***
— Как ты себя ощущаешь? Мелкий серебряный ковшик звякнул о дно котла. Пахнуло лавандой, мелиссой и парой слащавых слабеньких трав, которые так популярны среди Пожирателей — магический витамин С ипохондриков. — Ломка. Гарри уставился в лимонную глубину зелья, отчётливо понимая: оно должно получиться розовым. Как шиповник или хотя бы жасмин. А у него — ядерно-жёлтое, пахнущее кислотой и усталостью. — Да уж, — Милдим с любопытством заглянул внутрь, аккуратно понюхал доходящее до кондиции варево. — Похоже, тебе нужно отвлечься. — Я отвлекаюсь, — Гарри хмуро кивнул на котелок, мол, лучшего способа не нашёл. Поправил очки на носу — он всё никак не подлечит глаза! — и понуро отошёл в сторону, отдаваясь на растерзание учительской критике. Вот он, покорный, готовый признать вину, покричите, заставьте что-нибудь написать, изобразите что-то, помимо улыбки. Милдим улыбнулся: — С кем не бывает. Пойдём, у меня было зелье от дурных сновидений. Тут бы не зелье нужно. Тут скорее стальные щипцы, чтобы схватить ими корни проблемы и — р-раз! — дернуть, чтобы наверняка. Пусть даже с кровью, под аккомпанемент криков, но зато — навсегда. Мысли, чувства, эмоции, каждый образ перед глазами… Гарри дёрнулся, резко взглянул на Милдима. Тот осторожно убрал руку с его плеча, проводил до больничной койки. Сказал непреклонным тоном: «Ложись», — и велел зажмурить глаза. Так не хочется. Гарри знал: где-то там, в глубине его слепоты, вновь мелькают фигуры. Они танцуют. Подаются вперёд, разворачиваются, подпрыгивают и манят, манят вперёд… Куда-то к границе пропасти. Он зажмурился, задрожал. Милдим приказал: «Успокойся». Глубокий вдох. По коже прошлась волна диагностики, где-то в воздухе наверняка завис перечень его физических и психических данных. Гарри не хотел открывать глаза прежде, чем они бы исчезли, дождался Милдимовых слов: — Посмотри, — и только тогда медленно сел. Напротив голубой взгляд целителя, спокойный и немного тоскливый. В его руках обычное зеркало. — Посмотри, Гарри… Его отражение. Давно Гарри себя не видел. Впадины глаз, белые искры в темноте взгляда. Тени заместо щёк, и кожа какая-то жёлтая, точно состарившаяся бумага. Он отвернулся. — Я тебе говорил, — Милдим неслышно сел рядом, коснулся своим плечом. Гарри прищурился, греясь, точно о батарею, забирая предложенное тепло. Вместе с ним поступала магия — он точно знал, но молчал, как молчал об этом и Милдим, непринуждённо продолжающий разговор. — После этого танца твои силы выходят из-под контроля. Я сразу всё залечил, а сейчас твоё магическое ядро снова воспалено. Магия мечется из стороны в сторону. Это неправильно… Гарри вздохнул. — Ты никогда не слушаешь взрослых? Милдим, кажется, не умел злиться или грустить. Всё улыбался, даже когда неуместно, и Гарри всё чаще казалось, что эта его улыбка подобна улыбке восковых статуй. Так легко восстанавливается. — Не только старших, — он тоже искривил губы без всякой радости. Что-то внутри щёлкнуло, стало паршивей, чем было, и он откинулся на больничную койку, растянувшись поперёк одеяла. На лоб осторожно легла рука, открыто подпитывая магической энергией, Гарри осторожно накрыл её ладонью и тихо вздохнул. Над головой прошептал голос: — Что же мне с тобой делать? — Научите с этим справляться? — с бесконечным желанием. С образами перед глазами — Тёмного Лорда, Тома Реддла и Лорда Волдеморта. Они были всюду, и с каждым разом — всё хуже. Каждый день Гарри ходил к Реддлу, раз за разом они танцевали, и всегда Лорд уходил довольный. А Гарри полз, по стенам шёл до медпункта, чтобы вновь посмотреть на Милдима и вяло кивнуть. Не собирается он отступать. Том ведь сказал: будет легче. Но с каждым разом — больнее. Словно надежду и связь, наконец, установленную, пытались отнять. Выдирали из рук, вырывали откуда-то изнутри. Что-то было не так. — Он согласился с тобой танцевать, — Гарри не среагировал. Милдим помолчал, отнял от его лба руку. — Но принял ли ваше партнёрство? Гарри медленно слез с кровати. — Он примет, — даже если придётся ползти на корачках в малый зал, валяться на полу, в ужасе смотря в потолок. — Пойдём, — Милдим плавным поворотом ладони задёрнул шторы, — пока у меня ещё есть ученик, я хотел бы заняться им… Его смешок, задумчивый и невесёлый, сделал только хуже.***
