Сех-ле. В шкуре жертвы.
Висеть на цепях Сех-ле не приходилось даже в сентинельской тюрьме, славившейся на всю Империю весьма жесткими условиями содержания узников. Кандис перещеголяла в извращенной жестокости редгардских мастеров заплечных дел. Уже на второй день кисти рук вора превратились в сгустки боли. Кожа на запястьях стерлась до самого мяса. Заснуть ему удалось лишь однажды. Он и сам не понял, был это сон или просто глубокое бредовое забытье, но зато хотя бы на краткое время этот провал в сознании помог ему отвлечься от страданий. Раз в день медведь-оборотень, в человеческом облике представлявший собой жалкого невзрачного имперца, явно замученного проклятием Хирцина, приносил ему еду – целую луковицу и немного хлеба. Скормив пленнику эту подачку, вербэр удалялся, и все остальное время Сех-ле висел в пещере, взирая на развешанную мозаику из человеческой кожи. Оборотень клял редгарда за то, что его вмешательство заставило Кандис перенести базу из города в сырую и холодную пещеру. Порой Сех-ле прилетал болезненный удар кулаком или пинок, но калечить или убивать его вербэр не осмеливался. Причиной тому было письмо Иркварта Крикста, которое вор утащил из чейдинхольского логова Кандис. Когда его арестовывали, он умудрился спрятать письмо в штаны, а в камере – затолкать в солому, служившую ему подстилкой. Теперь оборотень пытался выведать у редгарда, где свиток. Тщетно. У Сех-ле еще оставались крупицы здравого смысла, не растворившиеся в боли. Они подсказывали: отдашь свиток – и моментально будешь убит. Как и чейдинхольской темнице, в пещере Сех-ле быстро потерял ощущение времени. Дни и ночи слились для него в одну сплошную протяженность, наполненную муками и страхом. Он пытался сосредоточиться на головоломке, но боль отвлекала его и не давала возможности здраво соображать. И редгард начал понимать, что задумка Кандис удалась: все чаще и чаще его посещали мысли о том, чтобы сказать оборотню, где находится свиток, и принять избавительную смерть. Он уже был близок к этому, когда однажды его мрачный страж заявился в пещеру не один. Его сопровождали четверо – альтмер с изуродованным лицом, девушка-данмер и двое имперцев, ни на шаг не отходивших от нее. Сунув в рот редгарда кусок луковицы, медведь-оборотень заговорил. - Леди ушла за последней частью. Форт на дальней восточной оконечности леса, знаешь его? - Охотился пару раз, - ответил альтмер. Повернулся к девушке-эльфу и приподнял двумя пальцами ее подбородок. – Что ж, Ильм, похоже, моя госпожа преуспела в поисках Коннельма значительно больше нас. Ты уже не сможешь помочь. - Ну, так давай, - усмехнулась Ильм, - убивай. Что мне теперь терять? - Ты все же стала бы удачным пополнением стаи, - с сожалением произнес высокий эльф. – Я делаю тебе предложение стать одной из нас. - И кому я должна буду служить? Кто эта ваша леди? - Она тебе понравится. Она добрая хозяйка и дарит нам успокоение и любовь, - сказал медведь-оборотень. – Если то, что Кьярайманан рассказывал о тебе по пути сюда, правда, ты быстро займешь подобающее тебе место. - Заманчиво, - Ильм взяла руку альтмера за запястье и отстранила ее от своего лица. – Я могла бы согласиться. Но с одним условием. - Говори, - кивнул высокий эльф. - Вы не причините зла Ги Айморе. Мне плевать, что вы собираетесь сделать с этими наколками, всеми вашими пленниками, да хоть самой Империей, но не троньте моего отца. - Думаю, это условие вполне приемлемо, - альтмер улыбнулся. – Ты примешь мою кровь или тебе больше по нраву волчья или медвежья? - Твоя. - Правильный выбор. Я обращу тебя, но только после того, как мы представим тебя хозяйке. Наш путь лежит в форт на востоке. - Я остаюсь здесь? – огорченно опустил взгляд медведь. - Ты должен завершить порученное тебе дело, - жестко ответил Кьярайманан. – Заставить жертву говорить. - Эй, - прохрипел Сех-ле, - я буду говорить! Пять пар глаз выжидательно уставились на него. Медведь-оборотень