Big Eyes

      Теплые струи воды стекают по моему телу. Я даю себе расслабиться, чувствуя витающий в комнате запах шампуня, немного сладковатый. Прикрываю глаза от наслаждения и прокручиваю в голове прошедший день.       Последний день учебы.       В ближайшие три месяца я не увижу школу. И прямо сейчас я избавлюсь от воспоминаний, что растворяются в воде и утекают вместе с ней, окончательно исчезая из моей головы. Кажется, мои мысли отпускают давивший на них столь долгое время груз, освобождаются от него в мгновение ока.       Жмурюсь, когда вода случайно попадает в нос. Сморкаюсь. С неохотой выключаю воду, отодвигаю шторку и ступаю на мягкий коврик. Посмотрев на запотевшее зеркало, ладонью вытираю маленький участок в центре и вижу себя.       Я улыбаюсь. Ведь я правда рада, что мои мучения кончились, продолжаясь целый год.       Беру полотенце, быстро вытираю волосы и тело. Надеваю нижнее белье, серые домашние штаны на завязках и футболку с изображением рычащего тигра, разноцветные носки и, держа в руке сырое полотенце, выхожу из ванной.       По тишине в доме можно понять, что родители еще на работе, а Джим отдыхает у себя в комнате.       Продолжаю вытирать волосы полотенцем и идти в свои покои, что находятся рядом со спальней брата.       Прохожу мимо комнаты Джима, но не слышу никаких звуков — обычно, когда он спит, можно уловить движение на его кровати, а если слушает музыку в наушниках, то обязательно отбивает ритм ладонями по столу.       На цыпочках подхожу к соседней двери, осторожно прислушиваюсь, прислонившись к ней ухом. Слышны шуршание одеяла, глухой спуск ног на пол и приближающиеся шаги к выходу. Я сразу же отскакиваю, сделав вид, что просто прохожу мимо. Но получается у меня, похоже, не очень-то убедительно.       Дверь резко открывается, но я уже нахожусь у входа в свою спальню, задержавшись на пороге.       Появляется заспанный Джим, ерошит свои густые каштановые волосы и протирает руками глаза. Секунда — и хитрый зоркий взгляд недовольно смотрит на меня, с ненавистью прожигая в моей голове дыру.       — Бруклин, а не могла бы ты немного тише закрывать дверь ванной? — ядом шипит братец, сует руку в карман спортивных штанов, облокотившись на дверной косяк и продолжая глядеть на меня. — У меня впереди два важных матча, пожалуйста, дай мне выспаться.       Я молчу, не зная, что сказать. Закусываю губу, думая, как бы задеть брата. Но он не дает мне выговориться, язвит:       — И да, прекращай подслушивать.       — Как ты…       Он сразу же с хлопком закрывает дверь.       Тень в дверной щелке — вот как он догадался.       В моей комнате, как и всегда, царит чистота. Кладу сырое полотенце на стул, а сама плюхаюсь на пушистую кровать, застеленную бирюзовым постельным бельем. Разглядываю стены, на которых висит парочка постеров с любимыми актерами.       Но сейчас не время валяться на постели — скоро вернутся родители, а мне еще нужно быстренько что-нибудь приготовить.       По пути я захожу в ванную, вешаю полотенце на сушилку, после чего быстро спускаюсь вниз по лестнице, ступени которой издают неприятные скрипы. Стараюсь громко не топать, чтобы не прервать сон Джима. Но и это удается мне не слишком-то хорошо — дверь его комнаты открывается, а сам он кричит: «Бруклин!»       Но кто виноват, что у него такой чуткий сон?       Минуя столовую, я оказываюсь на небольшой, но уютной кухне. Аккуратно открываю дверцу холодильника, заглядываю внутрь и вижу овощи, фрукты, банки с консервами и чем-то еще.       Пожалуй, сделаю салат.       В навесных шкафах лежат хлеб, крупы, но в дальнем углу я замечаю практически полную пачку макарон и, достав ее, приступаю за дело.       Странно, что вчера они вместе с папой отказались от ужина — пюре получилось немного пересоленным, но хотя бы не похожим на клей.       Но сегодняшнее блюдо родителям должно понравиться.       В последнее время мы питаемся моей стряпней из-за того, что у обоих родителей сплошная нагрузка на работе. Мама бегает за боссом со своими бумагами, а папа пытается создать стоящий похвалы проект.       Но им обоим это не приносит никаких результатов. Проекты отца постоянно отвергают, называя их глупыми, без «изюминки», а начальник матери даже не замечает ее старания. Никогда не понимала того, сколько человек уделяет времени одной только работе, совсем забыв о своих увлечениях.       Да и к тому же, у Джима постоянные тренировки по лакроссу, а я в последние месяцы учебы думала только о том, как бы получить по математике свою заветную тройку. Хорошо, что с литературой и английским проблем не возникло – я написала экзамены на «отлично».       Но теперь у меня будет больше свободного времени, я смогу помогать маме по дому, и, возможно, даже устроюсь на работу. Жаль, конечно, что рисование придется отложить.       Входная дверь дома хлопнула — родители вернулись.