— Лаванда. Фенхель. Календула. Голову береги! Зашуршала трава, над головой пролетел чёрный вихрь, а следом ударило пламя. Гарри прижало к земле, сзади что-то рвануло. Полетели клочья земли, запахло палёным. Зашипело, завизжало и с громким чавканьем бултыхнуло в реке. Слишком большая для камня волна смачно окатила разложенные неподалёку на солнце травы, по ним же с садистской неосторожностью прошаркала пара тяжёлых чёрных ботинок. Их обладатель, яро растерзав каблуком землю, швырнул парой заклятий куда-то в кипящую реку. — Вопль, Мордред тебя! Живой, гадёныш! Гарри лежал в горячей, пахнущей сухостью траве, и смотрел на эти ботинки. Грязные, кожаные, они в кашу растёрли то, что Гарри с целителем собирали последние пятнадцать минут. Рядом отряхивался, сушился Милдим, и его спокойный взгляд, подрагивающие в подобии улыбки губы предвещали виновнику много хорошего. Пока Пожиратель, оглянувшись на них, тяжело дышал, не разумея, видимо, что здесь забыли «штатские», Гарри успел медленно подняться. Со стороны поместья к ним двигалась группа молодых Пожирателей смерти. Этот же индивид, выбившийся вперёд, был медленно отведён Милдимом в сторонку и теперь внимательно, напряжённо слушал то, что вкрадчиво, с расстановкой ему чеканили. Нельзя кидаться взрывными проклятиями рядом с людьми. Нельзя охотиться на котов, даже если они мутировавшие. И главное — если целитель и его ученик вышли собирать травы для зелий им, неосторожным объектам учебной системы Нотта, то не следует, не рекомендуется, категорически запрещается топтаться по отложенным корешкам. — Генри? — группа магов дошла до реки, остановилась, едва не притопнув ногой. Сразу понятно — отряд Максимиллиана Нотта. Сам он, выйдя вперёд, невыразительно посмотрел на своего понурого подопечного. Милдим вкратце обрисовал ситуацию. — Кажется, я приказал уничтожить химеру, а не мешать работе целителя. «Остаешься собирать, что испортил», — стоило прозвучать скупой, ледяной фразе, и гордый молодой парень, упрямо вздернувший нос, превратился из Пожирателя смерти в жертву. В ритм с его плечами опустилось куда-то к земле чувство достоинства, а следом и сам он под руководством Милдима оказался в траве. — Поищи-ка ромашку… Куда направляетесь, Максимиллиан? Нотт сухо ответил: — Практика, — полевые условия? Зачем Реддлу новые Пожиратели, если фактически власть он свою в Англии закрепил? Пока взрослые маги разговорились, Гарри отошёл к реке и заглянул в её стеклянную гладь. На каменном дне время от времени лениво проплывали рыбы. Серые, коричневые, огромная чёрная… не рыба. Она вынырнула на другом берегу и по-собачьи, с брызгами отряхнулась, сделавшись похожей на угольную швабру без ручки. Вопль. Ему подошло это имя. Завизжав, он заставил Пожирателей позажимать уши руками и скрылся где-то в лесу на другом берегу. Нотт, снявший защитное заклинание, поджал губы: — Повторяю. У вас неделя, чтобы исправить это. До встречи, Генри. Мистер Поттер. Нотт развернулся, следом отмерли его подопечные. Один за другим маги шагнули в спокойную, сверкающую на солнце реку — и где-то там, на другой стороне реальности, небо с землёй для них поменялись местами. Река вновь ожила, зашуршала недовольно волнами, и рыбы на её каменистом мозаичном дне рванули в разные стороны. — Зачем Тёмному Лорду новые Пожиратели смерти? Теперь? — Гарри повернул голову, но Милдим промолчал. Кивнув, мол, можешь передохнуть, он занялся своим новым сборщиком трав. — Фенхель, валериана, шалфей. Кориандр, шиповник, ромашка… Под