Движение «за» и «против»

«В конце выход в сад, лечебное крыло здесь, твоя комната — седьмая по счёту, моя — третья в этом коридоре, — Милдим задумался на мгновение, словно пытался вспомнить что-то. — Вещи разложишь… столовую видел. Завтра в… восемь?» Гарри мрачно взглянул на часы. Половина седьмого. Он мог спать ещё целую кучу времени (в такую рань даже считать было лень), но вместо положенного отдыха почему-то в волнении изучал окно. Дикость — первое, что теперь приходило на ум при мысли о доме Тома Реддла. Огромное поместье, спланированное со вкусом и практичным подходом, оно больше не казалось тихим или загадочным — каким полагалось быть обиталищу Тёмного Лорда. Да, Гарри не рассчитывал на склепы или чёрные свечи (всё обошлось золотыми), он принял даже то, что Лорд Волдеморт не сторонился цветов, помимо монохромной палитры. Но шум, свободные разговоры на его территории и живые существа, за исключением Пожирателей, ошеломляли. А он видел их вчера вечером. Помнится, радостно рассудил: «Закат, ночные цветы вокруг, я на пути к новой жизни. Похоже на начало отличной сказки». Впрочем, о сказках пришлось забыть. Гарри понял это, когда высокие массивные двери поместья распахнулись, ударившись о колонны, и три этажа, задрожав, посыпались белой крошкой. Откуда-то сверху упала мелкая статуя, раскрошившись о камни в пыль. Вперёд, прямо в лицо Милдиму, метнулась чёрная тень. Маг, уклонившись, выбросил вперёд руку, хватая за шкирку (или что это было) бьющееся, извивающееся нечто. Гарри шарахнулся, когда чёрное существо шикнуло на него и со свистом рванулось из рук Милдима. Тот охнул и разжал разодранные в кровь пальцы. — Стоять, паскуда! — на гальку выпрыгнул со ступеней маг в белой маске, грубо и резко дёрнул руками, словно удавку на шее затягивал. Тварь метнулась из стороны в сторону, в пепельной черноте её шерсти сверкнули белые клыки. Она завизжала. Волна ультразвука ошеломила и наверняка оглушила каждого в радиусе километра. Попятившись, Гарри закрыл уши ладонями. В глазах потемнело. — Заткни его, Мордред тебя! — распахнулось окно, показались недовольные лица. Маг, ругающийся сквозь зубы, зажал уши руками. Взяв немного разбега, он размахнулся и пнул визжащую тварь. Та, описав самую истеричную в истории дугу, явно ускоренная заклятием, скрылась за воротами территории. Вопли, похожие на собачий визг, стали тише и вскоре пропали. — Что это было? — Гарри хотел было помочь Милдиму с раной, но тот уже подлатал руку и осматривал мага. — Вопль, — Пожиратель, поправив белую маску, цыкнул и перебил открывшего рот целителя. — Вёрткий, шкет. Гоняем, а эта тварь возвращается. И не прибьёшь ведь, живучая. — Вопль, — повторил Гарри и вопросительно посмотрел на Милдима. Тот похлопал Пожирателя по плечу и махнул рукой, предлагая зайти в поместье. — Хороший кот раньше был, — вздохнул целитель, пропуская Гарри в холл. Просторный, освещённый золотыми свечами, он походил на главный вход Малфой-мэнора — разве что зелёного было меньше. Центральный выход во внутренний двор, по бокам лестницы на второй этаж, в разные стороны заворачивают коридоры. Гарри по привычке свернул налево, в «малфоевский» медпункт, но целитель оперативно развернул его в противоположную сторону. Напомнил, что поместье чужое, комнаты разные. Затем, не сбавляя шага, продолжил рассказ. — Кто-то из молодых Пожирателей прошлым летом кота привёз. А тот взял — и в лабораторию пробрался. Последствия… вот такие, — он усмехнулся. — Юный Малфой наверняка говорил тебе: где подопечные лорда Нотта, там всегда небольшой… погром. И шум. Спустя неделю здесь все обустроились, так что будет спокойнее. Но всё-таки будь настороже. — А мистер Реддл? — Гарри глянул в окно, где, как наземные тучи, собирались люди в чёрных мантиях и масках. Зловещие, кучкующиеся. — Дисциплина, тишина? Он еще помнил, как Крауча за излишнюю распущенность вышвырнуло из кабинета Тёмного Лорда. Тот всего лишь не постучался, повысил голос, а в результате едва не поплатился собственной жизнью. — Их отдали на обучению Нотту, и пока его подопечные… оправдывают ожидания Лорда, тот закрывает глаза на некоторые… аспекты. Разве