***
– Я Кэролайн Форбс — организатор праздников, учусь на журналиста. Хотела спросить у Вас насчёт газеты… – Не хочу в этом участвовать, – отрезал парень, даже не посмотрев на блондинку, и поднялся со своего места, намереваясь уйти. – Пожалуйста, подождите, – Кэр удержала его за локоть, заставив его посмотреть на неё. – Мне задали написать статью про талантливых студентов, учащихся здесь. Я вижу Вас здесь почти каждый раз и Вы всё время рисуете: вот я и подумала, что вы художник. – Архитектор, но рисую. Я Никлаус Майклсон, можно просто Ник или Клаус, – произнёс он, понимая, что Форбс его просто так не отпустит. – Стоп, а не ты ли в первый учебный день… – Я, но может забудем об этом? – невинно улыбнулась девушка. – Забудем.***
Ник умилённо смотрел на Кэролайн, которая, запыхавшись, надувала шарики, а парень естественно помогал ей. – Помнишь, как мы познакомились? – Первый раз или второй? – улыбнулась блондинка. – Второй. И первый тоже. – Разумеется помню. Такое не забудешь, – Форбс улыбнулась и поцеловала парня. – Люблю тебя. – И я тебя, а теперь продолжай надувать, – с довольной улыбкой до ушей парень продолжил надувать шарики.***
– Ты киллер, – твёрдо произнёс Майклсон, с нотками злости в голосе. – Коул… – Ты убиваешь людей, – не слушая Давину, продолжил парень. – Мне жаль. Ей действительно было жаль, что Кол узнал обо всём так. За это время она успела проникнуться к нему тёплыми чувствами, но правду раскрывать не собиралась, ни сейчас, ни потом. Она бы сама предпочла не знать о своей работе. – Уходи. – Нет. – Я. Сказал. Уходи, – он был на грани, но Клэр не отступала. – А я сказала, что не уйду. – Почему? – процедил он. – Потому, что ты часть моей работы. Его глаза загорелись ещё ярче от злости, гнева. Он — часть её работы, и как это понимать? – То есть? – Мне заплатили, чтобы я присматривала за вами, – напрямик произнесла Давина. – Вами? – Да. – Кто ещё? – задал он вопрос, который интересовал его больше всего. – За твоими друзьями и Еленой. Он надеялся, что это шутка, что она говорит это несерьёзно. Но надежда с каждой секундой угасает в его глазах. Коул теперь знает, как больно было Кэтрин, знает, как она страдала, потому что всё это ощутил на своей шкуре. Он хотел, чтобы Давина сейчас посмотрела на него и сказала, что это всего лишь глупая шутка, что она испытывает к нему хоть что-то. Он хотел, чтобы она сказала, что он для неё не только работа, что он значит для неё нечто большее. – Это шутка? – Прости. Обычное "прости", которое разрушило все его надежды, все его мечты. Его сердце разбилось, собралось и заледенело за одну минуту. Боль больше для него ничего не значит.***
Кэтрин смотрела в окно думая над всей этой ситуацией. Этот год стал для неё слишком тяжёлым: Елена, измена Коула, расставание, сестра, письмо. Она только узнала, что Елена её сестра, а мать умерла. Ей было больно, но она не рассказывала ничего никому, потому что Елена попросила, а Елена — единственный человек, который поймёт и поддержит в данной ситуации. Конечно, сначала Пирс нелолюбливала девушку, но потом Елена стала той, кто смог её понять после измены Коула и тем более она её сестра. – Привет, Кэтрин, – в комнате появилась сонная Елена. – Привет, – осмотрев её внешний вид, она усмехнулась. – Видимо, свидание с Деймоном прошло на "Ура". Кэтрин знала, что Сальваторе начал новую жизнь, знала, что ему нравится её сестра, и была не против. – Мы поужинали в ресторане, я показала ему подпольное казино в этом самом ресторане, поиграли немного, выпили, а потом я его обломала на секс, – плюхнувшись на кровать, пробурчала Гилберт. – Как же голова болит, – простонала она, держась за голову. – Пить надо было