Pov Мэдисон
Открываю глаза и пытаюсь понять, где я. Веки как будто налиты свинцом, а голова кружится. Перед глазами все плывет, и сосредоточиться крайне тяжело. Когда сознание начало медленно возвращается, то я поняла, что в своей комнате, в Майами. Все было так же, как я оставила, перед своей неожиданной пропажей. Ничего не понимаю. Я помню, что я была в особняке Этеилов-де-Матинов, и мне стало плохо, а затем пустота и я просыпаюсь дома. Вдыхаю полной грудью привычный запах сирени, который въелся в каждый предмет интерьера. Солнечный свет просвечивал через мои темно-синие шторы и падал на столик с косметикой, которой я неоднократно пользовалась, чтобы скрыть следы бессонных ночей. На отдельных полочках духи, баночки разных цветов и форм красиво сияли. Ноутбук включен и открыта электронная почта, где были письма от моих друзей. В конце комнаты стоял огромный шкаф с одеждой из светлого дерева, хотя большая часть одежды валяется по комнате. Поднимаюсь с постели и подхожу к шкафу, на котором не было ни одной пылинки. Бедная Корнелия. Зачем она напрягает себя, если знает, что я не вернусь? Зачем столько усилий тратит зря? Эту женщину я легко могу назвать матерью, потому что она любила меня как собственного ребёнка, готова за меня жизнь отдать. Именно она научила меня играть на пианино, воспитала меня, как леди, не дала зазнаться. Столько сил она потратила на меня, столько любви и заботы подарила. Спускаюсь на низ, где по всему этажу разносится знакомая мне с детства мелодия, самая первая, которую я научилась играть на пианино. Помню, как я сидела тогда в простеньком зеленом платьице с двумя хвостике за большим пианинном. Мне тогда было лет пять-шесть, уже не помню точно. Корнелия внимательно следила за каждым моим движением, а я пыталась попасть по правильным клавишам. Кажется, что это было еще вчера. В гостиной за белоснежным роялем сидела мама, и быстро перебирала по клавишам, закрыв глаза, полностью отдавшись мелодии. Все переживания, всю боль, она вымещала на ни в чем неповинном инструменте. Ее золотистые волосы, как спелая пшеница, были убраны в высокий хвост, что она очень редко делала, только в больнице. Под глазами залегли тени, явно от бессонных ночей. Мама закончила мелодию и закрыла рояль, положив на него локти. Из ее глаз потекли слёзы, и мне захотелось подойти ее и обнять, сказать, что все хорошо, что я здесь, но я просто физически не могла этого сделать. Все, что мне оставалось это наблюдать за ней. — Ты скучаешь по ней? По своей прошлой жизни? — Я обернулась на этот голос и посмотрела на Эстер. Если она здесь, то значит, что я частично мертва. Я думала, что моей погибелью станут Этеилы-де-Матины, но ни как какая-то болезнь. Майкалсон выглядела так же, как и в последний день нашей встречи. Она подошла ко мне и посмотрела на мою маму. — Очень. Когда-то я мечтала узнать свою настоящую семью, познакомиться с ними, а сейчас готова на все, лишь бы вернуться к прошлой жизни. Мало того, что я сама влезла в неприятности, так еще и своих друзей в них затянула. — Смотрю на Эстер, которая внимательно смотрела на меня, своими изумрудными глазами. Не могу поверить, что все так обернулось. Никогда не думала, что буду откровенничать с той, кто пыталась убить меня и мою семью. Но теперь это уже не имеет смысла. Все равно мы оказалась в одном месте, теперь плевать, кому читать исповедь. — Ты можешь еще все исправить. Порой мне кажется, что у тебя не один ангел хранитель, а целая армия. Уже сколько раз ты должна была попрощаться с жизнью, но что-то тебя