что, — остановившись перед тяжёлыми дубовыми дверями, Милдим осторожно толкнул их вовнутрь. Мягко щёлкнул волшебный замок, и впереди предстал яркий, широкий коридор в Восточное крыло. — Разве что они будут с одной стороны дома, а мы — с другой, в тишине и покое. Мм? — глянув на обомлевшего Гарри, он улыбнулся и подтолкнул вперёд. — Пойдём, насмотришься ещё. Книги. Чертовски много книг. Задрав голову вверх, Гарри видел резные стеллажи, устремившиеся в глубину комнат второго этажа. Первая часть крыла представляла собой роскошную двухэтажную анфиладу в несколько залов — помещения, соединённые высокими арками, шли одно за другим, а сверху, огороженная периллами, тянулась библиотека. Засмотревшись, он бросился догонять Милдима. Сейчас, приняв душ и прохаживаясь у выхода в коридор, он уже никуда не спешил. — Даже Лордам Судеб не чужда человечность? — с сомнением, как когда-то, спросил себя Гарри. В Восточном крыле было тихо. Стояло сонное, обыкновенное утро, которое может случиться в Норе, на площади Гриммо или в поместье Малфоев. Всё дышало хрупкой, неустойчивой тишиной, и в груди невольно шевелилось предвкушение. Не успел Гарри толком осмотреться (его как магнитом тянуло к музыкальной комнате), а рядом с громким хлопком возник домовик. Замерев, он тут же шарахнулся назад на два фута и произнёс в поклоне до самой земли: — Хозяин Лорд Реддл просит передать, что если вы нашли время для ранних прогулок, то найдете также возможность зайти к нему, — задрожав, эльф рассыпался в извинениях, словно боялся, что Гарри отыграется на нём за вызывающие слова Тёмного Лорда. Гарри вздохнул, успокаивая волнение в груди, и уточнил, где найти кабинет Реддла. Ну конечно. Прямо по коридору, затем налево и до упора — к высокой тяжёлой двери, чёрно-бронзовой, так и кричащей: «Смотрите! Оставьте надежду! Здесь и сейчас Великий Маг творит свои Великие Дела!». Резные вензеля, змеи, какая-то живность из мифологии у дверной ручки. Главное, чтобы пальцы не откусила. Гарри фыркнул и постучался. С утра ему казалось, что с любой трудностью после самостоятельного пробуждения в половину седьмого он точно справится. Дверь отворилась. Медленно и без скрипа — Гарри только легко подтолкнул, желая быстрее увидеть новый кабинет Тёмного Лорда, то место, где тот чувствовал себя уютно. Никаких змей, чёрных свечей или даже гербов Слизерина. Прошёл ли Том Реддл тот этап, когда статус тёмного мага обязывает иметь соответствующую атрибутику, или же никогда не болел синдромом чернокнижника (Гарри в это не верил), но его кабинет был совершенно… обычным. Да, интересным, как обиталище чародея, с удивительными приборами на полках, редкими книгами, кипой пергамента на столе и роскошными креслами у камина. — Насмотрелся? — спросил вкрадчивый голос, и следом зашуршали бумаги. Он снова работал, что-то подписывал, перекладывал свитки с места на место и ловко обвязывал серой бечевкой готовые документы. — Не то чтобы, — с улыбкой ответил Гарри и заработал пристальный взгляд поверх какой-то бумаги. В груди что-то сместилось. «Надо же, ты не заикаешься, не спотыкаешься и даже не смотришь с щенячьей надеждой», — может, об этом подумал Реддл? Гарри неслышно ступил к одному из шкафов у стены. Там, за стеклом, тикало, щёлкало, перестукивало бессчетное множество самых разнообразных приборов. Звуки, что исходили от них, слышны становились на расстоянии фута, и Гарри прильнул ещё ближе, завороженный блеском и изяществом механизмов. В отражении дверок шкафа он видел Тома. Склонившегося над бумагами, поминутно сверяющегося с чем-то, делающего пометки. Совершенно непринуждённого, словно забывшего, что подле него кто-то есть. Игнорирующего. О многом Гарри хотел бы его спросить. О танце, о предстоящих событиях… да хотя бы о чем. Лишь бы поговорить, лишь бы узнать хоть что-то, понять, есть ли смысл держать подле себя крепнущую, наглеющую надежду. Лучше бы изничтожить её, если не поздно, или позволить стать чем-то большим. Но для такого Лорд должен хоть намекнуть, хотя бы упомянуть вечер прошлой недели в контексте собственного довольства. Но Том Реддл сказал: — Ты выжил, — и Гарри