Вошел. Полна народу зала; Музыка уж греметь устала; Толпа мазуркой занята; Кругом и шум и теснота; Бренчат кавалергарда шпоры; Летают ножки милых дам; по их пленительным следам Летают пламенные взоры, И ревом скрипок заглушен Ревнивый шепот модных жен… А. С. Пушкин — «Евгений Онегин»
Ребекка мягко расчёсывает мои волосы. Разделяет пряди, заставляя их висеть в воздухе, закручивая и подбирая. Ей не нужна ни одна шпилька, чтобы их скрепить. Ее движения плавные, нежные, из-за чего можно было успокоиться. Майклсон уже была готова к балу, в отличие от меня. Ее золотистые волосы аккуратными волнами ложились на плечи. Изумрудные глаза подведены подводкой, а ресницы накрашены тушью. По ее виду нельзя было сказать, что она тысячелетняя вампирша, скорее восемнадцатилетний подросток. — Ты летаешь в облаках, милая. Я уже несколько раз задала тебе вопрос,— поднимаю голову вверх и пытаюсь вспомнить, о чем говорила Ребекка, но ничего не получается. Мысли где-то далеко, но точно не здесь. — Прости, Бекка, просто я волнуюсь. Вдруг что-то пойдёт не так, вдруг скажу что-то не так или совершу кучу ошибок, о которых буду долго жалеть. Этот бал сейчас кажется глупой затеей, потому что мы только убили Эстер и это не правильно устраивать сейчас праздник. Несмотря на все это она тоже Майклсон, — я тяжело вздыхаю и смотрю на Бекку через зеркало, а она положила руки мне на плечи. На ее лице уже не играла улыбка. Она понимала, что я права, но сделать уже ничего нельзя было. — Не волнуйся. Ты - Майклсон. В твоей крови течёт уверенность в себе и своих действиях, сила, благодаря которой ты можешь давать отпор всем, кто попытается тебя обидеть. И насчет Эстер не волнуйся. Она давно перестала быть нашей матерью, с тех пор, как обратила нас, поэтому не трать зря нервы на нее,— Бекка улыбнулась, а я вместе с ней. Ребекка права. Я Майклсон и справлюсь со всеми проблемами. Ребекка хитро улыбнулась и в ее глазах заиграла искра веселья. Чувствую, что ее слова заставят меня смутиться. — Так с кем сегодня будешь танцевать? Бал откроется первым танцем, в котором должна участвовать вся наша семья. Это традиция, — я моментально залилась румянцем и отвернулась к окну. Я сегодня вообще не думала с кем-либо танцевать, просто напьюсь шампанского и буду «наслаждаться» компанией вампиров, оборотней и ведьм, которые, скорее всего, захотят познакомиться поближе с дочерью первородного. — Ни с кем, потому что достойный претендентов, с которыми я могла бы танцевать, нет — у меня к вечеру исчезло все настроение. Шесть часов назад я воскресла и когда услышала про бал, то была очень счастлива, а сейчас мне совершенно ничего не хочется. Самое интересное, что если бы не вышла из комнаты, то за мной бы пришли, вытянули с кровати и потащили вниз. Мне хватило и одного раза покататься на плече Адриана. Мое присутствие там обязательно, ведь этот бал посвящен тому, что вся семья Майклсон, наконец, в сборе. Ребекка подошла к моему платью и провела тыльной стороной ладони по нежной, золотой ткани платья. Оно было действительно красивым. Огромное количество камушек разных форм так красиво переливалось, когда на них падал свет. После этого Бекка взяла его в руки и отдала мне, а я с ним пошла в ванну. Низ платья лежит на полу и создается впечатление, что вокруг меня находиться озеро из расплавленного золота. Подымаю шелковый подол платья, чтобы не зацепиться и выхожу из комнаты. Возле кровати стоят туфли такого же цвета, как и платье, на восемнадцатисантиметровом каблуке. Как только надеваю их, то сразу замечаю, что платье уже почти не касается пола. Подхожу к зеркалу и убеждаюсь, что я похожа на принцессу из старых детских сказок или Диснеевских мультфильмов. Я сейчас просто не узнаю себя. Мой образ был настолько величественным, что, скорее всего, я больше похожа на королеву, особенно с золотой диадемой в виде листиков папоротника с маленькими вставленными белыми камушками. Было бы просто замечательно, если бы Себастьян увидел меня такой. Мне так не хватает его поддержки и просто