Зеркала

      Воронка, не имевшая цвета изначально, лишь чувствовавшаяся где-то в самой глубине истерзанной души, поглощала; диктовала свои правила и порядки. И какими бы отвратительными и жестокими они не были, их приходилось выполнять.       И эта воронка имеет имя. Мрачное на первый взгляд (да и на второй — тоже). У этих пяти букв ядовитый привкус желчи.       Она была рождена из боли и ненависти, которую окружающий мир вплетал алыми нитями в душу маленького потерянного мальчика.       Она кислотой разъедала в воспоминаниях родные лица; заглушала когда-то сказанные слова. Съедала краски и звуки, прожигала под веками одни и те же картинки прошлого и желанного, но неправильного будущего.       Месть ввела его в многолетнюю кому, парализовала душу, вросла в неё.       Трафальгар прекрасно осознаёт, что после мести остаётся лишь глухая и ненавистная пустота, но он большего и не ожидает. Тринадцать лет назад от неё его могла спасти болезнь. На Дресс Роуз — смерть.       Но всё, как и до этого, было решено за него. Навязанное желание жить и выдуманные ненужные цели отравляли душу не меньше мести. Ло просто устал, сломался и. Не. Хотел. Жить.       Ни тогда и, уж тем более, ни сейчас.       Однако настырный мальчишка, знающий хирурга всего ничего, уверен в обратном и яростно это доказывает. Он, как маленький ребёнок, тянет мужчину за руки, за щёки и уши. Кричит так, что Ло кажется, будто он сейчас оглохнет.       И кричит Мугивара одно и то же.       Ты. Должен. Жить!       А Трафальгар не понимает — почему? — но отчего-то слушается.       Просто отчего-то в окружении этих людей он видит цвета и слышит звуки.       И, кажется, действительно хочет жить.