Что делать, если ты дочь первородного вампира и эгоистичной вампирши?

Красивое пение птиц заставляет меня открыть глаза. Вместо идеально белого потолка с дорогой люстрой, я вижу почти чистое голубое небо. Облака разных форм и размеров нежно плывут по небу. Я сажусь и понимаю, что я на огромном поле. Обнаженными ногами я трогаю золотистые лютики, нежно розовую герань, а рук касается незабудки. Их сладкий запах опьяняет. Где-то из стороны доносится детский громкий смех. Поворачиваю голову и вижу маленькую девочку. Она бежит по полю, а ее белоснежные волосы подпрыгивают. Ей было возможно лет одиннадцать или двенадцать. Длинное бежевое платье закрытого плана мешало ей бежать быстро. — Анабель! За девочкой бежала девушка. Ее волосы, цвета горько шоколада, были убраны в аккуратную прическу, украшенную жемчугом, а на голове блистала золотая диадема. Она бежала вслед за девочкой, но, как и Анабель, кроваво-алое платье мешало ей. Она догоняет малышку, после чего они обе падают в траву. Я должна рассмотреть их, ведь эта брюнетка, показалась мне знакомой. Я поднимаюсь, но ноги совершенно отказываются идти. Такое чувство, что они прирастают к земле. Однако все же иду, хотя очень сложно и хочется упасть, но все же добираюсь. Первое, что мне кидается в глаза это то, что у Анабель такие же небесно-зеленые глаза, как и у девушки. Они лежали на траве и смеялись. На щечках у девочки милые ямочки. — Папа нас убьет, ведь в нашем доме больше сотни гостей, а графини сбежали. Анабель засмеялась. Ее голос такой нежный и красивый, а смех звонкий. Девушка села на траву, разглаживая атласную юбку с вышитыми на ней золотыми узорами. Из-за корсета сидеть ей удается плохо, как и дышать. Я не могла поверить в увиденное. — Я думаю он сам справится справится. Единственные от кого мы можем получить это твои бабушка с дедушкой. Шарлотта и Габриель покрошат нас в жаркое. Эта девушка … я. Только мои волосы не цвета пшеницы, а карие, как горький шоколад. Глаза не изумрудные, а небесно-зеленые, цвета морской волны. Сейчас я вообще не похожа на себя. Теперь видна схожесть меня с Элайджей и Кэтрин. — Папа не даст нас в обиду. — девочка замолкает на минуту, после чего задаёт вопрос матери. — Мамочка. — Та я поворачиваю голову в сторону Анабеллы. Получается, что Анабелла моя дочь. Коленки начинают дрожать от страха, а руки трястись. Как же я сразу не поняла. Одни и те же глаза, цвета морской волны, черные длинные ресницы. — Что милая? — Почему ты мне никогда не рассказывала о своих родителях? Ни про кого и из своей семьи. Улыбка с лица у девушки спала. Веселье, которое горело в глазах исчезло и заменилось болью. Она обратно отворачивается от девочки и смотрит на поле с цветами. — У меня было две сестры. Надежда-Сесилия и Диана-Корделия Петровы. Диана была моим близнецом, но она умерла, когда ей было десять, из-за Нади. Про остальных я не знаю. Одни умерли, когда я еще не родилась, а других не знала, кроме Катерины, своей матери. Девушка подымается с травы и поправляет низ платья. Так у меня была сестра и дочь. Диана и Анабелла. По моей щеке скатывается слеза. Этого не может быть. Так вот, что Надя имела ввиду когда говорила, что я должна знать правду, какая бы горькая она не была. Под этой правдой, она имела ввиду их. — Пойдем. Та я, подаю Анабель руку и помогаю подняться. Девочка отряхивает платье, после чего задает еще один вопрос матери. — А какое твое полное имя, мама? Анабель смотрит на девушку своими глазами, цвета морской волны. Эта главная черта Майкалсонов. У них либо голубые глаза, как небо, либо зеленые, словно драгоценные изумруды, а может и вовсе такие как у Анабеллы и меня. Она тяжело вздыхает, после чего, смотрит на дочь, взглядом полным любви. — Анастасия-Морин Пирс, но теперь я Этейл де Матин, как и ты Анабелла-Диана Пирс-Этейл де Матин. Это же настоящая фамилия Адриана! Новая волна непонимания и страха накатила на меня. Этого не может быть! Может по этому я чувствую к нему привязанность, как и он ко мне? Мне нужна книга. Срочно…