ребячески заулыбался, а Кьярайманан приблизился к нему и легко, словно простую нить, разорвал его цепь. Сех-ле кулем повалился наземь. Мышцы рук свело нечеловеческой болью. Высокий эльф присел рядом с вором на корточки. - Скажешь честно – будешь жить, - пообещал альтмер. – И это не пустые слова. - Моя камера, соломенный лежак, - прошептал редгард. - Умница, - похвалил Кьярайманан. – В твоем запахе нет страха. - Я пойду проверять, - медведь-оборотень поплотнее закутался широкий плащ и вышел из пещеры. - Ты не врал. Он найдет похищенное тобой, - сказал альтмер, проводив имперца взглядом. - А ты убьешь меня, верно? - Неверно. Ты можешь идти и попытаться выжить. Альтмер выпрямился, взял Сех-ле за отворот куртки и рывком понял на ноги. Колени вора подкосились, и он едва не упал, но Кьярайманан удержал его, дотащил до выхода из пещеры и с силой толкнул. Редгард кулем покатился вниз по склону невысокого холма, набивая шишки и синяки о камни. Достигнув подножия, он с превеликим трудом встал на четвереньки и пополз прочь. На его руках остались обрывки цепи, и, опираясь на ладони, он чувствовал жгучую боль: железно терлось о незажившие язвы на запястьях. Но жажда жить была гораздо сильнее, и Сех-ле полз прочь от проклятой пещеры, жуткой мозаики из человеческой кожи и зловещих оборотней. К закату солнца он добрался до узкой тропки, которой, видимо, пользовались лишь крестьяне соседних деревень. У дороги валялась телега без колес. Сех-ле выломал из нее длинную гладкую палку и встал на ноги, опираясь на нее. Хромая и спотыкаясь через каждый шаг, редгард побрел вдоль по тропе, надеясь добраться до ближайшего поселения. В сгущающихся сумерках брести по лесу стало жутко. Трели певчих птиц сменились зловещим уханьем ночных хищников и граем спутников Ноктюрналь – воронов. Где-то в отдалении завыл волк. Покрытые мхом стволы деревьев казались непроходимой стеной, отделявшей тропу от жуткого и неизвестного мира, в котором выживает только тот, кто сильнее, злее и проворнее других. Редгард упорно шел вперед. Затекшие за проведенное в пещере время ноги вновь начали его слушаться. Они больше не подкашивались при каждом шаге, а на палку Сех-ле опирался больше для того, чтобы ощущать в руках хоть какое-то подобие оружия. Над тропой повисли в своем отстраненном величии Массер и Секунда, и в их свете вор нашел большой гриб и съел его, даже не удосужившись убедиться, что он не ядовит. Редгард уже почти поверил в то, что ему удастся выбраться из этой передряги живым, когда сзади раздался короткий оклик. Сех-ле обернулся и увидел одного из подручных Кьярайманана. - Ночь – время охоты, - сказал имперец. – И проверка для тех, кт хочет выжить. - Так вот почему вы не убили меня там, - Сех-ле перехватил палку в две руки и выставил ее перед собой. – Чтобы загнать как зверя, развлечься со мной. - Ты же не мог поверить, что тебя отпустят, - равнодушно пожал плечами имперец. – Поверь, я ничего против тебя не имею. Просто я охотник, а ты – жертва. А охотнику нет нужды убивать слабых и скованных. Тебе дали шанс, так пользуйся им. Убегай. Редгард отступил вбок и уперся спиной в толстое вековое дерево. Палку он по-прежнему держал перед собой. В тот же момент имперец согнулся пополам и начал корчиться в агонии обращения. Сех-ле с ужасом наблюдал, как человеческая форма вервольфа уступает место звериной. Оборотень выпрямился и с шумом обнюхал воздух. Налитые кровью глаза уставились на редгарда. И в следующую секунду чудовище атаковало. Вор неуклюже взмахнул палкой. Лапа оборотня перехватила оружие редгарда и дернула в сторону. Сех-ле не разжал рук и был буквально отброшен в сторону. Он покатился по земле, сжимая, словно спасительную соломинку, свое единственное оружие. Вервольф прыгнул на него сверху. Редгард инстинктивно вскинул руки, и оборотень укусил лишь палку вместо того, чтобы вцепиться жертве в горло. Страшные челюсти с легкостью перегрызли деревяшку, редгард