I'm so sorry
18 августа 2015 г. в 11:16
— Подожди, Отец, что? — непонимающе переспросил Люцифер, надеясь, что он ослышался. — Возлюбить человека больше, чем Тебя? Я точно правильно расслышал?
— Все правильно, Люцифер. Ты все прекрасно расслышал, — невозмутимо произнёс Отец, окинув взором своё ангельское воинство, если так можно назвать одного зануду, двух приколистов и еще одного, который никак не может решиться, будет ли он вести себя как Люси и Гейб, или же как Миша.
— Но разве мы не должны любить Тебя больше всего на свете? — неуверенно уточнил Люцифер, надеясь, что Отец опомнится, поймёт, что он ошибся, и отменит свой приказ. Но этого не произошло.
— Нет, Люцифер, ты не прав, — спокойно проговорил Бог, с некой надеждой глядя на остальных Своих сыновей, ожидая, что они сразу сделают все, что Он просит. — Михаил?
— Если такова воля Твоя, я сделаю все, что нужно, дабы защитить человека и буду любить его больше, чем кого-либо, — уверенно заявил старший архангел, со стопроцентной уверенностью глядя в светло-голубые глаза Творца.
— Хорошо, — кивнул Он, слегка улыбнувшись лишь уголками губ. Затем он перевёл взгляд на самого младшего из архангелов. — Рафаил?
— Гейб, ты ведь не собираешься делать то, что сказал Отец? — с надеждой спросил Люциферу у брата, который совершенно не знал, что он скажет, пока Рафаил неуверенно соглашался с мнением Михаила. — Мы же не можем так поступить, верно, брат?
— Люцифер… — с ноткой жалости в голосе начал было архангел, но в следующую секунду Отец произнёс его имя. Настала его очередь, а он так окончательно и не решился. Быстро подумав, что несогласие с приказом Творца добром не кончится, он тихо прошептал Люциферу: — Прости, — после чего промямлил что-то типа: «Хорошо, я сделаю так, как будет угодно Тебе, и возлюблю человека больше, чем Тебя».
— Я надеялся, что ты это скажешь, Габриэль, — с улыбкой произнёс Отец, после чего лицо его стало более серьёзным — Он обратился к Люси. — Люцифер, Я дал тебе время на раздумья и на осознание своей ошибки, и Я надеюсь, что ты принял верное решение.
— Да, конечно… Я сделаю так, как Ты сказал, — сквозь зубы процедил архангел, смотря при этом в землю.
— Я верил, что ты не ошибешься, — сказал Бог, не обращая внимания на тон Своего сына. — А теперь можете быть свободны. Но чтобы завтра утром все были здесь, нам нужно еще кое-что обсудить, но сейчас это не к спеху.
Как только с губ Отца слетело последнее слово, Люцифер сразу же переместился. Открыв глаза, архангел увидел вокруг себя горы. До белоснежных, легких облаков можно дотянуться руками, так близко они находились. Люцифер подошел к краю небольшого выступа — он был настолько высоко над землей, что деревьев, какими бы большими они не были, почти невозможно было разглядеть. Все внизу показалось Люциферу таким мелким.
Архангел решил, что если он вдруг кому-то срочно понадобится, здесь его искать не будут — он не хочет общаться сейчас со своими братьями. Сев на край выступа и свесив ноги, он подставил лицо сильному ледяному ветру, развевающему его волосы и одежду. Он пытался избавиться от чувства, будто его предали. Предали все. Даже Габриэль. Люцифер старался не думать об этом, но воспоминания — такие четкие, такие «живые», будто все это происходит прямо сейчас, будто архангел снова оказался там, у Отца, что давал невыполнимый приказ, — всплывали в его сознании, не уходили, как бы архангел ни старался их отогнать, постоянно крутились, не прерываясь, словно это фильм, который стоял на повторе. Как только видение заканчивалось, оно сразу же начиналось снова, что больше походило на какую-то пытку. Предательство — самое жестокое, что могла сделать с Люцифером семья. И он еще долго не сможет простить им этого. Причем ладно Михаил… И ладно Рафаил. Но как его мог предать Габриэль? Этого Люцифер понять не мог. А он так хотел отказать Отцу в его приказе… Но тогда бы он был совсем один в своем решении. Ему пришлось согласиться. Если бы только Габриэль поддержал его решение. Если бы он тоже решил отказать Отцу. Но он этого не сделал.
Внезапно до его плеча дотронулась чья-то рука. Люцифер сразу понял, кто это может быть. Но даже несмотря на то, что он не был полностью уверен, он не поворачивался, начав рассматривать какую-то голубую речку, текущую по зеленой поляне где-то вдалеке, за лесом. Он надеялся, что никто его не побеспокоит хотя бы до завтрашнего утра. А сейчас солнце все еще над горизонтом. И хотя яркий световой шар уже почти начал тонуть за лесом, который был еле виден отсюда, сейчас все еще не закат.
— Люцифер, — с ноткой сожаления, наконец, произнес Габриэль, более-менее собравшись с мыслями.
Он понимает, что чувствует сейчас его брат. Он знает, как сильно обидел его, когда не согласился с его решением. Конечно, он хотел произнести тогда то же, что сказал Люцифер, но он не мог пойти против воли Отца. Это все могло бы очень плохо закончиться, как для него, так и для самого Люцифера. Гейб чувствовал, что предал брата, и не мог избавиться от этого ощущения, как бы ни старался. Сейчас ему нужно добиться прощения… Без этого никак.