Я резко сажусь на кровать и пытаюсь привести дыхание в норму, жадно глотая кислород. Это был всего лишь сон. Всего лишь… сон. В голове крутится только эта мысль, ведь больше не о чем я думать не могу и не хочу. На лбу появились капли пота, которые я стираю тыльной стороной ладони. Сейчас мне надо освежиться и попытаться забыть сон. Забыть про Диану и Анабеллу. Я отказываюсь верить, хотя бы до тех пор, пока не найду книгу. Холодная вода заставляет вздрогнуть, когда струи попадают на горячее тело. Самое тяжелое это то, что не на кого положится и из-за этого хочется кричать, высказаться кому-нибудь. О Наде и ее письме, о Адриане и произошедшем в саду. От мысли про Белтре по телу пробегает дрожь. Сегодня самое тяжелое будет избегать его, не смотреть на него, когда он будет прожигать меня взглядом. Всего за каких-то несчастных пару дней, я привязалась к нему. Вся моя бессердечность и хладнокровность ушли. Почему с ним именно так? Почему я не могу хамить ему и посылать, без ущерба для себя? В первую нашу встречу мы обменялись «любезностями», после чего я поняла, что мы сдружимся. Только я не думала, что наша дружба перерастает в привязанность. Я закрываю кран и выхожу из душа. Как только смотрюсь в зеркало, то не узнаю себя, ведь это больше не Мэдисон Харт, которая не следовала правилам, вела ужасный образ жизни, то есть напивалась, курила. За пару месяцев я выросла из какой-то распутной девицы и превратилась в ответственную семнадцатилетнюю девушку. Исчезла та Мэдисон, теперь здесь дочь Элайджи Майкалсона и Катерины Петровой. Мэдисон Пирс-Майкалсон. Вот теперь кто я. Все-таки правду говорят, что одна встреча меняет всю жизнь. Под моими глазами залегли тени от усталости и недосыпа, с волос капает вода на пол и мою обнаженную кожу. Я выхожу из ванной и замечаю Кола сидящего в кресле, рядом с моей кроватью. Он смотрел книгу, которую я вчера читала пока Адриан со мной нянчился. И вот я снова произношу его имя, хоть и мысленно. Кол все еще меня не замечает. — Если моя комната — проходной двор, то я хочу себе другую. Мой голос казался таким громким, хотя я говорю очень тихо и охрипшим голосом. Из-за того, что я вчера плакала у меня слегка сел голос. — Я только зашел к тебе на минутку. С тобой все в порядке? — в его голосе слышна забота и нежность. Даже Элайджа со мной так не говорит. Я махнула головой в знак согласия, хотя на самом деле, со мной охренеть как все не в порядке. — У меня вчера был просто тяжелый день. — я улыбаюсь ему, доказывая, что все в порядке. — Так зачем ты пришел? — Нам надо уехать, но думаю к вечеру мы вернемся. За тобой присмотрит Адриан. Мое сердце упало к пяткам. Так значит я остаюсь наедине с ним. От этой новости становится страшно и по телу пробегает волна мурашек. Похоже, что книгу придется отложить на завтра, ведь Адриан будет шастать за мной по пятам, потому что так попросил Элайджа. Ну это ладно можно подождать, но есть один вопрос. Как мне избегать Белтре в пустом доме? Если я сейчас выйду из комнаты, то он привяжется ко мне и не отпустит. Да и плюс