меньше, младшая сестрёнка, – с улыбкой произнесла Кэтрин и улеглась рядом. – Не включай старшую сестру, сестрёнка, – шатенка прикрыла глаза. Кэтрин не говорила ей, что было написано в её письме, не зная, что делать с этой информацией, ведь догадывалась, что Елена не в курсе болезни, тем более она ведёт себя вполне адекватно. Кэтрин решила не говорить ей, зная, что мама бы её одобрила. Гилберт приподнялась на локтях и, обняв Кэт за шею, поставила свою щёку на её плечо. – Спасибо, – шёпотом произнесла она. – За что? – За то, что рядом. После смерти родителей я замкнулась в себе, не хотела к себе подпускать кого-либо, а теперь у меня появился ещё один родной человек, помимо братьев, Хоуп с Хейли и нескольких друзей, но это не то. Я не могу говорить с ними о родителях: срываюсь, – вытерев одинокую слезу, Елена тяжело вздохнула и закрыла глаза. – Теперь я рядом. Рядом, – Кэтрин погладила сестру по голове и закрыла глаза, радуясь, что теперь у неё есть родной человек — сестра-близнец.***
– Стеф? – Что? – вздохнул Сальваторе, пытаясь унять раздражение. – Мне скучно, – в который раз за сегодня произнесла эту фразу блондинка. Стефан любил её, безусловно, но и иногда ему хочется спрятаться от неё, а иногда — это такие дни, как сегодня. Но ничего нельзя было поделать: он любит её, а любовь — страшная сила, как говорится. – Ну займись чем-нибудь, – устало проговорил Стефан. – Чем? – Да хоть кройкой и шитьём, – Ребекка округлила глаза, услышав раздражение в голосе Стефана. – Что? – Прости, – Сальваторе прикрыл глаза и, глубоко вздохнув, отставил в сторону доклады по правильной постановке рекламы. – Давай сходим куда-нибудь. – Что происходит? – Ребекка села на рабочий стол парня. – Устал от всей этой учёбы. Достало! – Сальваторе откинулся на стул и взял Ребекку за руку. – Сходим в кафе? – Давай. Давай сходим.***
Психиатрическая больница Нью-Йорка.* Белые стены больницы давили на и так неустойчивую психику Елены. Она ненавидела больницы, любые. С самого детства она была ребёнком с проблемным здоровьем. Всё детство девушка провела в больнице, но никогда не оставалась одна: то с ней сидел Джошуа, её отец, то мама, то братья по очереди. Она любила свою семью и, даже когда узнала, что Джошуа не её отец, не перестала любить его и считать отцом. – Мы к Татье Петровой, – произнесла Елена, даже не глядя на девушку, сидящую за столом регистрации. Сайлас закатил глаза и последовал за подругой. Он не был уверен в её решении поговорить с Татьей, но спорить с ней не решился. – Уверена? – он остановил её у самой двери, сжал плечо. – Нет, но так надо, – Елена набрала в лёгкие побольше воздуха и потянула за дверную ручку. На больничной койке, поджав ноги, сидела девушка с чёрными вьющимися волосами и зелёными глазами. В её руках была книга Эмили Бронте — "Грозовой перевал". Елена помнит, как её подруга любит читать, ещё с раннего детства, когда Гилберт лезла на деревья, Татья читала. Иногда Елене казалось, что Петрова прочитала всю библиотеку в своём доме. – Снова читаешь? – с искренней улыбкой произнесла Елена. – Елена, – её голос был полон радости появлению подруги. – Как же я рада тебя видеть, – её глаза наполнились счастливыми слезами. – Дорогая, – шатенка кинулась к ней и обняла. – Вижу, ты идёшь на поправку, – прошептала девушка. – Да, да, иду. Меня скоро отсюда, наконец, выпустят. – Я знаю, – Елена пыталась сдержать слёзы, но это у неё плохо получалось. Татья ведь и не догадывалась, что ей осталось недолго, наивно верила, что всё прошло. – Почему ты не приходила? – Не хотела, чтобы ты видела, какой я стала. У Татьи был рак. Ей никто об этом не говорил, зная, что это пошатнёт её: она и так не в лучшем