской ручки — она отлично подходила для работы над черновиком, не требовала заточки, не брызгала чернилами во все стороны. Только вот толку, как оказалось, от неё сейчас мало — за пролетевшее время Гарри не написал ни слова. Поднося ручку к бумаге, он представлял, как Лорд будет читать письмо, его выражение лица, мысли, и отдёргивал руку, как ужаленный. — Да уж, — незаметно подобравшись с левого бока, Малфой вырвал бумагу и пробежался взглядом по её снежной белизне. — Твоя подружка не дождётся письма, Потти, если по дню будешь сидеть над записками. — Отдай, — устало, недовольно буркнул Гарри, выдёргивая из рук Малфоя листок. Он и сам прекрасно понимал, что над приветствием сидит битый час, и знание настроение, как и самооценку, не поднимало. — Поговорить хочешь? — Есть хочу, — Малфой вскинул бровь, как бы спрашивая, в порядке ли он. Указал на собравшихся друзей: только Гарри и ждали. Должно быть, просидели они в комнате не час и не два, Гарри успел и вздремнуть пару раз, и с Гермионой потанцевать до истощения, а последние часы потратил на бдение над бумажкой. Драко возвёл глаза к небу. — Пошли уже. — Ты куда-то торопишься, — Гарри заметил это, закрывая дверь Выручай Комнаты. Малфой ответил хмурым взглядом и до пояснений несвойственного ему поведения не опустился, только пошёл вперёд. Быстро. — Встретимся после ужина. — Его Высочество не снизойдёт до трапезы с магглолюбцами, — Рон замахал руками, во все стороны демонстрируя театральную обиду, но Драко его словам не ответил: он летел вперёд по коридору, подгоняемый пристальным, хмурым взглядом Гарри. — Идите, ребят. Я в туалет заскочу, — отделавшись универсальным предлогом, Поттер повернул к обозначенному месту. Согласно что-то ответив, две трети гриффиндорской команды прошли вперёд, к повороту в сторону лестниц. А вот Малфой шёл дальше — к башням. Поведя бёдрами из стороны в сторону, приподнявшись на носочках, Гарри накинул на себя простое заклинание заглушения и отправился следом. Слишком уж торопился Малфой, изменяя своей извечной степенности. Они быстро дошли до лестницы в башне. Спустились на третий этаж, чтобы свернуть в коридор к галереям. Держась поодаль, Гарри изучал поведение Драко. В отличие от Тёмного Лорда, малейшее движение он мог объяснить. Как поводил плечами, как оглядывался, почти не поворачивая головы — всё говорило об отчаянной спешке, волнении. И Гарри всё больше переживал, как бы не натворил чего Малфой в таком состоянии. С него станется выкинуть какое-нибудь безумство. Когда Малфой остановился в пустой галерее, Гарри как-то растерянно порадовался, что обзор ему предоставлен наилучший. Драко замер как вкопанный, словно шёл сюда неосознанно и вдруг очнулся. Со всех сторон лился свет заходящего солнца — галерею он выбрал светлую, застеклённую, далёкую от основных коридоров. Гарри не успел подумать, чего они ждут — Драко навстречу вынырнул Джей. Оба оцепенели, уставившись в пол, почти что синхронно стиснули кулаки. Всё-таки были они похожи. Не внешностью, но чем-то внутри, как и должны походить друг на друга партнёры. Гарри закусил губу, ожидая любого развития событий. Он не должен был находиться здесь прямо сейчас, но из всех человеческих жизней не доверил бы Драко именно Джея — и потому остался. Напряжённо следил за каждым движением, которого не совершалось, вслушивался в тишину, предугадывая, когда же она взорвётся, но в догадках своих ни на шаг не приблизился к истине. Ведь Малфой заговорил первым. Он говорил спокойно и много — словно читал по бумажке, настолько осторожны, но проникновенны были его слова. И если бы Гарри не знал своего друга, подумал бы, что Драко и заучил каждую строчку своего рассказа, каждое предложение отработал до встречи с Джеем. Но он был слишком горд и говорил прямо: то, о чём думал не первый день, что гложило его последние годы. Гарри прижался спиною к стене, с закрытыми глазами слушая его слова. Он записал бы каждое, чтобы однажды сказать что-нибудь подобное Тому, но знал: не сможет. Не отнимет у Драко ни капли его настоящего чувства, не поделится им с кем-то ещё, он только будет знать: в эту самую минуту Джейми слышит каждое его слово. И наверняка в волнении мнёт край своей мантии — слишком привычно, чтобы не догадаться. Когда Малфой умолк, Гарри хотел уйти. Он не знал, что случится дальше, только верил, что Джей не наделает глупостей — он не Драко. Гарри и правда хотел