ритмичный список необходимых трав понурая чёрная фигура уползла куда-то в дебри аптекарского огорода, разросшегося у реки. Гарри вновь подошёл к берегу. Рыбы. Серые, золотистые, коричневые. Они вернулись как ни в чём не бывало, будто их мало заботили волны, бегущие вдоль реки. Медленные, они словно и сами попридержали течение, подстроили под себя и снова поплыли по каменистому дну. Если бы ему удалось так вот легко управиться с танцем. Бешеным, бесконтрольным танцем Тёмного Лорда, в котором Гарри только и успевал, что ноги переставлять. Найди он этот момент, когда можно было бы хоп! — и всё повернуть в новое русло, утихомирить дикий поток реддловской магии. — Или найти того, кто умеет, — Гарри нахмурился. Спросить у того, кто танцует танго, кто знает, как подчинить себе ритмы, заставить музыку и партнёра двигаться так, как нужно тебе. Ему однозначно понадобится Пожиратель смерти.***
— Чего тебе? Внутренний двор. Ни скульптур, ни даже кустарников. Только трава. Горящая. По ней, спиной приминая серое пепелище, перекатился на живот Барти Крауч. Напротив него лицом вниз, взметнув вверх серую пыль, упал безымянный маг. Крауч отряхнул руки и потянулся, точно довольный кот. Оцепенел, словно что-то внутри свело, и разогнулся медленно, осторожно. Невольно Гарри следил, как он поворачивает корпус из стороны в сторону, разминается, не желая причинить вред ни одной мышце. Травмы для мага, особенно боевого, — почти что крест на всём колдовстве. Растяжение, порванная мышца — всё что угодно может привести к трагичным последствиям. — Ну что пялишься? Говори. — Нужен совет, — Барти хмыкнул и кинул в него курткой, сброшенной с плеч. Рукав хлестнул по очкам, Гарри кое-как за них ухватился и отошёл подальше, не желая мешать тренировке. Крауч уже проявил великодушие, подпустив его на расстояние слышимости. Теперь осталось поговорить. Самое сложное. — Я тебе мамочка, Поттер? — Барти бросил косой, недовольный взгляд. Впрочем, выглядел весьма благосклонно, и Гарри решил: вот он, шанс. — Если бы вы танцевали танго… как бы вы влияли на его ход? — Ты с кем танцевать собрался? — Крауч хохотнул, что-то в его спине хрустнуло, и Гарри на автомате отвёл ногу в сторону, чтобы проверить. Маг рычаще ругнулся, заставив его передумать. — Скажи мне, — он, наконец, посмотрел прямо, бросив попытки привести в чувство побеждённого Пожирателя, — куда ты всё время лезешь? Вечно копошишься неподалёку от Тёмного Лорда, что-то пытаешься. Тебе это зачем, а? Жить надоело? Гарри упрямо глянул ему в глаза. Нужно. Затем, что Том Реддл сказал: «Мне не нужен партнёр. Со всеми его недостатками». И Гарри, лежащий в его ногах, не смог ничего. Он смотрел в чёрный паркетный пол. Каждый мордредов раз. А потом вскакивал от кошмаров, слушал упрёки Милдима, существовал до пяти часов вечера… и всё повторялось. По правде сказать, Гарри и самого тошнило от собственной слабости. — Вы научите меня? — Нет. Я свой долг тебе давно отдал. Долг. Гарри взглянул на него, и Крауч запнулся. Непонимание. Такое яркое, искреннее непонимание, словно мальчишка и правда забыл, что спасал ему жизнь. Подлечил горло, потом довёл до медпункта, даже сплясал кое-что. Барти же долг вернул — отдал фантома для практики — это все искупало. Неужто мальчишка думал, что всё от доброты душевной? Крауч не выдержал — захохотал. Тут же его согнуло, руки прижались к груди, следом поползли к шее, и он закашлялся хриплым, матерным кашлем. Взглянул исподлобья на Гарри. Тот напряжённо замер, почти что нарушив запрет на помощь. Барти сжал губы в невидимую полоску, распрямил плечи. Никаких больше долгов. — Я тебе не справочник. Вали под крылышко Генри, плачься ему сколько влезет. Или, — он вдруг задумался. Предвкушающая ухмылка перекосила его лицо. — Мы снова поможем друг другу. Услуга за услугу, мм? Ты же та-ак любишь мне помогать, Гарри-и.***