психическом состоянии. – Крофтона больше нет, – спокойно проговорила Елена. – Кстати, познакомься это Сайлас, – она указала на друга, стоявшего в дверях. – Как нет? – Ну он поплатился за свои грехи. – Твоих рук дело? – Петрова знала, чем занимается подруга, но не отговаривала её, зная, что это бесполезно. – Да. Она любила Татью, как сестру, и должна была отомстить за неё. Крофтон появился в городе, когда девочкам было по шестнадцать. Елене он сразу не понравился, а через несколько месяцев стало понятно почему. Он изнасиловал Татью и бросил на дороге. Она еле дошла до больницы, ноги не держали, а психика не выдержала этой пытки. Татью после этого, видя её состояние, отдали в психиатрическую больницу на лечение, которое начало помогать, но через несколько лет у девушки обнаружили рак, что ещё больше омрачняло всю ситуацию. Но что бы ни случилось, Елена выполнила обещание, данной самой себе: отомстить. Да, это не она убила его, но он в страхе за свою жизнь сделал всё дело за неё.***
Она не понимала зачем пошла с ним. Просто решила посмотреть, что из этого получится. Типичный эксперимент. Когда Елена отоспалась, на следующий день Деймон снова появился в поле её зрения. Гилберт пыталась от него отмахнуться, но, увы, парень был слишком уж настойчив и не отстал, пока шатенка не согласилась с ним прогуляться. И вот теперь Елена с недовольным лицом идёт с ним по парку, моля, чтобы эта пытка поскорее закончилась. Почему пытка? Последний раз она ходила на настоящее свидание с Мейсоном и всё. После этого она гуляла с парнями только по делу. – Я тебя так раздражаю? – смотря на раздражённую девушку, спросил Деймон. Он не ожидал ответа типа: "Нет, что ты". Знал, что ответит прямо. Именно её прямолинейность его так увлекает. – Да. Всё получилось именно так, как представлял Сальваторе. И зачем было спрашивать, собственно говоря? Всё равно, зная характер девушки, можно было догадаться, как будет её ответ. – Так и знал. А почему? – Деймон, у меня идея. – Какая? – Давай ты просто купишь мне шоколадное мороженое и мы дальше будем гулять. По моему мнению, это прекрасная идея, – язвительно произнесла девушка. Деймон, увидев первый попавшийся ларёк, направился к нему и купил девушке её излюбленное шоколадной мороженое. Деймон никогда не был сладкоежкой. Это всегда удивляло его родителей, ведь в том время, как другие дети килограммами ели шоколад, Деймон от него отмахивался, говоря, что ему не нравится и это не вкусно. – Спасибо. Фисташковое? – Елена приняла рожок и они продолжили свой путь. – Не люблю шоколад. – Странно, я думала все его любят. – А кто-то хотел молчать, – улыбнулся Деймон. – А кто-то уходит от темы, – парировала Елена. – Хорошо, хорошо. Мне тоже кажется, что все любят шоколад, но только не я, – в привычном тоне произнёс Сальваторе. – Расскажи что-нибудь о себе, – попросил он, на что Елена закатила глаза. – Нет, – отрезала Гилберт. – Да ладно тебе, пожалуйста, – брюнет остановился и посмотрел на девушку щенячьими глазами. – Родители погибли, есть два брата, учусь на психиатра. Надеюсь этой информации достаточно? – Мне жаль, – неловко произнёс Деймон, потупив глаза. – Я не… Давай не будем об этом, пожалуйста, – жалобно попросила Елена, закусив губу. – Хорошо. Ты учишься на психиатра? – перевёл он тему, стараясь загладить вину. – Да. – А с чего так? – Это долгая история, – пыталась избежать разговора девушка. – А у меня много времени. Он слушал её так, будто она единственная, кто есть в этом парке. Стефан был прав, когда сказал, что они отлично подходят друг другу. Только он не учёл одного: их сердца разбиты и, если они не могут излечить собственные сердца, то как они помогут друг другу?