* * *

      Вечер. Сумерки сгущаются, образуя темный купол над тихой улочкой, что дышит легким майским воздухом. Чистое безоблачное небо, скрытые тенью дома, зеленеющие деревья – все пахло свежестью прошедшего дня.       Улицу освещает тусклый свет из окон дома Бруклин. Пятнадцать минут назад она хлопотала на кухне, искала нужные ингредиенты для ужина, которые его бы не испортили.       Родители, не так давно пришедшие с работы, спускаются вниз как раз в тот момент, когда Бруклин с нетерпением раскладывает тарелки с ужином. И кажется, что настал самый обыкновенный из вечеров, проведенных в столовой за вкусной едой и теплой беседой.       — Приятного аппетита, — говорит Брук, в надежде разрядить обстановку.       Джеймс кашляет, прикрыв рот кулаком. Ему все же удается оттянуть разговор на недолгое время.       — Кхм, Эллен, дай мне соль, пожалуйста, — просит мистер Оуэн, метнув мимолетный взгляд на женщину.       В комнате вновь повисла тишина. Приятный запах вкусной, в кои-то веки, пищи растворился в воздухе, и семья, безусловно, наслаждалась им.       — Нам нужно… поговорить, — дожевывая, произносит Эллен. Она аккуратно откладывает вилку с ножом и вытирает рот салфеткой.       — Что такое, ма? — с набитым ртом говорит Джим.       Наблюдая за тем, как он за обе щеки уплетает стряпню сестры, можно подумать, что от ужина он в восторге. И Бруклин этим довольна — редко ей удается приготовить что-то вкусное.       — Дети, целый месяц мы питались тем, что готовит Брук, так как работы было много, а дохода от нее — гроши. Мы тут подсчитали все расходы, — Джеймс обвел глазами всех сидящих за столом и продолжил. — И поняли, что пора бы начать экономить.       Конечно, все понимали, что в разделе кулинарии Брук не обладала талантами шеф-повара, но то, как ее отец произнес это, несколько огорчило девушку. Но в одном она уверена точно — сегодняшний ужин получился отменным.       — А в чем дело-то? — обеспокоенно любопытствует Брук.       — Сама понимаешь, счета. — Эллен вдыхает побольше воздуха и быстро отвечает. — Но мы можем все исправить, если продадим лишнюю мебель из кладовой и подвала. А чтобы найти покупателей, нужно создать объявление на сайте, так что…       — Хорошо, — устало вздыхает Бруклин, понимая, что никто, кроме нее, этим не займется.       — Только так мы сможем оплатить счета. А там уж посмотрим, как пойдет. — Джеймс чешет подбородок, глядя в тарелку.       Эллен надеется на поддержку детей и, не спеша, спрашивает:       — Но вы ведь понимаете, что без вашей помощи не обойдется, так ведь? Важно не забывать об экономии света и воды. А еще, я думаю, нужно как-то распределить обязанности…       Джим, запивая еду водой, быстро говорит:       — Я могу пойти на подработку.       — А я могу следить за объявлением на сайте, ходить по магазинам и готовить, — твердо добавляет Брук, глядя на родителей. — У Джима все равно тренировки, я не думаю, что он все может успевать.       Эллен мягко улыбается ей.       Остальное время, что семейство находится за столом, они проводят в уютной тишине.       Наверное, это был вечер, который Бруклин ждала так долго. Никто не ругался, Джим обходился без язвительных усмешек, Джеймс и Эллен держались за руки.       Все они уже устали. Бруклин предлагает вымыть тарелки, но Эллен, устало улыбаясь, отмахивается от нее и убеждает, что утром все сделает сама.       Брук хочет подняться к себе в комнату, но тут же останавливается, вспомнив, о чем хотела спросить маму. Она подходит к сидящей в кресле женщине и растерянно спрашивает, замявшись:       — Да, мам, кстати. Я тут подумала: раз уж в семье проблема с доходом, то, может, я… эм… устроюсь на работу?       Эллен мутно глядит на нее и отвечает первое, что приходит в голову:       — Давай поговорим об этом позже, хорошо?       Девушка кивает ей, закусив губу, и идет по лестнице. Бруклин подходит к своей комнате, ладонью дотрагивается до дверной ручки, но слышит плеск воды в ванной комнате. Поворачивает голову и видит брата, смотрящего в ее сторону и держащего во рту зубную щетку. Он кивает ей, что делает и Бруклин, вбегая в свою спальню.       Все понимают, что некоторое время семье придется несладко. В такие тяжелые моменты Джим и Бруклин ощущают необходимость помочь родителям вместе, совершенно забыв о неприязни, свойственной брату и сестре.       А теперь сон — тот сладкий и спокойный, который нерушим ни воющим ветром, ни пением птиц. Все эти сны — маленькие воспоминания девочек, играющих в куклы, сказочки, что рассказывают бабушки маленьким деткам.       А теперь сон.