ему будут нужны объяснения, после вчерашнего, хотя их у меня нет. Я конечно могу сказать, что по словам моей «обожаемой» сестрицы, ты не тот за кого себя выдаешь, и мне надо держатся от тебя подальше, хотя на самом деле, я на пятьдесят процентов не верю в это. Я настолько ушла в свои мысли, что забыла, что здесь все еще находится Кол. — И куда вы уезжаете? — на самом деле мне фиолетово, но для приличия надо спросить. — Это тебе знать не обязательно. — кто бы сомневался, ведь единственное, что мне в этом доме можно знать, это где находится спиртное. Кол развернулся и пошел к двери. Он положил ладонь на дверную ручку и остановился. Все так же не поворачиваясь он обратился ко мне. — Не натвори проблем, пока нас нет. Я очень тебя прошу. Он открывает дверь и уходит. Ну вот. Теперь я опять одна в своей комнате. Захожу в гардероб и беру свою одежду. Обычные черные джинсы и майку, а так же кеды. Надоели каблуки. В голове все не унимается мысль о том, что я наедине с Белтре. И, что мне делать? Как по мне, так лучше быть запертой с Клаусом в одной комнате на десять лет, чем провести один гребаный день с Адрианом. Господи как же мне сейчас нужна чашка горячего кофе и сигарета «Люки Страйк» между тонкими пальцами. Я выхожу из комнаты и иду к лестнице. Нет ни единого звука. Тишина. Я прохожу мимо картины, которую нарисовал Клаус и останавливаюсь. Что-то притягивает меня к ней и это нельзя объяснить. Я подхожу к ней и провожу подушечками пальцев по картине. И неожиданно меня ударяет током. Что за херня? Я провожу в другом месте и ничего. Потом опять по этому месту и удар. Пальцы колит от боли. Не выдерживаю и снимаю картину. Здесь двойная стенка. Небольшая дверца под золотым замочком была закрыта. Что же ты от меня прячешь Клаус? Благодаря магии я взламываю замок и открываю дверцу. Золотой кулон вспыхивает как сигнальный огонь. Он был на длинной цепочке и на нем были написаны три заглавные буквы. А.М.П. Что же это означает? Дело было не в картине, а в кулоне. Это украшение мне знакомо, а не Рен, изображенный на картине. Поэтому меня тянуло к ней. Я закрываю дверцу и вешаю картину на место, а кулон засовываю в карман джинс. Спускаюсь на низ и натыкаюсь на Адриана. Он стоял облокотившись о кухонный стол и выкуривал сигарету. Солнечный свет падал на него и казалось, что его белые как снег волосы, это нимб. Можно подумать, что он ангел. Он смотрел на меня, а я сделала вид, что не замечаю его и пошла делать себе кофе. Чувствую, как до сих пор он смотрит на меня своими небесно-голубыми глазами, из-за чего я напрягаюсь. Я подхожу к столу, где лежит упаковка с сигаретами и достаю одну. Адриан поднимает бровь, делая удивленное лицо. — Я думал, что ты более-менее приличная девушка. — Он затягивается, а я закатываю глаза. Как будто ему не похер, что я делаю. — Твое мнение меня волнует где-то на уровне моих каблуков. Ой точно! — я прикладываю ладонь к губам и делаю невинное лицо. — Я же сегодня без них, а это значит, что мне реально плевать на то, что ты обо мне думаешь. Вру и не краснею. Мои слова ни чуточку не задели его. Наоборот. Он довольно щурится и ухмыляется, как чеширский кот. Похоже ему даже нравится когда я хамлю. Он подошел ко мне, а я наоборот ушла назад. Поиграем в кошки-мышки, почему бы и нет? — Какие еще вредные привычки ходят рядом с вами, мисс Майкалсон? Официально то как. Улыбка так и не сходит с его милого личика. Я все отступаю назад, а он идет на меня. Мне кажется, что он что-то задумал. И это что-то очень не хорошее. — Я люблю неразбавленный