вечно спасает. — Я улыбнулась и посмотрела на маму, которая отошла к окну. Она могла часами стоять и смотреть на море, разбираясь в себе и своих мыслях. Я прошла к камину, где стояли наши семейные фотографии с отдыха в странах Европы. На одной из них папа учит меня кататься на лошадях, на другой — мы с мамой плетем венки на лугу. — У таких чудовищ как мы нет ангелов. Мы просто не заслужили их, потому что слишком много ужасного сделали, что сам бог отвернулся от нас. — Поворачиваюсь и смотрю на Эстер, которая грустно улыбается. Знает, что я права. Будь мы хоть капельку любимы всевышним, то все было бы по-другому. Не было бы войн, разрушений, болезней. Все было бы правильно. Не было бы детей тьмы, которые сражаются за власть или просто пытаются выжить. — Главное, чтобы от нас не отвернулись те, кого мы любим. Я прожила долгую жизнь и поверь, видеть ненависть в глазах тех, за кого мы жизнь готовы отдать невыносимо. Береги их. — Не тяжело догадаться про кого она говорит. Неужели после смерти люди действительно меняют свои взгляды на жизнь? Теперь в изумрудных глазах Майкалсон не было привычной пустоты и ненависти, потому они блестели от волнения и любви к своим детям. Теперь ей нечего терять, не за что бороться и она поняла, что совершила. — Постараюсь. Открываю глаза и резко сажусь на кровать. Похоже, что Эстер была права, когда говорила, что у меня есть ангел хранитель, потому что я жива. Я лежала на кровати в особняке Этеилов-де-Матинов. Я вернулась в ад. Горло ужасно болело, поэтому начинаю кашлять. Все тело ломило, как будто меня били палками. Кашель был таким сильным, мне казалось, что я сейчас выплюну свои бронхи. В кресле, в углу комнаты, сидела Фрея и как только она заметила, что я пришла в себя, испуганно подбежала ко мне и стала осматривать. Меня пробила мелкая дрожь, а голова кружилась, настолько мне было плохо. Вообще по правилам я должна быть мертва, потому что после такого, еще ни одна ведьма не выжила. Фрея присела на край кровати и протянула мне стакан с кристально чистой водой. Я чувствовала холод, исходящий от стакана, как только дотронулась подушечками пальцев до стекла. Горло мгновенно перестало першить и стало лучше думать. Минуточку. Какого здесь Фрея? — Что происходит? Что ты здесь делаешь? — Ставлю стакан на полку и смотрю на свою родственницу, которая испуганно смотрела на меня. Чтобы Фрея Майкалсон чего-то боялась? Это что-то новенькое. Майкалсон только хотела сказать, как ее перебил хорошо знакомый мне голос. — Фрея, оставь нас, пожалуйста. — Как вы думаете, кто у нас любит появляться не вовремя? В дверном проеме стоял Адриан и с интересом наблюдал за нами. Ох, что-то мне подсказывает, что произошло нечто плохое. Белтре одет в обычную одежду, что было крайне не привычно видеть, только вот к рубашке я привыкла. Рукава закаты до середины локтя и несколько пуговиц расстегнуто. Все как всегда, в принципе. Фрея кинула на меня сожалеющий взгляд и вышла из комнаты, ничего так и не сказав. Вот теперь точно сомнений нет, что что-то произошло. Майкалсон так холодно посмотрела на Адриана, взглядом полным ненависти, что даже мне не по себе стало, а этому хоть бы что, и тихо закрыла дверь. — Нам надо серьезно поговорить, Мэдисон. — Белтре проходит в центр комнаты и садится рядом со мной на кровать, а я рефлекторно отодвигаюсь. Уж простите, но вот после того, как у меня была попытка самоубийства, причем, которую заметили, мне нужно аккуратно относиться ко всему. С подозрением смотрю на Адриана, прямо в его небесно-голубые глаза и пытаюсь