Коннельм. Последний фрагмент мозаики.
Норд проснулся лишь тогда, когда из главного зала донесся звон посуды. Старик Версидус впервые за десять лет накрывал на стол. Коннельм Яростное Сердце спрыгнул с кровати и натянул шерстяные штаны. Босиком он протопал по длинному коридору, миновав запечатанные магией двери в комнаты Ренаса и Ильмени, бюсты каких-то неведомых ему героев древности и витрины, в каждой из которых лежало по реплике короткого акавирского танто. С балкона второго этажа он увидел хлопочущего Версидуса и застывшего в любимом кресле Ги Айморе. Норд спустился по лестнице. - Здравствуй, - мрачно поприветствовал его бретонец. - Доброе утро, мэтр. - Сядь. Гости уже на подходе. Коннельм кивнул и выбрал один из широких стульев с крепкими дубовыми ножками. Под тяжестью гладиатора стул жалобно скрипнул. Уставившись в одну точку, норд разделил угрюмое молчание Ги и предался мыслям об Ильмени. Глупая девчонка пожертвовала собой ради него. Осталась одна в комнате с оборотнями, а его спасла. Зачем? Зачем – этот вопрос задал ему и Айморе. Почему он взял зачарованные бусы? Почему не защитил приемную дочь мэтра? Коннельм не знал ответа. Впервые воинские инстинкты подвели его, и он купился на простой трюк самоотверженной девушки-данмера. Норд знал, что Айморе с удовольствием испепелил бы его на месте, но бретонца явно что-то удерживало. Татуировки? Коннельм был уверен в том, что из его бывших соратников не уцелел никто. Он остался последним фрагментом мозаики, некогда созданной злым гением Асека Крикста. Вошла женщина по имени Кандис. Не удостоив вниманием Версидуса и Коннельма, она подошла к Ги и поцеловала его в щеку. Бретонец улыбнулся. - Я уж думал, что ты опоздаешь, Кандис. - Я ни за что не позволю Дозорному опередить меня хотя бы в этом, - ответила на улыбку женщина. - Я в тебе не сомневался, - Айморе указал на соседнее кресло, и Кандис, сняв мягкие дорожные сапожки, села в него, подобрав под себя ноги. В зале вновь воцарилось неловкое молчание, нарушаемое лишь Версидусом. Коннельм встал и прошелся вдоль столов. Старый слуга неодобрительно покосился на него, но ничего не сказал. Раздался стук в дверь. Норд отворил ее и пропустил внутрь невысокого имперца лет сорока в парадных доспехах Легиона. Следом за солдатом вошла изящная каджитка, мордочкой похожая на пятнистую камышовую кошку. - Капитан, - поднял руку Ги. - Хорошего вам дня, мэтр, - отвесил короткий поклон имперец. - Познакомьтесь с Коннельмом Яростное Сердце, - бретонец артистически вытянул ладони в сторону норда. – Наверняка его имя покажется вам знакомым. - Я думал, вы мертвы, - легионер протянул Коннельму руку. – Мое имя Валериус Лериччи. А это Дираша. - Рад, что вы ошибались. Приятно познакомиться, капитан, Дираша, - гладиатор стиснул запястье Лериччи и улыбнулся кошке. Та промурлыкала в ответ нечто неопределенное. - Мы ожидаем еще одного гостя, - сказал Айморе. - Прошу всех садиться. Версидус нальет вам бренди. Коннельм уселся за стол, и старик поставил перед ним серебряный кубок, до краев наполненный темным напитком. Норд с удовольствием втянул ноздрями терпкий аромат винограда. Рядом с ним устроился Лериччи. - Вы получили подтверждение моих слов, капитан? – осведомился Ги. - В точности, - без особого удовольствия пробормотал имперец. – Глава дома Крикстов мертв, а сокровищница опустела за одну ночь. Словно по волшебству. - Асек способен и не на такое, - Айморе отхлебнул бренди. – Хотите знать его следующий ход? - Разумеется. - Он наймет себе бойцов. Сначала, видится мне, немного, но когда он освоится, то предпримет новый поход в Сота Сил. Я надеюсь, что тщетный, но это не значит, что его стоит недооценивать. - Сколько у нас времени? – спросил Лериччи. - Это зависит от многих факторов. Как быстро он найдет сподвижников. Когда отправится в Заводной Город. - И