алкоголь многолетней выдержки и крепкие сигареты. Похоже ему надоедает ходить кругами, потому что он останавливается, как и я. Между нами кухонный стол, но если он захочет достать меня, то ему не потребуется много труда для этого. С одной стороны кухонные ящики, с другой стол и Адриан, а это значит, что мне не выйти. — Как мило, что между нами столько общего. Он опять берет сигарету и затягивается. Чтобы хоть чуть-чуть успокоиться я повторяю его действия. Стискиваю зубами фильтр песочного цвета, затем щелкаю зажигалкой, которая находилась в паре сантиметров от меня, затягиваюсь, сверкнув красным огнем на конце папиросы. Он наблюдает за мной, за каждым моим действием. Я выдыхаю дым в потолок и делаю шаг к нему, давая понять, что не боюсь, хотя это не так. Опираюсь руками о стол и теперь между мной и Адрианом расстояние небольшое. — И, что между нами общего, кроме сигарет и выпивки? Он начинает обходить стол, но я не шевелюсь. Он опять берет сигарету и затягивается, выпускает дым и уже смотрит не на меня, а на стену. Ну, что же ты ответишь? Он как назло молчит, от чего я напрягаюсь, но это длится не долго. — Мы ненавидим, когда нам указывают, что делать. Когда говорят, что правильно, а, что нет. -он делает шаг. Одно легкое легкое движение. Затем второе, третье и четвертое. Он специально выдерживает паузу, перед тем как сделать следующий шаг. Сейчас Адриан похож на хищника, который пытается не испугать свою жертву. — Мы ненавидим ложь и притворство, хотя сами врем всем, надевая маски и отыгрывая пьесы так, что удовольствие от этого получаем только мы. После этих слов по моему телу пробегают мурашки, а он замечает это и его улыбка становится шире. Между нами расстояние сузилось до предела, только я хочу сделать шаг назад, как одним ловким движением он садит меня на стол. Его руки лежат на моей талии, а мои на его груди. Я пытаюсь оттолкнуть его, но ничего не получается. — Что вчера произошло? Его голос спокоен и как никогда серьезен. Этого вопроса я боялась больше всего. Опускаю голову, чтобы не смотреть ему в глаза, но как на зло он берет меня за подбородок и подымает голову вверх. Мои изумрудные глаза встречаются с его небесно-голубыми. — Ничего. — вру и не краснею. Его взгляд был холодным и опасным. Я пытаюсь говорить спокойным голосом, хотя это крайне тяжело. — Не ври мне! — он повышает на меня голос, от чего я содрогаюсь. Белтре замечает это и теперь говорит более спокойным голосом, даже с ноткой нежности и заботы.- Я слышал как ты вчера плакала, как давила всхлипы. Мэдисон, я не дурак. Что произошло? Твою мать. Как он мог это слышать? Делаю вид, что не понимаю о чем он говорит, но дрожь в руках выдает меня. Выдает мое волнение и страх. — Ничего не произошло. — все таким же спокойным голосом, я отвечаю ему. — Тогда, что с тобой?! Что происходит?! Он не сдерживается и кричит на меня. Впервые в жизни на меня подняли голос. Не выдержав я даю Адриану звонкую пощечину, такую сильную, что пальцы жгло от боли. — Не смей на меня поднимать голос, Белтре! — сквозь зажатые зубы говорю это. Я еще раз толкаю в грудь, но ему плевать. Он даже не дернулся. — Да отпусти ты меня! -Зачем? Разговор не закончен. Я поднимаю другую руку, чтобы еще раз его ударить, но перехватил ее и пододвинул поближе к себе. Я чувствовала как его грудь вздымалась и опускалась, напротив моей. Он переместил свой взгляд на мои губы, после чего его губы прижимаются к моим плотно сжатым. Я не сдерживаюсь и сдаюсь, а он довольно рычит. Такое чувство, что я стою на краю обрыва, под