там хоть что-то прочесть. В этот раз не дам слабину. Сердце прыгает как сумасшедшее, но я пытаюсь не показывать, что мне страшно. — Что произошло, пока я была отчасти мертва? Говори. — На лице блондина расцвела хитрая улыбка, которую мне немедленно захотелось стереть с его лица. Бойцовский дух не умер, пусть не рассчитывает на это. Я смотрю на него и жду ответа на свой вопрос, который видно он не собирается давать. — Ничего важного. Как ты себя чувствуешь? — Я рефлекторно выгибаю бровь. Ах, ничего важного. Врет и не краснеет, прямо бесит. Я подымаюсь с кровати и сразу жалею об этом. Голова начала кружиться и я бы упала, если бы Адриан не поддержал меня. Вырываю свою руку из его захвата и отхожу немного от него. Научена горьким опытом, что близость с ним приводит к очень плохим последствиям. Из-за него я Себастьяна лишилась. — Ничего важного? Серьёзно? Фрея бы тогда не смотрела на тебя таким уничтожающим взглядом. Либо ты сам говоришь, либо я пойду на низ и все узнаю. — Зря я это сказала, признаю. Взгляд Адриана в одно мгновение стал таким холодным, и ярость отразилась на его лице. Каждая жилка напряглась и я думала, что мне сейчас придет конец. В ярости Белтре очень сильно похож на своего старшего брата. Я ещё никогда его таким не видела. Даже в прошлом, он не смел, показывать свои отрицательный черты характера. В данный момент он снял маску милого и заботливого парня, и показал своё истинное лицо садиста, монстра и шантажиста. В прочем, как и вся его семейка, кроме Авроры и Джулиана. Адриан схватил меня за локоть и притянул к себе так, что я плечом врезалась об него. — Ты никуда не пойдешь. Я задал тебе вопрос и будь добра ответить на него. Как ты себя чувствуешь? — Белтре прошептал мне на ухо и у меня дрожь по телу прошлась. Ненавижу, когда он так делает. Зачем я в прошлом связалась с ними? Надо было сразу в Испанию отправляться, но нет же, послушала сестру. Я отвернулась к окну и решила не отвечать на его вопрос, что очень разозлило Адриана. — Ладно, пойдем, прогуляемся. Белтре, все еще держа меня за руку, тянет за собой, а я пытаюсь успевать за ним. Ноги как будто ватные, нет сил, ими передвигать, но лишь интерес заставляет идти. Почему он так гневно отнесся к тому, что я захотела спуститься? Обычно его взбесить чем-то очень тяжело, а тут как-то легко. Очевидно, что там находится что-то очень серьезное. По всему особняку царила тишина, и мне ещё никогда не было настолько страшно. Мы вместе спускались по лестнице, и я постоянно вздрагивала, когда касалась обнаженными ногами холодного мрамора. Как только я оказалась на первом этаже, то ноги совсем отказались идти. Я посмотрела на Белтре как-то затравлено, как маленький зверек на хищника. Адриан открыл дверь, которая вела в гостиную и то, что я там увидела, ввело меня в самую настоящую панику. Большей части мебели не было, лишь фамильные гробы Майкалсонов, которые я не имею понятия, как здесь оказались, но точно могу сказать, что в них кто-то есть. Я чувствую этот могильный холод, исходящий от них. — Сволочь. — Поворачиваюсь к Адриану и начинаю бить его, но он ловко уходит от моих ударов. Во мне еще никогда не было столько злости, столько отчаяния. Я ругаюсь на него на всех языках, которые знаю, потому что не могу сдержать гнева. Как он посмел? Как они посмели? Пока Адриан отвлекся, мне удаётся тыльной стороной ладони влепить ему звонкую пощечину, которая хоть как-то меня успокаивает. Рука начинает ныть от подступившей боли. Я думала, что он меня сейчас задушит за это, но ничего не произошло. Мы