сколько времени потратит на поиск своей головоломки, - внезапно вмешалась Кандис. - Совершенно верно, - Ги пристально посмотрел на бретонку. – Я уверен, что все его бывшие офицеры были убиты для того, чтобы вновь собрать головоломку. Помните ее, капитан? Тридцать четыре фрагмента. Тридцать два или тридцать три у него уже есть. - А последние? - Не уверен, что предпоследний в целости, а вот завершающий фрагмент сейчас сидит рядом с вами. Разумеется, вы знаете историю Коннельма. - Лучше, чем многие, - кивнул Валериус Лериччи. - Кто остался помимо меня? – норд встал из-за стола и с кубком в руке подошел к креслу волшебника. - Хитрец. Босмер, командовавший лучниками. Его след для меня потерян. - Хитрец мертв, - покачал головой гладиатор. – Я убил его. Наглый эльф решил, что сумеет отомстить мне за Асека. И ошибся. - Что ты сделал с его телом? - Оставил гнить в лесу. - Значит, есть шансы, что Асек так и не соберет все фрагменты, - Ги пригладил бороду. – Но у него острая память. Он наверняка восстановит мозаику и без одной из частей. - А ты не думал, - вступила в разговор Кандис, - что он может явиться к тебе? Зачем ему собирать головоломку по частям, если у тебя есть целый пергамент? - Уже нет, - развел руки бретонец, лицо его осветила хитрая улыбка. – Здесь он ничего не найдет. Фокус в том, что пергамент уже наверняка находится в Заводном Городе и, вне зависимости от успешности посланной мною миссии, останется там навсегда или будет уничтожен. У Асека же нет ни малейшего шанса преодолеть даже самые первые ловушки Сота Сила без знания головоломки. Монолог Ги прервал последний гость. Безо всякого стука он отворил дверь и быстрым шагом проследовал прямиком к мэтру. - Позвольте представить вам Децима, командора Дозорных Стендарра, - провозгласил Айморе. - Мне не нужны имена находящихся здесь, - отрезал Дозорный. – Я говорил с редгардом, за которого вы замолвили слово, Ги. - И что же? - Он невиновен. Но чтобы удостовериться в этом, я должен задать один вопрос и вам. - Давайте, - кивнул Ги. - Совершал ли Сех-ле другие преступления против Дозора? – спросил Децим. – Если ваши слова совпадут с ответом редгарда, я сниму с него обвинения. Если нет… - Если нет, то я и сам понимаю, что будет, - мэтр посмотрел в глаза стражу Стендарра. – Вам важен зрительный контакт? - Нет, отвечайте спокойно. Я почувствую ложь по малейшему дрожанию голоса. - Да, совершал. По моему приказу он проник в крипту с целью взять с тела мертвеца то, что нужно было мне. Он не успел, так что на его совести лишь незаконное вторжение в Часовню. - Вы… говорите правду, - после секундного колебания сказал Децим. – Дозор сдержит слово. Но не думайте, что мы забудем о ваших прегрешениях. - Знали бы вы, сколько у меня за душой таких прегрешений, - ухмыльнулся волшебник. - Не гордитесь этим, мэтр Айморе, - отчеканил Дозорный. – Правосудие не дремлет. - Зато дремлют его поборники. Если вы не против, Децим, я познакомлю вас с той, которая разгадала, что нападения совершил оборотень, и навела Сех-ле на его след. Вы в этом не преуспели. - Мое почтение, Децим, - коротко поклонилась Кандис. - Вы удивительно умны, - ответил дежурной вежливостью Дозорный. – Возможно, вам будет интересно, что оборотень покинул город? - Вовсе нет, - женщина покачала головой. - Обманываете, - сощурил глаза Децим, но продолжать разговор с Кандис не стал. – Мэтр Айморе, я сегодня же явлюсь в замок и поспособствую скорейшему освобождению редгарда. - Буду вам премного благодарен. Не хотите бренди? - Это богопротивное пойло, - отрубил Дозорный. – Прощайте, мэтр. - Прощайте, Децим, - Ги протянул стражу Стендарра руку, и тот пожал ее. – Я буду ждать возвращения Сех-ле. - Не дольше, чем через час, он будет у вас. - Тем лучше, - кивнул Айморе вслед удаляющейся спине Дозорного. – Тем лучше. Версидус, налей нам, пожалуйста, еще