***
– Звезда, – указал на небо парень. – Тогда загадай желание. – Нет. – Почему? – Ты и твоём прощение – это всё, что мне нужно. – Я тебя уже простила, Мейсон, – девушка опустила глаза и начала разглядывают свои ногти. – Не простила. Я же вижу, – его взгляд был пустым. Он сожалел о содеянном и если бы можно было перемотать время назад, он бы не делал этого, он бы не изменил. – Мейсон, я… Мейсон! – грудь Паркера внезапно покрылась кровью и он медленно осел на пол. – Мейсон, нет! За что? – Он прав. Ты его не простила. Елена подняла голову с кровати, глубоко дыша. Этот сон давно ей не снился, но этой ночью всё повторилось. Ей остаётся только надеяться, что повторяется только сон, а не история. Она помнила, как Мейсон ей изменил и помнила, что простила его. Но обида оставалась, но она исчезла, когда он умер. Тогда обида сменилась чувством отчаяния, болью и… злостью. Злостью, которая разъедает человека изнутри. Вот и Елену эта злость разъедала. Энзо это волновало, он много раз успокаивал сестру, когда та была готова на отмщение, даже на убийство, но этого не происходило, за что Гилберт была благодарна брату. Он мог оставить эту затею много раз, но не делал этого. Он боролся за душу своей сестры. Но жаль, что только часть её души спаслась от тьмы. – Оставь это, Елена. Отпусти Мейсона, отпусти их всех. – Не могу. – Должна. Обязана. И она боролась с тьмой. У неё это получалось, но в какой-то момент Елена сдалась и у этой минутной слабости появились последствия, с которыми ей придётся бороться до конца своих дней. Шатенка глубоко вздохнула и поднялась с кровати. Она не должна замыкаться в себе, должна быть сильной и должна поменьше думать о произошедшем. Так ей будет легче. Так всем будет легче. Быстро собравшись и даже не позавтракав, Елена вышла из блока и направилась в сторону самого унивеситета. До её пары оставалось ещё три часа, но у неё есть неотложные дела, которые требуют поездки в город, тем более ей ещё надо потолковать с Крофтоном.***
– Да, отец? – устало произнёс Деймон, понимая, что старший-Сальваторе сейчас начнёт читать нотации из-за разбитой этой ночью машины. – Для начала, доброе утро, Деймон, – весёлым тоном произнёс Джузеппе. – Доброе. С тобой всё в порядке? – Деймону было страноо слышать весёлый тон обычно строгого отца. – В порядке, но у тебя, видимо, нет, если ворчишь с утра, – Сальваторе нахмурился и уже начал было подозревать, что это не его отец. – А чему радоваться-то? – Тому, что я не спущу с тебя шкуру из-за разбитой машины, а куплю новую, если… – Вот теперь я узнаю своего отца. Что я должен делать? – Завтра вечером аукцион, и ты должен на нём присутствовать и не один, а с девушкой, с которой не стыдно появиться на свет. Есть такие? – деловитым тоном произнёс он. – Есть на примете несколько. А всё-таки чего ты такой весёлый? – с подозрением спросил Деймон. – А с того, что мне, наконец, удастся затащить тебя в такое место. Стефан уже несклько раз появлялся на таких мероприятиях, а тебя туда не затащишь, – на той стороне провода послышался стук каблуков и верещание секретарши о том, что сюда заходить нельзя. – Всю остальную информация я пришлю по почте. Мне пора. Внезапно сменившееся поведение отца удивило Деймона, но он решил не предавать этому значение. Сейчас его больше волнует спутница на аукцион. На самом деле, претендентка была только одна, так как Кэтрин сейчай не в настроение, Кэролайн, Ребекка вместе с Бонни заняты, а остальных отец не очень доброжелательно воспримет, потому что среди них, по его мнению, нет достойный. Остаётся только Елена, которая наверняка пошлёт его куда подальше, но кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Поэтому он решил, что сегодня же спросит у неё об этом.***
– Мисс Гилберт, вы что-то хотели, – глаза Крофтона испуганно засверкали, а ручка выпала из рук от неожиданности. – Хотела, – уверенно произнесла Елена и, пройдя к столу мужчина, села напротив, закинув ногу на ногу. – И что же? – Чистосердечное признание. Обстановка в аудитории вмиг накалилась. Крофтон испуганно сглотнул и попытался унять наступившую дрожь в руках и коленях, надеясь, что Елена не заметит его страха. Но было поздно. Шатенка усмехнулась и, сверкнув глазами, продолжила: – Вы боитесь меня? – Н-нет. – Врёте. Вы боитесь меня. – Неправда. – Мне бесполезно врать, Крофтон. Я всё-таки будущий психолог и знаю, когда люди врут, а когда говорить правду. Ты то должен об этом знать, – голос Елены вызывал у него мурашки по телу. – Но если ты боишься, то знаешь на что я способна и что я сделаю, чтобы справедливость восторжествовала, – она была спокойна, будто не она пытается выманить шантажом признание. – Я ничего плохого не сделал. – То есть изнасилование и избиение несовершеннолетний, это "я ничего плохого не сделал"? – Да, – это был последним ударом для Гилберт. Она пыталась добиться чистосердечного от него по-хорошему, но Крофтона этот вариант, видимо, не устроил. Но Елену это не волнует, у неё ещё много козырей в рукаве и сейчас она собирается использовать один из них. Самый незначительный, но, пожалуй, самый опасный и действенный. Угроза. Гилберт плотоядно усмехнулась и, поднявшись со своего места, подошла к Крофтону впритык. – Тогда Татьяна передаёт пламенный "привет".