просто стояли и смотрели друг на друга, как два разъяренных зверя. — Успокойся, Мэдисон, по-хорошему иначе мне придётся заставить тебя сделать это. — Откуда-то сбоку доносится строгий голос старшего Этеила-де-Матина, который еще сильнее выводит меня из себя. Адриан кидает на меня разгневанный взгляд, а я недовольно поворачиваюсь к Эдгару и чуть ли не рычу на него. — Да пошёл ты нахер, Эдгар. — Этеил-де-Матин лишь закатил глаза, а затем посмотрел на меня пронзительным взглядом небесно-голубых глаз. Не любит, когда что-то идет не по него. Я бы смогла выдержать все, любую боль, но вот из-за недавнего возвращения с того света, не могу. Этот ублюдок решил воспользоваться магией. Я падаю на колени из-за резкой боли в животе, к которой наверно никогда не смогу привыкнуть. Глаза застилают слезы, и начинаю кашлять. Ужасно больно. Адриан лишь смотрит на меня, как я валяюсь у него в ногах, но ничего не говорит. Столько жалости в его взгляде я никогда не чувствовала. — Я предупреждал тебя, милая. Сейчас мы с братом просветим тебя во все, чтобы ты перестала выебываться. — Я облегченно выдыхаю, когда Эдгар переводит взгляд на брата и перестаёт меня мучить. Обычный вдох сделать стало слишком трудно, потому что все тело ломило. Адриан помогает мне подняться, но я игнорирую его вытянутую руку, потому что гордость не позволяет. И вот как только я смогла встать, то Белтре сразу хватает меня за руку выше локтя, чтобы я больше ничего не вытворила. Ненавижу. — С твоими родными все в порядке, не волнуйся. Это все лишь для того, чтобы было их легче перевезти в Новый Орлеан нашему старому другу. А ты, Мэдисон, едешь с нами в Марсель. Что касается твоих друзей. Мы внушим им, чтобы они забыли тебя, а если не получится, то придётся убить. — Ты не посмеешь этого сделать. — Я зло прорычала, эти слова и пыталась вырваться из захвата Адриана. Я не смогу жить, зная, что близкие мне люди в опасности или мертвы по моей вине. Эдгар лишь рассмеялся на мою реакцию, чем вывел меня еще сильней из себя. Только холодные руки Адриана остужали хоть немного мой пыл и спасали от убийства его брата. — Уже сделал. Мой тебе совет дорогая, при переезде лучше веди себя хорошо, а то придётся тебя наказать, и я думаю мой брат хорошо справиться с этим. Единственное, что осталось сделать, это найти твоих друзей и будь добра. Отдай своё кольцо и кулон Петровых. — Нет. — А сжала ладонь в кулак, чтобы они не смогли забрать единственное напоминание о прошлом. О Себастьяне. Адриан тяжело выдыхает и разворачивает меня к себе. Всего на минуту мы встретились взглядами и в его небесно-голубых глазах, я смогла прочитать усталость. Если ему все это не нравится, то тогда зачем он все это делает? Воспользовавшись моим замешательством, Адриан все же хватает мою руку с кольцом и тянет ее на себя. Я пытаюсь вырваться, но ничего не получается. Он сильнее меня. Как только Белтре дотрагивается до кольца, то сразу же отдергивает свою руку назад. Серебро обожгло его. Отхожу в сторону и, воспользовавшись моментом, я пытаюсь сбежать, но Адриан ловит меня и прижимает к стене. Шутки кончились. — Снимай по-хорошему иначе тебе не поздоровиться. — Эдгар подошёл к нам и попытался снять кулон с моей шеи, но и он обжег его. Эти украшения заколдованы, только вот кем? Парень зло шипит и ругается, а я улыбаюсь, радуясь своей маленькой победе. Хоть что-то у меня останется. Мое поведение не на шутку взбесило Этеила-де-Матина. — Почему тебя так беспокоят мои украшения? — Адриан все так же держит меня прижатой к стене, а я не шевелюсь, лишь