вытянул чудище обломками палки по морде, но это скорее раззадорило охотника. Ударом лапы зверь выбил из рук Сех-ле сразу обе части его оружия. Тогда вор зажал в кулаке болтавшуюся на его запястье цепь и когда оборотень вновь открыл пасть, ударил тяжелой ржавой железякой прямо ему по зубам. Чудовище яростно взревело, и на этот раз его укус оказался точен. Клыки с легкостью отмахнули правую руку Сех-ле по самый локоть. Редгард завопил от боли, а вервольф торжествующе завыл. Но в тот же самый момент в грудь зверя вошла стрела. Оборотень поднял голову – и новый выстрел пришелся прямо ему в горло. - Не дать ему уйти! – крикнул неизвестный спаситель Сех-ле, и на оборотня обрушился целый град стрел. Израненный зверь опустился на четыре лапы, чтобы скрыться в лесу, но силы оставили его, и он неловко завалился на бок, дергая лапами в предсмертных конвульсиях. Сех-ле поднял левую руку и закричал. - Видим тебя, - был ответ. Проваливаясь в спасительную темноту, редгард чувствовал, как его подняли чьи-то сильные руки, а культю правой руки замотали тканью. А затем боль накрыла его, и он потерял сознание.Ги Айморе. Тупик.
Передовой отряд Асека Крикста расположился у главных врат заброшенного форта широким полумесяцем. Закованные в тяжелую броню арбалетчики с ростовыми щитами заняли места на флангах, с тыла их прикрывали копейщики. В центре выстроились егеря и разведчики в кожаных куртках. Они были вооружены двуручными клинками. Несколько тягловых коней с трудом вытянули из гущи леса обитый железом деревянный таран. Это была настоящая армия – немногочисленная, но вымуштрованная и крайне опасная. Ги отчетливо представил себе, как точно такие же отряды в настоящий момент подходят к форту с запада, юга и востока. Асек явно не терял время даром. Над головами наемников взмыло знамя с изображением хищной птицы – точная копия стяга, украшавшего главный зал особняка Айморе. Пернатый охотник с презрением устремил свой огненный взор на защитников форта. Асек находился в шаге от победы. А Ги в очередной раз недооценил своего врага. - Мэтр! – один из мечников, невысокий худой мужчина имперской расы с длинными бесцветными волосами, сделал шаг вперед. - Здравствуй, Асек, - Ги жестом подозвал Валериуса Лериччи. Капитан встал рядом. Тогда бретонец спустил единственную ногу вниз со стены и улыбнулся. - Годы не пошли вам на пользу, - сказал Крикст, подходя ближе. - Тебе, определенно, тоже. Ты похудел. - Вашими стараниями, мэтр, - рассмеялся Асек. – Клянусь, эти десять лет я мог бы провести с большей пользой. - На императорском трон, скажем, - покачал головой Ги. – Полезно, я не спорю. Но – для тебя. Не для государства. - Ах, оставьте! Кому вы говорите о государстве? Вы видели, что случилось с той Империей, которую мы уважали. Гибель Мартина поставила жирную точку в ее истории, а то, что пришло ей на смену, не нравится даже вам самим, не так ли? - Был у меня знакомый, который утверждал, что Миды недостойны служения, - вздохнул волшебник, - но я что-то не припомню, чтобы он собирался убить их и самолично возглавить новую Империю. - Он и не имел на это прав, - отрезал Крикст. – А я имею. Наш род не уступает древностью Септимам. В каждом поколении у нас был представитель в Совете. Ни одна война не обошлась без воинов, сражавшихся под началом воителей из дома Железной Птицы. Мы достойнее Мидов. - Ты совершаешь ошибку, Асек. Выдающаяся семья не обязательно станет выдающейся династией, понимаешь? Ты мог бы принести Империи пользу сотнями способов, но вместо этого едва не втянул ее в гражданскую войну десять лет назад и готовишься повторить свою попытку теперь. - В этот раз у меня получится, - пообещал Крикст. – И, кстати, вы кое-что обещали мне, мэтр. Нам вовсе не обязательно проливать кровь. Отдайте мой пергамент – и я отзову своих бойцов. - О пергаменте речи не шло, - ответил Ги. – У меня есть только последняя татуировка. У тебя – все остальное. - У меня