— Мне так жаль… Прости, — срывающимся на шепот голосом произнес младший архангел.
Несмотря на то, что Люцифер ожидал этих слов от брата, они почему-то его жутко взбесили. Он резко дернул плечом, скидывая с него руку Габриэля. Он понимал, что зря все это делает, понимал, что строит между ними какую-то стену, и чем эта стена становиться больше, тем сложнее будет потом избавиться от нее, понимал, что делает хуже им обоим. Но он ничего не мог с собой поделать. Как будто это не он управлял своим телом. Будто чувства захватили его разум и приказывали ему так поступать. Раньше такого никогда не было… Это ощущение было для Люцифера чем-то незнакомым, новым. Самому архангелу это до жути не нравилось, но он не мог себя контролировать. Все происходило само собой.
— Прости, — буркнул он себе под нос, передразнив младшего брата. — Слова ничего не значат, Габриэль, — спустя несколько секунд произнес архангел. — И они ничего не изменят.
— Люси, так было нужно, — снова попытался Гейб. — Неизвестно, чем бы закончилось все, если бы мы отказались. — Наступило неловкое молчание, нарушаемое лишь свистом ветра, блуждающего между скал. — Тем более, — неуверенно начал архангел через некоторое время, — Адам не такой уж и плохой. С ним веселее, чем с Отцом, мы можем разговаривать с ним, как с одним из нас. Он ведь наш брат.
Услышав эти слова, Люцифер окончательно вышел из себя. Значит, Габриэль поступил так не потому, что так было нужно, как он сказал буквально минуту назад. Значит, он сам так решил. Значит, он осознанно пошел против Люцифера. Глаза архангела, если бы могли, вспыхнули бы красным светом. Люцифер мгновенно поднялся, посмотрев на младшего брата, как на врага, напугав того этим.
— Вот значит какова причина твоего поступка?! — прокричал архангел.
Внезапно горы затряслись. По одному из склонов пробежала крупная трещина, но Люцифер не обращал на это внимания. Он понимал, что это как бы его рук дело, но все это неважно, даже если полгоры обрушится на землю.
— Тогда, позволь спросить, зачем ты извиняешься? Раз такого было именно твое решение, на кой черт ты приперся сюда со своими извинениями, Габриэль? Тебе ведь не за что просить прощения! — продолжал кричать Люцифер. В это время часть скалы начала медленно, но верно скатываться. Все начало трястись и казалось, что вот-вот выступ, на котором стоят два архангела сорвется вниз. — Ты не знаешь, каким был Отец до того, как Он решил, что нас троих не хватит для победы… Он был не таким. И кто бы что бы не сделал, я не смогу полюбить его больше, чем Отца! Тебе этого не понять, Габриэль, — прошипел архангел. — Никогда.
— Люцифер, я просто хотел… — начал было Габриэль, но Люцифер не дал ему договорить.
— Проваливай, — негромко сказал он, продолжая не обращать внимания ни на тряску, ни на то, что огромный обломок скалы, создавая невероятно громкий шум, что наверняка слышен за несколько тысяч километров отсюда, продолжает съезжать вниз, ломая на пути деревья, которые никак не смогут помешать этому действию, и давя зверьков, что не успевают вовремя убежать. — Габриэль, проваливай отсюда! — повысив голос, повторил Люцифер, и эхо разлетелось над лесом, перебивая даже треск скалы и деревьев.
— Ты не можешь… — попытался возразить младший архангел, но Люцифер снова его оборвал.
— Замолчи, — прошипел небесный воин, — и проваливай.
Гейб кинул последний взгляд на брата, а потом исчез, оставив тихий, еле различимый шелест крыльев. Он хотел сделать что-нибудь… Хоть что-нибудь, чтобы Люцифер его простил. Но, видимо, он только усугубил ситуацию.
Тяжело выдохнув, Люцифер посмотрел на падающую скалу. Он только сейчас осознал, что натворил с этим прекрасным местом, и, хоть он и архангел, он не сможет все это исправить. Только Отец на это способен. Это начало раздражать Люцифера еще больше. Отец наделил их такими силами, что они четверо и сам Бог смогли одолеть великое зло. Они заперли саму Тьму! Отец отдал ключ от замка Люциферу! Архангел хранит то, что может выпустить самое злобное существо на свете, а теперь Он просит архангелов преклониться перед какой-то жалкой обезьянкой, которая ничего не знает. Ничего
Архангел снова сел на выступ скалы. Он долго находился здесь, наблюдая за разрушением прекрасного места. Поначалу он сваливал все на себя, ведь это он проделал трещину в скале, но потом он решил, что если бы Габриэль не пришел сюда, все было бы хорошо. Во всем этом виноват только Гейб. Так было легче. Это не заставляло чувствовать себя еще более виноватым. Ведь Люцифер любит Землю. И не хочет делать того, что вредит ей, что портит ее, уродует. Считать, что все это не из-за него, а из-за кого-то другого… Вот, что позволило архангелу простить себя.
Он не ожидал такого, но внезапно ему в голову пришла одна мысль. Идея, что сможет изменить все. План, которым архангел сможет доказать братьям, что людей любить нельзя. И он обязан воплотить это в реальность.
— Что ж, — произнес он сам для себя, — раз Ты сказал возлюбить их, то я возлюблю…