понемногу. Следующие три четверти часа прошли в тишине. Легионеры не стали продолжать прерванную Дозорным беседу с Ги, а сам бретонец закрыл глаза, сложил руки на животе и погрузился в дрему. Коннельм попросил у Версидуса еще бренди и, получив целую бутыль, потихоньку тянул терпкий алкоголь прямо из горлышка. Голова норда слегка затуманилась хмелем, по телу разлилось приятное тепло, но гложущее чувство вины за Ильмени не смог изгнать из его сознания даже бренди. - Мэтр, - позвал Коннельм. - Что? – маг приоткрыл один глаз. - Это касается Ильмени. Послушайте, мэтр… Ги, я хочу вам кое в чем поклясться, - норд подошел к волшебнику, встал перед ним на одно колено. – Хочу дать обет найти Ильмени и вытащить ее из лап этих тварей. Или… или отомстить на нее! - Ты пьян, - презрительно ответил Айморе. – Клятвы не вернут мне дочь. Сохрани остатки достоинства, Коннельм Яростное Сердце, и побудь хотя бы хорошим куском мяса, на котором Асек Крикст по глупости нарисовал кусок своей головоломки. - Но как же… - Не унижайся, - Ги демонстративно отвернулся, - или я сам убью тебя, а труп сожгу. Даже так от тебя будет больше пользы в борьбе с Крикстом. - С вашего дозволения, мэтр, - Коннельм поднялся с колена и, шатаясь, пошел к лестнице на второй этаж. Он чувствовал презрительные взгляды Лериччи и Дираши и холодную ярость отца, потерявшего ребенка, исходившую от Ги. Дверь своей комнаты он подпер комодом. Если у него не удастся сдержать крик боли, никто не должен ему помешать. Гладиатор стащил с себя всю одежду и сел на кровати. Провел рукой по татуировке, занимавшей все левое бедро и часть ягодицы. Потом взял со столика нож для разделки мяса, засунул в рот матерчатую салфетку и провел лезвием по коже. Боли почти не было; бренди действовал безотказно. Тогда Коннельм вонзил нож в свою ногу и рывком распорол плоть по контуру татуировки. Повернул нож прямо в ране и вторым движением прорезал ногу поперек – до ягодицы. Из его горла вырвался сдавленный полухрип-полустон, но гладиатор продолжил начатое. Он вытащил нож из раны, взялся пальцами за наполовину вырезанный из тела кусок плоти и приставил к нему лезвие так, как делали охотники, свежуя оленей. Несколькими уверенными движениями он спорол с ноги кожу, отбросил в сторону нож и перемотал рану заляпанной кровью простыней. После этого он позволил себе зарычать и заскрежетать зубами от внезапно накатившей боли. Он с великим трудом оттащил в сторону комод, добрался до умывальной комнаты и, размотав простынь, обмыл рану холодной водой. Порезы были не слишком глубоки, поэтому темная кровь перестала течь довольно быстро, но вода раздражала оголенное мясо, и Коннельм вновь обернул бедро тканью. Потом вернулся в комнату, оделся и пошел назад, в главный зал. В зале находилось новое лицо. Орк в доспехах чейдинхольской стражи, видимо, только-только вошел в особняк. Он тяжело дышал и постоянно оттирал со лба пот. Норд заспешил спуститься, чтобы услышать, о чем будет говорить страж. - Капитан, - обратился к Лериччи орк. - Докладывай, солдат. - Редгард по имени Сех-ле исчез. Тюремщики убиты. Остальные заключенные доведены до безумия, - сбивчиво заговорил страж. - Что?! – Ги буквально вскочил со своего кресла и упал бы, если б Кандис не перехватила его под локоть. - Преступник, разумеется, найден, - поспешно затараторил орк. - Децим! – воскликнул Лериччи. - Децим Ювес, командор Дозорных Стендарра, - подтвердил зеленокожий. – Виновность не подлежала сомнению, но он отказался сдаться и был убит согласно закону. - А что остальные Дозорные? - Граф уже осведомлен. Он издал срочный указ о запрете этой организации и выдворении всех Дозорных за пределы владения. - Это катастрофа! – Ги буквально свалился в кресло и закрыл лицо руками. – Ключ ко всему, тайна логова оборотня… Пропало все! Все начинать сначала. - Мэтр, - сказал