Новый путь.

Едва попав на Кариду, Люк почувствовал давящую атмосферу своего нового места обучения. В доли секунды на него обрушился нескончаемый поток из чувств и эмоций тысячи живых существ: радости, грусти, ожидания и страха. Липкого страха, довлеющего над всем стальным. Закрывшись от такого коктейля, Люк с тревогой подумал, что это место разительно отличается от прошлого. Вскоре он в этом убедился. На огромном плацу ровными рядами построились все курсы Академии, а в центре стоял молодой человек, практически ровесник Люка. В пылу ссоры тот ранил своего однокурсника. Люк не мог оторвать глаз от морально раздавленного несчастного, ощутив его стыд, внутренний страх, жалящий душу калёным железом. Уокер не понимал, отчего этот парень так сильно задел его чувства. Вжав голову плечи, виновный шел по плацу и курсанты молча поворачивались к нему спиной. Люк и другие курсанты из вновь прибывших стояли в самом конце колонн, но и их не миновал этот «парад». Резкая команда «кругом» — и дрогнувшие ряды новеньких вынуждены были повернуться к осуждённому спиной, выказывая презрение, которого может быть и не ощущали. Люк вздрогнул, услышав эту команду, краем глаза увидев, как заключённый еще больше втянул голову в плечи. Сорванный шеврон болтался на клочке ткани, лычки были выдраны с корнем, на тонкой шее дёргался кадык… Уокер стиснул зубы, успевая пересечься взглядом с затравленными глазами бывшего курсанта. Всего миг, но он понял — эту ночь парень не переживёт. И это испугало Люка больше всего. Отгремела барабанная дробь, смолкли голоса. Люк ощущал себя заторможенным, пусть и понимал каждое слово, которое ему говорили. — Что, парень, никогда не видел такого? — придержал его сержант, кивком указав на  опустевший плац, но при этом колючие, неприветливые глаза не выпускали Люка из поля зрения. Уокер выпрямился, вскинув подбородок и устремив бесстрастные глаза в никуда, ответил: — Нет, сэр, никак нет. — Тебя что-то задело? — Сэр, я… Люк осёкся, словно внутри… Предчувствие, предостережение… — Чувствительный, — протянул сержант, — ты здесь не приживёшься. Сорвёшься. Карида не для слабаков. Маменьки рядом, чтобы слёзки утереть, не будет. Я понятно выразился? — шепотом сказал сержант. — Да, сэр, — стиснув кулаки Люк ощутил желание высказать всё что думает. — Только простите, сэр, но у меня нет матери. Он знал, что поплатится. Удар последовал незамедлительно, Люк опрокинулся на пермокрит, сплюнув кровь из рассечённой губы, тут же поднявшись на ноги. — Урок на будущее: язвить будешь вне Академии, — тихо просветил сержант, ласково и участливо похлопав по плечу вздрогнувшего Уокера. — Да, сэр. — Марш в медблок. И проверьте зрение, курсант. Споткнуться на ровном месте! Свободен! Люк воистину понял, насколько разнилась подготовка на периферии Империи и в элитном корпусе. Здесь не прощались ошибки, малейшие нарушения приводили к суровым последствиям, телесные наказания "за дело" или в качестве профилактики являлись обыденными. Скайуокеру приходилось туго. От постоянного прессинга со стороны инструкторов академии, особенно сержанта, впадавшего почти в экстаз от процесса обучения, Люк чувствовал, что с ним происходит что-то странное, все чаще он ловил себя на мысли ответить им на оскорбления и унижения. Вначале просто словами, а потом... Во сне он видел как обидчики скребут ногтями плац, оставляя красные следы на сером покрытии, и хрипят, хрипят... Люк гнал эти кошмары, немногочисленные приятели незаметно отдалились, чему, впрочем, он был и рад. В таком состоянии находиться рядом с ним было опасно. Долго так продолжаться не могло, но к кому обратиться с такими проблемами?! Директор Академии хмуро смотрел, как один из помощников лорда Вейдера проверял досье одного из кадетов. И ему весьма не нравилось выражение на лощённой морде подхалима главкома. — Будьте осторожнее с мыслями, директор, я их внимательно слушаю. И могу передать, о чём думаете своему начальству, - пронзительные зелёные глаза уставились в упор на подтянувшегося Тинке. — Развелось вас… — Не так много, как хотелось бы прежнему Императору. Учителей оказалось слишком мало, а талантливых — и того меньше, — мягкая улыбка засияла в зелени глаз, когда полковник постучал костяшкой пальца по экрану. — Мне показалось, что время давления увеличено. Не боитесь, что сломаете? — Вы не учите меня работать. Я не вмешиваюсь в ваши методы. — Согласен, — тут же ушёл в сторону собеседник, встав с кресла. Он задумчиво пробарабанил по стеклу, глядя на марширующие ряды. — Знаете, лорд Вейдер недоволен тем, насколько наши солдаты зациклились на своём эго. Это, в первую очередь, касается офицеров. — Но, простите, Император прямо намекал на иерархическую конкуренцию! — Тогда позвольте вам напомнить, что император Палпатин был далёк от флота и армии, оставаясь лишь номинально главнокомандующим. В отличии от нового правителя. — Вы предупреждаете меня, что Вейдер… Полковник резко обернулся, храня благостную улыбку на губах, но директора прошиб холодный пот и он быстро поправился: — Император Вейдер, прошу прощения. То есть, он может начать менять тактику в обучении? — И вам не понравится, что они придумали. Директор заёрзал на месте, вспотев в плотном кителе безупречного серо-стального цвета. — Но вы знаете? — Оставлю это на своей совести. Вскоре вам придётся перестроиться, так что посоветую лучше прислушиваться к обстановке в целом. А парнишку оставьте в покое, хотя бы временно. Результаты у него достаточно высокие для первого курса. Директора обуяло бешенство. — Почему вы выделяете этого провинциала? Есть немало талантливых кадетов, более перспективных и умелых, чьи показатели на голову выше. — В стандартной обстановке и на симуляторах?! Бросьте! Ваши тепличные отличники не того уровня. — Заранее ему сочувствую — друзей у него не будет, — желчно промолвил директор, потирая раздвоенный подбородок ладонью: его больше занимало, что придумал бывший главком со своими подпевалами. Хотя рядом с лордом идиотов практически не осталось. Того и смотри, начнутся массовые сокращения и увольнения.