присутствия. Ребекка кидает взгляд на часы, после чего на ее лице вновь расцветает улыбка, а я наоборот погрустнела. — Нам пора, Мэдисон. Будет не красиво, если мы опоздаем. Мы выходим из комнаты, и я аккуратно закрываю дверь. В коридоре нас приветствует полная тишина, только звук от наших каблуков разносится по этажу. Я рассматриваю картины, которые висят на стене в золотых рамах, и взглядом нахожу картину, которую нарисовал Клаус. Поле с прекрасными фиолетовыми цветами. Ирисы. Одни были цвета сливы, другие — темно-пурпурные, а третьи — цвета индиго. Небо окрашено в пастельные тона. Сверху нежный лавандовый цвет, затем он переходил кремовый, бледно-пурпурный. Только сейчас я замечаю небольшую надпись внизу в правом углу картины. Рен, Франция, 22 августа 1872. Надо будет узнать побольше про эту картину у Ребекки. Когда я впервые ее увидела, то она показалась мне очень знакомой. Возможно, она как-то связана с моим прошлым. С первого этажа доносятся голоса. Это обозначало, что мы уже пришли. Приподнимаю подол платья, чтобы было легче спускаться. Огромное количество людей стоят снизу и наблюдают за нами. На лестнице выстроились все Майклсоны, кроме Майкла, что к лучшему. Ребекка спустилась и остановилась рядом с Финном и Фреей, я рядом с Колом, а Элайджа и Клаус между Колом и Фреей. Все смотрели на нас. Одни — с завистью, другие — с изумлением, третьи — искали соперничество и угрозу. В толпе замечаю Адриана. На нем был черный дизайнерский костюм, белая рубашка и бабочка. Его белоснежно-блондинистые волосы были взъерошены, а небесно-голубые глаза смотрели на меня с восторгом, отчего я слегка смутилась. Недалеко от него стоят Кэтрин и Надя. Волосы Кэтрин были распущены и аккуратно уложены, а платье кроваво-алого цвета, в тон ее помаде, сидело на ней идеально. Красная атласная ткань отливала блеском на свете. Карие глаза Кэтрин холодно смотрели на нас, в прочем, все как обычно. В отличие от матери Надя выбрала черное платье. Пышная атласная юбка с верхом отделанным блестящей вышивкой. Ее волосы были собраны в «греческую» прическу, только несколько прядей не были убраны. За Кэтрин и Надей стояли братья Сальваторе. Оба были одеты в элегантные черные костюмы. Рядом с Дэймоном стояла Бонни. Она была одета в фиолетовое шелковое платье. Низ был из алого и нежно-фиолетового шифона, а вверх украшала вышивка, которая образовывала кроваво-алые и пурпурные цветы с зелеными листочками. Волосы красивыми волнами чуть-чуть не доставали до плеч. Рядом со Стефаном стояла Кэролайн. Платье цвета морской волны под цвет ее глаз идеально сидело на ней. Оно было простым. Корсет без всяких вышивок и пышная юбка, но эта простота делала ее самой красивой здесь и привлекала взгляды многих. Я взяла бокал, который протянул мне Кол, после чего Элайджа начал речь. — Дорогие гости, прошу минуточку внимания, — шум голосов стал стихать, а когда и вовсе исчез, то Элайджа продолжил говорить. — На самом деле этот бал был запланирован давно. С тех самых пор как в нашу семью вернулась моя дочь. Мэдисон Майклсон, — все взгляды с Элайджи переместились на меня. Многие начали шептаться, но я никак на это не отреагировала, лишь слегка приподняла голову. Теперь вместо Элайджи речь продолжил Клаус. — Но из-за одной масштабной проблемы пришлось повременить. Однако теперь вся наша семья в сборе. Я, мои братья и сестры, а так же племянница, с радостью приветствуем вас в нашем доме. Пусть сегодня веселью не будет конца! — после этого все поднимают бокалы с шампанским вверх и выпивают содержимое. Похоже, что Клаус любитель публики. Я спускаюсь вниз и ставлю бокал на стол. Неожиданно чувствую руку на своей талии, и по моему телу проходит мелкая дрожь. — Ты выглядишь превосходно. — нежный голос Адриана заставляет меня успокоиться и улыбнуться. Он так близко приблизился ко мне, что я чувствую, как он дышит, как подымается и опускается его грудь. Многие сразу посмотрели на нас, и я все же отошла от Белтре, чтобы ещё больше не привлекать внимания. — Благодарю, мистер