которым черной дырой зияет пустота. Самое интересное, что я прыгаю в нее, забывая обо всем. Пошло сейчас все далеко. Я запускаю свои руки в его волосы, а ногами прижимаю еще ближе к себе. Он гладит мою спину, от чего по всему телу бежит электрический заряд. Мы целуемся так, словно от этого зависят наши жизни. У нашего поцелуя терпкий вкус «Люки Страйк» и даже виски. — Так значит родственники за дверь и ты целуешься с первым встречным? Чей-то голос заставляет нас отстранится друг от друга. Мое лицо пылает, а дыхание, как у загнанной лошади. В дверном проеме стоят Сальваторе старший и блондиночка Форбс. Деймон злобно смотрит на нас. Неужели ревнует? — А, что? Ревнуешь? — я облизываю распухшие от поцелуев губы и все так же сижу на столе. Еще никогда поцелуй не был настолько возбуждающим. — Было бы чему завидовать. Адриан становится рядом со мной. Он берет сигарету и затягивается, после чего предлагает мне, но я отказываюсь. Из глаз Сальваторе блистают молнии в сторону Адриана. С одной стороны я благодарна, что эти двое появились здесь, ведь если бы они не остановили нас, неизвестно чем бы это закончилось. Мне нужно было, что-то сделать, но из-за Белтре я забыла. Вообще все забыла. Что-то мешало в кармане и я вспомнила про кулон. Мне же нужно узнать про него, для чего он. Я спрыгиваю со стола и ухожу ничего не сказав. Поднимаюсь в свою комнату попутно доставая кулон. Он больше не бил меня током. С ним что-то не так. Я запрыгиваю на свою кровать и ворочаю кулон. Может в нем какая-то подсказка? Кто-то стучит в дверь и я быстро прячу кулон назад в карман. После короткого «войдите» в комнату заходит Кэролайн. Форбс проходит и садится на мою кровать, рядом со мной. — Как твои дела? — Вполне нормально. — пожимаю плечами и откидываюсь на спинку кровати. — Ты же пришла узнать не это. Верно? Кэролайн тяжело вздыхает после чего кивает головой в знак согласия. Я смотрю на нее и вижу нотки усталости. В отличие от людей, у вампиров не видно усталость, недосыпание, только из-за того что вампир давно не питался цвет лица становится бледным и под глазами появляются тени. Будь она человеком это проявилось бы. — Я вижу, что тебя что-то беспокоит. Так, что расскажешь? Не волнуйся. Я никому не скажу. Рассказать ей? Возможно это была бы хорошая идея, но это опасно. Некоторыми секретами луче поделиться, а о некоторых лучше промолчать, неся, как тяжелое бремя и этим секретом, я пока не готова делиться. Пока во мне есть силы я буду молчать и пытаться игнорировать тот факт, что это сводит меня я с ума. Этот сон. Письмо Нади. Все это я буду игнорировать, как тяжело не было бы. — Всю свою жизнь я росла среди обычных людей, а иногда в ковене, и все, что я там пережила, научило меня никому не доверять. Запомни малышка Форбс. Minus te somnus risus*. Так всегда говорила моя мать — Корнелия. Я подымаюсь с кровати и иду прочь из комнаты. Мне нужно выпить. Много. Спускаюсь на низ и замечаю превосходную картину. Деймон сидит в телефоне с бутылкой The Macallan in Lalique**. Клаус убьет его за эту бутылку, ведь она стоит четыреста шестьдесят тысяч долларов. Адриан в отличие от Деймона сидит на диване закинув ноги на столик и читает книгу. «Большие надежды» Чарльз Диккенс. Хорошая книга. Меня радует, что эти двое не уничтожили гостиную и друг друга не поубивали. Я прохожу мимо них и беру бутылку Chateau Mouton-Rothschild***, урожай 1945 года, и наливаю вино в бокал. Чувствую два прикованных ко мне взгляда. Один холодный словно лед, а другой еле ощутимый. Не тяжело догадаться кому