только взгляд бегает от Адриана к Эдгару. Оба стоят и молчат, прожигая меня взглядом полным ненависти. Пускай ненавидят, мне плевать. Выгибаю бровь и жду объяснений, почему им так важно это, кроме того, что это магические артефакты. Мне самой стало интересно, почему я не почувствовала их силу раньше, кроме кулона Петровых. Он меня током вообще ударил. Уверенность в том, что они мне ничего не сделают, предает силу. — Потому что твои украшения сделаны из необычного серебра. Существует так называемое «Die Deutsche Silber». Немецкое серебро. Его используют охотники, для своих пуль, наконечников стрел, лезвий кинжалов. Это необычный металл. Четыре кулона были выкованы ещё до того, как ты с сестрами и Кэтрин обратились. А так же кольцо, которое подарил тебе охотник. Оно сдерживает твою сущность, поэтому ты наполовину — человек, наполовину — вампир. Из-за этого твои раны не заживают. От услышанного я очень сильно удивилась. Себастьян подарил мне это кольцо, чтобы защитить меня, где бы я, не была. Пэйтон стал моим ангелом хранителем, ведь именно благодаря его подарку я все еще хожу по этой земле. И самое важное — оно сдерживает мою истинную сущность. Не даёт мне сорваться, не стать монстром, убийцей. Я настолько ему дорога. Вернее была дорога. Грустная улыбка расцветает на моем лице и вызывает недоумение у братьев Этеилов-де-Матинов. — Вы можете избить меня хоть до полусмерти, но я не сниму ни кулон, ни кольцо. — Упрямая девчонка. — Эдгар уже хотел ударить меня, выбить всю дурь, но Адриан остановил его. Белтре знает, что у меня есть выдержка, которую я вырабатывала годами, и никакие пытки не заставят меня снять украшения. То как в следующую минуту загорелись глаза Адриана, заставило меня сжаться, как маленькому котенку при виде злой и большой собаки. Ох, чувствую, я нарвалась на крупные неприятности. Адриан хватает меня за руку, которая ужасно болела от его железного захвата, и потянул на второй этаж. Вот теперь мне действительно стало страшно. Белтре открывает дверь своей спальни, в которой я пробыла в отключке и заталкивает внутрь. Вот теперь мне действительно страшно. Пытаюсь найти взглядом и продумать пути отступления, но я в ловушке, вместе со своим мучителем. — Адриан, прошу, отпустите Майкалсонов. Они же не угроза вам, я поговорю с ними. Они моя семья, прошу, не лишай ее, меня. Поставь себя на моё место. Я пообещаю, что поеду с вами. — Ты итак поедешь с нами, но я знаю, что ты должна будешь сделать. Найди своих друзей и сотри им память о своём существовании. Сотрешь им память, заодно и спасешь жизни их. — Адриан довольно улыбается, а у меня все внутри застыло. Руки похолодели, а сердце отбивало сумасшедший ритм. То о чем он меня просит я никогда не смогу сделать. Белтре озвучил мой самый главный кошмар, о котором я даже думать боялась. — Я не смогу этого сделать, не смогу их отпустить. — Тихо шепчу и пытаюсь заставить Белтре понять это. Никогда не смогу отпустить тех, кто для меня являются самыми близкими и родными людьми. Хоть убейте, но не смогу. Адриан понял, что задел меня, оставив глубокую рану. Решил помучить меня, сломать, захотел сделать больно. — Тогда мы их просто убьем, и виновата в этом будешь ты. Ведь из-за тебя нам пришлось лишить их жизни, хотя знаешь, твоя подружка Вайлет, например, не заслужила такого. — Он пожал плечами, но победную улыбку он так и не смог скрыть. В глазах стояли слезы отчаяния. Я знаю, что эти сволочи, могут это сделать и даже глазом не моргнуть. Для них всегда убийство считалось нормой. — Хорошо, я согласна. Только