Белтре. Вы тоже выглядите замечательно в этом костюме, — Адриан улыбается от моего комментария и моментально отвечает. — Но не как вы, мисс Майклсон. — теперь уже я смеюсь и он со мной, но остановиться меня заставляет чей-то холодный взгляд на мою обнаженную спину. Поворачиваю голову и вижу Сальваторе старшего. Его губы были плотно сжаты от злости и каждая часть его тела напряжена. Такое чувство, что бокал в его руке сейчас лопнет. Что-то не так. Адриан замечает, то, как резко моё настроение поменялось. — Все в порядке? — отворачиваюсь от Дэймона и смотрю на Адриана. Его улыбка исчезла, и сейчас он так же был напряжен, как Сальваторе. Он смотрел на меня как будто я его вещь. От этого мне стало как-то не по себе. — Да, можешь не волноваться. Все в полном порядке, — я улыбнулась, а он моментально расслабился и взял мои руки в свои. Его прикосновение было нежным, а руки теплыми, в то время как мои были холодными, словно лед. Мы оба поворачиваемся, потому что раздался голос Элайджи. — Леди и Джентльмены, позвольте открыть бал первым танцем. Адриан потащил меня в сторону, где уже стояли пары, хотя я была против. Клаус с Кэролайн, Элайджа с Кэтрин, Ребекка с Мэттом. Остальных я не знаю. Одна моя рука лежит на плече у Адриана, а другая в его руке. Он аккуратно держит свою руку на моей лопатке. Заиграла музыка, и начали танцевать. Краем глаза замечаю, что все пялятся на нас. Именно пялятся, а не смотрят. Адриан просто превосходно танцует в отличие от меня. Я слышу, как шуршит шелковый шлейф о мраморный пол, ощущаю тепло его руки на моей обнаженной лопатке, улавливаю силуэты гостей, которые прожигают нас взглядом. Мы словно летаем, потому что настолько быстро двигаемся. У меня просто захватывает дух. Сверху на нас посыпалось куча блесток, которые вернули нас в реальность. Наш танец подходит к концу. Мы останавливаемся там же где и начали. Я склоняю голову и делаю реверанс в знак уважения и благодарности за танец. Это было идеально. Танцевать с Адрианом одно сплошное удовольствие. Все проблемы как будто исчезли раз и навсегда. — Пойдем со мной. Он прошептал эти слова мне на ухо так тихо, что если кто-то захотел бы услышать нас, то вряд ли у него что-то получилось. Адриан вновь берет меня за руку и уводит прочь от чужих глаз. Мы выходим в сад. Ночное небо было точно иссиня-черный холст, на который кто-то случайно пролил краску, разлившуюся частичками мерцающих звезд. Таких холодных и таких прекрасных. Убывающая луна освещает силуэты деревьев, кустарников, цветов, даже отдельные листочки на них. Здесь огромное количество растений. Высокие акации и пихты, кусты моей любимой сирени и гортензии, алые и белые розы, желтые тюльпаны, темно-синий дельфиниум. Есть все, что ты пожелаешь! От цветов исходит сладкий запах. Мы проходим по «живому» лабиринту. Чувствую себя Алисой, которая бежала за белым кроликом по высокому лабиринту, только мне не надо бежать, ведь этот кролик идет рядом со мной. Никто из нас не решается нарушить тишину, мы оба наслаждаемся звуками природы. Тихий шепот ветра приводит в движение листья растений, в траве стрекочут кузнечики, а где-то недалеко слышно красивое пение птиц. Мы выходим из лабиринта, и перед нами раскрывается удивительная картина. Небольшая беседка, на которой висят цветы в горшках. Сладко пахнущие пионы, всех оттенков розового. Рядом с ней находится фонтан. В центре его, на пьедестале, стоит ангел со сложенными крыльями и он… плачет. По его белому лицу, словно оно фарфоровое, текут маленькие ручейки воды, напоминающие слезы. На воде видна лунная дорожка. Она тянется в том месте, над которым течет луна, и до самого края фонтана. — Потанцуешь со мной? Я приседаю в реверансе, после чего подаю ему свою руку. Он берет ее в свою, а другую кладет на мою обнаженную лопатку. От его прикосновения по моему телу пробегают мурашки. Целый табун мурашек. Адриан замечает это и на его лице появляется улыбка. Такая красивая. Мы настолько близко друг к другу, что у нас один воздух на двоих. Подол платья шуршит, когда