оставить момент только им, но замер, как вкопанный. Осторожная, дрожащая музыка не пустила. Она лилась ниоткуда — эхом звучала в стенах, лёгким звоном играла в окнах. Это была музыка Джея. Его ответ. Гарри взглянул лишь на миг. Короткий, секундный миг, которого хватило, чтобы увидеть шагнувшего вперёд Драко. Большего было не надо — с улыбкой Гарри отвернулся, парой осторожных движений накладывая на галерею заглушающие заклинания. Не стоит никому им мешать, только не сейчас. Первый танец — он самый чуткий. Пусть у этих двоих и слегка запоздалый. Потом он ушёл. Оставил им танец, и чувства, и слова, потому что знал, что больше волноваться не будет. Драко не исправился, он всегда был таким, понял, наконец, что стоит иногда быть собой настоящим. Исчезли вопросы с чтением мыслей — ведь связь у них с Джеем была всегда, перекрытая. Малфой сам совершил первый шаг, он волновался тогда в деревне — от понимания Гарри улыбался широко и открыто. Он не был рад за друзей, он был счастлив, и счастьем своим хотел поделиться со всеми. Но не стал. Даже слегка успокоился перед ужином — не хотел удивлять друзей. Лучше уж Драко сам наберётся смелости и расскажет. Теперь её Малфою хватит. Рон указал на свободное место рядом с собой, Гермиона же только кивнула. Садясь за стол, Гарри вдруг замер. Оцепенел, захваченный осознанием, и не выдержал: заулыбался. — Ты чего? — Рон вздёрнул бровь. — Ничего, — а улыбка всё не сходила с лица. Гарри сел, торопливо хватаясь за вилку и нож. Быстро, словно куда-то спешил. — У нас ведь остались сферы? — Музыкальные? Тебе зачем? Гарри осмотрел зал, задрал голову к небу. В конце концов оставил приборы. Аппетита как не бывало. — Нужно кое-что сделать.***
Том Реддл отложил перо. Протёр затёкшую шею, слабо дёрнул плечами — всё осторожно, не совершая резких движений. Сумерки сгустились за окном час назад, сейчас поместье купалось в причудливых тенях, нарисованных бледным серебряным месяцем. Он долго смотрел на него: матовый серп на беззвёздном небе, чудом сбежавший от нагнанных туч. Совершенно тонкий, до безумия близкий для уплывающего сознания, словно можно схватить его прямо из кабинета. И заставить подписывать эту мерлинову макулатуру. Том отвернулся к бесконечной стопке бумаг. Поморщился: слишком резко. С тех пор, как он покинул поместье Малфоев, головные боли не пропадали. Игнорировали настои, заклинания, хоть волком вой. И Лорд выл. Молча. Рычал со злобой, выл, проклиная тот день, когда всё случилось, но поделать уже ничего не мог. Головные боли тому подтверждение. Откинувшись на спинку кресла, он массировал себе виски. К концу дня то, что казалось пустяком поутру, обратилось треклятой пыткой, не отпускающей ни на миг. Потому белая сова, впорхнувшая в распахнутое окно, не сразу была замечена. Она ухнула пару раз, взмахнула пёстрыми крыльями — и созданный вихрь смёл со стола непридавленные бумаги. Том выругался, но не поднял — слишком тошнило его от них. Заместо этого он взглянул на нежданного гостя, когтями процокавшего по столу прямиком навстречу. Легко догадаться чей. Сова протянула лапу, и Лорд осторожно отвязал небольшой свёрток. Не письмо, что уже удивляло, нечто круглое, хрупкое — обернули на славу. Птица отлетела к камину, устроившись на спинке одного из кресел. Том усмехнулся. Выбрала то же, что и хозяин. Ближнее к двери. Пальцы пробежались по серой бечёвке, распутывая крепкие узелки. Первая упаковка, вторая — и на стол опустилась прозрачная сфера. Интересно. Одно прикосновение, оставившее след на стекле, вызвало внутри целую бурю — магия, ранее спавшая, закрутилась, окрасилась всеми цветами радуги. Пара секунд, и она превратилась в лилию, белоснежную, только что сорванную. Том хмыкнул. Вот что мальчишка, выходит, придумал. Вновь откинувшись на спинку кресла, он мягко коснулся сферы кончиком пальца. Прикрыл глаза. Ему играла флейта. Нежно, почти дрожаще, она выводила ноту за нотой, и Том, замерев, видел мальчишку. Он тоже прикрыл глаза, отдаваясь мелодии, и не думал — говорил своей музыкой. Плавно перебирая пальцами, касаясь своего инструмента, он улыбался. Осторожно. И очень нежно. Когда флейта смолкла, Лорд не спешил приходить в себя. Укрытый, как одеялом, магией, он слабо касался стеклянной сферы, поглаживал, выводил узоры. Она опустела, забрав с собой головные боли, но вместо них подарила ласкающее, заботливое тепло. Том улыбнулся. Очаровательно.