«Мне нужно, чтобы ты нашёл кое-какую книгу». «Вы лучше меня знаете это место». «А ты, как оказалось, лучше меня умеешь находить язык с Тёмным Лордом», — Крауч тогда схватился за горло. Он объяснил: обычным Пожирателям смерти не дают доступа к Восточному крылу. И ему тоже — потому что… так получилось. Там же, почти что у кабинета Тома, была крохотная библиотека, отличная от той, что на втором этаже. «Думаете, мне туда можно?» «Только осторожно», — и Крауч захохотал. Сказал, мол, выбора всё равно нет, если нужна информация. И сейчас Гарри понуро смотрел на небольшую серую дверь. Наверху, огороженная золоченными периллами, тянулась во все крыло библиотека. А он был совсем рядом с кабинетом Реддла и, кажется, собирался сделать кое-что сомнительной дозволенности. В любом случае, фраза «Искал библиотеку» точно отметается… Но он же не настолько хороший мальчик, чтобы спрашивать разрешения? Схватившись за холодную ручку двери, Гарри быстро оказался среди лабиринта стеллажей и читальных столиков. Дальняя стена потерялась где-то впереди, будто достичь конца этой обители знаний не представлялось возможным. Он провёл пальцем по ближайшему письменному столу, ожидаемо собрав внушительный комок пыли. Он оказался даже больше, чем Гарри подозревал. Пусто и слишком уж… тихо. Как и во всем Восточном крыле — словно в вакууме одиночества. На долгие полчаса Гарри потерялся среди пыли и знаний. Сперва, осторожно ступая на каждую половицу, он боялся спугнуть тишину. Но вскоре, зацепившись за интересные названия книг, с удивлением обнаружил коллекцию справочников по медленным танцам. В груди заурчал жадный до знаний целитель, и на ближайший стол полетели одно за другим пособия. Совершенно случайно Гарри нашёл книгу, нужную Барти, и только тогда опомнился. Довольным котом он вернулся к набранному богатству, предвкушая интересный денек. — Так-с, так-с, так-с, — чёрный коготок, игривой дробью пройдясь по корешкам книг, зацепился за переплет, попавшийся ему на пути. Книга, блеснув золотым названием, грохнулась об пол. Демонстративно опершись о стену, Белла вскоре выпрямилась и медленно обошла Гарри вокруг. — Что тут у нас? — он вздрогнул, когда ураган чёрных кудрей вдруг всколыхнулся за правым плечом. Над ухом запел игривый, леностный голосок. — Драконёнок любуется своими сокровищами? Гарри передернуло от карамельной сладости интонаций, без слов он отошёл в сторону, по пути выцепляя кое-какие книги. Мол, просто читает, просто рвение к знаниям. Никто не запрещал ему здесь находиться. Секундой позже, замерев с пустыми руками, он понял, что Белла так не считала. Та, выдернув у него справочник, с прищуром изучала название. — А это что? — промурлыкала она. Гарри попытался быстро забрать книжицу, но рука Пожирательницы, кошачьим рывком вцепившись в его запястье, прибила пальцы к столешнице. Гарри дёрнулся, и заострённые когти Беллы, чиркнув по коже, со скрипом царапнули стол. Она облизала губы. — Шпионишь? «Ерудна», «бред какой-то», — мог бы ответить Гарри, но оказался чересчур занят. Подпирая лопатками дальнюю стену, он драл себе горло, придушённый невидимою удавкой. Пальцы, оставляя неощутимые борозды, хватались за кожу и воздух, но заклятия снять не могли. Только бы ухватить проводник. Он рядом, совсем-совсем рядом, беспомощно вьется, сверкает, никак не попадёт в руку. Такой же тревожный, мечущийся, напуганный. Гарри вытянул руку, зажмурился. В глазах всё плыло, в кожу где-то на шее впились женские когти. Кто-то рявкнул, и Белла ослабила хватку. Немного, совсем чуть-чуть. Сверкнуло — пальцев коснулось тепло. Резкое качание бёрдами, коленом — вперёд, куда-то по рёбрам. Беллу отбросило. Подкосились ноги. Гарри сполз вниз, в глазах потемнело, вокруг, размазавшись, замелькали люди-неясные пятна. Он жадно и тяжело дышал, с присвистом, давясь раскалённым воздухом в лёгких. Он не сразу увидел Тома. Переступив через книги, разбросанные