прикасается к земле. Впервые, за несколько месяцев, я могу расслабиться, чувствовать себя беззаботно. Кажется, что мы можем кружить здесь вечно. — Ты вся сияешь от радости, mon étoile du matin. — Я бы сказала, что это камни на платье отсвечивают, и поэтому создается ощущение, что я сияю. И я не твоя звездочка. И вообще, почему звезда? — я выгибаю бровь и жду ответа. Мы остановились и смотрели друг на друга. — Потому, что звезды настолько красивы, что без них, ночь не была бы настолько живописной, — он разворачивает меня спиной к нему и теперь, я нахожусь в кольце его рук. Чувствую спиной тепло его тела, как он дышит. — Посмотри на вверх и загадай желание, — поднимаю голову вверх и вижу, как падает звезда. Как, буквально на пару секунд, на черном ночном небе остается золотистая полоска. Как же это красиво. — Мне нечего загадать, ведь у меня уже все есть. Есть моя настоящая семья. Это было мое самое главное желание за все эти годы. Узнать кто они, познакомится с ними. Больше я ничего не хочу, только вернуться домой в Майами, — я грустно улыбаюсь и все еще смотрю на небо. Вот упала еще одна звезда, которая разрезала черное небо. — Неужели ты больше ничего не хочешь, кроме того как вернуться домой? Обычно все девушки загадывают встретить своего принца на белом коне, чтобы он снял им звезду с неба и увез в сказочный мир. — Фу, как примитивно. А хотя знаешь, я бы не отказалась от единорога. Точно! Тот, кто мне подарит единорога, будет моим избранником. — Но единорогов не существует! — А это уже не мои проблемы, — я смеюсь и разворачиваюсь обратно лицом к Адриану. Его руки покоятся на моей талии, а мои теперь на его груди. Расстояние между нами было буквально несколько сантиметров. Если сейчас кто-то из нас дернется вперед, то есть шанс, что наши губы встретятся. Дышать становиться тяжело не только мне, но и ему. Адриан смотрит в мои изумрудные глаза, а я в его небесно-голубые. Выдавить пару слов из себя у меня получается крайне трудно, но я все же пытаюсь. Голос при этом очень сильно дрожит. — А чего бы хотел ты? — Анастэйша! — он только хотел ответить, как неизвестно откуда появилась Надя. Мы быстро отскакиваем друг друга, как ошпаренные. Руки Нади были сложены на груди, а взгляд суровым и злым. Господи, как же она вовремя! Я только что чуть не совершила главную ошибку. Я чуть не предала Себастьяна. — Наша мать и ТВОЙ отец ищут тебя, а ты пропадаешь невесть где! Она специально выделила слово «твой». Последний раз кидаю взгляд на Адриана, после чего иду к выходу из лабиринта, где сейчас стоит Надя. Чувствую взгляд Адриана на своей спине. Он был не холодным, а совсем наоборот, что придало мне уверенности, пока я проходила мимо своей сводной сестры. Что же все-таки нужно Элайдже и Кэтрин?***
Надя и Адриан смотрели вслед Медисон до тех пор, пока она не исчезла из виду. Надежда вновь поворачивается к Адриану и ее взгляд становится еще жестче. Да, Надя ненавидела свою сестру за то, что ей выпал второй шанс стать человеком. За то, что Кэтрин и Элайджа готовы пойти на все ради нее. Но если Надя захочет выместить всю свою злость на Медисон, то ей серьезно не поздоровиться от Кэтрин. И вроде бы сейчас она может отыграться на Адриане, но это не так. — Адриан Белтре. Я помню, в 1622 ты выбрал фамилию своей матери. Шарлотты Мэри Этейл-де-Матин. Но теперь выбрал фамилию своего отца. Габриеля Оуэна Белтре. Дай угадаю. Это специально, чтобы Медисон не вспомнила? — Адриан сжал кулаки от злости так, что костяшки пальцев побелели, а ногти впились в кожу. Давным-давно его предупреждали, что иметь дело с Петровыми опасно, но его это не остановило. — Надежда Пирс. Сука похуже своей матери. Интересно, а почему ты не используешь фамилию своего отца? Ах да! Я же забыл, что Катерина переспала с каким-то смертным и зачала тебя. И знаешь, что самое интересное? То что я знал его. Я живу дольше тебя и мне открыто больше тайн. И, в отличие от тебя, я хочу, чтобы Медисон все вспомнила — Надя опускает руки и смеется. — Ты хочешь, чтобы она все