поперхнулся задумчивостью, мелькнувшей в его словах. Просмаковав сказанное, Волдеморт чиркнул что-то на бумаге. — Хотя пострадал. Гарри поправил очки. Он всё ещё слепо смотрел в стекло шкафа, где размыто мелькал силуэт Тёмного Лорда. — Это ничего, — вышло немного хрипло, и он откашлялся. — Мы приготовим зелье коррекции зрения, — как можно скорее поставить котёл на огонь. Сразу, как встретит сегодня Милдима. Тома Реддла мало заботило его состояние. Он, наконец, разобрался с бумагами и, выскользнув из-за стола, устроился в кресле рядом с камином — спиной к окну, как и в поместье Малфоев. Гарри развернулся и подошёл ближе, быстрее, чем следовало бы. На секунду растерявшись, он тряхнул головой и облокотился о спинку кресла. Молчание между ними затягивалось. Реддл прикрыл глаза, как человек, абсолютно уверенный, что вокруг ничего не произойдёт без его ведома. Произошло — Гарри впился взглядом в его лицо. Бледное, хищнически заострённое, оно всё ещё было красиво настолько, насколько при каждой их встрече — и спокойствия в сердце не добавляло. Том дышал медленно, глубоко, наверняка по какой-то особой методике. Гарри постарался подстроиться — поперхнулся, закашлялся, но никакой реакции со стороны Лорда не получил. Тогда он сделал то, что давно планировал — стал слушать их ритм. Опустил взгляд на спинку кресла, расфокусировал зрение — и на той частоте, где билась размеренная пульсация их волшебного естества, наткнулся на чье-то присутствие. Чье-то. Открыл глаза. Напротив — серебро взгляда Реддла. — Наслушался? «Не то чтобы». К Тому тянуло. Прежде, чем Гарри понял что-либо, он уже сидел в кресле, почти опершись руками о чайный столик. Наполовину вернувшись в реальность, он слушал и слушал их общий ритм, и с каждым дробным ударом что-то в груди смещалось, а следом и в голове. Реддл странно на него посмотрел. Гарри опустил взгляд. Как мог он признаться в своих желаниях, если даже ему они виделись по-подростковому глупыми и наивными? Не для Тёмного Лорда, вздёрнувшего подбородок, сжавшего губы в тонкую линию. «Скажи же хоть что-то». — Мы с вами ещё станцуем? — ты идиот, Гарри Поттер. Любопытный прямолинейный придурок, заслуживший удивление Тома Реддла. Тот наклонил голову к плечу и молча смотрел. Медленно Гарри пробрала дрожь. Решись он в этот момент прислушаться к ритму Реддла, наверняка ощутил бы холод. Но Гарри не мог шевельнуться, и Том знал это. Знал и потому быстро, едва заметно коснулся их невидимой связи. Сказал, желая отвлечь: — Ты сможешь? И Гарри, порывисто тряхнув головой, выпалил: — Я же выучил танго, смог танцевать, — с Вами. В этот момент лопнула нить партнёрства, осталось бессчетное множество. Том поморщился, мальчик поёжился, не отводя взгляда. Так ждал свой ответ, что ничего не заметил. Вновь открытые раны магического ядра, как оголённые провода, рванули в разные стороны. Заискрили, соударяясь, прильнули к нему, к Тому, ожидая поддержки. Обожглись, отшатнулись. Он усмехнулся. Гарри ощутил себя странно. Словно в одно мгновение внутри него сместились какие-то установки. Совсем по-новому он взглянул на Реддла, потянулся было к нему, но тут же, опомнившись, сел ровнее. Тот, переменившись в лице, глянул прямо. — Мне не нужен партнёр, — пара секунд, чтобы перехватило дыхание, всё показалось провальным. — Его чувства и слабости, мысли... — Я не буду отягощать вас, — едва не впервые Гарри сумел перебить Тома Реддла. Настолько поверил, что близок к победе, так яростно посмотрел Лорду в глаза — и тот улыбнулся. — Станцуем, — и то, как мягко изогнулись в улыбке его губы, заставило Гарри поёжиться. Довольно быстро волна неверия и восторга окатила его, смыв прочие связные мысли, и он просиял, подобрался, заёрзал на месте. Лорд всё смотрел на него, улыбался. — Приходи в пять часов в малый зал. Гарри. Мерлин, это произошло прямо сейчас? В смешанных чувствах Гарри провёл весь оставшийся день. Разговор с Лордом не отпускал его до самого вечера. Словно было в нём что-то за гранью слов. Важное, невероятно значимое… но и безнадёжно упущенное. С этим чувством он едва дождался пяти. А когда пришло время — тихо вошёл в малый зал.