сначала отпустите Майкалсонов. Ты знаешь, слово я свое держу, а вот вы часто не играете по правилам. — Подхожу к Белтре, а он стоит на месте и смотрит на меня с подозрением. Решает, нужно ли ему это, хотя я точно знаю, что нет. У него тут такой шанс избавится от Майкалсонов и заодно наказать меня. — Насчет Майкалсонов ничего не обещаю, потому что они нам нужны. Только ты — единственная, кто нам нужен живым, а за всех других я не отвечаю. — А вы мне не нужны живыми. Пока Адриан отвлекся на мои слова, я свернула ему шею. Эта идея пришла неожиданно. Слишком долго я играла по их правилам, надоело. У этой истории уже рано или поздно должен наступить конец. Тело Белтре безвольно падает на пол, прямо мне под ноги. На ближайшие полчаса точно будет без сознания, хотя мне этого хватит, чтобы разобраться с его братом. Кидаю последний взгляд на Адриана. А ведь на самом деле не так сильно он ко мне плохо относился. Любовь подталкивает нас на то, что мы совсем не ожидаем. Только жаль, что она станет для него погибелью. Быстро обуваюсь и тихо закрываю дверь комнаты, в которой находится моя бывшая любовь. Я ведь его тоже любила когда-то, но теперь моя душа и сердце принадлежат другому. Осталось разобраться с Эдгаром и вытянуть Майкалсонов из этого чертового ада. Спускаюсь на низ, где торжествующе сидел Эдгар с бокалом красного вина. — Я так понимаю, что ты отдала все моему брату? И теперь добровольно едешь с нами? — Эдгар выгнул свою темную бровь и посмотрел на меня своими голубыми глазами с таким превосходством. В комнате было так холодно, и лишь огонь в камине придавал некое тепло. Неужели он настолько глуп, если думает, что я соглашусь? Умом я еще не тронулась. От этой мысли на моем лице расцвела улыбка. — Не угадал. — Эдгар сначала не понял, что я имела в виду, и хотел подняться, но одним движением моей руки огонь распространился, мешая Этеилу-де-Матину подойти ко мне. Яркие рыжие огни окружили его, а я радуюсь своей победе. Он не сможет остановить этот огонь, потому что я сильнее. По моим венам и артериям течет вся сила матери природы, которую я собирала годами. Чтобы противостоять мне, надо быть смертником, который не понимает, с кем связался. — Я смотрю, ты совсем не думаешь, что делаешь. — Эдгар зло рычит на меня, а я медленно подхожу к одному из гробов Майкалсонов. Провожу подушечками пальцев по лакированной поверхности, под пристальным взглядом Этеила-де-Матина. Мне так нравится видеть его беспомощность, как же он жалок. — Пора заканчивать все это, Эдгар. В этом мире итак слишком много гнили, поэтому пора поставить жирную точку в нашей борьбе. — Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Попытаешься меня убить? Серьёзно, Майкалсон? Ты? Какая-то жалкая девчонка, которую трахает мой брат не станет моей погибелью! — Эдгар уже не сдерживает себя и кричит на весь дом. Так значит, он считает, что я сплю с Адрианом. Фу, как противно. Открываю крышку одного из гробов, где лежит Ребекка, и достаю серебряный клинок. Аккуратно провожу по лезвию, чтобы не порезаться и чувствую его силу, ведь это одно из орудий смерти, которое создали ведьмы. — Я умирать ещё тоже не собираюсь. Надеюсь, что ты сможешь мне когда-нибудь простить это. При помощи сверх скорости быстро подхожу к нему, а языки пламени отступают, чтобы не обжечь меня и наношу удар клинком в самое сердце Эдгара. По самое основание, чтобы он прошел через его темное сердце и шепчу заклинание. Теперь все эти клинки связаны с Этеилами-де-Матинами, больше к Майкалсонам они не имеют никакого отношения. Руки