вспомнила, только потому, что ты любишь её, но тебе плевать какой волной на неё нахлынут воспоминания. Единственный кто из нас здесь эгоист — это ты,— Адриан пытался успокоиться, но у него ничего не получилось. Он основа сжал кулаки и обрушил свою злость на Надю. — А разве тебе не плевать?! Ты с детства ненавидела её и Диану. То, что происходило между мной и Медисон в 1622 тебя не касается! Ясно?! А если ты посмеешь рассказать хоть кому-нибудь про это, то все узнают истинную причину смерти Дианы. За эту правду Катерина тебя не простит, а Элайджа убьет. Я думаю, что мы поняли друг друга? Надя кивает головой в знак согласия, после чего Адриан уходит обратно к дому. Лицо Нади стало бледным при упоминании Дианы, а на глаза навернулись слёзы. Она знала, что это ничего хорошего не даст и все равно попыталась. Надежда прошла к беседке и села на мраморную ступень. Теперь по её бледному лицу текли слезы и она была похожа на того ангела в фонтане. Только она не была ангелом, а самым настоящим демоном. Адриан прав. Он знает больше, чем она. Он знает её главный секрет, о котором никто не должен знать. И Боже упаси того, кто узнает! Ведь этот человек обретет себя на смерть. Тыльной стороной руки Надя вытирает дорожки от слез и размазывает красивый макияж. Она подымается, расправляет свою чёрную атласную юбку, и последний раз смотрит на дом, в котором находиться ее мать и сводная сестра. — Ты должна знать правду, Медисон, какой горькой она не была бы. Надеюсь, мы ещё встретимся Анастэйша-Морин Петрова-Майкалсон, а после 1622 Этейл-де-Матин. По её щеке течёт последняя слеза, а на лице расцветает горькая улыбка, после этого она исчезает во тьме ночной.***
Я захожу обратно в дом. Здесь до такой степени душно и так много людей и обитателей нижнего мира. Взглядом пытаюсь найти хоть кого-нибудь из моей семьи, но ничего не получается. Зато рядом с напитками стоит Сальваторе. Как бы мне этого не хотелось, все же придётся. Я иду в его сторону, и он это замечает, улыбка чеширского кота сразу расцветает на его лице. — Что? Твой дружок составляет не очень интересную компанию в отличие от меня? Согласись, со мной интересней. — Ты слишком высокого о себе мнения. Мне надо знать, где мой отец? Он закатывает глаза, после чего жестом показывает, чтобы я шла за ним. Напыщенный самодовольный индюк! Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж, и я сразу улавливаю косые взгляды гостей. Как только поднимаемся на этаж, то Деймон сразу ускоряет шаг, и я не успеваю идти за ним. Побегал бы он на восемнадцати сантиметровых каблуках. Наконец он останавливается возле белой дубовой двери. — Вот мы и пришли. — Благодарю. После этого я открываю дверь. Это библиотека, но не такая масштабная как в доме у оборотней. Здесь может, находится малая часть тех книг, которые должны быть. За длинным столом, во главе которого сидел Элайджа, находились остальные Майкалсоны и Кэтрин. Клаус сидел напротив Элайджи со скучающим видом, Ребекка рядом с Колом и они что-то обсуждали, Фрейя с Финном просматривали содержимое каких-то книг, а Кэтрин вообще не горела желанием быть здесь. — Ну, наконец-то! Я уже думал, состарюсь здесь. — Ты вампир Клаус, а они не стареют. Что вы хотели? — Фрейя подходит ко мне с книгой, которую только что смотрела с Финном и протягивает в мои руки. На её лице сияет счастливая улыбка. — Мы нашли способ вернуть тебе память! Только есть одна проблема. Заклинание действует в полнолуние. — Но оно уже прошло, а до следующего очень долго ждать! — только появилась надежда узнать, что творилось со мной в прошлом и вот проблема! Я ждала этого очень давно. Теперь вместо Фрейи начал говорить Финн. — Мы знаем и поэтому просим тебя набраться терпения и подождать. — Превосходно! Я пошла. Чуть что -знаете, где меня искать. Выхожу из библиотеки и иду в свою комнату. Как же я зла! Надо пойти выспаться и отдохнуть. Открываю дверь своей комнаты и с огромным грохотом её закрываю. Да пошло все! На своей белоснежно-белой подушке замечаю небольшой конверт. На нем аккуратным почерком было написано моё имя. Рву конверт и достаю аккуратно сложенный листочек.