***

Если представить партнёрство как связь, а связь — как мириад нитей, тогда Том Реддл наверняка видел именно нити партнёрства. Его собственные прорезались совершенно внезапно. Щёлкнуло что-то, в груди шевельнулась тревога, а следом дверь в его кабинет отворилась. Вошёл испуганный, загнанный мальчик, ошибочно взятый в плен — и к нему вдруг рванулось все Реддлово естество, а к Тому — чужие, тонкие нити партнёрства. Они, серебрящиеся, теперь тянулись за ним повсюду, ночами оплетали запястья. Точно ластящиеся создания, хотели заботы, тепла. Реддл считал: пиявки. Серые, норовящие присосаться к его силе, выкрасть то, чем он не согласен делиться. Стоило ему раздражённо шикнуть — они шугались, но всегда возвращались и вновь безмолвно следили. Сейчас Том даже стал любоваться ими. Вот он — пучок серых покорных лент, искрящих, как оголённые провода, доверчиво оплетает его ладонь. Вот они — нити партнёрства с мальчишкой, замершим прямо напротив, таким же наивным, как и его магия. А вот — резкий ментальный разрез и шипение связи, обжегшейся, почерневшей. Она тлеющим фитилем протянулась обратно к Поттеру, он заёрзал, точно почувствовал, что на сотую долю их с Лордом близость исчезла. И Тома тогда охватил восторг. Тёмный, пьянящий восторг учёного, совершившего прорыв на поприще собственной жестокой гениальности. Бормочущий, припевающий: «Получилось». Удалось полоснуть магией по этой никчёмной связи, вздохнуть свободнее, чем секунду назад. Он понял, что ему делать, как избавиться от помех. Сейчас, оглядывая Поттера с ног до головы, он действительно ликовал, купался в собственной исключительности. Пара, возможно, десяток танцев потребуется, чтобы освободится. Но он готов был терпеть — и потому протянул руку, не желая ждать ни минуты. А Гарри вот медлил. Осторожно прикрыв дверь, он одёрнул рубашку, сглотнул и на оцепеневших ногах подошёл к Тому Реддлу. Подсознание всё шептало: «Не может такого быть, посмотри, ущипни себя, оглянись, сосчитай пальцы рук. Это всё точно сон». Тёмный Лорд, улыбающийся только ему. Спокойной, тёплой улыбкой, от которой мурашки по коже бежали, да и ему самому хотелось куда-нибудь стартануть. Потому как щёки в ответ по-предательски быстро алели, а сердце пыталось себя разорвать. Всё это — не сон. Том Реддл, ждавший его в малом зале. Медленно оттолкнувшийся от стены, оправивший тёмную ткань рубашки. Высокий, статный маг, от которого веяло такой силой, что шестое, седьмое, десятое чувство в истерике заходились. Опасный, сильный. Принявший его — просто Гарри — и это не сон. Том, протянувший руку. Гарри взглянул на неё, подался вперёд и успел спросить прежде, чем крепко вцепиться в его ладонь: — Что мы танцуем? — голос подвёл. Вышел ничтожный, испуганный шёпот, и Гарри вжал голову в плечи. Сейчас ему, до сих пор не поверившему в происходящее, любая оплошность виделась концом света. — Сперва? — Том подошёл ближе, так, что дыхание сбилось. Их взгляды пересеклись, и где-то в расплавленном реддловском серебре Гарри прочёл очевидный ответ. На мгновение он испугался, вспомнил слова Милдима. Порывисто отступил. — Всё будет нормально. — Холодные руки. Стальной захват, тут же поспешно смягчённый, словно бы Реддл себя осёк. Улыбнулся. — Я поделюсь с тобой