окрашиваются в алый, в кровь моего главного врага, который смог отчасти меня уничтожить. Он причинил мне столько боли. — Стерва. — Эдгар зло выплевывает эти слова, наполняет их ненавистью, на которую я не обращаю внимание. Отпускаю клинок и его безвольное тело, падает на пол, заливая кровью некогда белоснежный ковер. Аристократическая белоснежная кожа мгновенно темнеет. Теперь, если достать клинок, то все мои проблемы вернуться. — Знаю. Тихо шепчу и ни отвела взгляд от своего творения. Тяжело выдыхаю и смотрю на огонь, который начал быстро гаснуть, оставляя лишь горстку пепла. Осталось разобраться лишь с Адрианом, потому что как только он проснется, то начнет меня искать. Поднимаюсь наверх и иду по коридору, шатаясь, как будто переборщила с алкоголем. Я до сих пор нахожусь в неком трансе и не до конца понимаю, что делаю. Захожу в комнату, где лежит Адриан, все еще без сознания. А ведь он хороший, только слишком заигрался. Закрываю глаза, потому что не могу я такое сделать без капли сочувствия. Делаю глубокий вдох, и клинок входит в грудь Белтре. Теперь меня он не сможет потревожить, и я могу вернуться к Себастьяну, только если он этого захочет. Спускаюсь на низ и замечаю Майкалсонов, которые уже пришли в себя. Магия клинков теперь для них безвредна. Они удивленно смотрели то на меня, то на тело Эдгара. Я ничего им не сказала, лишь пошла на выход из своей тюрьмы. Все закончилось, но не факт, что надолго.***
Я зашла в особняк Майкалсонов, где сидели мои друзья. Все были встревожены и перепуганы. И все это из-за меня. Я не могу теперь спокойно смотреть на них и не вспоминать, что они могли погибнуть, пытаясь защитить меня. Для меня это слишком. Заметив мое присутствие, они поднялись, и я не рискнула сделать шаг к ним, чтобы заключить их в объятия. Не могу этого сделать. Я буду скучать по ним. По верной и вечно несерьезной Виктории, с которой мы так часто выводили Трэйси из себя. По тихой и спокойной Вайлет, которая всегда была рядом. По Крису и Тейту, с которыми никогда не соскучишься. По Себастьяну, которого я буду любить вечно, чтобы не случилось. — Я уезжаю, и пришла попрощаться. После того, что я сделала, на меня начнут охоту, поэтому мне нужно бежать как можно дальше. Просто послушайте меня и не перебивайте. Вы для меня всегда будете самыми лучшими друзьями, хотя я бы даже сказала, что вы для меня как семья. Я не заслужила вас. Из-за меня вы влезли в это все, из-за меня чуть не погибли. Поэтому, нашим путям лучше разойтись раз и навсегда. Возвращайтесь в Майами и забудьте меня, пожалуйста. — Мэдисон, нам надо поговорить. — Этот голос, от которого все внутри замерло. Я надеялась, что мы сможем избежать этого разговора, но видно, что не судьба это сделать. Киваю в знак согласия и иду вслед за Себастьяном. Чувствую, что разговор будет тяжелым для нас обоих. Я поднимаюсь на второй этаж, который стал для меня уже домом. Эти стены такие родные, к которым я привыкла и вряд ли когда-нибудь смогу забыть. Как только дверь библиотеки за нами закрывается, то Себастьян, наплевав на все, что произошло, подошел ко мне и поцеловал. Так нежно и аккуратно, но в то же время этот поцелуй наполнен страстью. Как я могла предать его, подорвать его доверие. Как долго я пыталась отгородить его от себя, чтобы он мог жить. Только вот теперь я понимаю, какой дурой была. Надо было пользоваться моментом, насладиться близостью с ним, любить его. — Знай, Мэдисон, куда бы ты ни поехала, я всегда буду рядом. Плевать, что мне будет угрожать опасность, как и тебе, больше не позволю самому себе тебя потерять. Ты нужна мне, без тебя я не вижу смысла в этой жизни. — Я тоже люблю тебя, Себастьян. Я рассмеялась и обняла его. Слезы крупными бусинами текли по щекам, и мне было так хорошо рядом с ним. Я чувствовала себя живой и наконец, любимой. Так хорошо чувствовать его теплые руки на своей талии, вдыхать любимый запах, чувствовать прикосновение его губ. Ведь он именно тот человек, за которого я готова умереть.***