Дорогая Мэдисон. Да, возможно я отношусь к тебе холодно и есть причины для этого, однако во мне созрела сестринская любовь к тебе, и я захотела помочь с восстановлением памяти. В доме Сальваторе должна находиться одна книга. Она что-то типа семейного дневника. Там есть и ты, а так же все семейное древо Петровых. То, что там находится, возможно, шокирует тебя, но ты должна знать правду, какой горькой она бы не была. Самое главное, что никто не должен знать. Ни Элайджа, ни Кэтрин, ни Белтре. Твой новый дружок не тот за кого себя выдаёт. Он всего лишь играет на публику. Запомни это важно. Его настоящее имя Адриан Эстел-де-Матин. И да! Ни в коем случае не пытайся вернуть свою память колдовскими штучками! Это исказит твои воспоминания и сделает кошмарами. Половину ответов на свои вопросы ты найдёшь в книге. Береги себя. И прости меня… Твоя сестра, Надя.
Выхожу на балкон и останавливаюсь возле края. Руки трясутся от новой информации. Я только что чуть не сделала себе хуже. Если бы я не прочла этого письма, то свела бы себя с ума. От злости на саму себя, рву этот листик на маленькие кусочки, после чего складываю их в одну руку. — Ignis. Бумага вспыхивает. Огонь так красиво поедает бумагу, превращая ее в пепел. Одно дуновение ветра и от былого письма не остается и следа. Мне нужна эта книга, и я достану ее любым способом. В ней ответы на то, что мне нужно. Теперь мне не на кого положиться и попросить помощи. Завтра я придумаю план, незаметно проберусь в дом и стащу книгу. Однако есть одно но. Адриан следит за мной по просьбе Элайджи, чтобы я не попала в неприятности. Скидываю это платье и надеваю футболку, а волосы расплетаю. — Эта майка идет тебе больше, чем платье. В дверном проеме стоял Адриан. На нем уже не было пиджака, а верхние пуговицы рубашки были расстегнуты. Он смотрел на меня так, как охотник смотрит на свою жертву. Я обратно отворачиваюсь от него к зеркалу. По словам Нади, он не тот за кого себя выдает, и значит, надо держать его от себя на расстоянии, как бы тяжело это ни было. — В следующий раз, если не зайдешь без стука, будешь лежать мертвым за этой дверью. Через зеркало замечаю, что он удивился такому ответу. То, что было в саду пусть и останется там же. Во мне течет кровь Петровых, а для них показать чувства является смертным грехом. Вечное безразличие, хладнокровность, стервозность текут в их ней крови. Да и плюс надо отталкивать его от себя пока не поздно. Я уже призналась в чувствах Себастьяну и не могу его подвести. — Что случилось? — Ничего. Теперь если ты не против, то я хочу отдохнуть. Одна. Эти слова мне так тяжело даются. Я могу грубить любому, но отчего-то не хочу именно ему. Поворачиваюсь обратно к нему и опускаю взгляд, чтобы не смотреть на него. Я жду, пока он уйдет, а потом смогу запрыгнуть в кровать и все обдумать. Но вместо этого Адриан подходит ко мне и поднтмает мою голову вверх. Теперь мы вновь смотрим друг другу в глаза. — Я не уйду до тех пор, пока ты не расскажешь, что произошло. Знал бы ты, как я хочу все тебе рассказать. Так хочется произнести эти слова, но от этого лучше не будет никому из нас. Я чувствую его эмоции. Обеспокоенность, страх и даже некую привязанность. Сейчас я должна выгнать его, но не могу произнести одно такое легкое слово. Уйди. — Ничего не произошло, а теперь… уйди. Никогда не думала, что одно слово может принести боль. Так и хотелось закричать, чтобы он остался, обнял меня и не отпускал. Возможно, это и к лучшему. В голову вползают слова, которые сказал мне Клаус сегодня утром. Неужели растопил он сердечко твоё? Адриан отпускает меня и уходит из комнаты, при этом громко хлопнув дверью. По щеке скатывается одинокая слезинка, затем вторая и третья. Давлю всхлипы, ведь в этом доме их может услышать каждый. Ложусь на кровать и закутываюсь в одеяло. Вытираю следы от слез и горько улыбаюсь. В голове все вертятся слова Клауса. Тихо шепчу в темноту. — Что же я наделала?