какой взгляд принадлежит. Делаю глоток вина и расслабляюсь. Слышу как кто-то поднялся с дивана, а затем шаги. Поворачиваюсь обратно и вижу, что место где только, что сидел Деймон пустует, а Адриан все так же сидит устремив взгляд в книгу. Я прохожу и сажусь рядом с ним. Ноль внимания из-за чего я начинаю злиться. То я не хочу чтобы он обращал на меня внимания, то наоборот сильно жажду его. На то мы и девушки. Нас тяжело понять. Все же не выдерживаю и задают вопрос. — Неужели книга интересней меня? Он поворачивается ко мне, делая вид, что не понимает к чему я веду. Сейчас я серьёзно не понимаю, что делаю. Здравый смысл покинул меня, ничего не оставив. Он смотрит мне в глаза, а я в его. Делаю глоток вина из бокала, все так же не отводя взгляд от его небесно-голубых глаз. В комнату входит Деймон и приходится перестать играть в гляделки. Перевожу взгляд на окно. Крупные капли дождя бьют по окну и где-то в далее сверкает молния. Деймон проходит мимо меня и забирает свою кожную куртку. — Уже сбегаешь? В моём голосе столько сарказма и презрения к нему. Он как будто не замечает моих слов и отмахивается от меня, как от надоедливой мухи. Я ставлю бокал на стол и подымаюсь. Его поведение настораживает меня. Он уже собрался уйти, но мои слова остановили его. — Деймон, что случилось? Он поворачивается ко мне, а его взгляд наполнен раздражением по отношению ко мне. — Не твоего ума дела, принцесса. По лестнице спускается Кэролайн и проходит мимо меня к Деймону, после чего они вдвоём уходят. Что за дурацкое принцесса? Я возвращаюсь обратно в гостиную, беру свой бокал с вином и залпом выпивают все содержимое, но мне мало этого. Беру бутылку виски, которые пил Деймон и пью, но Адриан забирает ее у меня и ставит на стол. Я сажусь на диван, беру со стола упаковку сигарет и зажигалку. — Не волнуйся. Я поднимаю взгляд на Адриана. Он садится рядом со мной от чего моё сердцебиение увеличивается. -За кого? За Сальваторе? Он не стоит моих нервных клеток. — Ты же знаешь, что я говорю про твою семью. Я смотрю на него как на сумасшедшего. Чтобы я за кого волновалась? Это не в моём духе, но из-за недавних событий я начинаюсь волноваться. Они уехали два часа назад не сказав ни куда уехали, нт когда приедут. — Я волнуюсь за них, ведь совсем недавно их пыталась убить Эстер. — делаю небольшую паузу. — Боюсь, чтобы мне не пришлось ещё больше запачкать свои руки в кровь. — Все будет в порядке. Слышишь? Я мотаю головой в знак согласия. За окном бьёт молния и гремит гром. Я всегда в детстве боялась молнии и грома, пока мне не рассказали про существование ведьм, которые пытаются установить равенство среди других жителей сумеречного мира, а так же служат высшей цели, про вампиров, которые господствуют над всеми и пережили столько сражений и смертей, что любой человек сошел бы уже с ума, про оборотней, которым дана свобода при рождении. Все эти детские страхи, начали казаться мне в тот период такой глупостью. Я прижимаюсь к Адриану как маленький ребёнок, а он меня обнимает. Ложу голову на плечо и вдыхаю его запах цитруса, табака и виски. Он перемешивается с моим. Сирень и цитрус, вместе с табачными запахом, просто «идеальное» сочетание. Я улыбаюсь своим мыслям. Он касается губами моей макушки от чего по всему телу идёт тепло. Как же с ним хорошо, спокойно. Я кладу голову ему на плечо, а мои глаза начинают слипаться. Сегодняшний сон забрал все мои силы и я позволяю себе уснуть, но прежде чем уйти в царство Морфея слышу голос Адриана. — Le sommeil est mon étoile du matin. Sommeil****.