силой. Она же теперь у нас… общая? — Что, — успей Гарри спросить, успей хоть немного задуматься — ничего бы не вышло. Всё же не был он до такой степени глуп, чтобы вестись на столь откровенную ложь. Том цыкнул, озлобившись на свою осечку, и, дернув мальчишку к себе, призвал проводник. Рванули первые струнные, взвизгнула, обозлившись, скрипка. Он глубоко вздохнул. Танго. Первые восемь шагов, которые даже во сне так легко повторить. Мальчишка всё ещё путался — это бесило. Том пошёл по стандартной программе, с которой зевать хотелось — которая так легко захватила сознание Поттера — и принялся за нити партнёрства, рванувшие друг к другу навстречу с первых же нот. Даже его — предатели. Гарри едва опомнился, а они уже танцевали. Первые восемь шагов, когда он еще успевал связно мыслить — о том, что Милдим его убьет, что Реддлу точно не нравится, когда топчутся по ногам. А потом был первый бешеный разворот, и мысли ушли. Потерялись под водопадом чувств, где примешались восторг и азарт, ощущение безграничной силы и ликование. Ликование — чьё оно? В этот миг Гарри вздрогнул. Ноги вдруг задрожали, на долю секунды тело ослушалось, Реддл успел его подхватить. Том усмехнулся. Первая нить, ощерившись предсмертными искрами, пеплом ползла к своему хозяину. Они танцевали. Бесконечно долгий, тяжёлый танец, когда вокруг беспокойно металось пламя свечей и музыка завывала тоскливый, мрачный мотив. Том иногда незаметно мотал головой — и она становилась живее, тогда он принимался за новую нить магической связи. Рубил, и Гарри, перед глазами которого всё плыло, вцеплялся в его предплечья. Падал, его поднимали, вели и шептали: привыкнешь, это, мол, танец, сперва всегда тяжело. И он верил, вставал, тянулся за Реддлом, хватал его руки. Вновь спотыкался — и пропускал призрачную улыбку, пляшущую у того на губах. Шорох — он оборачивался, ледяные руки тянули обратно. Ползли по спине и плечам, до дрожи, отвлекающей, нестерпимой. И вновь что-то внутри обрывалось, снова он падал, слабел, а грудь начинало щемить. Слышался треск — даже сквозь музыку танго. Когда Гарри казалось, что больше он не сможет терпеть, когда колени подкосились уже от предательской слабости, и он, почти теряя сознание, подался вперёд, к груди Тёмного Лорда, тот отступил. Скрипка оборвала свой истеричный мотив. Кое-как опустившись на руки, Гарри уткнулся лбом в чёрный паркет. Ничего, кроме усталости, тошноты, пустоты. — Это пройдёт, — промурлыкал голос над головой. Мушки перед глазами, озноб сквозь пожар по коже — пройдёт? Гарри закашлялся, сжался. — Я же тебе говорил, — голос стал ближе, словно его хозяин присел. Страшно. Гарри попробовал отползти, неосознанно отшатнулся, испуганный тем, что не видел — тёмной, сытой аурой Тёмного Лорда. — Поэтому мне не нужен партнёр. Мне не нужны его чувства, только холодный разум. Завтра в пять... если осмелишься. Больше он ничего не сказал. Щелкнула дверь малого зала — Гарри упал. Раскинул руки, уткнулся щекой в ледяной пол — так, чтобы как можно большая часть его тела смогла принять столь желанный холод. Он не мог думать и чувствовать, не был способен понять, что случилось. И всё, что ему оставалось — это дрожать, когда в голове голос снова и снова шептал: "Поэтому мне не нужен партнёр".