Я Мэдисон Харт, хотя на самом деле уже как два года Пэйтон. Моя жизнь всегда была удивительной, наполненной разными приключениями, сражениями и, конечно же, чувствами. Однако все знают меня как Анастасия-Морин Пирс-Майкалсон, но для некоторых я все еще являюсь Анастэйшей Шварцрос. Раньше я была эгоистичной и избалованной девчонкой, которая потыкала своему собственному «Я», хотя на самом деле это семейное, потому что моя мать — Кэтрин Пирс — была такой. А, как говорится, яблоко от яблони недалеко падает. Все события, которые я пережила, изменили меня. Я поняла определенные вещи, научилась понимать, как важна семья. Жизнь всей моей семьи поменялась за эти два года, как и моя. После того, как я смогла разобраться с Этеилами-де-Матинами, мы с Себастьяном уехали в Германию к его дальним родственникам. Они отнеслись ко мне сносно, потому что я гибрид, а они охотники, хотя поверьте, если бы Пэйтон меня не любил, то я бы давно с жизнью простилась. Мы много и часто ссорились, потому что никто и никому не хотел уступать. Все потому что моя внутренняя волчица была против определенных вещей, а еще характер Петровых все портил. Однако пару месяцев назад мы все-таки обручились, и теперь я официально являюсь мисс Пэйтон. Кстати еще важная поправочка. Себастьян теперь вампир, как я, только вот обратил его Крис. Я была против этого, но мне просто закрыли рот поцелуем и на этом разговор был закончен. Самая важная новость, от которой я чуть не умерла от смеха. Клаус стал папочкой. Я так долго над ним издевалась, что порой думала, он меня задушит. А когда я взяла маленькую Хоуп на руки и сказала, что сделаю из нее копию себя, то Клаус после этого запретил вообще ребенка мне давать. Наши маленькие перепалки с Клаусом остались еще со времен первого знакомства, а вот с Хэйли мы подружились. Хорошая девушка, хотя я все еще рассчитываю на то, что вернется Кэролайн. Ребекка с Колом уехала на поиски своего счастья, только вот младший Майкалсон уже нашел это счастье, которое зовут Давина. У них свадьба в Апреле, на которой я планирую немного подпортить жизнь этому бездарю. Все потому что он чуть на моей свадьбе не устроил погром и не перевернул свадебный торт. Я думала, убью его там, но Себастьян вовремя меня остановил. Элайджа остался воспитывать племянницу вместе с Фреей, а я только за, кстати. Пускай тренируется, чтобы быть хорошим дедушкой. Что касается Этеилов-де-Матинов. До Берлина доходили первый год слухи, что Адриан меня ищет по всему миру. Я слышала, что Эдгар помогает ему в этом. Джулиан и Аврора, наконец, смогли найти свою любовь и жить счастливо, вдали от этой семейки Адамс. А что происходило с Эвой для всех загадка. Она просто исчезла и никто не знает, что точно произошло. Одни говорят, что она сошла с ума, потому что ее прокляли ведьмы, другие — что она просто сбежала, а третьи говорят, что она мертва. В любом случае меня это не волнует. У меня своя жизнь, у них своя. Знаете, я всегда думала, что любовь разрушит меня, но никогда не думала, что она станет моим спасением. И все благодаря одному человеку, который не дал мне пасть.