на полу, тот стоял неподвижно. Гарри вновь видел только его широкую, словно окаменелую спину. К полам его мантии медленно подползла Белла. — Мой Лорд, — её голос дрожал. Трясущиеся пальцы протянули тонкую помявшуюся книжицу, словно бы та все оправдывала. — Мальчишка вынюхивал здесь, влез без вашего позволения. Я пыталась… Она замолчала. Невольно — Гарри понял это по страху в глазах. Он уловил мимолётное движение, отразившееся в силуэте Тёмного Лорда. Снова его спина — словно бы Том не считал, что Поттер стоит того, чтобы его замечать. Он, наконец, обернулся. — Зачем тебе это? — скорее всего, его беспокоила только сохранность знаний. — Хотел почитать, — частичная ложь. Вряд ли Крауча ждет похвала в случае выяснения правды. А он… все равно скоро вечер. Скоро Том прикажет закрыть дверь в малый зал, подзовет ближе и медленно вцепится холодными пальцами в его руку, скользнёт ладонью по спине. А дальше — боль и неразбериха. — Барти, — почти что мурлыкнул голос. Гарри поднял испуганный взгляд и медленно, по стене поднялся. Вина поднялась в груди высокой волной. Когда же он научится держать при себе мысли… — Сэр, это я искал. — Надо же, — такая явная ложь, похоже, заинтересовала Тома. Он склонил голову набок. В руки Гарри перелетела книга, и он, оцепенело её схватив, встретился взглядом с Реддлом. Тут же тот отвернулся. — В пять. В груди всколыхнулся страх. — Да, сэр. Думал, что обойдётся. Да никогда. Гарри сжал в руках книгу и, выждав с минуту, рванул в Западное крыло. Крауч поможет ему разобраться с танго.***
Барти сказал: не успеваем. Благодарно кивнул на справочник, но не смог ничего придумать за те два часа, что оставались до тренировки с Лордом. — Он попытается сделать тебя напарником. Без изъяна, — он, не отрываясь от книги, игнорировал мельтешение Поттера. — Вы такое видели? Ему удавалось? — никакой тайны, что у Лорда уже находились партнёры. Столько лет прожил, столько разных совместимостей находил. — Ты видишь здесь мага-убийцу с пустотой в глазах? — Барти хмыкнул, захлопнул книгу. Швырнул на диван рядом с собой и обратился уже к чашке остывшего чая. — Разве что Нотта? — А он- — Мордред, нет, — презрение и раздражение мелькнуло в его глазах. Он шикнул. — Какой фигнёй я страдаю. Учу ребёнка? Нотт, он типа лучшего мага. Но не партнёра. Нет совместимости. Гарри опустился в кресло напротив. Гостиная. Пожиратель смерти, ругающийся, что чёртов чай пахнет клубникой. Подросток, вздрагивающий от перестука часовых стрелок. Ему было страшно. Танец Тёмного Лорда теперь пугал его, вызывал отвращение, и только мысль, что он научится его контролировать, вновь давала надежду. Крауч, хмуро закинувший ногу на ногу, был его шансом. Шансом, который когда-то и зашвырнул Гарри в эту фантасмагорию. Не успевают. Сегодня — не успевают. Придется ещё один день валяться на танцевальном полу в диком, отчаянном страхе. — Нужна тренировка. Приходи завтра утром, сейчас просто устанешь. Хуже будет, — Крауч тихо отставил чашку. Глянул задумчиво и махнул рукой. — Иди. Разомнись хорошо, разогретому телу легче. Это был первый раз, когда Гарри пришёл в малый зал раньше Реддла. На самом деле, разминку он любил. Под медленную, нежную музыку танцевать ничего не значащие движения. Плавно и осторожно тянуться. Маги — они были гибкими, особенно те, кто танцевал более… экзотичные жанры. Гарри, почерпнувший многое из восточной культуры, относился к тем, кто стоял посреди обыденности и аномалии. Растянувшись в шпагате, он мог почитать книгу для красоты, но вот посади его в том же поперечном на стулья — и вышли бы только крики да ругань. И всё-таки он был гибким. Медленным и изящным — вопреки корням Поттеров, поголовно боевым магам. Плавными взмахами ноги он очерчивал воздух, рассеивал серебряную взвесь магии росчерком руки и прогибался в спине — глубоко, полноценно. Потрясающе, когда его не торопили. Словно он не был