Лериччи, жестом отсылая орка прочь, - что важного было у этого Сех-ле? Что именно пропало? - Прямые сведения из логова убийцы. Не знаю что именно, но нечто очень важное. То, что должно было вывести нас напрямую к Асеку или собранным им татуировкам. - Разве других путей нет? - Нет, - Айморе пальцем указал на Коннельма. – Последний носитель татуировки перед вами. Асек прекратит убийства и сосредоточится на том, что уже имеет. А мы даже не узнаем, каковы его планы и где он находится. Мы вступаем в игру вслепую, капитан. И, поверьте, эта игра может обернуться чем-то очень скверным. - Войной? – испуганно ахнула Кандис. - Это не будет войной, - покачал головой Ги. – Если Асек найдет то, что сокрыто в Сота Сил, это будет бойней. И скотом будет Легион. - А как же ваш сын? – женщина положила руки поверх ладоней Айморе. – Он справится с делом, которое ты ему поручил, я уверена. - К нему я обращаю все свои надежды и мольбы, - прошептал бретонец. - Мэтр, - Коннельм вышел на середину зала, чтобы его видели и легионеры, и Ги. – Позвольте не согласиться, что Асек больше не будет охотиться за татуировками. Одну мы ему предложить можем. Мою. - Я не буду играть в живые приманки с Крикстом, - бросил бретонец. - Приманка не будет живой, Ги. Смотрите, - норд показал всем собравшимся в зале вырезанный из его живой плоти фрагмент. И с каким-то самоедским удовольствием отметил, что его поступок произвел впечатление. Айморе одобрительно кивнул. - Хорошо, Коннельм, - сказал волшебник. – Это наш последний шанс. Нужно попытаться сделать так, чтобы во всех городах растрезвонили о твоей гибели. - Это привлечет его, - вступил в разговор Лериччи. – Но раз у Асека, скорее всего, уже есть отряд головорезов, сюда он не сунется. Ему проще будет дополнить головоломку по памяти. - И что бы вы предложили? - В полутора днях от Чейдинхола есть заброшенный форт. Мы пустим слух не просто о смерти Коннельма, но также и о том, что с его тела пропало нечто важное, и что убийца заинтересован продать это нечто. Сделка должна будет состояться в форте, куда Асек идти побоится меньше, чем в Чейдинхол. - Это может сработать, - Ги одобрительно кивнул. – Но мы должны подготовиться к любому развитию событий. Завтра утром я хотел бы посетить форт, капитан. Что там насчет приказа о моем заточении в Чейдинхоле? - Считайте, что он отменен, мэтр. Если Асек на свободе, то почему бы Легиону не вернуть волю вам? - Разумное суждение, капитан. Более чем разумное.Ильмени. Охота.
Днем они шли по главным дорогам, то и дело прибиваясь к обозам голодающих крестьян, бегущих из неурожайных краев в Скинградское, Лейавинское и Чейдинхольское графства. Поселения в центральной части Сиродиила заметно опустели. На ночь четверо путников останавливались в заброшенных домах, которых в каждой деревне было достаточно. Кьярайманан поначалу пытался возобновить с Ильмени разговор об обращении, но затем сдался и заявил, что вернется к этому вопросу, «когда наступит время». Двое младших оборотней переговаривались лишь между собой и то и дело исчезали из вида, срываясь по приказу альтмера на поиск добычи. Питались Ильмени и ее нежеланные сопровождающие одним лишь мясом, причем и Кьярайманан, и вервольфы поедали его сырым. До Чейдинхола оставалось совсем недалеко, когда на одном из привалов высокий эльф сел близ костра рядом с Ильмени. Кьярайманан скрестил ноги, вытянул к огню ладони и уставился на девушку. - Что тебе нужно? – не выдержала Ильмени. - У меня есть дружеское предложение. Оно ни к чему тебя не обязывает. - Уместно ли здесь слово «дружеский»? – язвительно отпарировала эльфийка. - Почему нет? – пожал плечами альтмер. – Сегодня я планирую сам пойти на охоту. В этих лесах поселился огромный медведь. Жира и мяса в нем столько, что я смогу насытить голод, да и ты наверняка захочешь попробовать