Принцесса

      Гримерку они видели первый раз в жизни. Зеркала с лампами по ободу давали яркий бестеневой свет, как в операционной, куда Гейл попал первый раз в жизни в училище, для имплантации декодера, и ему сразу расхотелось усаживаться под эти лампы.       Кларисса взяла за руку Вайза и толкнула его на стульчик перед зеркалом.       — Женский грим сложнее мужского, — строго сказала она. — Сейчас я буду показывать на примере Кеннета, а вы запоминайте, а еще лучше — повторяйте, поможете потом друг другу. Для спектакля вас загримирует профессионал, но на репетициях нужно быть в гриме и костюмах, времени у нас мало, нужно привыкнуть. Да и просто в театрах так положено.       — А на ком повторять? — удивился Гейл, глядя на внушительный арсенал красок и вспоминая угрозу Лаудера, касающуюся неисполнения распоряжений режиссера.       Кларисса обеими руками одновременно указала на Мартинеса и Тейлора, давая ему выбор. Гейл сделал шаг по направлению к Мартинесу, но тот отскочил.       — Хватит с тебя, — протестующе буркнул он. — Вон, на Тейлоре тренируйся.       Тед вздохнул, нехотя сел на стульчик, подозрительно косясь на стол со всем его содержимым. Гейл взял в руки замысловатую коробку с разноцветными жирными красками, потрогал их пальцем — липкие. Но пахли очень вкусно, вызывая желание попробовать их на язык.       — Запоминаем: сначала тон, — сказала Кларисса, намазывая Вайза светлым кремом. — Чуть выше голову, Кеннет.       — Можете называть меня Котик, мэм, — Вайз кротко глядел на нее снизу вверх. — Это мой оперативный позывно... ой... Приличная порция краски словно случайно попала ему в рот, и он был вынужден заткнуться. Гейл тоже смело зачерпнул из паллеты на губку краску и щедро размазал ее по щекам Тейлора. Тед хихикнул.       — Щекотно.       Гейл посмотрел на свою работу, потом на работу Клариссы и добавил Теду краски еще и на лоб, понял, что переборщил и стер лишнее пальцами. В этот момент он показался самому себе похожим на художника, и это чувство причастности к сотворению произведения искусства ему неожиданно понравилось. Рисовать он никогда не умел, а тут было что-то близкое, и одновременно другое. Художников он в жизни никогда не встречал, но видел фильмы про них, и то, как они стоят перед мольбертом, очень походило на сегодняшнее занятие. Кларисса посмотрела на него и улыбнулась.       — Этап два: рисуем брови и глаза, — произнесла она. — Для этого тут есть карандаш, вот этот. Рисовать нужно очень ярко, чтобы было видно даже зрителям задних рядов.       Гейл взял карандаш, высунул от прилежания язык и старательно изобразил Теду черные, как пиявки, брови — рисовать по живому было трудно и совсем не то, что рисовать по бумаге или в планшете. Тед пытался косить глазом в зеркало, дергался при каждом штрихе, и безумно раздражал, так что пришлось придавить его коленом. Это помогло, и Тед затих. За бровями пришла очередь глаз, которые нужно было обвести по кругу карандашом, а потом наложить тени. Сопя от приложенных усилий, Гейл честно попытался сделать требуемое, но веки у Тейлора дрожали, контур выходил неровным, приходилось исправлять его с помощью тонких палочек с ватными наконечниками, которые он машинально совал в рот. Кларисса засмеялась, когда обнаружила, что губы у него стали черными от краски.       — Не увлекайтесь, — сказала она. — Они не такие уж безобидные, эти краски. Могут вызвать отравление.       С тенями было проще — их нужно было просто намазать кисточкой. Вайзу Кларисса сделала синие, но Гейл решил не повторяться, а подойти к вопросу творчески, поэтому Тед обзавелся изумрудными веками. Глаза у него были серо-синие, цвет менялся в зависимости от освещения, но Гейл помнил, что смотреть будут из зала, а оттуда этого не видно. Так же наносились и румяна, сложного ничего не было, разве что непонятное слово «растушевка», но оно быстро разъяснилось, и Гейл понял назначение большей части кисточек. Тед периодически чихал, но Гейл не обращал на него внимания, критически посмотрел на свою работу, потом на образец Клариссы, нашел, что у него вышло не хуже, и незаметно наподдал Тейлору коленкой, когда тот опять начал ерзать в сторону зеркала.       — Тихо сиди, — прошипел он, и Тед затих, сунув руки под себя.       Кларисса удовлетворенно кивнула и показала ему длинную коробочку.       — Тушь для ресниц, — сказала она. — Наносится на глаза в последнюю очередь.       Тед как-то странно вел себя при каждом приближении кисточки, и Гейл понял, что тот опасается, как бы ему не заехали в глаз.       — Не бойся, — сквозь зубы сказал он. — Смотри в потолок и дыши ровнее.       Тед поднял глаза вверх и застыл так с напряженным лицом. Гейл был доволен собой — он не только ни разу не попал в глаз, но даже и не размазал краску. Последними нужно было рисовать губы. Контур дался ему легко, набил уже руку, а с цветом вышла заминка. Малиновый выглядел слишком ярко, и, поколебавшись, Гейл стер его с губ Теда салфеткой и тыльной стороной руки.       — Не подходит, — объяснил он Клариссе.       — Соображаешь, — с уважением сказала она. — Молодец.       Подумав, Гейл остановился на ярко-красной помаде. Он немного переборщил, но Кларисса махнула рукой:       — Ничего, не страшно, дай ему салфетку поцеловать.       Гейл вытащил салфетку, прижал ее ладонью ко рту Теда и держал, пока лишняя краска не впиталась. Взгляд Тейлора стал туманным, словно в салфетке был хлороформ, но Кларисса похвалила и его. Гейл посмотрел на Мартинеса, у того макияж был куда сдержаннее и выглядел более приличным, чем то, что он сотворил с Тедом. На трезвый взгляд Тейлор был размалеван как уличная девка, и Гейл расстроился. Но Кларисса при взгляде на Мартинеса покачала головой.       — Правильно ли сделан сценический макияж, проверяется просто, — сказала она. — Гасится большой свет.       Она отошла к выключателю и нажала кнопку. Лампы погасли, в гримерке воцарился полумрак, и в этом тусклом свете произошло чудо: лицо Мартинеса растворилось в темноте, тогда как в лице Теда проступила какая-то дьявольская и непомерная красота. У Гейла захватило дух — это было сродни ощущениям от первого дрифта, волшебство во всей силе. Макияж больше не казался ярким, и вообще было невозможно сказать, есть ли он на самом деле.       — Видите свои ошибки?       Ошибки? Гейл не видел никаких ошибок, кроме одной — похоже, природа налажала с полом Теда Тейлора.