нет ни одной татуировки, - жестко отрезал Асек. – Мои офицеры гибли один за другим, пока я гнил в своей камере. Я не убивал их. Я не стал бы этого делать, даже если бы мог. - Что? - Вы не поняли, мэтр? У нас есть конкурент, - имперец усмехнулся, - водивший за нос и меня, и вас. - Этого быть не может! Кто вообще знал об этом деле? Легионеры? Члены Совета? Судьи? - Я не знаю, мэтр, - Крикст вскинул свою клеймору на плечо. – Поэтому я должен забрать у вас первоисточник – пергамент – и успеть заполучить мое наследство в Сота Сил прежде нашего таинственного охотника за татуировками. - Тогда, боюсь, все не так просто, - протянул Ги. – Видишь ли, пергамента у меня нет. Я отправил его с экспедицией в Заводной Город. - Глупость, - хмыкнул имперец. – Вы не расстались бы с ним. - Можешь не верить мне, Асек. Убей нас всех, обыщи наши тела, разбери по кирпичикам мой особняк в Чейдинхоле, но карты ты не найдешь. Она в Морровинде. - Тогда вы просто безумец, мэтр, - Крикст заскрежетал зубами, попытавшись скрыть свой гнев. – Вы сами подарили нашему врагу все ключики к совершенному оружию. - Или, возможно, уничтожил это оружие. - В этом случае вы горько поплатитесь. Я даю вам шанс сдаться, мэтр. В этом случае мы отпустим всех ваших спутников, - Асек отвернулся и назад пошел к своему отряду. – Или будете убиты. Все. - Ты потеряешь все ниточки к Заводному Городу, - крикнул ему вслед бретонец. - Зато поквитаюсь за десять лет лишений. И в любом случае выиграю у вас, мэтр. Десять минут вам на размышление. Ги слез с зубца и подозвал Кандис. Бретонка встала рядом с Лериччи, и волшебник, попросив их нагнуться, прошептал: - Асек не сдержит слово в любом случае. Нам надо биться. - Шансов нет, - ответил капитан. - Есть, - бретонец указал на плац. – Мы займем позиции на стенах и откроем Асеку ворота. Затем, едва его передовой отряд войдет, мы захлопнем их и разрежем его войско пополам. Постараемся перебить их порознь и захватить Асека, пока воины, окружившие крепость, соображают, что к чему. Вы заметили, что у него есть только тараны? Его бойцы не смогут подняться на стены, им останется только ломиться в ворота. -А как же лучники? - А с ними потребуется помощь Кандис. Ты знаешь заклинание слепоты? - Знаю, - кивнула волшебница. - Мы нашлем его на их арбалетчиков и лучников. Это позволит нашим стрелкам выиграть время и поразить их до того, как они придут в себя. - Ты представляешь, сколько магической энергии на это уйдет? – ужаснулась женщина. – Заклинание такой мощи может попросту нас убить. - А может и не убить, - улыбнулся Ги. – И потом, других вариантов я просто не вижу. - Тогда будем действовать, - кивнул Лериччи. Я подниму всех солдат на стены и дам приказ открыть ворота, едва вы объявите Криксту о сдаче. Ги вновь устроился на зубце и помахал Асеку рукой. - Я жду ответ! - прокричал имперец. - Я сдаюсь! - Замечательно. Выберите любого солдата и выходите вместе с ним из-за стен! - Ты будешь утруждать калеку, Асек? Мы открываем ворота на милость победителю. - Хорошо, - ответил Крикст. - Двое моих бойцов выведут вас из крепости. Но не больше. Внутрь мой отряд не войдет. Я слишком хорошо знаю вас, мэтр. - Ладно, - Ги склонил голову. Асек оказался куда осторожнее, чем предполагалось. Времени у волшебника оставалось в обрез. Опираясь на плечи Лериччи и Кандис, он заковылял по стене. Мысли вертелись в голове беспорядочным потоком. Неужели спасения нет? И неужто конец славной карьеры Ги Айморе настанет именно сейчас? - Что делаем, Ги? – прошептала Кандис. - Я не знаю, - покачал головой бретонец. – Видимо, вам придется отдать меня Асеку, а дальше действовать по обстоятельствам. - Проще послать его и попытаться выдержать бой, - сказал Лериччи. - Проиграем. Если не застать Крикста врасплох, его не одолеть. - Тогда давайте застанем его врасплох, - бретонка зловеще улыбнулась. – Стыдно признаться, Ги, но я кое-что утаила от вас. Я обучалась не только иллюзиям…