отменной медвежатины. - Я не ем такое. - Зря. Очень вкусно даже для тех, кто не благословлен Хирцином. В любом случае, хочешь ли ты присоединиться ко мне? Почувствовать азарт и страсть охоты, а заодно проверить себя. - Знаешь, - девушка перевела взгляд на пляску огненных язычков, - наверное, стоило бы послать тебя куда подальше, но живем-то здесь только раз, верно? - Схватываешь на лету, - осклабился Кьярайманан. – Пошли. Они сошли с дороги и, продираясь сквозь густые заросли ежевики, углубились в лес. Несмотря на то, что поздний вечер еще не наступил, а солнце не скрылось за горизонтом, здесь было ужасающе темно. Кьярайманан протянул эльфийке амулет на тонкой серебряной цепочке. Большой белесый камень источал лучи приглушенного света, позволявшие разглядеть толстые стволы многовековых деревьев, хитросплетение корней под ногами и редкие почерневшие кусты, щетинившиеся острыми шипами. - Он живет здесь, - прошептал альтмер. – Охотиться будем так: ты выманишь зверя из логова и по необходимости поможешь добить. Остальное сделаю я. - Как мне это сделать? – так же тихо переспросила Ильмени. - Просто пошатайся у его берлоги. Он должен учуять только твой запах, а я нападу неожиданно для него. Логово там, - эльф вытянул руку в сторону нагромождения поваленных деревьев, убедился, что девушка поняла, где живет медведь, и растворился во тьме. Ильмени пошла вперед. Гигантская берлога явно не пустовала. Из нее доносился приглушенный рык. Зверь явно бодрствовал. - Эй! – крикнула девушка. – Выходи! Медведь зарычал чуть громче. Эльфийка подняла с земли палку и швырнула ее прямо в черный зев логова. Разъяренное животное громко заревело и затопталось. В темноте загорелись желтым два маленьких круглых глаза. Ильмени достала из сапога охотничий нож, который ей дал Кьярайманан и, прикинув, каких размеров мог быть зверь, наугад метнула его. На этот раз у нее идеально получилось вывести медведя из себя. Хищник выскочил из берлоги и встал на задние лапы, угрожающе рыча. Ростом он превосходил двух человек. Растопыренные лапищи легко могли бы обхватить средних размеров дерево, а десятидюймовые кинжалы когтей – смертельное оружие, сотворенное самой Кин - выглядели ничуть не менее внушительно, чем изделия смертных кузнецов. Девушка попятилась назад. Ее сердце колотилось настолько сильно, что заглушало даже недовольное порыкивание медведя. Ильмени почувствовала волну трепета, которая прошла по всему телу подобно разряду магического электричества. Зверь был великолепен, красив, опасен. Он был… достойной добычей. Медведь опустился на четыре лапы. И в тот же момент сверху на него обрушилось гибкое пятнистое тело второго зверя. Кьярайманан вступил в смертельную игру. Два хищника покатились по земле, сминая молодую поросль и ломая колючий кустарник. В тусклом свете амулета Ильмени не могла различить подробностей схватки. Лишь видела, как в клубке из сплетенных тел мелькают лапы со смертоносными когтями и ужасалась громовому реву. Все ее существо замерло в азарте ожидания, развязки лотереи с самой судьбой, в которой на кону стояла ее жизнь. Наконец рык медведя начал затихать, а громкий рев оборотня заглушал его все сильнее. Клубок распался, и выпрямился лишь один из зверей. Кьярайманан вскинул на плечо тушу медведя и вышел на свет. Внешне звериный облик альтмера напоминал саблезубов, которые водятся в Хай Роке и Скайриме. В отличие от приземистых вервольфов он почти не уступал ростом медведю, которого убил. Светло-желтую шкуру украшали крупные черные пятна. Кьярайманан был не менее величественен, чем сраженный им хищник. И – более того – его глаза светились разумом, а не голодом и яростью. - Мне понравилось на охоте, - сказала Ильмени, широко улыбаясь. Оборотень кивнул. И это смотрелось красноречивее любых слов, которые он мог бы произнести в альтмерском обличии.