создан для мельтешения боевой магии — и понял это ещё маленьким мальчиком, уговаривая Локонса дать ему доступ к «Тайнам лёгких мотивов». Том Реддл взглянул на него лишь мельком. Зашёл и — то ли от неожиданности, то ли по внезапной задумчивости — не смог отвести глаз. Нельзя говорить, что в груди у него сместилось… Он просто моргнул, задержав руку на входной двери, и прикрыл её громче, чем требовалось. Гарри остановился. Музыка оборвалась, он быстро погасил проводник. Смотрел прямо — это пока. Его дыхание было ровным, словно танец не отнял ни капли сил. Ещё бы, такой медленный и тягучий — уснуть можно. Том хмыкнул. — Разминаешься? Гарри облизал губы. Тело приятно гудело, готовое к танцу. Оставалось проверить, хватит ли этого, чтобы устоять на ногах, когда Том отпустит его в конце. — Да, — тут же его рвануло вперёд. Взвыла над головами скрипка, холодом обдало спину. Он оказался глаза в глаза с Тёмным Лордом, и всё, что осталось — это нырнуть в холод их танца. Бурлящий, безостановочный поток колдовства, где с каждой минутой в груди что-то с шипением обрывалось, а ноги тянули к земле. Инстинкты шептали: "Беги",— но желание тянуло вперёд, как можно ближе к Тёмному Лорду, сквозь холод его неподвижных пальцев, серого взгляда. Гарри упрямо сжал руку Реддла. Он справится.***
Надо же. Гарри дополз до спальни. Нет, правда, для него это стало новым рекордом — обычно он выключался сразу же, как только за Лордом закрывалась дверь. Дальше, видимо, эльфы-домовики переносили гостя в покои. В этот раз он стоял на коленях, когда Том уходил. Так себе радость, конечно. Но после Гарри по стенке дошёл до своей спальни — и Мерлин, в тот миг, когда он лицом падал в мягкие, холодные простыни, счастье пропитало всё его естество. Вспомнились кошмары. Стоит закрыть глаза — и мордредовы мороки нахлынут, чтобы разрушить любой из его снов. Сейчас он, наконец, в комнате и в сознании одновременно, но не хватит магии, чтобы очистить сознание. Разве что… В сундуке. Он дополз до него кое-как и, достав нужный предмет, подпёр спиной ледяной замок. Понадобилась минута, чтобы прийти в себя. Как же давно Гарри её не использовал. Старенькая красивая флейта ручной работы, хрупкая и изящная, она хранила в себе воспоминания о каждой его неудаче, о каждом успехе. Он записал с её помощью десятки мелодий, и последняя — подарок для Тома — была самой приятной. Гарри улыбнулся. — Надежда всё-таки есть? — он очень хотел в это верить. И заиграл. Вокруг зазвенела магия, как паутинка, плетущаяся вокруг него. Тоненьким хрупким одеялом она легла Гарри на плечи, просочилась под кожу, и он почувствовал, как благодарно внутри отозвалась магия. Воспалённое, истерзанное магическое ядро принимало в себя нежную музыку, и нити партнёрства, оборванные в эту ночь Томом, переставали метаться из стороны в сторону. Они находили покой. Плечи расслабились, волна тёплой неги хлынула вдоль позвоночника. Он слышал мелодию и улыбался — нежная, для него она звучала легкостью света. Через несколько стен Тёмный Лорд прикрывал глаза. Как однажды, когда его головные боли ушли. Он слышал сейчас эту музыку и видел мальчишку, опершегося спиной о сундук. Том резко поднялся, неловко смахнув бумаги с ручки дивана. С шорохом документы устлали пол, и этот шуршащий звук на мгновение отрезвил его. Том знал: каждый маг слышит музыку так, как диктует его нутро. То самое предательское магическое естество, которое бесконтрольно, с надеждой тянулось куда-то сквозь стены. Куда-то. Том усмехнулся, плеснул себе виски. Он проклинал каждый уголок своего сознания. Каждую мордредову клеточку тела, так податливо ловящую мелодии из-за стен. Он ненавидел тишину Реддл-хауса, не сумевшую скрыть эту музыку. Понимал: слышит её только он. И Том Реддл вздрагивал, когда через нити партнёрства его настигала мелодия. Медленная, тягучая. Самая отчаянная из тех, что он когда-либо слышал.